Максим Горький
Ветеринар

Полная версия

Я спросил:

– Вы не пробовали напечатать ваши работы?

– Нет. Беден. Посылал в журналы. Не берут. Понятно! Интеллигенция. Паразитивное образование. В сущности, в глубине разума – относится к мужику враждебно. Рассматривает его как физическую силу. Как орудие. И – только. Мечтает его силой захватить власть, о! Шулера!

Он ударил по столу кулаком, стаканы, негодуя, зазвенели.

– Мужик чувствует это. Он не пойдет за интеллигенцией. У него свой путь. Свой ум. Всё, что не он, – лишнее. Он знает это, о!

Вбежали дети. Старший тащил две бутылки, двое других – по одной. Старик, ухмыляясь, мягко заворчал:

– Мотька! Я ж сказал: не бултыхай бутылки!

И, погладив рыжие кудри мальчика, сунул в лапку его какие-то монеты, а когда тот, взвизгнув и подпрыгивая, убежал, ветеринар проводил его широчайшей улыбкой, говоря:

– Люблю этих. Честно переваривают пищу. Еврейские дети – милый народ, о!

– Вы же юдофоб?

Он, усмехаясь, мотнул головой:

– Теоретически. Конечно, евреи – ни к черту! Ужасно живут. Но – если дать им земли…

Навалился грудью на стол и, умоляюще глядя на меня светлейшими глазами фанатика, попросил:

– Дайте земли! Всем. Всю. Больше – ничего. Земли! Все остальное приложится. Жизнь начата мужиком. К идеалу приведет ее только мужик, о! Города – ошибка. История – ошибка. Надо все сначала…