Макар Файтцев
Давай друг друга отпустим

– Ты согласна стать моей женой.

– Да, – едва слышно прошептала она. Её бросило в жар, глаза стали слипаться. Она не могла поверить своему счастью. Она слушала его и плакала. Что он там ещё говорил? Что не может больше без неё. Что ему плохо, что он как Робинзон Крузо, ставит зарубки на стене.

– Ты помнишь, что шестого июня у меня день рождения? Я жду тебя. Сможешь приехать на неделю раньше?

– Смогу, приеду. Что тебе подарить?

– Себя. Ты мой лучший подарок. Паспорт не забудь. – строго добавил он.

– Смешной. – сквозь счастливые слёзы хмыкнула Марина, – как же я без паспорта поеду? Кто меня поселит в гостиницу.

– Какую гостиницу? – деланно возмутился Андрей. – Я квартиру сниму.

Теперь её жизнь приобрела другой смысл: до и после. Девушка боялась делиться своим счастьем. Она не рассказала никому о предложении, но глаза блестели, а за спиной выросли два крыла.

Марина не загадывала далеко. Она была счастлива, как могут быть счастливы только влюблённые тем самым ежеминутным счастьем. Она не представляла себя в белом платье, не прикидывала, сколько гостей будет на свадьбе, даже о том, где будет эта свадьба, её не интересовало. Главное, что он будет рядом с ней.

Через неделю после дня рождения она получила от него подарок. Это был японский календарь с видами сакуры. Большой настенный календарь на глянцевой бумаге. Красота такая, что подруги вздыхали: «Вот бы увидеть это наяву». А ещё была вложена большая открытка, вся в принтах чаек и волн. На лицевой стороне была фотография белоснежного лайнера и приписка, сделанная рукой любимого: «Корабль нашей жизни».

Девушка открыла открытку. На левой стороне поля были изрисованы сердечками. На правой – ровные строчки красивого каллиграфического почерка.

Дорогая моя Мариша!

Поздравляю тебя с самым лучшим днём в твоей жизни, с днём «ангела». Желаю тебе всего самого, самого, самого… А самое главное: будь всегда такой, какая ты есть. Спасибо тебе за то, что ты есть, за то, что я встретил тебя.

Я не стал отправлять открытку раньше, я её посылаю в день твоего рождения! Ты получишь позже, продлишь свой праздник. Пусть этот день будет наш: ты и я, и больше никого.

Ты знаешь, когда ты была здесь, я тебе рассказал четверостишье, которое я принял как главный принцип и по которому стараюсь жить. Я хочу, чтобы ты выучила его и подумала над смыслом его.

Чтоб жизнь прожить, знать надобно немало.

Два важных правила запомни для начала:

Ты лучше голодай, чем что попало есть,

И лучше будь один, чем рядом с кем попало…

Счастья тебе… много, много, пусть в этот день улыбка не сходит с твоего лица. Желаю тебе всего того, что ты сама хочешь.

Марина вглядывалась в знакомый почерк, перечитала ещё раз пожелание. И опять тихая слеза скатилась с уголка глаза. Она поднесла открытку к губам и поцеловала. Читать вторую сторону было почему-то боязно. Интуиция шептала: «Не торопись!»

Девушка подошла к окну, не выпуская открытку из рук. Решилась.

Мариша, на этой стороне я напишу тебе письмо, как и обещал. Второе письмо на этой неделе.

Тебя наверно удивило такое послание, но, Мариша, любимая моя, оно от чистого сердца. В твой день рождения я не мог его написать на простой бумаге, а бумаги с вензелями у меня нет.

Ты помнишь наш последний разговор? Мой вопрос и твой ответ? Я постоянно думаю над тем, что тебе сказал. Ты знаешь, сказал и даже сам сперва не поверил, что я решился. Ведь я очень давно об этом думал. Всё это время я искал слова, но не находил. Да, я сказал, что хотел, что желал, о чём просило моё сердце.

Не знаю, поверила ли ты мне, но это так. Что теперь поделаешь? Я люблю тебя! Приезжай скорей! Я жду тебя! Очень, очень!

Наши дни. Коттедж Коровкина

Василий задерживался на работе. Сегодня Марина никуда не ходила. Она слегка подпростыла. Решили, что если кто придёт, ей сообщат, и она подъедет в офис. Если быть откровенным, то именно Коровкин настоял, чтобы супруга осталась дома.

– Сляжешь ещё со всякими коронами, потом лечи тебя. Ты мне здоровая нужна. Зачем мне больная жена?

– Если не нужна, опусти. – пожала она плечами, но на работу не пошла. Какое-то странное чувство напало на неё. Захотелось хотя бы на миг очутиться в том прошлом, в том счастливом прошлом.

Марина позвонила своему бывшему и попросила сделать фото открытки, которая лежала в её школьном фотоальбоме. Степан поворчал, поворчал, но прислал:

– Ты мне никогда не рассказывала про него. Это кто, Андрей? Ты мне с ним изменяла? – в его голосе слышалась обида.

– Дурак ты, Степан. Слушай, а ты помнишь, как мне сделал предложение? – спросила Марина, а сама подумала, что совершенно не помнила этого момента. Ей казалось, что в прошлой жизни, пока не вмешался Коровкин и не развёл их, она всё время была замужем за Степаном. Нет, официально они развелись сами, да только жили рядом, спали иногда вместе. А появился Коровкин-Колчак, снёс своей шашкой её спокойный заплесневелый мирок и утащил в свой терем. Теперь как Кощей, чахнет над ней, словно она шестьдесят плюс килограмм золота, а не лишнего веса.

– Конечно, помню. Мы с тобой мимо ЗАГСа проходили, ну я и предложил. А ты неожиданно согласилась.

– А чего не сбежал? – хмыкнула она.

– А ты чего от своего уголовника не сбежала? Никогда вроде жадной не была.

Марина чуть в трубку не заржала. Вот повеселил так повеселил. Никогда не думала, что её могут в корысти заподозрить.

– Стёп, а может это любоф…

Глава 14. Кость

Совсем ещё рано,

Минутку поспать бы,

Под щёку ладони сложив…

Все детские раны

До свадьбы, до свадьбы…

Тамара Шульга

«Авангард». 12.05.1979

Для Марины началась совсем другая жизнь. Она не спешила делиться своей новостью. Ей всё ещё не верилось, что Андрей ей сделал предложение. Неужели она выйдет замуж за самого прекрасного человека на земле?!

Марина, которая всю жизнь считала себя некрасивой, которая комплексовала по поводу своей внешности, не могла поверить в своё счастье. Свой секрет она оберегала. Но глаза сияли, а улыбка не покидала её лицо.

Теперь она внимательно вслушивалась в разговоры коллег – женщин, которые были не прочь обсудить собственные вторые половины, будь то муж или любовник. Вот тогда и появились новые термины, непонятные для невинной девушки.

Её напарница по ночным сменам имела значимое имя: Надежда Константиновна. Понятно, что «подпольной» кличкой женщины было: Крупская. Это была высокая худая женщина с пропитым лицом, прокуренными зубами, низким грудным голосом, красной и грубой кожей. Её три волосины регулярно перекрашивались. Она поправляла свою причёску таким жестом, что можно было предположить, что укладку делал лучший мастер города, не иначе!

Но самое примечательное было в этой женщине – неповторимое чувство юмора и независимость, за словом в карман не лезла, перед начальством не лебезила. Неисправимая матерщинница обладала редким умом и была отличным специалистом, способным заменить даже инженера. За это её и держали и на многое закрывали глаза.

– Надежда Константиновна, вопрос можно? – в машинном зале монотонно гудели агрегаты. Сотрудники ушли по домам, осталась только ночная смена.

– Можно, – кивнула напарница, – Только покурю, с половником. Маринка, я программу запустила. Как перфограммы запросит, позовёшь.

Половником Надежда Константиновна звала начальника отдела.

– Сама умею запускать, – ответила Марина и повернулась к экрану.

– Напомнить, в прошлую смену из-за кого ленту выбросили?

– Я же не виновата, что в лентопротяжку муха залетела. Я её не видела.

– Вот, а вдвоём бы увидели.

Марина трудилась на вычислительном центре, куда её пристроили родители. Компьютеры в то время были огромные: ЕС-1035, ЕС-1022. Диски весили от трёх до пяти килограмм. Информация в машину вводилась через перфограммы, перфоленты и магнитные ленты. Вот в такую магнитную ленту и попала муха. Бедняжку размазало в один атом толщиной. В результате ленту пришлось выбрасывать. Конечно, это не вина Марины, что в машзал попала муха.

– Галя, – Марина посмотрела на вторую напарницу, которая отправилась курить вместе с Надеждой Константиновной.

– Мы быстро. Ты пока список вопросов накидай.

Марина посмотрела на экран, где на тёмно-оливковом фоне печатались ярко–зелёные коды. Вдруг все надписи пропали, а вместо кодов появился чёртик. Это программисты развлекались. Значит, ещё не все ушли домой.

У них в центре работали фанатики своего дела. Марина любила их слушать и бывать в их компании. Молодёжь ещё не так давно участвовала в играх Весёлых и Находчивых и конкурсах Знатоков. С ними было интересно. Казалось, что они знали всё. Особенно ей нравились обсуждения.

«Пожалуй, в наше время такого уже нет, – с грустью подумала женщина, – Сейчас за любым ответом лезут в интернет».

Вернулись напарницы. Надежда Константиновна, как обычно, в своей манере подтрунивала над начальником.

– Чего так быстро? Я даже соскучиться не успела, – девушка уже раздумала задавать волнующий её вопрос.

– Кастрюля прискакала. Ревнует ко мне свой половник. Ладно, давай, спрашивай, – напарница села рядом, глянула на экран:

– Что, Лёвчик опять развлекается.

– А почему ты всем прозвища придумала, а Льву Степановичу – нет? – спросила Марина.

– Не всем, вот твоему отцу тоже не дала. Потому что умные мужики. Умнее меня. Так какой у тебя вопрос, на который твой отец ответить не может?

Марина замялась, густо покраснела. Надежда Константиновна хмыкнула. Облизнула пухлые губы, засмеялась, прикрыв двумя пальцами рот. У неё были короткие ногти и желтоватая кожа на подушечках, отчего пальцы были похожи на обрубки. На Марину пахнул запах табака и вчерашнего перегара. На работе Надежда Константиновна не пила, но в выходные отрывалась по полной. При этом у неё, как у всех заумных, мозг работал как надо даже в состоянии почти полной отключки.

Здесь, в информационном центре, мужеподобных женщин, работающих на компьютерах, было четверо. Их всех отличал низкий голос, мужские манеры, и ум. Они были гении в своём роде: компьютерные гении. А вообще, информатики того времени были особой бесполой расой, говорившей на своём языке, воспринимающие вселенную через призму цифр.

– Надежда Константиновна, – Марина снизила голос до полушёпота. – А про какую кость говорят женщины?

– Про кость? Где? В супе? – не поняла Крупская, – Так, ты у матери спроси. Я, знаешь ли, на кухне только поесть.

– Нет, не в супе. А … у … – Марина покраснела ещё сильнее, – У мужчин. Они говорят про какую-то кость.

Надежда Константиновна честно крепилась несколько секунд. Но надолго её не хватило. Она засмеялась, всё также прикрывая рот двумя пальцами одной руки, а другой стирала слёзы.

– Ты серьёзно спрашиваешь? – Марина кивнула и отвернулась. – Не обижайся. Тебя где родители воспитывали? В монастыре? – она отрицательно качнула головой, – А подруги у тебя есть? Они что, не рассказывали?

– Не хочешь, не надо, – буркнула Марина.

– Я расскажу, а потом твой отец меня премии лишит.

– Не лишит, я ему не скажу, и ты не в его отделе.

– Ты чего, ещё девочка? – спросила недоверчиво Надежда Константиновна, – В двадцать один? Девочка? Нет, ты точно не от компьютера родилась? Это не кость. Это… – впервые матерщинница не знала, как назвать приличным словом то, что подразумевалось под костью. – В общем, у мужчины между ног знаешь что? – Марина кивнула. – Ну хоть это знаешь. Так вот, это, что между ног, когда хочет женщину, становится большим и твёрдым как дубина. Понятно?

Нет, Марине понятно это не было. Она не понимала, как ЭТО вдруг может стать твёрдым, как дубина или кость. Теперь девушка украдкой смотрела на ширинки у мужчин, пытаясь угадать, как там это может уместиться.

В следующую смену Надежда Константиновна заболела и Марина дежурила с Галиной и стажёркой. Стажёрку прислали с курсов операторов. По всему было видно, что эта девушка уже бывалая, но недалёкая. Как модно говорить теперь: «Интеллектом не изуродована». Она сидела перед экраном, откровенно зевала и жаловалась, что сегодня на медосмотре гинеколог больно царапнул её зеркалом.

– Зеркалом? – машинально переспросила Марина, пытаясь сообразить, зачем врачу зеркало во время осмотра, – В смысле, оно стояло на столе?

– Кто? Зеркало? Нет, лежало в кювете, – ответила стажёрка.

– А… а зачем зеркало в кювете?

– Как зачем? Когда на кресле лежишь…

Вот тут Марина совсем запуталась: лежишь в каком-то кресле, берут зеркало и царапают. Она недоверчиво посмотрела на стажёрку.

Галина сообразила быстро. Она отвела девушку в сторону и прямиком спросила: «Ты как у гинеколога осмотр проходишь?» Медицинские осмотры обязаны были проходить все сотрудники раз в год.

– Обычно, как у всех: жалобы есть? Нет. Печать. Свободна. Зачем зеркало?

– Понятно, – вздохнула Галина, – Ты ещё девочка.

– Ну да. Она тоже, – кивнула Марина в сторону стажёрки. – Я с ней про кость разговаривала. Она тоже не знает, что это такое.

Галина рассмеялась: «Блин, Маринка. Ты чего у Крупской не спросила?»

– Спросила. Вот она тоже смеялась, а потом сказала, что там дубина, а не кость. Она отца боится. Я что, дура что ли, у отца спрашивать?

– Вот эта, – Галина кивнула в сторону стажёрки, – живёт половой жизнью. Гинеколог там смотрит с помощью инструмента. Оно называется «зеркало». А тебя не смотрят, потому что ты девочка и тебя могут порвать. Понятно? – Марина кивнула. Это ей было понятно. Нет, как туда можно затолкать зеркало, она не понимала. Но подумала, что сейчас это неважно. Про кресло смутно догадалась, ибо видела его в кабинете врача. – Теперь про кость. У мужчин между ног член. Видела? – девушка сделала такие большие глаза, что Галина поспешила исправиться: – На картинке видела? Видела, какой он маленький? Просто писюнчик. Когда мужчина собирается заняться сексом с женщиной, его писюнчик вырастает и становится твёрдым, как кость. Иначе он в женщину не попадёт. Ясно? Так вот, по писюнчику можно узнать, нравимся мы им или нет.

Вот сейчас было более-менее ясно, но не совсем. Одно поняла Марина, что на работе она никому не нравится, а был ли у Андрея писюнчик или кость, она не помнит. Не обращала на это внимание.

Глава 15. Ночной звонок

А я молчала, как кричала.

Твоя ль вина, что ты не понял…

Не надо начинать сначала.

Прошло, промчалось… Не догоним.

Тамара Шульга

«Приамурье» альманах. 2008 г. С. 159-164

Жизнь шла своим чередом.

Воробьи громко освещали новости приближающейся весны. Лиственницы раскрыли свои изумрудные розетки. Прошедший дождь застывал бриллиантовой россыпью среди нежных мягких иголочек. Воздух наполнялся запахами оттаявшей земли. Безлистные ветви багульника щедро украшались розовыми цветами. Но по утрам на лужах ещё звенел тонкий лёд.

Река нахмурилась, потемнела, вздыбилась. Неправильными геометрическими фигурами спускались по ней огромные льдины. Они наползали одна на другую, вставали на дыбы, а потом ломались и продолжали свой путь дальше.

В природе жило предчувствие любви. Маринино сердечко отчитывало дни до скорой встречи. Она пропадала теперь в библиотеке: в читальном зале с её стола уже не убирали книги. Девушка приходила. Улыбалась. Здоровалась. Проходила на своё место. Завсегдатаи её уже знали. Улыбались в ответ. А библиотекарши относились благосклонно к приветливой читательнице.

Марина строчила мелким бисерным почерком, умещая две строчки в клеточку размером пять на пять миллиметров. Когда солнечный свет падал на её перьевую ручку, выгравированный дракон на колпачке ей подмигивал. Но всё чаще и чаще девушка «зависала» над страницей. Тогда её сердечко начинало стучать быстрее, щёки розовели. О чём она думала? Она была счастлива и боялась своего счастья, словно украла его у другого, словно была недостойна.

Про предложение Андрея девушка всё-таки «проболталась» маме. Вышло это как бы случайно. Марина сидела дома на ковре и игралась с собакой. Мама за столом стряпала пирог.

– Что происходит с тобой в последнее время? Ты сама не своя. С девчонками никуда не ходишь. Поругались, что ли? – спросила женщина, стряхивая с рук муку.

– Мама, кажется, я скоро выйду замуж. Андрей позвал. – едва слышно прошептала она. – Что ты думаешь?

– А мне что думать? Думай ты, не я же выхожу замуж. – улыбнулась мама.

– Но я его совсем не знаю.

– А сама-то ты чего хочешь?

– Я люблю его, – вздохнула Марина.

Мама ничего не ответила. Потом, не в этот день, в другой, девушка услышала случайно разговор родителей. Отец говорил, что надо осенью будет квартиру купить во Владике для Марины. Мама собиралась в отпуске съездить, посмотреть город. Путёвку на океан присмотрела: и отдохнёт, и квартиру подыщет. «У нас там Инна живёт, помнишь, работала когда-то? За моряка вышла замуж и уехала туда. У неё спрошу».

Значит, родители приняли её решение. Это обнадёживало девушку. Но события она не торопила и не спешила радовать Андрея предстоящей покупкой.

Дни стояли погожие, и девушка часто после библиотеки убегала к реке. Там она садилась на крутом берегу, свесив ноги, и смотрела на воду. Скоро, совсем скоро она поедет к нему.

– Привет самой прекрасной из принцесс. Если бы мы жили на Кавказе, я давно бы похитил тебя, – раздался за спиной весёлый знакомый голос.

– О, к нам пожаловал сам последний потомок аварского хана, – засмеялась Марина, поднимаясь с земли. – Фарух, давно тебя не видела. Домой ездил? – обратилась девушка не к «потомку аварского хана», а к стоявшему рядом с ним высокому и худому как жердь усатому молодому человеку.

– Привет, Марина. Да, я же говорил, мою Машу замуж братья хотели выдать за богатого человека.

И только сейчас девушка увидела красивую скромную молодую женщину. Она стояла чуть поодаль и теребила косу.

– Это и есть твоя Маша? – Марина подошла к женщине. – Я – Марина. А ты – Мукафат? Я правильно твоё имя произнесла? Мне Фарух все уши про тебя прожужжал.

– А мне – про тебя. – голос у Мукафат был певучий, приятный. – Мы за тобой пришли. Радж шашлыки собирается делать.

– А как вы меня здесь нашли? – удивилась Марина.

– Ты всю последнюю неделю сюда ходишь. Наши сказали, – за всех ответил тот, кого Марина назвала последним потомком аварского хана, он же Радж.

– Понятно, а я уже, грешным делом, решила, что сам следил.

– Конечно, следил, чтобы не обидел никто. Если кто пальцем тронет, будет иметь дело со мной…

– Знаю, знаю, – перебила Раджа Марина.

Это были старые и добрые друзья девушки. Она уже и не помнила, при каких обстоятельствах познакомилась с Фарухом, а через него с Раджем. Последний был весельчаком и балагуром. В компании этих молодых людей девушка чувствовала себя свободно. Они не сыпали пошлыми шутками, не приставали, никогда не отпускали домой одну, если посиделки затягивались и дарили скромные подарки.

– Рассказывай, кого здесь ждёшь? – не унимался Радж, – я должен с ним познакомиться и поговорить как мужчина с мужчиной. Узнать его намерения. Ты нам как сестра.

Она улыбнулась, но про Андрея промолчала. Сказала, что готовиться к сессии.

Они пошли в маленький домик, который затесался среди вагончиков. Мангал уже вовсю дымил, а шашлыки жарились. Народу было достаточно, и большей частью незнакомые мужчины и женщины. Девушка знала, что Фарух после двух недель на трассе подрабатывал грузчиком в магазине. Судя по женщинам, они были именно из торговли. А мужчины по большей части являлись земляками Фаруха и Раджа. Марину вместе с Машей усадили на почётное место. Но долго девушка засиживаться не могла. Надо было выходить в ночную смену.

Молодые люди проводили её до остановки, посадили на такси, заплатили таксисту и назвали адрес. На работу она чуть припоздала. Надежда Константиновна, учуяв запах шашлыков, принялась ворчать: «Якшаешься непонятно с кем. Смотри, обрюхатят и бросят. Я их хорошо знаю».

– Нет, они хорошие. Фарух невесту привёз. Праздник устроили. Она никого здесь не знает. Такая красивая и такая счастливая. Её так он любит. – Марина была счастлива счастьем друзей.

– Дура ты, Маринка, сколько он тебе подарков дарил, упустила парня. – вступила в разговор Галина.

– Да мы же с ним просто друзья, – отмахнулась Марина.

– Могли бы шашлык передать. – проворчала Надежда Константиновна. – Что взять с них, мужики. Ладно, иди поработай, а я перекурю пока, на пустой желудок.

Но на пустой желудок курить не пришлось. Вскоре приехал Радж с порцией шашлыков и нарезкой из овощей. Марина и Надежда Константиновна спустились к посетителю.

– Что, остатки привёз, что самим негоже, то нам сойдёт? – продолжала ворчать Надежда Константиновна. – Вот сказать, кто ты, только не обижайся, где стопарик к шашлыкам? На сухую есть не могу.

Радж уже раньше бывал на работе у Марины, напарниц её знал хорошо и поэтому не обижался: « Я вам чай привёз, настоящий горный. Душистый, из трав» – и протянул пакет.

– Вот зачем нам твой силос? Мы на коров непохожи. Ни чифирнуть, не закурить. Ладно, давай уж и проваливай, пока начальство не застукало. – Надежда Константиновна взяла пакет с мясом и чаем и пошла наверх, оставив молодых людей наедине.

– Ты на неё не обижайся, – улыбнулась Марина.

– Если бы я на всех обижался, то давно бы уже водоносом работал. Уезжаю я завтра, на трассу, а потом к себе. – зачем-то добавил он. – Ночью с работы забирать не надо?

– Нет, у нас сегодня до утра. Спасибо.

Молодой человек сбежал по лестнице, прыгнул в свой мотоцикл.

– Прокатиться не хочешь? – спросил, – она не будет ругаться. Я её знаю.

Марина догадывалась, Надежда Константиновна была знакома с Раджем, но что их связывало, не говорил ни один, и ни другой.

Они не успели попрощаться, как сверху послышался крик Галины, что Марине звонят.

Перепрыгивая через ступеньку, запыхавшись, девушка вбежала в кабинет. Белая трубка телефонного аппарата лежала в ожидании на столе.

– Андрей, – проговорила Марина…

Глава 16. Не ждали… (наши дни)

Просто время реке оживать,

Время падать дождям

Вместо снега,

И былому быльём прорастать…

Просто время очнуться от бега.

Тамара Шульга

«Дальний Восток». 1985 г. № 3

Она сегодня не вернулась домой. Василий ещё вчера уехал по делам, а её оставил на верного Сальника.

– Слышь, Сальник, тебя дома ждут, а ты мои брюки здесь охраняешь. Что со мной станется? Кому я триста лет упала. Это у Колчака крышняк под старости лет поехал. Езжай, я тебе говорю. Если что, на такси доеду. – от машины она сама отказалась. Около офиса не было тёплого гаража. А прогревать машину в сорокаградусный мороз ещё то удовольствие.

Сальник упирался недолго. Работы пока не было. Да и жена весь мозг кофейной ложечкой выколупала, даже на развод собралась подавать: как появилась Марина, так рабочий день стал заканчиваться далеко за полночь. Какая женщина такое выдержит?

Марина же в коттедж не торопилась. Как только Сальник скрылся, накинула на плечи дублёнку, вызвала такси и поехала к Айгульке.

– Как это тебя твой благоверный отпустил? – засмеялась подруга.

– Как, как? Кверху сама знаешь чем. Я теплохранителя домой спровадила. Сейчас будем отмечать мою инсталляцию в городе моей юности. На стол накрывай, – Марина вытащила из сумки бутылку шампанского.

– О, точно, будет праздник. Особенно если твой тебя найдёт!

Вдвоём пить скучно. Женщины позвали Софью. Благо, после переселения из ветхого жилья все получили квартиры в одном квартале. Софья согласилась не сразу: «Завтра на работу…» – отмахнулась она.

– Всем завтра на работу, а кого-то ещё и разборки будут, так ведь не жужжит, – бойко ответила Марина. – Сонька, если не придёшь, прокляну. Ей-богу, прокляну.

– Ты давно верующей у нас стала, – засмеялась Софья в телефон. – Ладно, уговорили, забегу на секунду.

Женщина пришла не с пустыми руками: капуста собственного засола, палка сервелата и салат из папоротника. В общем, когда она передавала пузатый пакет Марине, та не удержалась и засмеялась:

– М-да, ну и секундочка у тебя… Часа на три, не меньше.

– Мы уже большие девочки, можем позволить посидеть без мальчиков! – бодро скомандовала Айгуль, приглашая подруг в зал, где был раскрыт стол-книжка и наброшена чистая скатерть.

– Вам хорошо, вы холостые на сегодняшний вечер, а меня муж дома ждёт, – выдвинула последний довод Софья.

– Чего своего дорого не привела? Разбавил бы женскую компанию. – предложила Марина.

– С того времени, как ты связалась со своим бандюком, мой слышать не хочет о совместных посиделках. – махнула рукой Софья.

– Да ладно. Подумаешь, выговор за него когда-то получил, по моему делу Коровкин вообще хорошо сел. Посидел, подумал и исправился. – не унималась Марина.

– Одна я непричастна к этому делу, – улыбнулась Айгуль.

Муж Софьи по возрасту подружкам в отцы годился. Он когда-то по молодости тоже следователем был, первым в криминальной истории Васи Коровкина. Поехали они на место происшествия. Коровкин тогда подростком был, юрким. Дал дёру и был таков. Только через месяц его поймали. Следователь, понятное дело, первым выговором обзавёлся.

– Зато ты к другому делу причастна, – ответила Марина. Она взяла бутылку с шампанским. Открутила проволоку, зажала пробку в ладони и стала медленно вытаскивать пробку. – Помнишь Андрея?

– Какого? – спросила Айгуль, наблюдая глазами за траекторией полёта пробки. – Маринка, твою же нелёгкую. Мы летом ремонт делали.

– И что? Подумаешь, пробка в потолок влетела. Так не пробила же. Бокалы давайте, а то картошка стынет…

Посиделки затянулись далеко за полночь. Они поели, потом включили музыку своей молодости и начали лихо отплясывать под «Белые розы». Одна мелодия сменялась другой.

– Ветер хочу! – кружилась Марина. – Как там его: «Ветер бродяга, пусть развеет этот серый дым…»⁸

«Плачет девочка в автомате, перепачканное лицо⁹», – пела Айгуль.

«Напилася я пьяна, не дойду я до дому»¹⁰, принимала эстафету Софья.

 Дискотека затянулась. Ехать и идти куда-то было уже поздно. Да и расходиться подругам не хотелось.

Марина не слышала, что в сумке разрывался телефон. Постепенно заканчивался заряд, и, наконец, он совсем затих.

В два ночи подруги решили, что надо бы прилечь. Как ни как, а утром всем на работу. С тоской посмотрели на недопитое шампанское.

– Стареем, – вздохнула Марина, – одну бутылку на троих не одолели, а когда-то помнишь, Соня, у тебя на кухне? Сколько выпили на троих?

– Пять. Ты сидела на полу балкона, допивала пятую и требовала шестую, – ответила Софья, помогая Айгуль расстилать диван.

– А я где была? – спросила Айгуль.

– А ты, я думаю, к тому времени уже уехала отсюда. Слушай, а чего ты вернулась? Чего тебе там не работалось? – Марина держала бутылку на просвет, словно решала: выпить или вылить. – Софья, я думаю, что если газ выпустить, то можно в кулинарию пустить. Например, мясо с белым вином.

– Вот завтра купишь мясо и сделаешь, – отмахнулась Софья, забирая бутылку из рук Марины.

Подруги по очереди приняли по-быстрому душ, приглушили свет, улеглись, но сон не шёл. «А помнишь…» прорезало всякий раз тишину. И снова: «Всё, спим, не болтаем…» и опять: «А помнишь…».

Утром Софья побежала переодеваться домой, Айгуль на работу пошла, офис был рядышком, а вот Марина вызвала такси.

Машина пришла нескоро. Нервничая, что опаздывает, а опаздывать она терпеть не могла, заскочила в тёплый салон. Внутри пахло табаком и старым забытым одеколоном «О’жён».

– Доброе утро, Марина, на работу? – послышался знакомый голос.

– Рафик? – удивилась женщина. – А ты как здесь оказался?

– Таксую. – просто ответил мужчина. – Ты сегодня без своих телохранителей?

– Без них, – просто ответила Марина.

Машина тронулась с места. Но поехала совсем не в сторону работы. Марина смотрела на зимний пейзаж за окном. Они выехали из города и ехали в сторону водозабора.

– Далеко повёз? – спросила женщина. Она сидела на заднем сидении. Согнула руки в локтях, положила их на спинку переднего сидения, и упёрлась подбородком в тыльную сторону ладони.

– Помнишь, как я тебя сюда возил за кружкой воды. Пить захотелось. – он улыбнулся той самой властно-повелительной улыбкой, от которой у неё когда-то подкашивались коленки.

– Помню, только мне сегодня пить не хочется. Рафик, вези меня на работу.

– Неужели в душе ничего не шевельнулось.

– В душе? – она хмыкнула. – А что должно было шевельнуться?

– Всё-таки я был твоим первым. – он съехал на обочину, заглушил мотор, повернулся к ней лицом и взял её руки в свои.

– И что теперь? Вот подвиг совершил. Дырку проткнул. Девственности лишил. – она сощурила глаза и склонила голову: – знаешь, во что мне обошлась твоя ложь?

– Я думал, что ты меня обманываешь…

Мимо них проезжали машины, поднимая белую пыль. Она налипала на лобовое стекло. Они молчали. Рафик смотрел Марине в глаза. Она читала в его взгляде тоску, боль и мольбу.

– Рафик, тебе сейчас чего от меня надо? Если ты был кобелиной, то я-то на роль вседавалки не соглашалась.

– Только не говори, что ты его любишь! Он же уголовщина! Убийца!

Они не заметили, как рядом притормозил серебристый внедорожник, как из машины выскочил Коровкин. Лишь когда ледяной ветер дыхнул в салоне, они поняли, что не одни.

Глава 17. Разбор полётов

Что прошло и что случится –

Всё ли решено судьбой?

Мне вовек не научиться

Разговаривать с тобой.

Тамара Шульга

Амурская правда, 16.12.1978

– О, Вася! Ты же в командировке, – Марина широко улыбнулась, глядя в хмурое лицо мужа. О том, что он в гневе, было ясно и без слов.

Рафик резко уменьшился в размерах, что-то залепетал.

Чтобы предотвратить бурю, женщина выскочила из машины, не забыв крикнуть Рафику, что ДОГОВОРЯТ позже.

– Вася, у тебя, если мне не изменяет память, машина была чёрная. Откуда эта серебристая норка взялась? Только не говори, что это мой новогодний подарок и ты его обкатываешь. – она забралась быстро на переднее пассажирское сидение, не оставляя Коровкину выбора. Мужчина зыркнул глазами на Рафика, бросил, что они ПОГОВОРЯТ позже, забрался на заднее пассажирское и приказал трогаться.

За рулём был верный Сальник. Он поздоровался с Мариной кивком. По его виду женщина поняла, что свою порцию он уже получил.

В этом внедорожнике ехать было приятнее: и ход мягче и тише, и ароматы не застарелые.

– Так ты мне скажи, ты меня проверить, что ли, решил? Ты это зря. Я человек не гордый, повернусь и уйду, – Марина по старой привычке опёрлась спиной о дверь, сев вполоборота, и посмотрела на Коровкина.

– Дома поговорим, – резанул он. – Без свидетелей.

– Будет большая порка. – заявила она. – Ясно. А куда мы едем? Город вроде в другой стороне. Слушай, Колчак, а ты как меня вычислил или следилку опять на телефон установил.

– Мимо проезжал, случайно. – обронил он, навалился на спинку и прикрыл глаза.

– Ты чего, ночь не спал? Интересненькое дело, меня распекать собрался, а сам непонятно чем ночью занимается, – не унималась Марина.