Максим Гаусс
Спасти ЧАЭС: 1985. Книга 5

На самом деле речной грузовой порт сильно отличался от тех же рыболовных портов. Здесь не было стоянки кораблей, не было пирсов.

Та часть порта, что подходила к воде, была выполнена из железобетона. Выше стояли сами портовые краны, еще дальше кирпичные административные здания. Насколько я помню, после аварии этот порт использовался исключительно для нужд ликвидаторов – с помощью больших портовых кранов сгружали с барж подвозимый песок, щебень и цемент. Потом из этих материалов на ближайших бетонных заводах возводился объект «Укрытие».

А до аварии порт использовался для строительства пятого и шестого энергоблоков и подготовки строительной площадки для нового микрорайона города. Все окончательно было брошено в середине восемьдесят седьмого года, когда четвертый блок уже накрыли саркофагом и закончили большую часть дезактивирующих работ.

Неизвестное судно пришвартовалось, причем очень необычным образом. Пирса в порту никогда не было, имелся лишь огромный плавающий кран. К нему для чего-то временно навели небольшой понтонный мост.

Подобравшись почти вплотную, я заметил, что на открытой площадке устроили складскую зону. Все ящики и коробки таскали сюда. Насчитал шесть человек грузчиков. С удивлением опознал в их речи польские слова… Что это значит? Какого черта здесь делают поляки?

И даже если откинуть эти моменты, что ночью могут здесь разгружать? Что-то запрещенное? Очевидно же!

Площадка была хорошо освещена – сверху висел фонарь.

Дождавшись, пока очередная пара рабочих принесет большой ящик и направится обратно, я подскочил к ближайшему, ухватил коробок и вместе с ним, вернулся обратно. Рядом росли большие кусты сирени, поэтому спрятаться за ними было несложно. Я находился совсем рядом, при этом оставался невидимым. Да и кто бы стал выяснять? Территория даже не была огорожена.

Ножа у меня не было, пришлось брать острый камень и им разрезать материал.

Открыл. Насмешливо фыркнул.

Это были джинсы. Много, хотя все одной и той же расцветки. На дне, в отдельных целлофановых пакетах, лежали футболки и батники.

Все это очень походило на самую обычную контрабанду.

Ну, теперь-то все ясно – вот местные фарцовщики обрадуются. Партия явно прибыла сюда незаконно, причем, судя по всему, из Польши. Речное судоходство в этом регионе налажено хорошо – вполне допустимо, что мои предположения верны. Впрочем, я совсем не знаток языков…

Быстро вернул ящик на место, проверил другой, что был поменьше. Внутри оказались упакованные виниловые пластинки и аудиокассеты.

– Битлз? – изумленно пробормотал я. – Модерн Токинг?!

Черт возьми, а…

Напоследок решил заглянуть еще и в третью коробку – она оказалась доверху забита заграничной косметикой. Какие-то баночки, пузырьки, бутылки…

У здания стоял старый ПАЗ и пара «Копеек», – а вот и транспорт, чтобы свезти добро в место хранения.

Я, сам того не желая, стал свидетелем того, как заграничная «фарца» ввозилась в город. Только корабль, скорее всего, советский, а поляки тут просто как сопровождающие товар лица. И это не было чем-то из ряда вон выходящим. Это в шестидесятых и семидесятых спекулянты шифровались как натуральные шпионы… Достаточно вспомнить, как в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» Шурик искал нужные транзисторы… А это был как раз семьдесят третий год. К концу восьмидесятых фарцовщики настолько осмелели, что вели бизнес уже чуть ли не в открытую.

Через пару минут, тем же путем, каким и пришел, я покинул порт разочарованным. Честно говоря, надеялся наткнуться на что-то интересное, а тут всего лишь мелочевка, не заслуживающая внимания.

Через двадцать минут я вернулся домой.

Плюхнувшись на диван, я неожиданно вспомнил про свое письмо, ради которого вчера мне пришлось так рисковать… Я хотел его уничтожить, но так и не сделал этого. Осмотрел все.

Его нигде не было! Я прекрасно помню, что когда Настя отдала его мне, я сложил его пополам и сунул во внутренний карман толстовки. Причем, после стычки с Андреем оно по-прежнему было внутри. Однако сейчас, прощупав всю свою одежду, я его не нашел. Да что за ерунда?

Взять его мог только Петров, утеря однозначно исключена. Но зачем ему это? Я же и так все ему рассказал…

– Ой, не понял я тебя, Андрюха… – задумчиво пробормотал я, глядя в стену. – Совсем не понял!

Глава 3. Неясные моменты

В глубокой задумчивости я снова покинул дом, вышел на крыльцо.

Раз за разом прокручивал в голове произошедшее и, честно говоря, не мог прийти к окончательному решению. А что, если я ошибаюсь, и Андрюха тут вообще ни при чем?

Но тогда кто?

Снова уселся на тот же самый табурет, что стоял с краю от входа. Была глубокая ночь, но спать мне не хотелось совершенно. Я оценивал риски…

Скорее всего, у Петрова возникло ко мне некоторое недоверие. И это понятно – он ведь следак, причем прожженный. У него недоверие в крови. Одной только фразы, что я такой же, как и он, попаданец, может быть и достаточно. Этот момент мы перетерли. А вот тот факт, что мои намерения благие, и я действительно хочу предотвратить аварию, скорее всего, насторожили его. Но зачем брать письмо?

Его мотивы мне неизвестны, а вот какие могут быть последствия… Что в этом письме – известно только мне одному. Я написал его давно, но так никуда не отправил. Это, была своего рода страховка, в которой сейчас не было никакой необходимости. Даже наоборот, теперь эта самая страховка представляла опасность уже для меня. Попади письмо в руки КГБ, все с ног на голову перевернется – тогда меня будут искать не только военная комендатура и те, кто стоит за диверсией и ликвидацией спецгруппы «Барьер». Вполне предсказуемо, что подключатся и гэбэшники, и милиция, и бог весть кто еще. Тогда я точно превращусь в загнанного зверя, которому все дороги на АЭС будут намертво перекрыты. Но, черт возьми, что намерен делать с письмом Андрей?

Невольно обратил внимание, что из открытой двери на улицу лился бледно-жёлтый свет. Выходя из дома, я забыл выключить освещение в коридорчике, а дверь открылась под собственным весом.

Почти сразу, всего нескольких метрах от входа я разглядел свежие следы от автомобильных шин. Так как никакого забора здесь не было, на машине можно было подъехать почти к самому дому. Раньше следов не было.

Пока я ходил к портовой зоне, здесь кто-то был. Кто-то, кого я не ждал, да ещё и на машине.

Встал, подошел ближе. Точно – следы.

Получается, что за Петровым кто-то приехал? Но кто? А может, это было после?

От таких мыслей голову можно сломать – я ведь ни разу не детектив.

Первое, что пришло в голову – городское такси. Быстро отсеял эту версию, ведь в доме не было телефона, соответственно вызвать машину невозможно… Вспомнил, что когда шел из медсанчасти, увидел машину. Черная «Волга», предположительно Андрея, осталась на обочине у дороги. Но сам он был пьян – куда ему садиться за руль? Да и не заедет она сюда – грязи по колено, колеи сантиметров по пятнадцать глубиной.

Однако следы определенно свежие, по крайней мере, с виду.

Встал, осмотрелся. Тишина, темнота… Местных тут никого не было, а если все же и были, наверняка спали. Ночь все-таки.

Черт возьми…

Решил дождаться утра, а там все осмотреть более тщательно.

Вернулся в дом и, повалявшись на диване, завалился спать. Что-то последние дни у меня совсем безумные – сплошная черная полоса. Вроде встретил родственную душу из своего времени, так и тут подвох – мутный он какой-то… Может, я слишком много рассказал по пьяни? При следующей встрече нужно расставить приоритеты, надоела эта недосказанность.

Проснулся я почти в девять.

Встал, быстро умылся и наскоро одевшись, покинул дом. Хотел осмотреть следы от протектора, но ночью прошел дождь, отчего разобрать что-либо стало проблематично. Я и так совсем не следопыт, а теперь вообще безнадега.

Конечно же, меня посетила мысль, что, скорее всего, мою шкуру искали посторонние люди… Вот только кто они, сколько их и где они находятся?!

Ощущался легкий голод, но я не стал тратить время на завтрак. Отправился вверх по дороге, намереваясь выйти в город. В лесу уже появился запах осени, несмотря на раннее время. Если бы у меня было лишнее время, с удовольствием погулял бы, расслабился. Вот только некогда…

Выбравшись на дорогу, я вновь увидел стоящую на обочине черную «Волгу», только уже в другом месте. Кажется, это была та же самая, что я видел вчера.

Решительно направился к ней, но метров за сорок до нее, водитель внезапно завел двигатель и резко тронулся с места. Ускорившись, «Волга» пронеслась мимо меня.

– Зараза… – процедил я, проводив взглядом скрывшийся за ближайшим поворотом автомобиль.

Кто был за рулём – я не разглядел. Номера-то я запомнил, но что толку? Эта информация мне никак не поможет.

Понять, что это наблюдатель, много ума не нужно. Но по чьему указанию за мной установлена слежка?! Как давно и по какой причине?

У меня возникло четкое ощущение – как бы мне ни пришлось в ближайшие двадцать четыре часа менять дислокацию. Правду говорят, неведение выбивает из колеи, а ожидание выматывает хуже самих событий.

Постоял пару минут, двинулся в ту же сторону, что и скрывшаяся «Волга». До городской черты было немного, минут десять пути.

Решил срезать через Припятское кладбище. Честно говоря, сам не знаю, зачем меня туда понесло – я вроде бы никуда особо не торопился, но опять же, сработала чуйка.

За все время я уже научился ей доверять и прислушиваться. Вот и сейчас, пройдя по краю кладбища, я пересек небольшую посадку и вышел неподалеку от перекрестка улиц «Энтузиастов» и «Огнева». Передо мной тянулась дорога, на противоположной стороне которой стояли здания, в том числе и жилые многоэтажки. Справа, метрах в семидесяти я увидел здание Санэпидемстанции, у которого стояла черная «Волга». Очень может быть, что та самая…

Подобного я совсем не ожидал.

Сразу же почувствовал себя хищником, выследившим добычу. Мне только что выпал шанс не только узнать, кто там за рулем автомобиля, но и выяснить, откуда вообще растут ноги.

Спокойно вышел на тротуар, добрался до пешеходного перехода. Но едва я пересек его, как водитель вышел из машины, и направился к расположенному в соседнем здании гастроному. На человеке обычный спортивный костюм, сам он полноват. Как-то не очень похож на шпиона, впрочем, и расстояние метров тридцать. Быть может, я вообще ошибся…

Единственный вариант подойти ближе и сверить государственный номер. Не прошло и минуты, как я в этом убедился. Передо мной стояла та самая черная «Волга».

Заглянул в салон – никого. Значит, водитель один.

Не знаю, что на меня нашло, я решительно подошел к багажнику – тот оказался не заперт. Недолго думая, я влез внутрь и рывком вернул крышку багажного отделения на место.

Сложно описать, какие мысли были у меня в голове. С одной стороны, неистовое желание действовать. Разобраться, кто и зачем меня пасет. К счастью, пистолет Виктора на этот раз был у меня с собой – не хотелось бы его применять по назначению, но если возникнет сложная ситуация, использую без раздумий. С другой стороны – черт возьми, во что я вмешиваюсь?!

Не прошло и трех минут, как дверь «Волги» открылась, машина ощутимо качнулась. Водитель сел внутрь, завел двигатель. Тронулись. Кем бы ни был водитель, у него определенно была какая-то цель и маршрут следования. Именно это я и собирался выяснить.

Однако трястись, лежа в позе эмбриона, в очень неудобном багажнике было тем еще удовольствием. Внутри оказалось пыльно, в область печени уткнулась рукоять молотка и ещё какой-то инструмент, а в довершение ко всему там нестерпимо воняло разлитым машинным маслом.

К тому же, водитель вел машину неаккуратно. То ли ему было все равно, то ли дорога была вся в дырах и выбоинах – то и дело я ловил головой очередную встряску.

Сколько длилось такое путешествие – я не помню. Но минут пятнадцать точно. Считать все повороты налево-направо я не мог, да и не хотел. Бред это все, в духе американских триллеров. К концу поездки я уже думал только о том, как бы поскорее выбраться на свежий воздух. Даже затошнило в какой-то момент.

Наконец, машина свернула куда-то, сбавила ход и остановилась. Водитель заглушил двигатель. Открылась дверь, послышались приглушенные голоса. Попытался что-либо разобрать, но не получилось.

Время потихоньку шло, а я по-прежнему лежал внутри, дышал вонью разлитого когда-то масла и мечтал, чтобы поскорее выбраться наружу и вдохнуть свежего воздуха. Вдруг голоса стали ближе.

Я отчетливо различил следующую фразу:

– Федя, я в багажник закину, хорошо? Открой!

– Да открыто там. Какой смысл его закрывать, все равно никто не полезет?!

Щелкнуло, лязгнуло.

Внутри сразу же стало светлее, ворвался свежий воздух. А я отчетливо различил перед собой Андрея Петрова. Точнее, его верхнюю половину. Он стоял с каким-то коробком под мышкой.

Тот в изумлении уставился на мою щурящуюся от света физиономию.

Затем усмехнулся, повернул голову влево и спросил:

– Федор, а ты когда багажник проверял последний раз?

– Не помню, а что? – с той же стороны показалась еще одна голова. Принадлежала она тому самому мужику, который ранее в спортивном костюме бегал в гастроном. Стало быть, это и есть водитель.

Глаза у него расширились в изумлении.

– Э-э-э…

– Федя, я, вообще-то, просил непринужденно понаблюдать за Алексеем, а не везти его сюда! – спокойно, но с обвинительными нотками в голосе, произнес Андрей.

– Да я э-э… Как-то… Ты как сюда попал, э?

– Машину бросай чаще без присмотра, еще и мыши тут заведутся! – пробурчал я.

– Чего-о? – обиженно произнес Федя.

– Ничего страшного. Теперь не придется ехать к нему, кучу времени сэкономим, – весело ухмыльнулся Петров, протягивая мне руку. – Ну, вылезай, раз приехал!

Описывать момент, насколько у меня затекли мышцы, и особенно спина, я не буду. Скажу только, что когда я все-таки выбрался из злополучного багажника, разогнулся с большим трудом.

– Не скажу, что сильно рад тебя видеть… – произнес Андрей, глядя на меня выразительным взглядом. – Но не могу не признать, эта встреча очень кстати.

– Слушай, Андрюха! – Федя смотрел на меня с нескрываемым подозрением. – Это ж тот, кого ты преследовал тогда?

– Верно. Он самый, – кивнул Петров. – Леха, знакомься, это капитан Погодин. Активный участник нашей межведомственной группы. Я тебе рассказывал.

Я внимательно посмотрел на Федора – пухловатый, простой. Со спортом у него явно дела обстоят на уровне «удовлетворительно». Если бы тогда я столкнулся не с Петровым, а с Погодиным – сбежал бы в легкую. Несмотря на звание, он почему-то не производил должного впечатления. Даже на обычного участкового не был похож.

Я протянул ему ладонь.

– Здравия желаю, товарищ капитан!

– Угу, и тебе привет, – несколько скептически произнес он, отвечая на рукопожатие. – Что, из местной милиции?

Я скользнул растерянным взглядом по Петрову. Тот едва заметно кивнул.

– Так точно. Из РОВД. Лейтенант Савельев.

– Давайте без этой служебной ерунды! – Андрей тут же стер ту грань, которая мешает нормальному обсуждению между людьми в погонах разных званий. Так проще. – Предлагаю перейти сразу на «ты».

Я и Погодин кивнули одновременно.

– Ну и зачем ты ко мне в багажник залез?

– А ты зачем за мной следил? – ответил я вопросом на вопрос. – Я, между прочим, тоже на службе. Думаешь, просто сидеть в той дыре? Изображать из себя отшельника – то ещё удовольствие.

– Откуда ж я знал?

– Я еще вчера попросил Федора приглядеть, чтобы никто посторонний не совался по той дороге. Вот он остаток дня и всю ночь и просидел.

– Ну и что, заезжал кто? – с надеждой спросил я.

– Был, – кивнул Погодин. – УАЗ заезжал. Черного цвета, где-то в одиннадцать вечера.

– Черного цвета? – удивленно переспросил я. – Может, как у военных, темно-зеленого?

– Нет, не думаю. В темноте видно было плохо, но цвет точно был черный.

Я на мгновение задумался – либо Федя что-то путает, и УАЗ все-таки был типичного военного цвета, либо он прав. Вот только в восьмидесятые годы Ульяновский автомобильный завод не красил «четыреста шестьдесят девятые» в черный цвет. В принципе.

Очень любопытно.

– А как быстро машина уехала? – уточнил я.

– Да минут через десять, а то и меньше.

– Сколько там было человек?

– Не знаю, не считал. За зарослями не видно. Я только фиксировал, время ровно одиннадцать.

Я задумчиво кивнул.

Получается какая-то бессмыслица.

– Мы можем пройтись, поговорить наедине? – я без увиливаний спросил у Петрова напрямую. Федя сделал вид, что не расслышал.

– Конечно, – кивнул Андрей. – Федор, ты поезжай к Никите Егоровичу, а я своим ходом доберусь. Хорошо?

– Дело твое! – капитан Погодин явно обиделся, хотя пытался не подавать виду. Актер из него неважный.

Он наконец-то закрыл багажник.

– Кстати, у тебя там масло где-то разлито, – вдруг вспомнил я. – Воняет просто ужасно.

Но тот только рукой махнул, мол, нормально все.

Я быстро осмотрелся и понял, что мы находимся недалеко от комбината бытового обслуживания, которое носило имя «Юбилейный».

Дождавшись, пока Погодин уедет, я спросил напрямую:

– Андрюха, что-то я не понял. Ты мне не доверяешь?

Ответил Петров не сразу.

– А сам-то как думаешь? – вместо ответа поинтересовался он. По глазам видно, мой вопрос его не только не обескуражил, наоборот, заинтересовал.

– Вижу, что не доверяешь.

– Есть такое дело, – с готовностью ответил тот. – Уж извини, работа следаком накладывает свои отпечатки. Тот факт, что ты из двадцатого года я под сомнение не ставлю. Тут все понятно. А вот твои истории про участкового и про то, что случайно оказался на месте убийства гражданки Цветаевой, немного напрягают. Что ты вообще делал в Новошепеличах?

– Искал убежище, – честно ответил я. – Там у меня знакомый прапорщик жил, которому мы на срочке баню строили. За ним должок, в общем. Прапорщика я не нашел, спился тот. Вместо него наткнулся на участкового Рогова, тот документы попросил. Ну а какие документы у дезертира? Все, что было, осталось в расположении части или в машине военной комендатуры, которая везла меня в управление. Точно не скажу. В общем, пришлось импровизировать. Ты бы так же поступил, окажись на моем месте.

Петров кивнул.

– Андрей, а ты зачем мое письмо взял? – задал я следующий вопрос.

– Какое письмо? – не понял тот. По глазам было видно, что не врет. Хотя, черт его знает, может, талант у него врать и при этом не краснеть.

– Обычное письмо, было в моей штормовке, когда мы бухали. Собственно, из-за него я вообще в город тогда и полез. Иначе мы с тобой вообще не встретились бы у того гастронома.

– Понятия не имею, о каком письме ты говоришь, – Андрей то ли реально не понимал, о чем речь, то ли просто пытался вывести меня на эмоции.

Про себя повторно отметил, что мутный он какой-то.

Возможно, может показаться, что мы два таких крутых попаданца, узнав друг о друге, тут же должны стать лучшими друзьями… Вот только в жизни все оказалось не так. Не по канону.

– Ты хочешь сказать, что ничего не брал? – еще раз уточнил я.

– Еще раз десять спроси, получишь комплимент, – чуть нахмурившись, ответил Петров. – Не брал я ничего. Я по чужим вещам роюсь только с разрешения вышестоящего начальника. Вру, конечно – не только по его команде, часто импровизирую. Но смысл мне лазить по чужим карманам?

– Мля, тогда кто? – судорожно выдохнул я.

– В письме что-то серьезное? – уточнил Андрей.

– Можно сказать, что в некотором роде компромат. На тему будущей аварии. Если попадет не в те руки, последствия будут неприятными. Придется долго и тщательно разъяснять, откуда мне известно про дефекты чернобыльского реактора и вообще об аварии в целом.

– Ясно. И зачем ты так подставился?

– Письмо написал заранее, как страховку, – пояснил я. – Оставил дома, с трудом смог его забрать. Согласен, не самое удачное решение, но что случилось, то случилось.

– Ты что-то говорил про то, что тебя ищут… Кто ищет?

– Я не знаю. Но они точно имеют какое-то отношение к станции и самой аварии. Подозреваю, что следы ведут в комитет государственной безопасности.

– Ух ты как… – присвистнул Андрей. – Лихо ты задвинул. А на основе чего сделаны такие смелые выводы?

– Ты, наверное, не в курсе, что недавно я проходил службу в специальном учебном центре. Нас готовили на замену суточного наряда, который круглосуточно находился на самой ЧАЭС. Как ты понимаешь, готовили нас серьезно. Так вот, идея принадлежала Алексею Владимировичу Черненко. Полковнику КГБ.

Едва я это сказал, как Петров остановился, посмотрел на меня с изумлением.

– Как ты сказал? Повтори-ка.

– Идея по созданию специальной группы «Барьер» принадлежала товарищу Черненко. Алексею Владимировичу. Именно он дал старт всему этому делу, и я ему крайне благодарен. Но сейчас у него проблемы – подставили его, причем серьезно. А что ты так напрягся?

– Да так. Знакомая фамилия. Даже очень.

– Насколько я знаю, сейчас под следствием он. Уже снят с должности.

– А вот это я не понял, почему? – снова нахмурился Андрей. – Нет, конечно, человек он хитрый, даже коварный… Но работать с ним я бы точно не стал.

Настала моя очередь удивляться.

– То есть, ты его тоже знаешь?

– Конечно. С 1978 года в затылок мне дышит. Но пока общий язык находим. Точнее находили, последний раз с ним в марте этого года пересекались.

– Ну, у меня для тебя новость. Прикрыли его, какое-то внутреннее расследование. Как по мне, так просто подставили. А попутно поснимали всех офицеров из учебного центра, убрали преподавательский состав. Территорию отдали другому подразделению, нас прикомандировали. После этого нас и начали жестко душить, вынуждая нарушать правила. В общем, я успел отличиться и, видимо, попал в поле их зрения.

– Дай-ка догадаюсь, поэтому ты и сбежал из машины военной комендатуры? – догадался Андрей. – Ну, ожидаемо. Хотя быть дезертиром – такое себе?

На последний вопрос я отвечать не стал.

– Вот они меня и ищут. От них я прячусь, от них пытаюсь скрыться. Я же тебя считал одним из их числа…

Петров неожиданно рассмеялся.

– То есть ты серьезно считаешь, что на станции будет самая настоящая диверсия, а не случайная авария?

– Да! И у меня есть доказательства! – не сдержав эмоций, ответил я.

Андрюха закусил губу, глубоко задумался…