Николай Леонов
Подставное лицо
Глава 3
Гуров вернулся в управление незадолго до полудня. Почти сразу же, следом за ним подъехали и Крячко с Воробьевой.
– Ну, давайте отработаем все то, что удалось нарыть за эти часы, – сев на свое место, объявил Гуров. – Начну с себя. Встретился с вдовой и родственниками Германа Ритушина в их загородном доме. Мне так думается, бытовая версия убийства отпадает начисто. Супружескими изменами и местью за что-то подобное там даже не пахнет. Не похоже и на то, что убийство – следствие дележа имущества, денег, недвижимости. Вдова и родственники в шоке – никто не ожидал, что на Германа Ритушина вообще кто-то может совершить покушение. У них предположений всего два: либо это ошибка исполнителя заказного убийства, либо непонятная выходка какого-нибудь психопата.
Говорил с его лучшим другом, доцентом истфака МГУ. Тот тоже в крайнем недоумении. Убийство воспринимает как невероятную нелепость. Вообще, если суммировать все услышанное о Ритушине, вырисовывается некий идеальный образ. Что-то вроде Володи Ульянова, описанного в Большой советской энциклопедии. Тут куда ни кинь – пример для подражания. И в учебе, и в работе, и в быту, и на общественном поприще. В школе и вузе – круглый отличник, хотя и не паинька, но, безусловно, и не шпана. Эдакий Корчагин образца восьмидесятых. В науке второй Эйнштейн. В бизнесе – второй Бил Гейтс. Вдобавок Третьяков, Савва Морозов и Мамонтов в одном лице. По словам родственников, Ритушин много средств тратил на благотворительность, прежде всего на беспризорных детей. В политике – второй Аденауэр, который, по мнению его друга, мог бы вывести Россию в мировые лидеры. Честно говоря, прямо даже не верится, что такие люди в наше время еще есть.
– Теперь, считай, уже нет, – Стас невесело усмехнулся. – Среди нынешних богатеньких «буратин» он оказался «белой вороной». Может быть, за это и поспешили убрать?
– Ну а мы побывали в центральном офисе холдинга, побеседовали с его сослуживцами, – в разговор вступила Валентина. – Первый зам Ритушина рассказал нам о текущих делах покойного босса. По его словам, Ритушин действительно был не только отличным организатором, но и одаренным дипломатом. Он смог обойти многие подводные камни, на которые напоролся не один предприниматель. У себя в корпорации был настоящим патроном, которого ценили все, от высшего менеджмента до швейцара и уборщицы. Во всяком случае, люди действительно опечалены случившимся. О его перспективных планах в бизнесе удалось узнать следующее. В недалеком будущем он планировал купить еще одну сеть магазинов. Но покупка не была осложнена какими-либо скандалами или махинациями. Претензий со стороны клиентов или смежников не отмечалось. Если что-то и было, то в основном по мелочам. Судебных тяжб ни с кем не вел. Крупных, безнадежных должников не имел. У него хорошо поставлена служба финансового контроля, и тем, кто мог оказаться в «интересном» положении, отказывали очень вежливо, но категорично. Ну и сам Ритушин, если и привлекал инвестиции со стороны, то расплачивался строго в срок.
– Вы общались только с замом или говорили с кем-то еще?
– Конечно! – переглянувшись с Крячко, Валентина кивнула. – Говорила и с финансовым директором, и с начальником службы безопасности.
– И что же говорит их служба безопасности? – заинтересовался Гуров.
– Она представлена ее начальником, бывшим офицером ГРУ, его замом, это выходец из нашей службы, и десятком человек аппарата. Начальник службы безопасности твердо уверен, что крупный московский криминал к убийству отношения не имеет. У них достаточно много платных информаторов во многих группировках, и появись даже какие-то намеки подобного рода – они бы об этом тут же узнали. Да, попытка подмять под себя концерн Ритушина периодически возникала. Но служба безопасности свой хлеб даром не ела. Ее спецы находили, причем очень быстро, уязвимые места тех, кто «наезжал», и создавали им такие хитро закрученные обстоятельства, что тем уже было не до жиру. Одним словом, профи. С чинушами делиться приходилось – это факт. С этой чумой справиться даже сложнее, чем с какой-нибудь крутейшей «бригадой». Поэтому-то Ритушин и был одним из сторонников принятия самых жестких вариантов закона о госслужбе и борьбе с коррупцией.
– А с его «партайгеноссе» Гришкаевым встречались?
– Увы, – Валентина развела руками, – у «партайгеноссе» в последний момент появились какие-то неотложные дела. Зато удалось поговорить с помощником Ритушина в Госдуме. Это Дмитрий Стрельцов – известный журналист, работавший в крупных столичных и общероссийских газетах. Ученик самого Щекочихина. Парень отчаянный, писал разоблачительные статьи, в которых полоскал и правительство, и олигархов, и криминальные структуры. К нему было несколько исков, практически все суды выиграл, но все равно после каждого иска его увольняли. Кто-то за это усердно молился. На него было совершено несколько покушений, после одного из них Дмитрий месяц лежал в больнице. Поэтому живет совершенно один. Его родители несколько лет назад умерли, семью заводить не рискует – боится быть уязвимым. Ритушин узнал о нем, прочитав в газетах об очередном иске к Стрельцову со стороны крупной угольной компании, которую тот разделал под орех за то, что там месяцами не выдавали зарплату рабочим и при этом охотно спонсировали конкурсы типа «мисс ноги» и «мисс грудь». Ритушин Дмитрия сразу же пригласил к себе.
– Понятно, – откинувшись в кресле, Гуров кивнул. – Каково же мнение этого отчаянного парня?
– Он тоже не уверен, что убийство дело рук московских мафиозо. – Валентина задумчиво вертела в руках авторучку. – Считает, что это мог совершить или отморозок-одиночка, или… Несколько месяцев назад Дмитрий случайно узнал о появлении некой левацкой группировки, предположительно террористической направленности. Суть их главной идеологической доктрины внешне весьма благородная – заставить олигархов делиться с народом.
– Кто же их главный идеолог?
– Это выяснить пока не удалось, – огорченно вздохнула Валентина. – Но Дмитрий обещал, что в ближайшие дни постарается получить всю необходимую информацию.
Когда Валентина упомянула о Стрельцове, Гуров заметил, как на лице Крячко в этот момент промелькнуло что-то, похожее на тень вовремя погашенной улыбки.
– Так… – после некоторого раздумья подытожил Гуров. – Исходя из того, что нам удалось узнать, мы можем сделать только самые-самые общие выводы. На которых, понятное дело, ни одной хоть чего-то стоящей версии не построить. А это значит, что мы по-прежнему бежим на месте, не продвинувшись вперед ни на йоту. Следовательно, вторую половину дня мы должны потратить намного более результативно, иначе вечером Петру… то есть генералу Орлову, сообщить будет нечего. Поэтому предлагаю тебе, Станислав, встретиться со свидетелями и поискать новых. Вдруг кто-нибудь еще обнаружится? Я сейчас попытаюсь созвониться с одним… В общем, человеком неправедной жизни. Попробую его разговорить. Ну а вам, Валентина Игоревна… Или можно просто – Валентина? Хорошо, вам, Валентина, я приказывать полномочий не имею, поэтому хотел бы спросить о ваших планах на остаток сегодняшнего дня и на завтра.
– Буду вылавливать Гришкаева – вдруг да удастся узнать от него что-то интересное? Хочу увидеться и с членами исполкома «Правого дела». Попутно буду знакомиться с содержанием этой книжки. – Валентина достала из сумочки толстую брошюру в темно-синей мягкой обложке с ярко-красным заголовком «Тупиковая ветвь социальной эволюции». – Это та самая работа Ритушина. Дмитрий дал. Сказал, что ему понравилась. Так что, надеюсь, и я осилю этот талмуд. Вечером, наверное, созвонимся. Если удастся узнать что-то интересное, сообщу.
Улыбнувшись, Валентина скрылась за дверью. Проводив ее взглядом, Крячко с некоторой грустинкой в голосе доверительно сообщил:
– Сегодня лишний раз получил возможность убедиться в том, что стрела Амура – самое мощное средство огневого поражения. В сравнении с ними гранатомет – сущая безделица. От них никакая броня не спасает.
– Хм-м-м… – Гуров вперил в приятеля испытующий взгляд. – На дворе вроде бы не март, а сентябрь идет полным ходом.
– Ой, только не надо этого зловеще-многозначительного «хм-м-м», – поморщился, как от лимона, Стас. – На сей раз речь не обо мне. Жертвами прицельного огня малолетнего хулигана с крылышками стали совсем другие люди.
– Да? – Гуров с недоверчивой усмешкой побарабанил пальцем по столу. – И кто же они, эти травмированные любовными стрелами?
– ОНА – наша новая знакомая Валюша из ФСБ, а ОН – помощник депутата Госдумы Дмитрий Стрельцов. Это надо было видеть.
– Ага! И поэтому, вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, вы устроили обмен томными взглядами? Интересно, как вам только удалось хоть что-то выяснить по делу?
– Лева, я тебе уже не раз говорил: ты – закостенелый сухарь, начисто лишенный высоких чувств! – с наигранной патетикой воскликнул Стас, вскинув к потолку указательный палец. – Как только тебя Мария терпит? Боже, несчастная женщина! С кем она связала свою жизнь?!
– Так, друг, оставь в покое мою жену и занимайся своими прямыми обязанностями – лови бандитов и убийц. Поэтому сейчас давай-ка отправимся по намеченным адресам. Ближе к вечеру здесь встречаемся, прикидываем, что у нас есть, и идем докладывать Петру. Согласен?
– А у меня есть варианты? – притворно-обреченно спросил Стас.
Гуров, подвинув к себе телефон, снял трубку и набрал номер, не так давно раздобытый ему Амбаром, информатором в криминальной среде.
Несколько месяцев назад в одном из районов новостроек рухнул только что возведенный многоквартирный дом. К счастью, его заселить еще не успели из-за обычной волокиты с утверждением проекта водоснабжения и электропитания. Единственным пострадавшим оказался сторож, которого сбило с ног и завалило волной мусора. Выяснить обстоятельства того происшествия Орлов поручил Гурову, поскольку имелись вполне обоснованные подозрения, что случившееся не просто следствие халатности строителей, пренебрегших СНИПом – своей строительной «библией». В принципе, этим происшествием должен был заниматься Отдел по борьбе с экономическими преступлениями, но в главке рассудили иначе. Тот же Петр Орлов предположил, что в процесс возведения дома вмешались криминальные структуры, которые могли еще на этапе проектирования в его конструкцию заложить некую структурную «мину», которая должна была сработать, если бы строительная компания вдруг отказывалась выполнить притязания мафиозо. Специалисты Госстройнадзора изучили проект около месяца, но ничего особенного в нем не обнаружили. Не вызвали подозрений и использованные при возведении стройматериалы. Поэтому все «концы» сошлись на прорабе, который и стал «козлом отпущения». Но Орлов, опасаясь, что подобные ЧП могут войти в систему и однажды повлечь человеческие жертвы, решил провести дополнительное расследование обрушения дома силами главка. Поэтому Гурову, как это случалось уже не раз, пришлось, «не доведя» до ума одно дело, впопыхах браться за другое.
Гуров тщательно изучил все обстоятельства происшествия, все партнерские и иные связи строительной фирмы. В процессе расследования его заинтересовала одна организация, которая и готовила проект злополучного дома. Причем выяснилось, что был и другой – первоначальный, уже утвержденный проект. Его создавал другой институт. Но в последний момент проект заменили. Стоимость возведения здания по новому проекту значительно удешевлялась за счет более низкой цены – и качества! – стройматериалов. Снижалась, соответственно, и прочность объекта. Это было довольно шокирующей новостью. Но и это не давало однозначного ответа на вопрос: дом рухнул сам или ему в этом «помогли»?
Гуров показал оба проекта одному из старейших московских архитекторов. Изучив их, тот высказался определенно: дублирующий проект имеет особую «точку напряжения», которую обнаружить практически невозможно. Этот участок здания, подобно "критической точке на бронестекле, являлся пересечением всех векторов внутренних напряжений, и поэтому даже незначительное по силе воздействие на эту точку могло привести к тому, что и произошло на самом деле.
После долгого разбора хитросплетений всякого рода темных и полутемных дел строительной фирмы Гурову наконец удалось выяснить, что между ней и проектной организацией существовало тайное соглашение о дележе средств, полученных от «экономии» при строительстве. Но проектная организация хотела забрать себе почти все, а это никак не входило в планы строителей. В итоге они отдали ровно столько, сколько сочли нужным. И дом рухнул.
Теперь причины случившегося были предельно ясны, и у мошенников появилась вполне реальная перспектива отправиться на нары. Но если директора и главного инженера строительной компании задержали без особых проблем, то проектная организация исчезла в мгновение ока. Ее руководитель и специалисты ударились в бега. Однако Гурову все же удалось выяснить, что за этим проектным бюро стоял известный криминальный авторитет Декан, по паспорту – Дукин Тимофей Егорович, который, собственно говоря, и был его хозяином.
По итогам расследования, проведенного Гуровым, Госстройнадзором были проверены все дома, возведенные той компанией, и почти у половины из них были выявлены «точки напряжения». Жизнь сотен людей висела на волоске. Декана нашли, но от ответственности он успешно отвертелся – он не значился ни в одном документе, свидетели «не помнили» ничего, за что можно было зацепить Дукина. Да и адвокаты его были не из последних. Поэтому, избежав суда, он тут же «залег», и даже номер его домашнего телефона был засекречен. Как созвониться с Деканом, знали лишь особо доверенные люди. Поэтому Амбару удалось его достать лишь через третьи руки.
После четвертого или пятого гудка вызова в трубке щелкнуло, и Гуров услышал сонный голос с хрипотцой:
– Да, я слушаю.
– Дукин Тимофей Егорович? – стараясь придать голосу нейтральные интонации, поинтересовался Гуров. – Говорит полковник Гуров, Главное следственное управление. У меня к вам дело. Надо бы встретиться.
– А-а… Откуда у вас мой телефон? – судя по всему, Декан был ошарашен.
– Получил в результате следственных мероприятий, – суховато прокомментировал Гуров. – Собственно говоря, это не столь важно. Гораздо важнее то, о чем я хотел бы побеседовать. Только не надо говорить про неотложные дела и головную боль, поскольку она действительно может появиться, если встретиться вы не захотите. Итак, готов услышать предложение – где и во сколько.
– Да… вам, Лев Иванович, если мне не изменяет память, отказать очень трудно, – обреченно констатировал Декан. – Хорошо, давайте увидимся через полчаса на…. бульваре у памятника.
– Постойте, так это, по-моему, одно из мест, где постоянно тусуются лица с нетрадиционной сексуальной ориентацией? – поморщился Гуров.
– Там они уже больше не тусуются, – устало пояснил Декан. – С недавних пор это место облюбовали молодцы из некоего движения СРРР. Эти «голубых» вымели в два счета.
– Хорошо, договорились, – коротко ответил Гуров и положил трубку.
Прибыв на бульвар в назначенное время, Гуров подошел к памятнику и, бегло окинув взглядом кольцо скамеек, окружающих обширную клумбу, увидел Дукина – пожилого бодрячка с короткой стрижкой «ежиком», в солидном светлом костюме. В руках у него была какая-то аляповато-цветистая газетенка. Неподалеку от бодрячка со скучающим видом потягивали пиво из банок два толстошеих молодых человека. «С охраной заявился», – мысленно усмехнулся Гуров. Подойдя к бодрячку, он на некотором расстоянии от него опустился на скамейку и негромко поинтересовался:
– Что читаем, Тимофей Егорович?
Декан не спеша повернулся.
– А, Лев Иванович?! Вы подошли так бесшумно… Что читаю, спрашиваете? Да так… «Ночной бульвар».
– Известная газетенка. Кое-кто из моих знакомых называет ее «Ночным горшком» – за бездарную форму и довольно грязное содержание. Его редактор, некая Быстряева, – великий «скунс пера».
– Так вам с ней доводилось… пересекаться? – Декан с любопытством покосился в сторону Гурова и негромко хохотнул.
– Да, она как-то раз тиснула статейку о работе нашего отдела. Как раз в ту пору, когда я занимался расследованием обрушения дома. Пользуясь членским билетом Союза журналистов, пришла ко мне, задала уйму вопросов, а потом появилась статья, в которой все было поставлено с ног на голову.
– Не знаю… – Декан пожал плечами. – Я о ней мнения несколько иного. Мне ее газета импонирует. Здесь много объявлений…
– …об оказании интимных услуг? – рассмеялся Гуров. – Да, насчет этого «Ночной бульвар» – впереди планеты всей. Мне думается, его фирменной эмблемой должен бы стать общеизвестный красный фонарь.
– Вы считаете Быстряеву бездарностью? – Декан Гурова как будто поддразнивал. – Мне кажется, она и как журналист талантлива, и как женщина довольно привлекательна.
– Да уж… – Гуров саркастически усмехнулся. – Кстати, я ведь уже тогда догадался, чьими «молитвами», выраженными в долларах, появилась та лживая статейка. Вы не догадываетесь, кто бы ее мог профинансировать?
– Ума не приложу – кто бы это действительно мог быть? – Декан картинно развел руками, но по его лицу было заметно, что он несколько встревожен и уже жалеет, что слишком уж углубился в эту довольно скользкую тему. – Но вы, я так понимаю, изъявили желание увидеться со мной не ради того, чтобы обсудить достоинства и недостатки упомянутого еженедельника?
– Само собой. – Гуров утвердительно кивнул. – Меня интересует, что вы знаете об убийстве предпринимателя, депутата Госдумы Германа Ритушина?
– Э-э-э… Как вы сказали? Герман Ритушин?.. – Декан тянул паузу, лихорадочно прикидывая, говорить ли по существу заданного вопроса или уйти в «несознанку», притворившись ничего не знающим. – Что-то вроде бы знакомое, но что…
– Послушайте-ка, Дукин, кончайте ваньку валять! – Типично зэковская «дурковщина» Гурова всегда очень раздражала, и он, несколько вспылив, жестко заговорил во весь голос: – Я приехал сюда говорить по делу, а не играть в жмурки.
Предположив, что разговор переходит в скандал, охранники начали медленно приподниматься со своей скамейки. Гуров, заметив это движение, повернулся к ним и коротко скомандовал:
– Сидеть! И не рыпаться. Вы, ребятки, тут передо мной из себя рейнджеров не стройте. Не советую!
Декан встревоженно повернулся к своим и торопливо махнул им рукой, давая понять, что им и впрямь лучше не вмешиваться.
– Хорошо, хорошо, Лев Иванович, – уже другим тоном заговорил он, – я действительно лично с Ритушиным знаком не был. Да, в свое время я пытался… наладить с ним сотрудничество.
– Точнее говоря, взять его концерн под свой контроль? – усмехнувшись, уточнил Гуров.
– Ну, если вам больше нравится такая терминология… – Декан сокрушенно развел руками. – Но, вынужден признать, он был настоящий стратег. Его спецслужбы взяли мою, ныне почившую, фирму в такой переплет, что я, откровенно говоря, был не рад своей затее.
– Минувшей ночью его убили, – сообщил Гуров. – Что, если кто-то наподобие вашей «фирмы», вот так же попав в переплет, решил с ним разделаться?
– Вряд ли… – Декан с сомнением покачал головой. – Его спецы работали, опережая любого соперника на несколько ходов вперед. Они любой ход против концерна умели обернуть против того, кто рискнул на него покуситься.
– Но тем не менее его убили, – обронил Гуров.
– Но почему вы так уверены, что это обязательно следствие конфликта интересов между… скажем так, неофициальными структурами? – Декан досадливо поморщился. – Ведь большинство убийств чаще происходит на бытовой почве. Сейчас ведь жизнь-то какая?! Жены «заказывают» мужей, мужья – жен… Разве не так? Ритушин – человек богатый, конфликт внутри семьи – вещь вполне реальная.
– Отпадает. – Гуров коротко качнул головой.
– Лев Иванович, я не берусь уверять вас в голубиной кротости ребят, которые действуют в «бригадах», но это действительно – не их работа. Тут уж хотите верьте, хотите – нет. Другого я ничего сказать не могу… – кряхтя и задыхаясь, заговорил Декан, но вдруг где-то неподалеку послышался мерный топот ног, печатающих шаг, и хор мужских голосов, выкрикивающих какую-то речовку.
Гуров прислушался – джак! джак! джак! – где-то совсем рядом десятки подошв тяжелых ботинок били по асфальту под аккомпанемент мерного речитатива:
– Бей, молот! Бей, молот! Бей, молот! Бей, молот!
– Похоже, это они. – Декан кисловато ухмыльнулся. – Новоявленные «буревестники революции». Лев Иванович, с вашего позволения – откланяюсь. Я, знаете ли, не любитель манифестаций. Тем более пролетарских. Чревато, знаете ли… Поэтому и вам советовал бы держаться от них подальше. Адью!
Он сделал охранникам знак рукой, и все трое быстро удалились. Гуров оглянулся и увидел движущуюся вдоль края тротуара колонну из сорока человек, идущих по четверо в ряд. На вид им было от пятнадцати до двадцати пяти. Одни по виду были еще совсем школьники, другие выглядели более зрело, как студенты старших курсов и молодые рабочие. Все без исключения «буревестники» были облачены в униформу цвета хаки и кепки в стиле «а-ля Че Гевара». У некоторых были отпущены бороды. Начищенные, плотно зашнурованные десантные берцы жестко впечатывались в пыльный асфальт, заставляя содрогаться все окружающее в радиусе полутора десятков метров.
– Бей, молот! Бей, молот! Бей, молот! Бей, молот! – зычно разносилось окрест.
На некотором расстоянии от колонны шли несколько милиционеров, один из которых что-то докладывал по рации. Гуров подошел к нему и, показав удостоверение, поинтересовался:
– Что за «молотобойцы»? Откуда они?
– Толком я и сам не в курсе дела, товарищ полковник. – Капитан пожал плечами. – Разрешение на прохождение колонной префектом подписано. Себя они заявили как военно-исторический клуб «Команданте Че», входящий в клуб «Хоругвь».
– И далеко они направляются?
– В заявке указан маршрут по этому бульвару от Садового кольца до парка. Там их должен ждать автобус. Ранее они тусовались у этого памятника. Выперли «голубых» и стали проводить свои то ли собрания, то ли митинги. С одной стороны, ребята они вроде правильные – ни пьяных, ни обкуренных среди них нет. Не безобразничают, порядок не нарушают. А с другой – черт его знает. Кто и для чего готовит этих «коммандос»? Это у них первое такое показательное прохождение. Говорят, теперь будут так маршировать еженедельно.
Вернувшись в управление, Гуров позвонил Амбару. Константин Бородкин, судя по всему, в этот момент трапезничал, поскольку ответил причмокивая и подчавкивая:
– Але, когоит-то надо?
– Это я. Информация по Герману Ритушину.
– А-а-а… Дык это вы номерочком обшиблись… – хохотнул в трубку Амбар и дал отбой.
Во время последней встречи с Амбаром Гуров договорился с ним о новой системе обмена информацией. Если поручение предполагалось однозначным, не требующим долгих разъяснений и уточнений, Гуров передавал его по телефону одной фразой. Ну а коль в этот момент у Амбара оказывались гости, тот должен был ответить, что звонивший ошибся номером. Из сегодняшнего звонка Амбар должен был понять, что он срочно обязан выудить всю возможную информацию о гибели Германа Ритушина.
Стас почему-то задерживался, и Гуров решил позвонить судмедэксперту Дроздову, чтобы узнать о результатах вскрытия. По своей обычной привычке экая и хмыкая, Дроздов в общих чертах сообщил о том, что ему удалось «накопать» в ходе работы.
– Э-э… Внутренние органы в отличном состоянии, при таком здоровье он и сто лет прожил бы. А вот пулевые ранения… Э-э-э… Все до единого – смертельные. Выстрелы производились сзади, с расстояния семь-восемь метров. Всего выполнено три выстрела, в правое легкое, сердце и голову. Смерть наступила мгновенно. Судя по калибру и типу пули, был использован револьвер системы «кольт» с глушителем.
Положив трубку, Гуров взглянул на часы. Время приближалось к четырем, им предстояла масса бумажных дел, а Стас все не появлялся.
