Максим Горький
Беседа с молодыми ударниками, вошедшими в литературу
В литературе идёт та же самая работа, что и в науке. Учёный прежде всего проделывает тысячи мелких экспериментов над собаками, кроликами, над растительными организмами. В результате он получает оглушительные революционные выводы, которые часто поворачивают науку по совсем другому направлению. Таким же самым путём идёт и литература.
Когда вы набираете порядочно этих впечатлений, когда вы натыкаетесь на одно из наиболее ярких впечатлений, то они встают все перед вами, – перед вами яркая картина, ясный портрет.
Товарищ Пластинин. У меня, как и у многих других, которые начинают творческую работу, самый главный вопрос – о художественном реализме. Когда пишешь, то кажется, что всякое явление, которое тебя волнует, будет волновать и читателя и его следует вносить в литературное произведение. Но, когда напишешь и раньше всего сам начинаешь читать произведение, оказывается, оно даже тебя не волнует. Вот интересно бы слышать, в чём же секрет художественного реализма, как вещь сделать интересной.
Горький. То, что рассказ нравится вам, пока вы его пишете, а когда написали, перестаёт нравиться, довольно обычное явление у литераторов. Оно объясняется тем, что опыт по данной теме не умещается в этой теме вследствие того, что не хватает техники, не хватает слов.
С языком у нас обстоит неважно. Это естественно. Мы живём в эпоху революции, когда в язык входят новые слова. Слово «универмаг» стало обычным. Если бы вы сказали его пятнадцать лет назад, на вас бы вытаращили глаза. А сколько таких слов стало теперь! Новые слова будут возникать и впредь.
Но рядом с этим не следует забывать и коренного речевого русского языка. Иногда нужно почитывать былины, сказки и вообще хорошо знать язык, которым говорит масса. В нём очень много звучного, ёмкого.
Сейчас на всех участках нашей огромной страны происходит этот процесс реорганизации языка, процесс стирания некоторых слов, полного их уничтожения, появления на их месте новых слов.
Наряду с этим идёт огромный процесс создания совершенно новых словесных форм, новых пословиц, частушек, басен, анекдотов и пр. Всё это нам следовало бы собрать. Через наших краеведов нужно попробовать это сделать. Вам не мешало бы последовать примеру рабкора Лаврухина[5]: следовало бы записывать выражения, которые кажутся вам значительными своей звучностью, ёмкостью, меткостью.
У нас нацменьшинства понемногу вводят свои словечки, и мы их усваиваем, потому что они удобны по своей звучности, ёмкости, красочности. В этом взаимопроникновении языков наш язык будет очень обогащён. Кроме того, мы сами, литераторы, обязательно будем заниматься созданием новых слов, словотворчеством. Это естественное наше дело – организация литературного языка. Этого требует сама действительность. В тот лексикон, которым мы сейчас обладаем, она плохо укладывается. Этот лексикон надо расширить, а также и тон надо поднять, чтобы выразить героику действительности. Это, конечно, создаётся не сразу, не в год и не в два.
