Максим Фарбер
Зарина
– Ладно, – он понял по моей кислой роже, что тратит время зря, – коли не хочешь будить Змея – так я тебя прощаю. Обижаться не стану: просто, значит, не за ту уцепился. Но вскоре будут другие; уж они-то согласятся…
– «Вскоре», нечистый, это всё равно не сейчас. Посмотрим ещё, кто победит – наши или ваши.
Он промолчал (как обычно). Расправил крылья, поднялся в воздух… и исчез. Потонул в медно-красном сияньи заката.
«О-ой, ну вот и хорошо. Не очень-то хотелось с тобой разговаривать».
…Я снова бежала по холодным подвалам дворца. Только теперь уже – в другую сторону.
Шаг за шагом, я ухожу всё глубже во чрево Чудища.
Вернусь ли назад, хотя бы к старой Саиде – пока не знаю.
***
В главной зале дворца, у фонтана, именуемого «Фонтаном слёз», стоял высокий волосатый мужчина в одеждах из шкуры волка, играя на костяном инструменте вроде арфы. Хан возлежал на ковре; уж прошло несколько лет со смерти его любимой Мары. В ночь, когда княгиня умерла, было покончено и с ревнивой южанкой. Для того чтобы другие насельницы гарема затвердили жестокий урок, Рашид приказал воздвигнуть этот фонтан.
– …тогда безмолвно пред тобою
Зарину я воображал
Средь пышных, опустелых зал… – декламировал Н'дар.
«Что ж», – думал хан, – «от Зарины, как ни крути, хоть песня осталась. И то утешение немалое!»
Он слушал, не прерывая певца, и (как отметила старая Саида) на лице его даже возникло подобие интереса. Всё-таки он больше не был скотиной. Во всяком случае – не полностью.
