Максим Горький
Семен Подъячев
Подъячеву и Вольнову надо верить: они сами деревенские люди, оба живут жизнью деревни и не могут не знать, не чувствовать её.
Тут возникает вопрос: почему же писатели-мужики так резко разошлись с Л. Н. Толстым и народниками в оценке деревни?
Несомненно, в деревне много грустной поэзии, она и увлекает нас по пути к ошибкам чувствительности, но неизмеримо значительнее и по существу и по объему проза деревни, её всё ещё животно-эпическая проза. Деревенские идиллии, которые так восхищали и умиляли «народников» всех толков и направлений, слишком мало заметны в сплошной драме будничной жизни крестьянина.
Косность деревни может быть побеждена только крупной промышленностью. Нужно создать чудовищное количество сельскохозяйственных машин, – только они убедят мужика, что собственность – цепь, которой он скован, как зверь, что она духовно не выгодна ему, что неразумный труд – не продуктивен и что только дисциплинированный наукой, облагороженный искусством разум может явиться честным вожаком по пути к свободе и счастью.
