Максим Горький
Хозяева жизни
– Пойдём со мной к источникам истины! – смеясь, сказал мне Дьявол и привёл меня на кладбище.
И когда мы медленно кружились с ним по узким дорожкам среди старых камней и чугунных плит над могилами, он говорил утомлённым голосом старого профессора, которому надоела бесплодная проповедь его мудрости.
– Под ногами твоими, – говорил он мне, – лежат творцы законов, которые руководят тобой, ты попираешь подошвой сапога прах плотников и кузнецов, которые построили клетку для зверя внутри тебя.
Он смеялся при этом острым смехом презрения к людям, обливая траву могил и плесень памятников зеленоватым блеском холодного взгляда тоскливых глаз. Жирная земля мёртвых приставала к ногам моим тяжёлыми комьями, и было трудно идти по тропинкам, среди памятников над могилами житейской мудрости.
– Что же ты, человек, не поклонишься благодарно праху тех, которые создали душу твою? – спрашивал Дьявол голосом, подобным сырому дуновенью ветра осени, и голос его вызывал дрожь в теле моём и в сердце моём, полном тоскливого возбуждения. Тихо качались печальные ветви деревьев над старыми могилами людей, прикасаясь, холодные и влажные, к моему лицу.
– Воздай должное фальшивомонетчикам! Это они наплодили тучи маленьких, серых мыслей – мелкую монету твоего ума, они создали привычки твои, предрассудки и всё, чем ты живёшь. Благодари их – у тебя огромное наследство после мертвецов!
Жёлтые листья медленно падали на голову мою и опускались под ноги. Земля кладбища жадно чмокала, поглощая свежую пищу – мёртвые листья осенних дней.
– Вот здесь лежит портной, одевавший души людей в тяжёлые, серые ризы предубеждений, – хочешь посмотреть на него?
Я молча наклонил голову. Дьявол ударил ногой в старую, изъеденную ржавчиной плиту над одной из могил, ударил и сказал:
– Эй, книжник! Вставай…
Плита поднялась, и, вздыхая густым вздохом потревоженной грязи, открылась неглубокая могила, точно сгнившее портмоне. В сыром мраке её раздался брюзгливый голос:
– Кто же будит мертвецов после двенадцати?
