Максим Гаусс
Спасти ЧАЭС: 1985. Книга 4
«Копейка» устремилась следом за нами и тут же нырнула передним колесом в огромную яму, частично заполненную водой. Резко сбавила ход.
А мы рванули дальше.
Лейтенант, за рулем патрульной машины, выехал и продолжил преследование, но теперь стал куда аккуратнее. Он ловко объезжал ямы, бросал машину то вправо, то влево. Они практически не отставали, тем более дальше дорога пошла немного лучше. Нас шанс заключался в том, чтобы поскорее свернуть с асфальтированной дороги.
Машину трясло, движок ревел, а я рычал от напряжения, умоляя бога, не дать сломаться детищу Ульяновского автомобильного завода.
Несмотря на то, что УАЗ один из самых удачных моделей советского автопрома, по закону подлости, от такого интенсивного движения могло сломаться, что угодно. Пусть это и происходило крайне редко. Уж войлочная прокладка между коробкой была еще тем индикатором – через нее всегда сочилось масло, поэтому нужно было постоянно мониторить. Об этом даже производитель четко по белому указал в инструкции.
Я мгновенно вспотел от напряжения. Да и жарко было, будь здоров. Солнце давно нагрело крышу автомобиля, но раньше это несильно чувствовалось.
Наконец, через пару сотен метров я заметил поворот на грунтовую дорогу. Сначала показалось, будто грязи там немного, но это только на первый взгляд.
Резко свернув, я вдавил педаль газа в пол. Сразу же ощутил, как машину потащило по вязкому грунту. Тем не менее, удержав управление, я повел машину дальше. Движок ревел, все четыре колеса уверенно рыли грязь, цепляясь протекторами за камни и попадающиеся корни деревьев.
Желтая «копейка» вопреки всему, тоже сунулась за нами. Буксуя и скользя, она через «не хочу» продолжала преследование. В боковое зеркало я наблюдал, как машину мотыляло из стороны в сторону, грязь летела комьями.
– А-а! Все, сейчас сядут! – радостно заревел Горчаков, наблюдая за гайцами.
– Наверняка подкрепление выслали, – произнес я, поглядывая в зеркало бокового вида. – Ты смотри, упертые!
– Ничего, вот дальше будет интереснее. Гляди, грязищи-то сколько!
И верно, под кронами деревьев густой лесополосы грязи было немерено. Кто-то в разные времена года периодически здесь проезжал, поэтому дорога угадывалась хорошо.
Наш уазик уверенно пер вперед, несмотря на большое количество грязи. Для этого он, в общем-то, и создавался. Очень удачное решение, которое на «Патриотах» реализовать уже не смогли. Вернее, смогли, но было уже совсем не то.
Метров через сто попалась существенная яма, через которую даже наш вездеход пролез с трудом. Я даже перепугался, когда вдавил педаль в пол, а машина, трясясь и вибрируя, не двинулась с места.
– Сели? – прохрипел Горчаков.
– Не-е! Гляди!
Переключившись на полный привод, дело пошло значительно лучше. Мы выкопались и полезли дальше. А вот «копейка» зарылась в грязь по самые крылья, да к тому же еще и села на брюхо. Вытащить ее оттуда можно было разве что трактором.
– Есть! – выдохнул я, заметив, что преследование прекратилось.
Тем не менее еще ничего не закончилось.
Оба гаишника выбрались из застрявшей машины и бросились догонять нас бегом. Правда, бегать по грязи за машиной дело такое себе, но метров на шестьдесят их все-таки хватило. А за следующим поворотом мы уже потеряли их из виду.
Спустя пару минут, мы выехали на относительно чистый участок грунтовой дороги и чуть ускорились.
– Это что же получается, мы оторвались? – пробормотал Артем, глядя на панель. – Даже не верится.
– Вот что значит советская техника! – хохотнул я, хлопнув ладонью по тому, что теоретически, являлось торпедой. – Там же грязи было по колено!
Да-а, со всей уверенностью заявляю, что «Патриот», скорее всего, не справился бы с таким испытанием. Хотя, черт его знает.
– Слушай, а как мы в учебный центр-то вернемся? – вдруг спросил Горчаков, озираясь по сторонам. – В глушь-то мы забрались. А дальше что?
– Сейчас на открытое пространство выберемся, решим! – пообещал я.
Однако на пути встретилась еще одна посадка, с куда более глубокой ямой, чем прежняя. В нее мы влетели неудачно и, несмотря на полный привод, выбраться не получилось. Под конец мы вообще заглохли.
– Дерьмо! – выругался я, ударив кулаком по баранке. – Приехали!
– Значит, дальше на своих двоих пойдем, – Артем с трудом открыл дверь, чтобы выбраться наружу. – Да тут грязи по колено!
Пришлось выбираться на крышу, а уже оттуда перепрыгивать на более-менее твердую почву. Конечно, бросать УАЗ подполковника в таком виде мне очень не хотелось, но других вариантов я сейчас не видел.
Наш заляпанный грязью по самую крышу темно-зеленый «Бобик» смотрелся по-своему феерично. Но как-то тоскливо.
– Леха, куда идти-то?
– Все просто. Дальше по дороге.
– А потом?
– А потом залезем на дерево и посмотрим, где антенны! Их же за пятнадцать километров видно. А отсюда до «Дуги-1» километров пять, может, даже меньше.
Через минут десять мы вышли из зарослей, увидели одинокую сосну. Ее-то и выбрали в качестве точки наблюдения за округой.
– Артем! – крикнул я. – Лучше бы нам отсюда уходить поскорее! Не пройдет и часа, как тут будет полно дружинников, а то еще и местный стройбат поднимут по тревоге. Я даже представить боюсь, за кого нас те гаишники приняли.
– Согласен.
Горчаков сам вызвался залезть на дерево, оттуда же определил направление и расстояние до охраняемого объекта.
– Километров шесть.
– Примерно часа за два доберемся. Если проблем не возникнет.
На том и порешили. Выдвинулись в указанном направлении. Пересекли две каких-то дороги, ведущих в неизвестном направлении. Я прекрасно помнил, что здесь неподалеку строился завод по производству бетона, поэтому, скорее всего, какая-то из дорог могла вести к нему. Да и мало ли дорог местные жители могли прокатать?
Было жарко, душно. Нещадно кусали комары.
– Леха, может, перекурим? – спросил Горчаков. – Куда мы так летим?
– Чем скорее доберемся, тем спокойнее будет, – заметил я, глядя на часы. – До конца увольнения еще часа три. Тут, в общем-то, недалеко, но что-то неспокойно мне.
Тем не менее пришлось все-таки сделать остановку. Артем как-то умудрился встать на осколок стекла от давно разбитой бутылки и тот, проткнув ему кроссовок, вонзился в ступню. От неожиданности сержант громко вскрикнул и едва не упал.
Ну, не самое плохое, что может произойти в лесу, но тоже неприятно. Осмотрев ее, я сделал вывод, что рана оказалась неглубокой, зато крайне болезненной. Носок тут же промок от крови. Перемотав ногу куском оторванной футболки и немного отдохнув, мы двинулись дальше, но уже куда медленнее.
Я шел и думал – ни хрена ж себе приключения выпали на мою многострадальную задницу. Чем дальше, тем приключений больше. Нет, с одной стороны, это, может, и плюс, но с другой… Я снова пришел к мысли, что на пути постоянно попадаются обстоятельства, которые мешают мне осуществить задуманное. Может, в этом есть какой-то смысл?
Примерно на половине пути мы выбрались на еще одну грунтовую дорогу, хорошо прокатанную машинами. В основном грузовиками, судя по многочисленным следам от протекторов.
На открытом месте грязи практически не было, а солнце легко пробивалось через крону редких деревьев. Неудивительно, что все уже основательно подсохло.
Но не успели мы пересечь ее, как из-за группы деревьев раздался шум, а через пару секунд на ближайшем повороте показался желтый милицейский УАЗ.
Не заметить нас было просто невозможно – сразу включили проблесковый маячок и сирену…
Вот черт, мы попали!
Глава 6. Возвращение в центр
– Да зараза! – с досадой воскликнул я, сразу же ухватил Артема за локоть и потащил за собой. – А эти еще откуда взялись?!
Мы едва ли не скатились с небольшой насыпи – внизу оказалась глубокая канава, до самого верха заросшая лопухами и крапивой. Я больно ударился локтем о какой-то камень, содрал кожу с колена и обжег руки. Зашипел от боли.
Рядом скрипнул зубами Горчаков. Крапива оказалась злющей – на коже тут же вздулись красные пятна.
Сзади послышался вой сирены, громкий визг тормозов.
Этот характерный звук тормозов на четыреста шестьдесят девятом уазике не спутаешь ни с чем. Ни одна другая машина не издает такой звук.
Обернувшись, я увидел облако пыли и крышу остановившегося автомобиля.
Хлопнули двери. Увидел чью-то голову, без фуражки.
Послышались невнятные голоса.
– Нужно уходить скорее! Они сейчас за нами полезут! – выдохнул Горчаков.
Само собой, я был с ним согласен. Нас заметили, а что последует дальше и дураку понятно. Но милиционеры почему-то медлили – вызывали подкрепление, что ли?
Словно забыв про проколотую ногу, сержант бежал наравне со мной. Осознание того факта, что мы едва не попались, подстегивало и добавляло сил.
У меня уже был опыт преследования по лесу. В две тысячи первом году, еще будучи молодым лейтенантом, я участвовал в спецоперации во второй Чеченской кампании. Наше подразделение РХБЗ в составе тактической группы тогда едва не попало в окружение на границе с Дагестаном. Нашу группу с отделением спецназа гоняли по лесу больше суток. Выбрались не все, да и задачу тогда практически провалили. У командования было подозрение, что боевики хотят использовать химическое оружие, только какое именно – мы так и не узнали. В общем, сейчас я почему-то думал именно о том, как командир нашей группы тогда путал следы, умело расставлял мины и ловушки, устраивал засады, да и, вообще, грамотно командовал отступлением.
Расстояние между милицией и нами было около сотни метров. Нужно было срочно искать преимущество, но сначала…
– Влево давай! – я решительно потащил напарника за собой.
– Зачем? – прохрипел тот.
– Некогда объяснять!
Чаще всего преследуемый тупо бежит по прямой, надеясь на свою скорость и удачу. Естественно, если погоня проходит по лесу, то он издает много шума – ломает ветки, сминает сухие прошлогодние листья. Ну и постоянно остается на виду у преследователей. Психология поведения человека тут не вполне понятна. Особенно это часто можно увидеть в различных второсортных фильмах…
Немного замедлившись и стараясь ступать тише, мы круто свернули влево. Выбирали наиболее заросшие участки. Благо, лес тут был молодой, стволы деревьев в основном были тонкие, попадалось много кустарников и заросших высокой травой участков. А вот дальше, метров через сорок уже виднелись более крупные деревья, там скрыться было бы значительно сложнее. Кое-где нам попадались упавшие от старости и частично рассохшиеся стволы старых деревьев.
Сирена на патрульной машине позади по-прежнему громко выла, слегка заглушая шум наших шагов. Из-за воя я не слышал, преследовали ли нас патрульные. Надеюсь, собак у них нет?
Я все-таки остановился и обернулся – далеко позади и справа мелькали силуэты милиционеров. Кажется, их было трое. Даже не знаю, видели ли они нас сейчас. В любом случае мы продолжили удаляться от опасного места. Чем дальше, тем лучше. И все бы хорошо, но тут и впереди слева тоже послышался звук приближающегося автомобиля. Скорее всего, тоже патрульного. Дорога в этом месте делала крутую петлю…
Время было уже вечернее – примерно часов шесть, может, чуть больше. Ну кто еще будет ездить здесь в такое время суток, особенно после того кипиша, что мы устроили на дороге? Наверняка за тот промежуток, что мы провели в лесу, в этом районе уже собралась большая часть местной милиции. Наверняка уже и план-перехват по всем местным дорогам объявили. Нужно торопиться как можно скорее.
Вновь увидел отблески синего цвета. Точно, милиция… Черт, да их тут скоро будет как грибов после дождя. И у сотрудников наверняка есть карта всех этих территорий.
– Идем правее, – процедил я, спешно прикидывая, как действовать дальше.
Горчаков согласно кивнул и последовал за мной.
Вскоре я заметил, что он вновь начал шипеть от боли и припадать на больную ногу. Причем с каждым шагом, сержант постепенно отставал. Он весь вспотел, на лице блестели капельки пота. По искаженному лицу было видно, что нога зверски болит. Кроссовок частично пропитался кровью. Дело плохо.
Ориентир антенны «Дуги-1» я давно уже потерял из вида и, по сути, сейчас мы бежали вслепую. Я лишь примерно представлял, где находится дорога, и где сейчас могут находиться наши преследователи. Хоть мы и были примерно в полутора километрах от ЗГРЛС, точного местоположения я не знал.
Территория засекреченного объекта была обнесена высокой бетонной стеной, сверху которой двойным кольцом крепилась колючая проволока. Перебраться через нее без специального инструмента было практически нереально. Опытному человеку хватило бы и обычного штык-ножа с чехлом. Я точно знал, что у него было не менее двадцати самых различных применений, одно из которых перекусывать проволочные заграждения противника.
– Леха, я сейчас рухну… – пробормотал тот, тяжело дыша и вытирая пот со лба. – Иди дальше сам!
Он присел на обломок бревна, скривился от боли.
– Что, болит?
– Я ее себе отгрызть готов…
– Ну, хватит уже чушь нести! – разозлился я. – Что за разговоры пошли? Это всего лишь учебное задание, мы не на войне. Тут никто тебя убивать не будет. Либо зачет, либо незачет, других вариантов нет. Только вспомни, сколько мы уже прошли! Ты готов сдаться и все бросить?
– Ну… Нет!
– Тогда не ной. Вставай и шевели копытами!
– Да не могу я, – выдохнул он и от досады ударил кулаком по стволу дерева. – Болит так, словно кусок стекла все еще в ноге и каждый шаг отзывается острой болью!
Моя ранее распоротая Мишей нога тоже ныла. Не сильно, но довольно ощутимо. Кровь слегка сочилась, подсыхала. Корка трескалась, тянула.
– Давай, давай… – переводя дыхание, ободряюще произнес я. – Потихоньку, наступай только на носок. Все получится. Я помогу!
Опираясь на мое плечо, он поднялся, и мы неторопливо продолжили движение. Хорошо, что молодой зелени здесь было много, она надежно скрывала нас от преследователей. И, кажется, уловка удалась – по моим наблюдениям, патрульные двигались строго вперед, постепенно удаляясь от нас.
Вообще, мне довольно сложно описать мое состояние в тот момент. С одной стороны, я понимал, что задание у нас учебное и, по сути, провалив его, ничего страшного не случится. Ну, кроме того, что обучение в учебном центре для нас закончится, а мы вернемся обратно на прежние места несения службы. Правда, возвращаться в стройбат мне крайне не хотелось.
Обидно будет, даже стыдно. Но не смертельно же…
Однако с другой стороны, из-за того, что вся местная милиция действовала наверняка, осознание сложившейся ситуации давно уже смазалось и воспринималось в совершенно ином свете. Казалось, что все происходит по-настоящему, да собственно, так оно и было. Ведь милиция не знала, что мы не те, кем нас представили… Сверху пришли липовые ориентировки… А советские милиционеры просто выполняли свою работу.
– Смотри, там какой-то овраг! – вдруг заметил Горчаков. – Может, там спрячемся?
Я его тоже увидел, но отрицательно качнул головой. А через несколько секунд, с той же стороны раздался какой-то далекий шелест. Спустя несколько секунд там громко хрустнула ветка.
– Замри! Ложись! – прошипел я, затем тихо опустился на землю. Артем с готовностью последовал моему примеру.
Далеко справа, метрах в сорока что-то трещало. Наверняка они выстраивали сеть, чтобы было быстро и эффективно прочесывать местность. Рискну предположить, что их здесь еще немного, человек шесть, не больше. Но это пока и чем больше мы тянем, тем хуже для нас. Нужно как можно скорее сместиться в сторону и выйти из зоны поиска.
Сейчас заметить нас можно было только в том случае, если наступить. Заросли со всех сторон – очень кстати.
Шум постепенно удалялся.
– Отлично.
– Ждем еще несколько минут и уходим. Лучше на запад…
– Как ты еще понимаешь, где тут запад? – скрипнул зубами Горчаков. – Вообще не ориентируюсь.
– Неважно. Надеюсь, что не ошибаюсь.
По прошествии трех минут я тихонько поднялся и хотел уже помочь Артему, как вдруг снова услышал шаги. Теперь они были позади нас и быстро приближались. Кажется, шли сразу двое.
– Дерьмо! – проворчал я, снова падая обратно.
Примерно просчитав направление, я понял, что они идут прямо на нас. А ровным счетом и сделать-то ничего было нельзя… Ну не оказывать же им сопротивление, в самом-то деле? Уходить от погони – одно, а нападать на сотрудников милиции при исполнении служебных обязанностей – это совсем другое. Дело легко может дойти и до стрельбы, а этого допускать никак нельзя…
Вот так, затаив дыхание и лежали мы, прижавшись к земле. Я наклонил на себя несколько молодых побегов, поэтому листья частично прикрыли нас сверху. Вообще, нам повезло – почти со всех сторон росли молодые деревья, большие лопухи и кустарники. А шаги все приближались…
– Твою мать! Что делать? – тихо спросил Артем, потянувшись к лежащему слева обломанному суку.
Я не ответил. Что тут скажешь? Самого раздирали сомнения.
Интересно, кураторы КГБ разрабатывая наше задание, предполагали, что все будет вот так? Или, быть может, все давно уже вышло из-под контроля? Что вообще допускалось в таких ситуациях?
Сложно сказать, возможен любой ход событий.
Честно говоря, было слегка досадно. Мы проделали такой сложный путь, почти добрались до стен нашего гарнизона, и тут такой облом.
Время пошло на секунды.
Тридцать секунд, двадцать… Вот черт!
Шорох шагов по старой листве и треск веток приближался.
Еще немного и…
Но вдруг милиционеры почему-то остановились. Послышались недовольные голоса.
– Михалыч, кажется, мы не туда идем! – судя по всему, говоривший был молодым сотрудником. – Правее нужно!
– Да знаю я, – возмутился второй голос, обладатель которого явно был в возрасте. – Но Шипилов приказал двигаться к стенам радиолокационной станции. Туда эти гастролеры вряд ли пойдут. Не дураки, понимают, что тут военных полно.
– Да хрен его знает. А кого мы вообще преследуем?
– Не знаю. Гастролеры какие-то. Не местные, судя по всему. Чего ты мне такие вопросы задаешь, я не больше твоего знаю. Наши на выезде из Припяти их едва не схватили – представляешь, угнали штабной УАЗ прямо у дома какого-то подполковника.
– Ну а что, дельная мысль! – похвалил молодой. – Кто военную технику тормозить будет? От военной комендатуры здесь только три калеки и мотоцикл.
– Так-то оно так, но тут случайность получилась. Экипаж лейтенанта Фролова из любопытства подъехал ближе, чтобы узнать причину остановки, а там и выяснилось, что машина угнанная, а за рулем какие-то отморозки. И ведь молодые совсем, лет по двадцать пять. Пытались по дороге на Чернобыль прорваться, но куда там. Черти поняли, что дело пахнет керосином и свернули на Янов, а там по грязи по уши. Ушли по бездорожью, в общем.
– Так, может, здесь мы вообще не их ищем?
– Может и так. Примет-то никаких и нет. Ну, ты сам подумай, кто еще будет по лесу шнырять? А при виде милиции убегать?
– Дети, грибники?
– Брось. Хотя, дети… Да нет, они это. Только непонятно, почему они пешком идут, машина их где?
– Что толку гадать?! Ну и что, куда дальше пойдем?
Оба милиционера стояли от нас метрах в восьми. Мы с Горчаковым буквально вжались в землю, старательно имитируя траву. Даже дышали как можно тише.
– Может, к станции пойдем? – предложил молодой сержант. – Тут недалеко вроде.
– Нет. Они же не дураки бежать туда, где полно военных. Да и стена там неприступная, – повторил Михалыч и вдруг зашелся в кашле. – Давай правее возьмем. Там места больше. Кстати, еще тут землянка одна есть. Нужно ее проверить. Мало ли.
– Ну, пошли. Эх, сюда бы кинологов, собаки быстро след взяли бы…
– Да уже вызвали из Киева. Но они тут только к темноте прибудут.
Я лежал и жадно поглощал информацию. По крайней мере, три важных вещи мы сейчас узнали. Во-первых, милиционеры сами не знали, кого и за что искали. Во-вторых, я узнал, что наша ЗГРЛС находилась впереди и левее – значит, нам туда. Расстояние около километра. И в третьих… Кинологи с собаками. Вот это уже серьезно. Интересно, они уже нашли наш застрявший в грязи УАЗ? Если так, то обученным собакам достаточно уловить наш запах, и они тут же возьмут след. Если это произойдет – то все, без шансов. Уйти можно будет только через воду, но река «Припять» осталась далеко позади. А насколько я помнил, поблизости ничего другого не было.
Тем временем оба милиционера все еще стояли. Они топтались на месте и шуршали листьями. До меня донесся запах табачного дыма – решили покурить, что ли? Нашли время!
– Слышь, Михалыч! – вновь раздался голос молодого.
– Чего?
– А вдруг они сами на нас выскочат? Что будем делать? Оружия-то у нас нет.
– Значит, голыми руками брать будем! – отрезал опытный милиционер.
Разговоры разговорами, а уходить они, по-видимому, не торопились. Так и топтались на месте.
Пришлось подтолкнуть их к активным действиям.
Отыскав среди листвы небольшой камень, я тихо развернулся на спину и с этого положения метнул его вправо. Тот стукнулся о дерево, попал в гущу сухих веток. Стая мелких птиц покинула росший рядом кустарник и с шумом разлетелась в разные стороны.
Оба милиционера среагировали практически одновременно. Бегом направились в ту же сторону, миновав нашу «лежку».
Я облегченно выдохнул.
Подумать только – они прошли мимо нас в каких-то пяти метрах. Если бы не зелень, хрен бы мы спрятались. Кажется, удача по-прежнему на нашей стороне.
Мысленно поблагодарив богиню удачи «Фортуну», я продолжал лежать и прислушиваться.
Спустя несколько минут я рискнул приподняться и осмотреться.
Чисто. Никого.
Только слегка шумел ветер, а где-то неподалеку щебетали ранее потревоженные птицы.
– Артем, давай уже! Нужно идти!
Тот нехотя сел, принялся развязывать шнурки на кроссовке. Кое-где они пропитались кровью. Сдерживаясь, но при этом морщась от боли, он вытащил из обуви проколотую ногу. Вся намотанная поверх ступни тряпка была окровавлена. Выглядело все очень плохо. Нога опухла, из раны сочилась темная кровь. Наверняка вену повредил.
Оторвав новую полоску ткани, я вновь перетянул ему рану, затянув посильнее. Затем снова нахлобучил обувь обратно на ногу.
– Спасибо за помощь, – глухо произнес сержант, явно испытывая неудобство. – И что не бросил.
– Не благодари, – отмахнулся я. – Ты бы сделал то же самое.
– Да что-то я себе в голове накрутил ерунды.
– Вот именно, ерунды.
Помог ему подняться, затем мы двинулись вперед. Медленно, неторопливо. То и дело останавливались, чтобы прислушаться к обстановке.
К счастью, других милиционеров здесь не было. Оцепление прошло значительно правее, в обход радиолокационной станции.
А метров через пятьсот мы наткнулись на довольно широкий вырубленный участок леса, а следом за ним бетонную стену. Она оказалась довольно высокой, не меньше двух с половиной метров, да к тому же сверху была протянута колючая проволока. Однако перелезть через такую было выше наших сил.
– Пришли! – выдохнул Горчаков, присаживаясь на пень. – Наконец-то.
– Угу… Сильно не радуйся. Как нам преодолеть стену? – спросил я.
Справа и слева стена уходила настолько, насколько хватало глаз. Вокруг ни души. Только шумел ветер, да кое-где чирикали воробьи.
– До КПП очень далеко, оно вообще с другой стороны. Не дойдем, – процедил сквозь зубы сержант. – Но и через стену не перелезем.
– Ну и что делать?
– Я кое-что придумал, еще там на дороге, когда мы лишились машины. Насколько я помню, у нашей котельной есть отдельный служебный выезд. Там простые ворота, колючей проволоки нет.
– Шутишь? – хмыкнул я. – И охраны нет?
– Я не видел. Но у стен котельной я бывал уже раз пять. В это время года она не работает и там вообще никого не бывает. Можем перелезть там.
– И где эта котельная?
– Там, где труба, – выдохнул сержант, вертя головой по сторонам. – А! Да вон же она!
И верно. Метрах в шестистах справа виднелась довольно высокая кирпичная труба и крыша здания котельной. Не знаю, была ли там дорога, но попробовать стоило. Проблема была лишь в том, что где-то в той же стороне проходила и линия оцепления. Мы сами того не желая, могли с легкостью наткнуться на милиционеров.
Придется рисковать.
Стараясь держаться под стеной, мы выдвинулись ту же сторону. Метров через триста обнаружили те самые ворота, про которые говорил Артем. Котельная была еще правее.
Дорога тут имелась, но по ней года три уже точно никто не ездил – все густо заросло побегами молодых деревьев и травой. Сами ворота выглядели неважно – краска кое-где облупилась, а из трещин тянулись ржавые разводы. Повсюду висели предупреждающие таблички, напоминая, что это охраняемая территория. Обе створки ворот были перетянуты цепью, на которой висело сразу два больших амбарных замка. За стеной виднелась небольшая смотровая вышка, скорее всего, для досмотра въезжающего транспорта. На кой черт потребовался отдельный выезд? Разве только для того, чтобы по территории Чернобыля-2 не катались непонятные машины?
Впрочем, логично. Зимой котельная работала на мазуте, а удобнее всего его подвозить с другого направления.
Охраны тут действительно не было. И это вовсе не из-за халатности. На территории самого гарнизона район котельной отделялся дополнительной оградой, только выполненной уже из сетки-рабицы.
Осмотрелись по сторонам – никого. И это хорошо.
– Давай, подсажу! – я повернулся к Горчакову. – Сил-то перелезть хватит?
– Я что, похож на дряхлого деда? – возмутился тот. – Я не устал, нога вот только…
– Ага, слышу я, как ты не устал. Ну что?
Тот сначала кивнул, затем вновь опершись на больную ногу, зашипел от острой боли. Пришлось помогать напарнику.
Когда тот забрался и перекинул ногу через воротину, я посоветовал ему спускаться на руках, а не прыгать. Он так и сделал.
Затем полез я. Но как только я забрался на самый верх, внезапно услышал крик со стороны:
– Стоять! Стоять! Буду стрелять!
Резко повернув голову на звук, я увидел одного из милиционеров. Фуражки на взлохмаченной голове не было, форма растрепана.
Проигнорировав предупреждение, я соскользнул вниз.
Честно говоря, не успел рассмотреть, было ли у него огнестрельное оружие.
– Что там?
– Сам-то как думаешь? – хмыкнул я, оглядываясь по сторонам.
Издалека увидели здание нашей казармы, направились прямо туда.
Прихрамывая, мы добрались до незапертой двери, рядом с которой стоял одинокий УАЗ, тот самый, на котором меня забирали из гарнизона со станции Янов. Рядом с машиной вертелся чукча «Вакутагин».
Не обратив на него никакого внимания, мы быстрым шагом направились к входу в казарму. Но не успели мы добежать, как двери внезапно распахнулись, и оттуда вышли старшие лейтенанты Пономарев и Корнеев.
Увидев нашу колоритную парочку, оба замерли в нерешительности.
– Савельев, Горчаков! Вы охренели? – прорычал Корнеев, буравя нас разъяренным взглядом…
