Максим Горький
Письма начинающим литераторам
Анну читатель не видит. Какая она: рыжая? высокая? толстая? курносая? Как ведёт она себя в этой сцене?
Не может быть, чтоб все сразу удивились и замолчали. Через несколько минут снова все удивляются, когда «забегал резец, обтачивая конусную шестерню с особыми причудами к какой-то машине». Читателю неясно: куда автор относит «причуды» – к процессу работы Анны или – к шестерне? И было бы лучше, если бы не «всякий видел уменье, ловкость» Анны, а видел это сам автор и сумел бы показать читателю. Анна «незаметно улыбалась» – для кого незаметно? Если автор заметил эту улыбку, – её должны были заметить и рабочие, тогда она послужила бы поводом для кого-нибудь из них отозваться на эту улыбку так или иначе и этим снова оживить сцену. Улыбка была бы оправданна, если б автор подробнее и картинно изобразил уверенность и ловкость работы Анны.
Эту сцену тоже следовало развить, расширить, показать читателю настроение Прохорова, его боязнь «осрамить» себя. Он должен был или усилить своё отрицательное отношение к бабе, или же, наоборот, – сконфуженно, мимоходом сказать ей несколько слов в таком смысле: «Не выдай, не подгадь!» Это он мог бы сказать ей с глазу на глаз, а при товарищах – повторить своё: «Баба и останется бабой».
«Смертельно раненный волк» и «вонзить зубы в врага» – эти слова совершенно неуместны и не украшают рассказа. Они – не в тоне рассказа, потому что крикливы. Рассказ вообще весь написан небрежно, без любви к делу, без серьёзного отношения к теме. Язык автора – беден. В двух фразах автор трижды говорит: «с напряжением работая», «напрягая все силы», «напрягая силы», это – плохо. На той же странице волк «напрягает последние силы».
«Как ни в чём не бывало прошло два месяца» – что это значит? Два месяца времени ни на кого и никак не влияли, ничего не изменили? Даже часа нет такого, который не внёс бы в жизнь нашу каких-то изменений.
«Праздношатаи гремели раскатистым смехом, посылая по его адресу всевозможные остроты». По адресу смеха?
«Бывает, что и баба дело знает и мужику рекорд побивает», – такой «старой русской пословицы» – нет. Рекорд – слово нерусское и новое. «Пришкандыбал» – слово уместное в речи, но не в описании, да и в речи не следует часто употреблять такие словечки, – язык наш и без них достаточно богат. Но у него есть свои недостатки, и один из них – шипящие звукосочетания: вши, шпа, вшу, ща, щей. На первой странице рассказа вши ползают в большом количестве: «прибывшую», «проработавший», «говоривших», «прибывшую». Вполне можно обойтись без насекомых.
Тема рассказа – очень значительна и серьёзна, однако, как уже сказано, автор этой значительности не чувствует. Разумеется, редакция отнюдь не ставит этого в вину ему, – у нас даже признанные и даровитые литераторы то и дело сгоряча компрометируют, портят, засоряют очень важные и глубокие темы хламом торопливых, непродуманных слов. Тема рассказа «Баба» – один из эпизодов массового и властного вторжения женщин во все области труда и творчества, на все пути строительства новой культуры, нового быта. Сказано: «Без активного участия женщины невозможно построить социалистическое государство». Это – неоспоримая истина. Она обязывает искреннего социалиста изменить своё, всё ещё древнее и не только пошлое, но и подлое отношение к женщине как существу, которое «ниже» мужчины. Эта оценка женщины особенно усердно и успешно вкоренялась в сознание людей обоего пола церковью, монашеством.
Существует только одно и чисто зоологическое основание для такого предрассудка: во всём животном мире самец – за некоторым ничтожным исключением – физически сильнее самки. Других оснований для «унижения» женщины – нет. Талантливых и «великих» женщин меньше, чем таких же мужчин, лишь потому, что, как известно, женщины не допускались к общественной работе. Но вот мы видим, что женщины горных племён Кавказа, туземных племён Сибири, Средней Азии, Китая, – женщины, которые ещё вчера считались только рабынями и почти рабочим скотом, сегодня обнаруживают способности к работе культурно-революционной.
Факт массового вторжения женщины во все области труда, создающего культурные ценности, может и должен иметь глубочайшее значение уже потому, что, веками приученная к мелкой и точной работе, она окажется более полезной в тех производствах, которые требуют именно строгой точности и куда внесёт своё, тоже веками воспитанное в ней, стремление украшать.
