Максим Югов Вечная любовь

В поисках кольца

Жена отправила нас с дочерью сегодня к Анне Семеновне. У любимой тещи близился семидесятилетний юбилей. И сегодня мы с Таней ехали в гости не просто так.

– Пап, мы прямо, как разведчики, да? Задание от товарища мамы: получить информацию, что бабушка хочет на день рождения.

Мы подошли к остановке. Как раз подъехал автобус.

– Садись, разведчица.

В полупустом салоне мы сели на свободные места.

Таня сразу же уставилась в айфон, а я предпочитал смотреть в окно. Иногда можно увидеть, что-нибудь интересное.

По аллее сквера проходила молодая пара, что-то увлеченно обсуждая. Вдруг юноша подхватил девушку, и они закружилась под неслышную музыку прямо на тротуаре. Люди проходили мимо, с улыбками смотрели на молодых людей, некоторые останавливались, но никто не мешал.

– Тань, смотри!

Дочь оторвалась от айфона и мельком взглянула в окно.

– Фууу!

Таня скривила губы.

– Чего так?

Я старался понимать свою двенадцатилетнюю дочь.

– Ну, это как-то… – Таня замешкалась, подбирая слово – слишком. На них, вон, уже оглядываются.

Дочка была не против взаимопонимания.

– А, я считаю, молодец. Не скрывает своих чувств.

Я посмотрел на дочь. Таня покачала головой.

– Не. Перед своей девушкой выделывается.

– А давай у бабушки спросим. Путь нас рассудит.

– Давай.

Глаза Тани загорелись. Она всегда любила поспорить.

Вскоре автобус подошел к нашей остановке.

После того, как тестя не стало, Анна Семеновна живет одна.

Она обрадовалась нам и сразу усадила за стол.

– А я сегодня пирог испекла с рыбой. Знала, что вы придете.

Таня обожает бабушкины рыбные пироги. Теща у меня мастерица!

Мы втроем сидели за столом с пирогами и разговаривали обо всем на свете. Моя теща прекрасная собеседница.

– Баб, мы с папой сегодня пока ехали видели такой прикол. Парень с девушкой танцевал прямо на дороге.

Я рассказал теще подробнее увиденную сцену.

Таня посмотрела на меня, с улыбкой сморщила нос и спросила:

– Баб, ну и что ты на это скажешь?

Анна Семеновна пожала плечами.

– Молодец, парень! С огоньком!

Теперь уже я посмотрел на Таню, изобразив нарочитую улыбку и наморщив нос.

Дочка молча скорчила ответную рожу.

Анна Семеновна ничего не заметила. Она в этот момент повернулась к буфету, где на полке стояла черно-белая фотография. С нее на нас серьезно смотрел мужчина лет тридцати в рубашке и галстуке.

– Витя мой – дед твой – она посмотрела на Таню – такой же был. Веселый. Боевой. главное, внимательный. Иногда придумает что-нибудь этакое…

Анна Семеновна покачала головой и весело взглянула на меня, как бы приглашая в свидетели. Теща стала рассказывать Тане:

– Лежишь в кроватке, ревешь. Дед подойдет, возьмет тебя на руки и серьезно так тоже начинает реветь басом. Ты сразу замолкаешь и глазками на него хлоп-хлоп. А дед начинает тебе что-нибудь рассказывать. Ты и засыпаешь.

Анна Семеновна продолжила воспоминания

– Пока молодыми были, он меня на свидания приглашал, хотя уже и поженились.

– Как это, ба? – удивилась Таня

– Бывало неделю отработаешь на фабрике. Воскресенье приходит – радоваться можно. Выходной. А настроения никакого. Надо квартиру прибрать, полы перемыть, белье постирать да погладить. На неделе-то – некогда. К вечеру устанешь больше, чем на работе. Витя посмотрит внимательно, заметит, что настроения нет и говорит: «Анюта, давай-ка вместе уборкой займемся, а вечером я тебя на свидание приглашаю».

– Ба, а чего уборкой да стиркой целый день заниматься? Закинула белье, режим выставила и все. Пока белье стирается, пылесосом быстренько по квартире прошлась.

Таня пожала плечами. Мы с тещей переглянулись. Конечно, дочка читала книжки, смотрела телевизор. Знала, как жили люди в старые времена. Но одно дело знать, другое дело понимать.

– Это сейчас, Танечка, роботы – пылесосы, да умные стиральные машины. А тогда все вручную. Но вдвоем-то справлялись быстрее. Ты деда-то совсем не помнишь? – поинтересовалась Анна Семеновна.

– Очень смутно. – стала оправдываться Таня, словно была в этом виновата. – Мне же всего три было.

Анна Семеновна всегда была рада поделиться воспоминаниями.

– Частенько мы на такие свидания бегали: то в кино, то на танцы в Горьковский сад. Там духовой оркестр по выходным играл. Дед твой стеснительный был. К маме моей по имени отчеству обращался, да всегда на «вы». Подарил мне, как-то, кольцо и сказал, что оно «предварительное», чтоб посмотреть, как отреагирую. Замуж позвал уже потом, через год с обручальным кольцом, как полагается.

Теща прервала воспоминания и вздохнула. Мысленно она сейчас была там – в своей молодости вместе с Витей. Она продолжила:

– Жаль, «предварительное» я потеряла. Как сейчас помню: тоненькое, золотое, с двумя шариками спаянными. Мы его «поцелуйчики» называли. Но самое главное, Витя как-то сумел на ободке надпись выгравировать. Ее только с увеличительным стеклом можно было прочитать: «Анюте». Только буква «А» слегка кривоватая вышла. Рука дрогнула.

– Как так, ба? Терять кольцо – плохая примета!

Таня большими глазами посмотрела на бабушку. Совсем недавно дочери впервые мальчик подарил колечко. «Предварительное». Этот подарок для нее очень много значил.

– Ну, примета – не примета, а всю жизнь, почитай, вместе прожили.

Анна Семеновна снова вздохнула

– Ой, а как ты его потеряла?

Таня сочувственно покачала головой.

– Тетушка моя – тетя Сима с мужем тогда отправлялись на теплоходе до Астрахани. Было это…

Анна Семеновна задумалась и прикрыла ладонью глаза. Мы с дочерью не мешали ей вспоминать. Маятник на часах отбивал время. Тик-так, тик-так.

– Вспомнила!

Теща хлопнула пальцами себя по лбу.

– Мы с Виктором катались на каруселях в Горьковском саду. Затем пошли на речной вокзал, проводили наших путешественников, еще прошлись и зашли в «Космос». Кафешка такая была возле ЦУМа. Там изумительное мороженое продавали. После этого еще прогулялись. Что кольца на пальце нет, только дома спохватилась. Так расстроилась тогда. А Витя даже не обиделся, что его подарок потеряла. Наоборот. Стал меня утешать.

Столько лет прошло, а колечко, все равно, жалко.

Таня, прищурив глаза, пристально посмотрела на меня. Дочь явно что-то задумала.

У Анны Семеновны мы просидели еще час, угощаясь чаем с рыбным пирогом и слушая ее рассказы о молодости.

– Давай закажем такое же кольцо у ювелира и сделаем надпись. Пусть будет, как дедушкино – озвучила Татьяна свою мысль, когда возвращались домой. Мама тоже поддержала идею дочери.

Мы бы так и поступили, но …

На следующий день я пошел к знакомому. Он жил в спальном районе города, где среди старых пятиэтажек «понатыкано» множество новых высотных домов. Здесь легко запутаться непривычному человеку, поэтому я совсем не удивился, когда ко мне подошли две девушки.

– Мужчина, мы заблудились. Подскажите где мы находимся.

Обе девушки были одеты в деловые юбки и жакеты одного цвета. У обеих прически каре. Только одна блондинка, а вторая брюнетка. Их можно было принять за студенток очень элитного института, где имеется форма одежды. Их строгий внешний вид настолько не вязался с выражением детской растерянности на лицах, что я решил пошутить:

– Млечный путь. Солнечная система. Планета Земля.

Девушки тоже с юмором оказались. Быстро «подстроились».

– Значит правильно телепортировались. А как тут к остановке троллейбуса выйти? – совершенно серьезно спросила брюнетка, видимо главная.

– Троллейбусы? У нас решили, что это несовременно. – несколько манерно заявил я с широкой улыбкой.

Брюнетка обернулась к светленькой подруге:

– В Академии промахнулись?

– Да не они, а мы промахнулись. А какой это век? – поинтересовалась светленькая, поддерживая игру.

– Двадцать первый. – говорю им.

– А нам двадцатый нужен. Вот влипли! – нахмурилась блондинка – Опять зачета не видать!

– Дааа – разочаровано протянула брюнетка – Не везет нам с переносами во времени.

Я восхищенно смотрел на подружек. Ну, девчонки! Ну, молодцы! На ходу импровизируют. Даже на самом деле пожалел их! Я решил закончить игру и подсказать, как выйти к остановке автобуса.

Но брюнетка достала из сумочки пожелтевшую от времени газету, с шуршанием развернула ее. Газетный лист закрыл их лица. Брюнетка забубнила:

– «На очередном заседании правительства Москвы были приняты следующие решения…».

Раздался негромкий хлопок, и они исчезли. Рот открылся. Как? Где? Только что! Вот здесь! Стояли девушки, и я с ними разговаривал! Оглянулся. Рядом никого. Кругом ограды, окружающие дома – спрятаться негде. В песочнице играют дети. На лавке у подъезда сидит старушка. Куда они исчезли? А что если…

Телепортация! В конце концов что я теряю? Посмеюсь над своей неудачей и все. А вдруг это правда? Страшно! Но уж очень соблазн велик. К тому же – это не из-за простого любопытства, а по делу. Шанс найти потерянное кольцо Анны Семеновны. Так хочется сделать ей приятное.

А еще мне очень хочется увидеть город детства, мой старый дом, молодых родителей.

Но самое главное – безопасность! Я попытался вспомнить все, что я читал и видел в фильмах о путешествиях во времени. Значит так: не брать с собой вещи еще неизвестные в прошлом, ничего про будущее никому не рассказывать, постараться выглядеть как все. А это легче всего сделать одному.

Решено! Отправляюсь!

Но… Любимая (и единственная) дочь узнав о моей идее начала канючить:

– Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, папочка. папочка, папочка! Я тоже хочу!

Я не смог ей отказать. К тому же два глаза хорошо, а четыре лучше. Пришлось брать Таню с собой. Я ей четко объяснил правила, и мы начали готовиться.

– Помнишь у тебя где-то разные монеты лежат?

Дочка достала из нижнего ящика стола шкатулку с детскими «сокровищами». Из кучи монет разных стран и времен выбрали советские.

– Пап, смотри! Новенькая совсем!

Действительно, среди потертых, тусклых «медяков» и «серебра» блестела монета в десять копеек тысяча девятьсот семьдесят третьего года выпуска. Но совершенно без царапин, вмятин, не захватанная руками.

– Откуда у тебя такая?

Таня пожала плечами.

– Не знаю. Сама в шоке.

Мелочью мы набрали пять рублей. Дочка с сомнением покосилась на кучку монет.

– Нам хватит?

– Это большие деньги.

С одеждой оказалось труднее. Пришлось идти по комиссионным магазинам. В третьем по счету, наконец-то, я нашел не бросающиеся в глаза серые брюки, пиджак и белую рубашку с широким воротником. Подобрал подходящую шляпу. Дочь долго выбирала жакет и платье. Наконец одобрила: «Ну, ващщще!»

Теперь мы ничем не отличались от жителей Перми семидесятых годов прошлого века. Будущее в безопасности!

Пятиэтажные дома рядом с домом Анны Семеновны гораздо старше меня, по крайней мере так рассказывала теща, когда зашла у нас речь о строительстве. В одну из пятиэтажек мы и проникли, сумев открыть домофон и поднялись почти на верхний этаж. Нам не нужны свидетели. Стоя между этажами, я достал из кармана чудом сохранившуюся в шкафу пожелтевшую газету и развернул ее. Кажется, я понял, как это действует. Вдруг получится. Мы с Таней уставились в газету и забубнили: «Очередную годовщину пионерской организации встречают юные ленинцы трудовыми подвигами…» Ничего не происходило. Пробежало несколько секунд. За окном с грохотом проехал грузовик. Ничего не изменилось. Я свернул газету. Смешно было надеяться, что мы действительно отправимся в прошлое. Я весело взглянул на Татьяну и развел руками.

– Увы…

– Не получилось? – дочь разочаровано смотрела на меня.

Как же мне не хотелось ее огорчать.

– Пойдем.

Мы стали спускаться.

Синяя краска на стенах, почтовые ящики. Вместо мощных стальных дверей квартир – стандартные деревянные. Под ними лежали вязанные коврики.

Когда мы поднимались наверх этого не было. И стены другого цвета!

– Ура! Получилось! – воскликнула Таня.

Мы вышли из подъезда.

– Даже домофона нет. – добавила она.

Таня удивленно осматривала фанерную дверь подъезда.

– А, зачем домофон? – спросил я.

Дочь удивленно посмотрела на меня.

– Как зачем? Чтоб спам в ящики не бросали. Чтоб бомжики всякие не ходили. Ну… еще всякое.

– Танюш, не было спама. По ящикам раскладывали только выписанные газеты и письма. И бомжи не ходили. По крайней мере никому не приходило в голову в чужих подъездах безобразничать, кроме маленьких детей, конечно.

Таня не отставала: – А рекламки? «Починю сантехнику»? «Муж на час»? Мастер-классы?

– Не разбрасывали.

– А, если кому-нибудь что-то понадобится? Кран починить или мебель перевезти?

– Тогда люди брали толстый справочник, находили номер телефона «Трансагентства» или своего ЖЭКа. Звонили, заказывали услугу и ждали, когда ее окажут – объяснил я Тане.

– Офигеть! Так неудобно.

Я лишь развел руками.

Разговаривая мы вышли на Сибирскую, то есть на Карла Маркса. Таня с интересом разглядывала дома. Вроде знакомые, а выглядят не знакомо. Нет многочисленных вывесок, надписей на иностранном, граффити. Улица пустая и просторная. Дочь спросила:

– Сегодня выходной что ли?

– С чего ты взяла?

– Машин совсем мало.

Таня с интересом провожала глазами незнакомые машины: горделивые «Волги», хвастливые «Жигули», строгих форм «Москвичи», работяги – самосвалы. В потоке машин встречались кряхтящие, как старики, «Запорожцы». Проезжали строгие, как кассиры фургоны. Не спеша: без суеты, без «пробок». Иногда пару минут на дороге стояла тишина.

– Для семидесятых годов прошлого столетия это норма. – сказал я дочери.

Таня покачала головой.

– Нет слов. Я в шоке.

Я усмехнулся и похлопал дочь по плечу.

– Ладно, Танюш. пошли, в Горьковский сад семидесятых. А то пропустим твою бабушку. Хотя, какая она сейчас «бабушка»? Девушка Аня!

Дочка прыснула.

– Ага, студенты Аня и Витя. Прикольно – сказала она весело.

Таня крутила головой и удивлялась.

– Ой! А самолет здесь откуда? Аэропорт перепутал?

– Нет, не перепутал. Просто решил сесть у ротонды людей шокировать.

– Би-биб!

На нас чуть не наехал малыш на педальном автомобильчике.

Я наклонился и чуть повернул машинку. Подбежала молодая женщина.

– Ой! Извините! Васенька будь внимательней!

Таня хмыкнула.

– Интересный транспорт!

– Ты еще лошадок не видела! Вон, смотри!

Около ротонды ехала колесница. Белый жестяной конь с рыжей гривой яростно поднял передние копыта. Задние ноги поднимались и опускались, когда сидящий на двухколесной повозке ребенок крутил педали.

К нарисованной гриве лошади были прикреплены вожжи, чтоб ездовой мог поворачивать. Вся эта конструкция была неудобна в управлении и двигалась очень медленно.

– Жесть какая -то! – прокомментировала дочь – Это что?

– Разновидности велосипедов. Их на прокат дают. Вон там подальше пункт проката.

Я показал на павильончик из жестяных листов. Двери были открыты и стояла небольшая очередь женщин и мужчин. Дети бегали рядом. Когда-то мама так же стояла у этого павильончика, а я терпеливо ждал, когда она оставит паспорт, а я наконец-то получу желанного «Левушку» и буду гонять по дорожкам сада.

– Пойдем, а то упустим наших Анну и Виктора.

Около ряда раскачивающихся лодок толпился народ.

– Па, чего задумался?

– «Огород» вспомнил.

Таня недоуменно посмотрела на меня.

– Какой еще огород. Причем здесь это?

– Горьковский сад мы так называли, когда выросли. Очень был похож на заброшенный огород у развалившейся избы. У остатков ограды заросли крапивы. Кругом мусор. На газонах проплешины. Кое-где лежали упавшие деревья. Только на центральной аллее всякие частные аттракционы с призами: силомер, игральные автоматы, караоке. Кафешка с не прожаренным шашлыком и пивом. Из детских работала только одна цепочная карусель. Рядом валялись ржавые остатки других каруселей. Вечером вообще было опасно ходить здесь.

– Почему? – удивилась Таня.

– Привязаться могли: пьяные или компания, которой ты не понравился.

– А милиция, охрана?

– Я их здесь в то время ни разу не видел.

– Это, когда было? – дочь смотрела на меня огромными глазами.

– В девяностых. Еще будет.

Таня огляделась, пытаясь представить картину, которую я сейчас описал. Среди нынешнего благополучия это было сложно представить.

Механик включил тормоз Лодки шаркали днищем по доскам и постепенно останавливались. На место выходящих тут же садились другие желающие покачаться.

Мимо нас прошла девушка в светлом платье с крупными цветами. Молодой человек в узких брюках и клетчатой рубашке что-то весело ей говорил. Я проводил пару взглядом и кивнул в их сторону:

– Тань, а ты очень на нее похожа.

–Мама говорит же, что я «вся в бабушку».

Аня с Витей вышли из Горьковского сада на Карла Маркса и пошла в сторону Камы. Слегка отстав, мы двинулись за ними. Я вертел головой.

– Смотри, педагогический институт такой же остался.

– Ой! Зато Дворца Детства большого нет. Вон только один корпус. Дети там занимаются? – Таня посмотрела на меня.

– Нет. Там сейчас Дом политпросвещения.

– Это что?

Таня меня не поняла. Пришлось сознаться.

– Да я и сам толком не знаю. В это время я был еще слишком мал, чтоб интересоваться. Знал главное – для детей там нет ничего интересного.

Мы залюбовались красивым зданием ресторана «Кама».

Возле двадцать первой школы мы чуть не потеряли из виду будущих бабушку с дедушкой. Я отвлекся на детское «творчество».

– Смотри! Социальная сеть двадцатого века.

На стене школы развернулась любовная драма.

Неизвестный поэт оставил на стене написанные мелом стихи:

«Ксюша это супер!

Ксюша это клас!

Кто с этим не согласен

Получит прямо в глаз»

Поэт очень старался. И так хотелось, чтобы Ксюша прочитала эти слова своего рыцаря и отреагировала на них. Но, увы, видимо девочка попалась непонятливая. Следующая надпись сообщала прямо:

"Ксюша я тебя люблю. Роман."

На это послание сразу же нашелся ответ:

"Роман. И я тебя люблю.» Но подпись под этим признанием несколько раз менялась: «Ксюша» (зачеркнуто)

«Света» (зачеркнуто)

«Ксюша» (зачеркнуто)

Ниже следовала кривая надпись:

"это Светка писала. Я ей напинаю. Ксюша".

Но этого жестокой Ксении показалось мало. Она поставила жирную точку в переписке прекрасной принцессы и ее рыцаря:

"Роман – дурак!"

– Бедняга! Забанили! – подытожила дочь.

Таня посмотрела по сторонам.

– Кстати, а где наши объекты слежки? – и тут же дернула меня за руку – О, вот они! В магазин зашли!

Мы увидели парочку далеко впереди и поспешили их догнать. Аня с Виктором зашли в «Соки – Воды».

– Посетим?

Дочь пожала плечами.

Мне захотелось, как в детстве, выпить стаканчик сока и заплатить из карманных денег десять – двадцать копеек. В этом был какой-то особый шик. Ритуал. Символ независимости – «Трачу, куда хочу».

Мы встали в небольшую очередь. Майский день выдался довольно теплым. Люди уже оделись по-летнему. И так же по-летнему хотели пить. Я залюбовался, как продавщица налила в большой стеклянный конус сок из трехлитровой банки и продолжила обслуживать покупателей. Очередь двигалась быстро. Аня с Виктором выбрали сок и отошли в сторонку. Продавщица ловко крутила конусы, выбирая нужный. Я почувствовал нетерпение, как в детстве в предвкушении удовольствия. Аня выпила сок и поставила граненый стакан на прилавок. Продавщица ополоснула его в мойке-фонтанчике. Строго посмотрела на меня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.