Максим Арх
Эльфийский маг. Менестрель
Максим Арх
Эльфийский маг. Менестрель
Книга 1
Глава 1
Он и она
Хэнг Хэнгерсон поднял глаза к небу и попытался вдохнуть через нос. Конечно же, ничего из этого, как всегда, не вышло, что, впрочем, совсем неудивительно. Участвуя во множестве битв добра со злом, нос Хэнга всегда находился вместе с хозяином. Битв происходило бесчисленное множество, и практически в каждой из них им доставалось обоим. Нос был изломан и переломан не одну сотню раз, а в одну из сеч его вообще чуть не отрубили. В побоище за Хрустальный замок, когда нападающий отряд во главе с Хэнгерсоном прорвал оборону и ввалился в тронный зал, один из защитников – стрелок-аркебузер – ни с того ни с сего выкинул свою разряженную аркебузу и, неизвестно откуда выхватив хлыст, хлестанул им паладина. Хэнг легко отбил то коварное нападение, просто выставив меч вперёд, однако хлыст, сделав виток вокруг оружия, резанул паладина по носу усеянным острейшими шипами наконечником и чуть было не срубил злосчастную часть лица вовсе.
Только благодаря мастерству и своевременности принятых мер магистру Бишопу Вензу Исцеляющему удалось быстро остановить кровотечение и пришить висевший на клочке кожи орган на место.
Конечно, во множестве битв страдал не только нос, но и всё тело целиком, ибо Хэнг был мощный, огромный, большой, и именно поэтому в него хочешь – не хочешь, а что-нибудь да прилетало. То стрела, то булыжник, то болт от арбалета, то сам арбалет вместе с отрубленной рукой врага. Всем противники норовили поразить героя, но нос всё же страдал больше всего, и из-за этого паладин им почти ничего не чувствовал.
«А ведь наверняка тут множество прекрасных ароматов», – думал он, глядя на восхитительную природу вокруг.
Весна уже начала вступать в свои права. Воздух должен быть свеж и чист. В траве и на деревьях слышалось щебетание и пение птиц. Светило солнце, на небе было ни облачка, а само небо казалось светло-светло-голубым в своей бездонности.
– Какая прекрасная погода, – прошептал находящийся в изгнании паладин, обведя округу взглядом, который после осмотра холмов и лугов упёрся в огромное Древо Жизни, растущее в центре Портальной площади.
Иггдрасиль, а именно так назывался этот великан, был монументальным и величественным. Его ветви росли в разные стороны на огромное расстояние и образовывали большую корону. Рос он от сотворения мира и своей кроной, как и положено по легенде, практически подпирал небесный свод.
Вообще таких деревьев, как это, в мире Эллирры было много – практически в каждом эльфийском селении находилось дерево той или иной высоты и ширины. Однако, всё по тем же легендам, именно древо, растущее тут, являлось самым древним, самым большим и самым почитаемым среди всех остальных деревьев, что росли на землях проживания солнечных эльфов. Неспроста же высшие эльфы раз в год проводили тут ритуал посвящения в свою расу, выбирая себе из обычных эльфов самых лучших и обращая их.
Хэнг не был глупцом и старым байкам особо не верил. Ведь даже он, воин-паладин, понимал, что не может небесный свод быть так низко и много ниже гор, однако само по себе дерево было действительно большим и представляло собой не только величественное творение божественной природы, но и огромный источник ресурсов.
Вокруг Иггдрасиль копошилось и прыгало множество псевдоразумных гремлинов. Именно тут прибывшие в этот мир новички бессмертных должны начинать постижение умений бойца, обильно поливая корни Древа Жизни кровью псевдоразума.
Сейчас стоял полдень, и самое время бы новичкам появиться, но их не было, как вчера и позавчера, и позапозавчера, впрочем, как и весь последний месяц. Именно месяц назад появился крайний бессмертный, но даже не успел ничего сделать, как практически сразу же исчез, как и было предсказано в святых манускриптах.
«И появится последний из них и исчезнет он в небытии, чтобы возродиться на сороковой день вместе с братьями своими. И перевернётся весь наш мир, и станет он другим. И все сорок дён и сорок ночей будет происходить Великий Катаклизм. И когда закончится он, и когда через сорок лун бессмертные вернутся, то не станет больше мира прежнего, ибо в Свет и Тень придёт Сумрак. И начнется битва всех со всеми».
Хэнг не верил этому опусу, однако тридцать дней назад все бессмертные ушли в свой мир, крича напоследок непонятные слова, что грядёт какая-то глобальная обнова, и до сих пор не появлялись.
И тут волей-неволей паладину пришлось поверить в предсказание. А значило это, что через девять дней сюда вновь прибудут новобранцы, которых Хэнг должен будет обучать, исполняя данное им слово.
Уже шесть месяцев великий воин, герой из героев, гроза тёмных сил, скрывался вдали от цивилизации под личиной мастера для новичков. Его спрятали тут маги, чтобы Хэнг смог избежать мести Тёмного Властелина и не только его…
– Да я же себя не помнил – я был невменяем, – жалобно проговорил паладин, глядя на ненавистное ему растущее бревно. – Какого чёрта я – великий паладин, сокрушитель великана Берсона Одноглазого, захватчик Хрустального замка, покоритель сотен сердец юных красавиц, сын великого Гардвига Славного, внук Хардмунда Победоносного вынужден сидеть здесь и прозябать на задворках двенадцати королевств?! – Он обратил свой гневный взор к небу и прокричал: – За что такая несправедливость? Чем же, великие боги, я вас так прогневал, что ваш несчастный сын должен присматривать за этими никчёмными новичками?! Да ещё и в этом… – он потряс левой рукой, глядя на рукав чёрного балахона, в который был облачён, – и с этим! – Он протянул другую руку, в которой держал полутораметровый обрубок дерева, и вновь вопросил небеса: – Это что?! Что это? Это разве сиятельные доспехи на мне надеты? Разве меч или молот держит моя рука? Это какая-то похудевшая дубинка – палка-копалка какая-то, а не оружие! Да это же позор! Позор мне и моим предкам!
Внезапно вспыхнувшая обида на весь мир настолько ужасала, что великий воин чуть не заплакал.
В связи с тем, что бородач был занят своими проблемами, жалуясь небу на несправедливость бытия, тряся при этом своими вещами, он не увидел, как на противоположной стороне дерева-исполина на несколько секунд открылся портал, который изверг из себя с небольшим перерывом две фигуры.
Первая, практически невидимая для глаз ввиду того, что использовала защитный комбинезон и заклинание невидимости, направилась к паладину. Другая же выпавшая из телепорта полупрозрачная чёрно-белая фигура спряталась в корнях Древа Жизни. Бесцветной и прозрачной фигура была потому, что впервые прибывший в мир игрок должен пройти инициацию и определить свою дальнейшую судьбу, опустив руки в Чашу Жизни у подножья Иггдрасиль.
Новичок ошарашенно покрутил головой, увидев орущего неподалёку монаха, испугался и постарался стать как можно незаметнее. А потому и спрятался в корнях дерева, стараясь найти ответы на миллионы вопросов, которые в мгновение ока вспыхнули у него в голове.
Так как деревня здесь была эльфийской, то вопрос о выборе расы у впервые прибывшего не стоял. Он становился светлым, солнечным эльфом по умолчанию. Так же не стоял вопрос о выборе пола, ибо магическая Чаша Судьбы считывала внутренний мир инициала и не допускала коренного изменения внутреннего и внешнего «я» проходящего обряд таинства существа. А вот свою внешность немного подкорректировать новичок мог. Например, убрать на теле какие-то дефекты и недостатки, которые раздражали игрока в реальности. Можно было слегка увеличить или уменьшить рост, пропорции тела, разрез и цвет глаз, длину бровей и ушей, причёску, цвет волос и тому подобное.
Но великого паладина такие вопросы абсолютно не волновали. Сейчас он был не в себе от ярости и, абсолютно не замечая, что происходит вокруг, продолжал горевать.
– Ну, прибил я на свадьбе двух троюродных племянников Короля Солнца, – с горечью в голосе продолжил он свою исповедь, – так они же, сволочи, сами ко мне приставали. Я же был почти совсем, абсолютно ни при чём! Если же говорить о том, зачем я отрубил после этого голову посланнику Тёмного Властелина, то это тоже была небольшая случайная случайность! И не более того! – пояснял для окружающей его пустоты Хэнг. – Я никому никогда не хотел причинять зла и не причинил бы. Но они сами напросились. Они сами целенаправленно меня провоцировали и просто напрашивались на то, чтобы я их немного насмерть прибил.
Воин вновь потряс палкой-копалкой, постоял немного в ожидании ответа, впрочем, так и не дождавшись его, расстроенно махнул рукой, накинул на голову клобук мантии, развернулся и, опустив голову, собрался было идти в сторону своей хижины.
Но тут воздух рядом с паладином колыхнулся, и в паре метров от него стала проявляться фигура девушки.
Она была одета в чёрный кожаный костюм с красивыми красными вставками по бокам, волосы завязаны в хвост, на глазах чёрные прямоугольные солнцезащитные очки, а на поясе девушки висели, плавно переливаясь цветами от ярко-красного к тёмно-бордовому, два длинных кинжала.
Хэнг, заметив движение, сделал шаг назад, принимая защитную стойку танка-паладина, одновременно пытаясь найти у себя на поясе булаву, за спиной щит или, на худой конец, двуручный меч, но это у него, по понятным причинам, не получилось ввиду отсутствия нужных предметов, и он, расстроенно плюнув, решил принять бой с чем придётся, поднял палку-копалку высоко над головой, готовясь обрушить её на подкрадывающегося в невидимости убийцу.
И вот, когда фигура полностью проявилась, великий воин не стал пытаться её атаковать, а улыбнулся до ушей и вскрикнул:
– Любимая! Как хорошо, что ты не забыла меня и пришла!
Это была единственная и, увы, безответная любовь всей его жизни – Милианэль Смелая – эльфийка высшей расы. От неё должно пахнуть лилиями, ведь она их очень любила. Рядом с её родовым замком находился большой пруд, в котором росли эти замечательные цветы. И Хэнг непременно учуял бы их прекрасный запах, однако проклятый нос совершенно не давал ему этого сделать.
Он преклонил колено для поцелуя руки возлюбленной, после чего счастливыми глазами посмотрел на мечту, радуясь, словно ребёнок, что, несмотря на невзгоды и несчастья, приключившиеся с ним в последнее время, леди всё же не оставила его и сочла нужным наведаться.
Но молчание было ему ответом.
Эльфийка смотрела на него, словно оценивая, и ничего не говорила.
– Здравствуй, покорительница моего сердца, – вновь напомнил о себе паладин, разглядывая её прекрасные ушки, и, вновь не дождавшись ответа, спросил:
– Но скажи мне, любимая, как ты здесь оказалась? Здесь, – он кивнул в сторону, – в этой глуши.
Она снова не ответила, изучая его одеяние ледяным взглядом. Затем закатила к небу глаза, что-то вымолвила одними губами и, посмотрев на стоящего на колене героя, произнесла практически без эмоций:
– Здравствуй, друг. Поднимайся.
«Друг, – зазвенело в ушах Хэнга. – О ужас! Она назвала меня другом, просто другом?! О нет!»
Герой поднялся на ноги и, замотав головой, прошептал:
– Не надо было тебе приходить.
– Долг привёл меня, – ответила на это она.
– Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, а своим приходом ты ранишь меня, – продолжил паладин с грустью в голосе.
– Дело государственной важности… – продолжила в свою очередь разбойница.
– Ты разбиваешь мне сердце!
– Сам король попросил меня…
– Знала бы ты, сколько ночей я не спал, вспоминая твой светлый образ!
– У всего Света серьёзные проблемы…
– Я всё время думаю о тебе и о лилиях, которые ты так любишь.
– Мир вот-вот перевернётся с ног на голову…
– Ах, как жаль, что в этих местах они не растут, а то я бы нарвал тебе миллион таких цветов.
– Нам необходимо срочно принять какие-то меры по реорганизации…
– Я люблю тебя, и ты это знаешь. Равно как и то, что, приходя вот так, ты просто издеваешься над моей любовью.
– На нас напали, и вскоре вспыхнет война…
– О, если бы я знал, что ты придёшь, я бы заказал цветы у торговца.
– Война у наших границ. Полыхает несколько приграничных городов…
– А другие цветы, я знаю, ты не любишь… Так увы мне, увы… Я не знал и даже не надеялся увидеть тебя, чтобы поговорить о нас с тобой.
– Дело короны! Готов ли ты вновь вернуться в наши ряды? – наконец не выдержав, громко закричала она, нахмурившись.
Её губы изогнулись в столь милой сердцу улыбке, однако нужно было знать Милианэль, чтобы понимать: эта улыбка – всего лишь маскировка.
Хэнг, не поняв, о чём она так распереживалась, добро улыбнулся ей в ответ и спросил:
– Чего?
– Как это «чего»? Ты что, меня не слушал? – вспыхнула разбойница ещё сильнее.
– Да не то чтобы не слушал… Просто ещё раз хотел поинтересоваться – к чему ты клонишь?
– Как это «к чему»?.. – опешила высшая эльфийка, сразу даже не найдя, что и ответить. – У нас, э-э… – Она собралась и прошипела: – У нас война на носу! Король прислал меня.
– Король Солнца? Гм… Лично? – решил потянуть время паладин, быстренько пытаясь понять, что им от него надо.
В последний раз, когда он виделся с Гендриком Сороковым Солнцеподобным тот страстно желал паладина четвертовать и скормить части тела боевым псам. И если бы не Высший совет магов, сумевший замять дело и спрятать паладина здесь, то жизненный путь великого героя оказался бы не очень великим и, скорее всего, закончился бы на плахе. Исходя из этого, известие о том, что Король Солнца вспомнил о нём, было, в общем-то, скорее печальным, нежели радостным.
– Конечно лично! – тем временем рубанула воздух ладонью разбойница.
– Так что понадобилось высшей власти Королевства светлых людей? – откашлявшись, якобы безразлично поинтересовался паладин.
– Нужна твоя помощь в ремесле, которым ты владеешь.
– Это в каком? – искренне удивился Хэнг.
– В военном ремесле, разумеется! Прекрати меня бесить! Я и так на нервах! Меня поставили командовать передовой заставой. А воинов у меня там с гулькин нос! Когорта «Мечники Древа», две центурии копейщиков «Святые грешники» и центурия лучников «Светлые стрелы». Вот и всё моё войско. А противника в разы больше – как минимум две тысячи нечисти.
– Попроси подкрепление.
– Нет подкрепления. На всех остальных направлениях точно такое же положение дел – сильнейшая нехватка бойцов. Никто не ожидал, что ещё до окончания Великого Катаклизма тёмные начнут осваивать ничейные земли. Поэтому ты нам нужен! Ты мне нужен! Без тебя и твоих преданных бойцов-паладинов мы не справляемся.
– Так я же отошёл от дел. У моих паладинов сейчас другое командование. Чем оно вас не устраивает? – спросил Хэнг и, видя, как любимая недовольно скривила ротик, поинтересовался: – Неужели всё настолько плохо?
– Плохо, – односложно ответила эльфийка. – Твой отряд хоть и готов к сражениям, но без тебя это просто бойцы. Им нужен такой отчаянный предводитель. Такой, за которым они, не задумываясь ни секунды, пойдут и в огонь и в воду. Такой, как ты! Так что помоги нам и помоги себе. Король оказал тебе всемилостивейшую услугу и готов не только простить тебя за содеянное полгода назад, но и наградить подобающим образом.
– Условия вроде бы неплохие, – задумчиво протянул паладин, оглядывая стройную фигуру любимой, – но я хотел бы, чтобы, кроме прощения, была ещё одна награда.
– Тебя не интересует награда короля? Да в своём ли ты уме? – подняв бровь, удивлённо произнесла разбойница. – Ты очень смел или очень глуп, что говоришь мне такое, – и неожиданно вспыхнув, – мне – верной подданной короля! Мне – главе гильдии рейнджеров! Мне…
Она не договорила, потому что Хэнг, поняв, что переборщил, мгновенно дал заднюю и затараторил:
– Нет, нет, я не в этом смысле. Я только хотел узнать все нюансы, чтобы понять всю картину целиком.
– Ладно. Всё ясно. Я тебя поняла, – бархатным голосом сказала разбойница, мгновенно сменив гнев на милость, улыбнулась и тем же приятным голосом, от которого бежали мурашки по спине, а внизу живота всё распрямлялось, продолжила: – Хэнг, послушай меня, пожалуйста. О наших с тобой отношениях мы уже говорили много-много раз. Ты паладин. Ты человек. Я же – эльфийка-рейнджер. Причём не просто эльфийка, а, как ты знаешь, высшая эльфийка, – напомнила она и поинтересовалась: – Ты это, я надеюсь, не забыл?
– Конечно же нет! Что ты?! – вскинулся паладин.
– А как ты думаешь, что скажут все вокруг, – она обвела рукой окрестности, – если мы будем вместе? Что скажет весь мой род, если я вместо одного из сыновей великой Иггдрасиль предпочту немытого варвара, уж прости меня за такие слова. – Она оглядела с ног до головы Хэнга ещё раз и, фыркнув, продолжила: – А твоё человеческое племя что на это скажет? Нет, люди-то, конечно, ясное дело, обрадуются, ведь ваша раса много ниже моей, ещё раз извини, но вот что скажет твоя гильдия паладинов? Что? Как они отреагируют на то, что бронированный монстр в латах, со щитом и с мечом в руках, будет женат на хрупкой разбойнице в кожаном доспехе и с кинжалами в дланях, да ещё и с такими прекрасными ушками, заострёнными на концах? – Она на секунду задумалась и, улыбнувшись, пошутила: – Да они же меня за эти самые ушки дёргать станут и оторвут их к чёртовой бабушке!
– Не станут! – не поняв юмора, взревел Хэнг. – А станут – я им все их дёргалки поотрываю под самый корень! – Увидев, что любовь всей его жизни ухмыляется, неожиданно как-то поник и чуть не плача запричитал: – Милианэличка, я не могу без тебя жить! Я просто умираю, когда тебя нет рядом! Сохну! – Затем его посетила мысль, и он, ухватившись за неё, вопросил: – А хочешь, я найду знахаря, и он с помощью магии и скальпеля перевоплотит моё тело, превратив в эльфа? Говорят, у некоторых чародеев после Великого Катаклизма такие умения должны появиться. Я обязательно найду этого волшебника и лягу под нож! – Он секунду помолчал, поморщившись от мысли, что его будут резать, и предложил новый план, который месяц назад ему даже в голову не пришёл бы: – А ещё лучше – пусть этот лекарь займётся не мной, а тобой, и ты станешь не Милианэлью, а просто Милой или Элей?
– Мной?– опешила эльфийка и звонко рассмеялась. – Ну уж нет, Хэнг! Чтобы я, дочь великого Древа Жизни, стала обычной грязной человечкой – да ни в жизнь! Не бывать этому! Кстати, если ты и изменишь с помощью колдовства облик, то это тебе не поможет и ровным счётом ничего не изменит. Эльфы просто не примут тебя, ведь внутри ты останешься человеком. А уж высшая каста – тем более, ибо там чтят нашу чистоту.
– Тогда что же делать?! – совсем расстроившись, произнёс герой.
«Во припёрло… Даже тёмную магию перевоплощения решил предложить, – хмыкнула про себя разбойница, озадаченно заметив, что в последнее время она стала мыслить как-то по-другому. Изменился не только язык этих мыслей, но в голове постоянно стали появляться новые названия, которых она раньше не слышала, но отчего-то знала, что означает тот или иной термин. Но в себе разбираться сейчас времени не было, поэтому она продолжила раздумывать над сложившейся ситуацией. – Нет, конечно, приятно, что я вот так вот, без особого коварства, могу в бараний рог скрутить даже такого великого воина, как Хэнг. Однако нужно и меру знать. – Вот зачем мне он такой?! Мне сейчас боец нужен, а не влюблённый мальчишка, – хмыкнула. – А может, плюнуть на всё и на всех, да и выйти за него замуж? – вздохнула и нахмурилась. – К чёрту! Это потом! В данный момент мне нужен боец, готовый выполнить приказ любой ценой, а не плачущая тряпка, сморкающаяся в кружевной платок с вышитыми на нём двумя буквами».
– И кто такая эта Т. А., в чей платок ты пускаешь слюни? – неожиданно для самой себя ревниво спросила она рыдающего героя.
– Это, – замялся тот, прекратив лить воду и посмотрев на платок такими глазами, словно видел его впервые.
– Это, – прищурив глаза, сказала эльфийка и резким движением выхватила платок из рук паладина. – Уж не Тария Августина ли, дочь Борнунгира Истерлянского из Великих Озёр тебе его подарила?
– Нет, я такую даже не знаю. И Озёра я никакие не знаю. И не видел никогда. И даже ведать не ведаю, о чём идёт речь, – мгновенно замотал головой Хэнг.
Однако разбойнице было абсолютно понятно, что тот врёт. Она резким движением руки подкинула платок вверх и, пока тот падал на землю, мгновенно сорвав с пояса свои кинжалы, быстро нашинковала его на мелкие лоскуты.
Как ни в чём не бывало убрала оружие в ножны, посмотрела на застывшего в оцепенении Хэнга и бархатным голосом осведомилась:
– Надеюсь, ты теперь понял, дорогой друг, что я сделаю со всеми твоими распутными девками?
– Понял, – ответил тот, кивая, а затем прошептал: – Ты назвала меня не просто другом, а дорогим другом! – И, обрадовавшись сказанному, с придыханием в голосе добавил: – А это значит, что мы становимся всё ближе и ближе друг к другу.
– Ничего это не значит. Как же ты не понимаешь, Хэнг? – вздохнула разбойница, осознав, что случайно наступила на те же грабли и сейчас тот опять заведёт свою шарманку про дела любовные. Это надо было пресечь, поэтому она вновь вздохнула и, насколько можно доходчивее, стала объяснять. – Пойми ты, наконец, мы с тобой разные биологические виды. Ты – грязный человек. Я – высшая эльфийка.
– Ну и что? – не поняв, произнёс паладин.
– Как что? Это фундаментальный вопрос!
– Почему?
– А кем у нас дети уродятся?
– Кем?
– Полукровками! Понял? – повысила голос Элианиэль, пытаясь вдолбить понятную любому другому существу истину.
– Ну и что?
– Да что ты заладил «ну и что», да «ну и что», – вспылила разбойница. – Слушай меня внимательно! Дети у нас с тобой будут полукровками. Ну? Теперь понял?
– Нет, – замотал головой тугодум.
– Тяжёлый случай, – проговорила эльфийка и разъяснила более понятно, как для ребёнка: – Это значит, что они будут с одной стороны не людьми, а с другой – и не высшими эльфами. Более того, они даже обычными солнечными эльфами не будут. Теперь уяснил?
– Да, – ответил тот, так и не поняв ни черта.
– К тому же у нас с этим строго, – продолжала информировать паладина разбойница, – меня сразу же после нашей свадьбы отлучат от корней Великого Древа, проклянут и лишат наследства.
– Не может быть. За такую мелочь?
– Это для тебя мелочь – ты всего лишь человек. А для высшей расы это совсем не мелочь. Выгонят и отлучат. Ты же не хочешь этого?
– Естественно, нет! Но мне кажется, что ты преувеличиваешь. Они не сделают этого. Ты же генерал армии.
– А им всё равно, что я генерал. Для них важна чистота эльфийской крови. А ты мне предлагаешь её очернить.
– Как?
– Смешать её с твоей – как же ещё, – уже устала разжёвывать очевидные вещи разбойница.
– Э-э, а она у тебя какого цвета? – не понял паладин и, увидев удивление во взгляде собеседницы, быстро произнёс: – У меня красная.
– У меня тоже, – вспыхнула Элианиэль. – Но это неважно. Важно то, что когда она перемешается, то станет нечистой. И меня выгонят!
– У нас с этим не так строго. У нас главное, чтобы оба были благородные.
– Да и так понятно, но тут, кроме этого, ещё учитывать нужно и факт расы, – произнесла она устало и решила заканчивать совсем не туда свернувший разговор: – Хэнг, отложим эту тему на потом. Сейчас не до сердечных дел. Сейчас у нас скоро начнётся война и нам нужны все герои. Поэтому решай: если ты с нами, то добро пожаловать в ряды. Портал откроется через две минуты и просуществует лишь одну. Если же ты остаёшься, то прощай. Увидимся мы не скоро.
– Почему такая спешка, если пока войны нет? Или уже образовались настолько серьёзные проблемы?
– А я тебе о чём уже десять минут толкую?! Угроза слишком велика! И проблем стало слишком много. В том числе из-за Великого Катаклизма. Одна из этих проблем – пространственные переходы.
– А что с ними?
– Они практически все заблокированы, и связь между городами осуществляется либо пешим порядком, либо на животных. И в том и в другом случае от Эльфграда до этих богом забытых мест более двух недель пути. Приходится огибать болотные пустоши и горную гряду на востоке. А времени у нас нет.
– Зачем делать такой крюк? Можно же всегда пройти через нейтральные земли и попасть сюда – это гораздо быстрее. Там переходы всегда открыты.
– Эх, Хэнг, ничего-то ты не знаешь в своей глуши. Нейтральные земли уже два месяца как захвачены серыми фракциями по наущению Тёмного Властелина. Появившиеся там слуги Сумрака используют яды, собираемые с ферм, на которых они разводят ядовитую нечисть. Воевать с ними сейчас, ввиду отсутствия антидотов и достаточного количества специалистов, равносильно смерти. Слава светлым богам, что они остановились у границы с нашими землями и дальше пока не продвигаются.
– А почему тёмные не нанесут удар? Как они их вообще через свои земли пропустили? Неужели Тёмный Властелин вступил с ними в сговор?
– Скорее всего, так оно и есть.
– Ничего себе, – удивился паладин. – Так как же ты ко мне попала? Отсюда же до приграничных земель даже на быстром скакуне, если объезжать нейтральные земли, то, наверное, более месяца скакать надо. Неужели месяц ехала?
– Хэнг, дело не только в серых, – еле слышно проговорила разбойница, активировав умение «Поиск в тенях», внимательно осматриваясь вокруг. – Дело в том, что для того, чтобы отрезать углубившиеся к нашим позициям отряды серых от снабжения, на западном участке необходимо захватить плацдарм. А там, если ты не помнишь, находятся земли правителя Тар.
– Так генерал Тар же является нейтральным вассалом Объединённой империи. Объявив ему войну, мы автоматически объявим войну части Империи серых людей и эльфов.
– В этом-то и состоит вся проблема. Скорее всего, правитель Тар заключил договор с тёмными, объединив их силы со своими, – посетовала разбойница и перешла к делу. – Одним словом, нам срочно нужен ты – святой паладин высшего уровня силы, – она ещё раз оглядела окрестности, увидела только копошащегося в луже новичка и прошептала ещё тише, – и ради этого мы задействовали великий портал.
– Что?! – взревел блондинистый паладин так, что новичок от такого крика, вероятно, испугался и, схватив свой скарб, вновь залез глубоко под корни Древа Жизни, надеясь, что древо, раз оно так называется, возможно, и спасёт ему эту самую жизнь.
Паладин тем временем продолжал орать:
– Не может быть! Неужели ради меня?! Это же невозможно! – вскрикивал он от радости и горя одновременно.
Он просто-напросто не верил в то, что ради него могли задействовать столь могущественный артефакт. Великий портал был одним из самых могущественных артефактов мира Эллирры. Чтобы портал смог сработать хотя бы раз, в него закачивалась магическая энергия сотен магов в течение нескольких лет.
Принцип работы межпространственного перехода был прост. На огромной карте открытых земель мира Эллирры, которая сшита из магической ткани мироздания, отмечалась точка, в которую собирался телепортироваться объект. После этого производился точный математический и астрономический расчёт. Находилась нужная звёздная система. Там, в свою очередь, отыскивалась подходящая кислородная планета. И использовалась данная планета как промежуточный – транзитный – переход из точки А в точку Б. Проще говоря, сначала объект переносился на ту планету, а затем там открывался уже другой переход в нужную конечную точку.
На словах-то, конечно, всё это звучит вроде бы элементарно, однако труд сотен разумных за появление всего лишь одного человека был воистину титаническим, даже несмотря на то, что делалось это ради героя.
Цена всё же казалась паладину несоизмеримо большой, если не сказать – гигантской! А вместе с тем это налагало на него великую ношу и ответственность.
– Великий Тор, что же у вас там случилось, коли ради меня вы пошли на такую жертву?! – кричал паладин, одновременно почёсывая рукой себе то место, где у других людей находится голова, а вдоволь начесавшись, пафосно заверил: – Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы оправдать великое доверие, оказанное мне. Также заверяю Короля Солнца не только в моей верности, но и в верности той группы паладинов, которая поступит мне под командование. Потому что мы – паладины… – Он захотел заорать во всю глотку на весь белый свет, забыв про конспирацию, свою любимую фразу – свой любимый лозунг всех блондинистых паладинов.
В этот момент пред его глазами встала картина: он представил себе, как будто бы стоит на высоком утёсе широкой реки. Его доспехи блестят золотом, сияя на солнце. В одной руке он держит большой треугольный щит. В другой, поднятой вверх, сжимает свой верный боевой молот, заточенный на +16 к силе удара магией Света.
Расчёсанное каре его светлых волос колышет ветер. Он всегда носил такую причёску. И было это ровно до тех пор, пока его буквально не заставили отрастить волосы на голове, отпустить бороду и заплести её в косички, словно он не паладин, а какой-то гном-переросток!
«Но к чёрту это», – сказал себе Хэнг и вернулся к столь милому его сердцу полотну.
Итак, одна его нога стоит на полшага вперёд от центра тела, другая на полшага назад, и он издаёт громовой возглас: «За Аль…»
Он уже собирался так и сделать, но налетевший порыв ветра не дал закончить в голове столь радостную его сердцу картину, и та быстро померкла, растеряв краски.
Паладин растерянно огляделся по сторонам. Он увидел, что стоит не в сияющих божественных доспехах, а в монашеской хламиде, что руки его держат не лучший молот и непробиваемый щит, а палку-копалку. Хэнг горестно вздохнул и, поморщившись, дал себе обещание обязательно сделать в своей жизни хотя бы раз именно так, как он себе сейчас придумал.
– Ты уснул, что ль? – напомнила о себе разбойница. – А вообще ты странный какой-то. То орёшь, как тигрозавр, то застываешь как вкопанный. – И дала указание: – Одним словом, не кричи, ты не в таверне пируешь. Нас могут услышать, а это, как ты понимаешь, военная тайна! А война уже идёт!
– Извини, – согласился тот, – просто это уж слишком великое и неожиданное доверие. – И зацепился за последнее слова: – Ты говоришь про войну. Но с кем она идёт?
– Она ещё не вступила в горячую фазу, Хэнг, – пояснила Милианэль Смелая, – но приграничные стычки с серыми уже идут. Так что вопрос будущей битвы давно решён.
– Послушай, а как… – начал было Хэнг, но возлюбленная его перебила, показав рукой на возникающие колебания воздуха в нескольких метрах от них.
– Всё! Вот и портал. Ты идёшь или останешься тут? – обратилась она к паладину и, не дожидаясь его, направилась к мерцанию.
Тот не ответил, а лишь посмотрел на исчезающую в переходе фигуру и обвёл взглядом спокойные окрестности эльфийской деревушки.
Величественная, возвышающаяся над всем и всеми Иггдрасиль. Снующие бесцельно псевдоразумные существа. А тут, неподалёку от дерева, у небольшого озера есть маленькая хижина смотрителя. Именно в ней Хэнг прожил почти полгода, пока был в изгнании. Вдали виднеется эльфийский городок, вокруг него приютились с десяток деревень. В них теплицы и загоны для скота, кругом амбары, сараи, стога сена, пасущиеся стада овец и коров. Бескрайние поля клубники и тихая, счастливая, мирная жизнь.