Макар Файтцев
Давай друг друга отпустим
Девушка с жалостью посмотрела на гвоздики, которые не выдержали испытание морозом и теперь безжизненно сползали по стенкам хрустальной вазы. Жаль. Ведь зимой они стоили целое состояние. От чистого сердца были подарены.
Поставила кедровую шишку на подножье настольной лампы. Подумала, что надо бы украсить мишурой, пусть будет маленькой ёлочкой.
Улыбнулась. Этот тысяча девятьсот восемьдесят девятый год так славно заканчивался. Она верила, что счастье перейдёт с ней в следующий год. Она ещё не понимала, что наступали лихие девяностые, которые перекуют тихую скромницу в важняка, языкастого и циничного.
А пока фантазия девушки рисовала счастливую невесту, молодую маму. Ей много-то и не надо было: всего лишь любовь и семью.
Марина буквально уговорила себя лечь в постель. Но сон никак не шёл, а в голове звучало танго колёсной пары, которое, в общем-то, и убаюкало её.
Проснулась девушка поздно, уже в обед. Родителей дома не было, они ушли на работу, сестра ещё не вернулась из школы, собака ради приличия, не вставая с коврика, махнула своим хвостом, а кот расщедрился и приоткрыл один глаз.
На работу – в ночную. Работала она по графику: день, ночь, сорок восемь.
Девушка быстро натянула на себя спортивный костюм, который, почему-то был любимой домашней одеждой в советские времена, забралась в прихожей с ногами в кресло и набрала рабочий номер подруги:
– Айгулька, представляешь…
Айгуль работала воспитателем детского сада. Сейчас у малышей был тихий час, а у подруги свободное время. Немного, пока её подменяла нянечка.
Наши дни, в коттедже.
– Мариша, как ты думаешь? Может, съездим куда-нибудь на Новый год? – Коровкин сидит на кухне и смотрит как хлопочет Сюзанна, домработница, которую он отозвал из отпуска. Всё равно они никуда не поехали и, как оказалось, женщина тоже.
– Не знаю, – пожимает плечами Марина, – Наверно, слишком дорого сейчас покупать путёвки. Надо раньше было.
– А ты бы куда хотела? Хочешь на Бали?
– Вася, вот только без длительных перелётов. Я самолётов боюсь, – отвечает женщина и подходит к кофемашине.
– И потом, ты мне машину обещал. Она нужнее. Вот сегодня ты дома, а мне в офис надо. У меня работа.
– Иди ко мне, свинка-Маринка, – Коровкин протягивает руку и ловит свою супругу. Он тянет её на себя.
Женщина не может противиться мужской силе. Плюхается мужу на колени. Сюзанна понимающе выходит из кухни и закрывает дверь.
– Василий, неудобно как-то, – смущаясь бормочет Марина, пытаясь убрать мужские руки со своего тела. Она прячет своё лицо у него на груди. Они смеются как два проказника.
Коровкин не обращает внимания на сопротивление супруги. Он перехватывает её руки одной рукой, а другой тянет свитер вверх, натягивает его ей на голову, отпускает её руки и быстрым движением скидывает свитер на пол.
– Всё, теперь мне ничего не мешает любоваться моей драгоценной.
– Василий, – строго говорит Марина и тут же смеётся. Мужчина своим колючим подбородком проводит по её шее, – Не царапайся.
– А ты не сопротивляйся, не то ещё и засос поставлю, – он довольный. Одной рукой он прижимает её к себе, а другой отгибает край чашечки бюстгальтера. Заглядывает в чашечку. Языком проходится по коже, оставляя мокрый след. Сосок мгновенно напрягается. Тогда Василий обхватывает ладонью полушарие, наклоняется и вбирает в себя.
Женщина стонет от наслаждения. Она сводит ноги и прогибается в пояснице. Зачем строить скромницу, когда можно получить всё сразу?
Василий долго языком ласкает её грудь.
– Пойдём, – шепчет он, целуя в губы.
Она не спрашивает куда и зачем. Без слов было понятно. Его член уже давно упирается ей в бедро.
Она встаёт, но не успевает сделать и пары шагов, как он обхватывает её за талию руками, притягивает к себе, обвивает здоровой ногой и начинает покрывать живот мелкими колючими поцелуями.
Марина дышит прерывисто, прикусив нижнюю губу, ожидая желанного продолжения. Этот мужчина сумел её подсадить на те ласки, о которых она до своих пятидесяти стеснялась думать. И вот сейчас ей, как наркоману, хочется ещё и ещё. А он медленно, сантиметр за сантиметром покрывая её кожу поцелуями, спускается по дорожке, расстёгивает её брюки и стаскивает их вниз, ворча, что дома можно и без них ходить.
– Мне. На. Работу. Надо. – задыхается она и цепляется руками за его волосы.
Она откидывает голову назад, стонет. Она хотела его так, как не хотела никого и никогда. Безумная страсть. Она умирает. Возрождается и снова умирает.
1990. Январь. Дискотека.
Пролетели новогодние праздники. Дни стояли морозные, но это не помешало Марине и её друзьям встретить Новый тысяча девятьсот девяностый год на площади около высоченной ёлки. Музыка, горячие шашлыки, катания с горок, танцы, смех. Первого января отсыпались до обеда, а потом пошли по друзьям – товарищам доедать оливье, селёдку под шубой, мимозу, по блату купленные венгерские яблоки, тепличные помидоры и огурцы, запечённые в чудо-печке припасённые к празднику куриные ноги, сваренный из костей холодец. Хвастались подарками, мерили обновки и снова ходили по гостям, неся с собой остатки оливье, селёдки под шубой, надоевшей всем икры и красной рыбы.
В эти весёлые дни завязывались знакомства, признавались в любви, ссорились, расставались.
Местом встречи местной молодёжи были дискотеки. В городе их было две: одна, «Голубика», в небольшом дощатом здании на окраине города, а другая, «Брусника» – в центре, в новом кирпичном клубе.
Марина вместе с друзьями обычно встречалась сначала в «Голубике», а потом перебирались в «Бруснику», которая заканчивала свою работу позже.
По традиции весь жадный до танцев народ сначала шёл в местный киноклуб, где знакомая Марине киномеханик и контролёр кинозала в одном лице, пропускала её с Айгуль бесплатно. Девчонки усаживались на последний ряд и наблюдали, кто пришёл в кино. От этого зависело: а стоит ли сегодня идти в «Голубику» или сразу стоит направиться в «Бруснику».
Оценив обстановку, девушки помогали киномеханику убраться в зале, чтобы не явиться на дискотеку слишком рано. Минут через тридцать после начала танцев, они заявлялись, где их поджидала знакомая компания.
Глава 6. Январь 1990. Неожиданный гость.
Я прошу, улыбнись на прощанье,
Раствори в моём горле комок.
До свиданья, родной, до свиданья…
Убегает земля из-под ног.
Тамара Шульга
Дальний Восток. № 3. 1985 г.
В полутёмном зале «Голубики» народу не то, что яблоку, орешку стланика1 негде упасть. Под потолком крутились шары, отражая от своей стеклянной поверхности свет, направленный на них прожекторами. Народ весело скакал под заводные мелодии так, что в сапогах ногам было жарко. То и дело выскакивали на улицу кто покурить, кто просто перевести дух.
Около крыльца дым сигарет смешивался в с паром, вылетающим из открытых дверей. Один за другим тормозили такси, высаживая пассажиров.
– Сейчас Маринка рванёт к той компашке, – прокричала Айгуль третьей подруге, Лене.
– Нет, спорим, останется здесь. Смотри, Манас здесь же, – пытаясь перебить музыку, ответила ей Лена.
– О чём спорим? – Марина посмотрела на подруг, которые что-то орали друг другу в уши и хитро поглядывали на неё.
– В какой угол ты рванёшь, – ответила ей Айгуль и засмеялась, – Смотри сколько здесь красавцев.
О том, что Марина была неравнодушна к ребятам с Кавказа, знали все ближайшие подруги.
Девушка просто была влюблена в историю, литературу, культуру Кавказа. При первой возможности она заводила знакомства с теми, кто приехал с тех регионов. Она как губка впитывала всё, что ей рассказывали, уж больно сказочным ей казался тот мир.
На молодёжной комсомольской стройке БАМ, где и проходили события, был собран весь Советский Союз, который на тот момент ещё не распался. Ребята: армяне, азербайджанцы, грузины, узбеки, русские, украинцы, белорусы и многие, многие другие работали на трассе в мороз и в жару пятнадцать дней через пятнадцать. Они прокладывали Байкало-Амурскую Магистраль. Другие пятнадцать дней они жили в городе, в бараках. Так назывались щитовые одноэтажные временные дома. Удобства – на улице.
Но город отстраивался. Бараки сносились, жителей переселяли в капитальное жильё.
Клуб «Голубика» находился в таком барачном посёлке, состоящем из рабочих общежитий в том числе. Приедут вахтовики с трассы, приведут себя в божеский вид и на дискотеку. Дело-то молодое.
– Хватит уже прикалываться, – засмеялась с девчонками Марина, – Я принца своего жду, сероглазого.
Если начистоту, то она мало верила в продолжение дорожного романа.
Её сероглазый Андрей в эти праздничные дни звонил регулярно, в строго установленное время. Да и как же иначе, ведь сотовой связи ещё не было, только стационарные телефоны.
А сегодня, Марина это точно знала, что он отправлялся в обратный путь. У него заканчивались каникулы. Будет ли он звонить ей из Владика, кто его знает.
– Неужели никого не приглядела? – подкалывали девчонки.
Зазвучал медляк. Диджей объявил белый танец. Айгулька с Леной встали рядом, словно занимали круговую оборону, чтобы не пропустить, на кого положила свой глаз Марина.
Девушка не заставила их долго ждать. Неожиданно она рванула на полной скорости через танцпол, восклицая: «Этого не может быть! Сумасшедший!»
Подруги, понятно, не могли пропустить этой сцены и побежали за Мариной.
Она сама так и не поняла, как при своём небольшом росте заметила его. Полутёмный зал. Плотно утрамбованные, медленно двигаются пары. А он стоял в проходе, освещённый со спины, лишь чернел его силуэт. Как поняла она, что это был он? Сердечко подсказало? Почувствовала? Звёзды так сошлись?
– Андрей, сумасшедший, ты что здесь делаешь? – её глаза сверкали как два алмаза.
– Мариша, любимая, я искал тебя! – дурацкая улыбка расползлась по его лицу.
– Но как? Поезд во сколько? – она продиралась к гардеробу, распихивая желающих попасть на дискач: – Миленькие, пожалуйста, опаздываю на поезд.
Кто-то выхватил номерок из её руки, и вот уже над головами продвигалась в обратном от окошка гардероба направлении её дублёнка.
– Через полчаса. Представляешь, я нашёл тебя. Здесь! В этом городе, – он продолжал смотреть на неё и глупо улыбаться.
– Дурачок, – прошептала она.
– Маринка, это кто? Он явно не оттуда, – громко зашептала Айгуль.
– Оттуда, Айгулька, оттуда. Андрей, это мои подруги: Айгуль и Лена, ну, побежали! – она схватила его за руку и потащила за собой, обернувшись, крикнула девчонкам: – Это Андрей! С поезда!
Белая двойка2 стояла около крыльца и пускала густой дым из выхлопной трубы. Около окна водителя толпилась компания.
– Не могу, понимаете, не могу! Обещал подождать, – отбивался от них бомбила3.
Андрей и Марина заскочили на заднее сидение: «Нашёл! Поехали!» – коротко бросил молодой человек.
– Андрюша, дурачок, сумасшедший, – шептала Марина, счастливо улыбаясь и глядя в его серые бездны.
– Как нашёл-то меня? Ты же ни разу в нашем городе не был.
– Я домой к тебе приехал, отец сказал, что ты на дискотеке. Спустился, рассказал водителю, где тебя можно найти. Хороший у тебя отец. Хорошо, что в первом клубе оказалась, а то пришлось бы дальше ехать, – он говорил и дышал на её руку, которую держал около губ.
– Маринка-корзинка, я тебя нашёл. Представляешь?
– Представляю, если ты на поезд опоздаешь, – смеялась она, а глаза так и бегали по любимому лицу.
– У тебя останусь, примешь.
Девушка резко вспыхнула, словно кто-то зажёг внутри её фитиль:
– А вещи? Вещи твои где?
– Вещи во Владик поедут, – неожиданно он обнял её, прижал к себе и прошептал в висок: «Я хочу тебя поцеловать. Можно?»
«Можно, только я не умею», – она смутилась и посмотрела на водителя. Целоваться, да ещё и в присутствии постороннего человека, было за пределами её воспитания.
«А мы так, чтобы никто не увидел», – Андрей правильно понял реакцию девушки.
Он прикоснулся губами к её. Его губы были сухие и колючие, словно покрыты тонкой глазированной корочкой.
Марина губ не раскрывала, она просто не знала, что ей делать. Это был её первый настоящий поцелуй. «Я себя для него берегла», – билась мысль венкой на виске.
Она почувствовала, как его язык очень осторожно погладил её губы, пытаясь их раздвинуть. Девушка на мгновение приоткрыла рот, впустила язык, но почти сразу смутилась, прервала поцелуй и прижалась к груди молодого человека своей щекой.
– Ты чего? – его вопрос был наполнен нежностью.
– Я… Я… – она не знала, как ему сказать, что у неё ещё ни разу в жизни не было настоящих взрослых отношений.
Он гладил её по волосам и шептал: «Я нашёл тебя, Мариша, я нашёл тебя. Как же мне не хочется расставаться!»
Водитель тактично кашлянул.
– Приехали? – спросил Андрей.
– Приехали, – ответил тот.
– Бегите, а то на поезд опоздаете.
– А вы её дождётесь? – Андрей уже выходил из машины.
– Куда же я денусь, дождусь твою красавицу. Ну, бегите!
На улице Андрей достал кошелёк, достал оттуда купюру и подал водителю: «Этого хватит»?
Тот кивнул.
Марина и Андрей, взявшись за руку, побежали на перрон. Поезд уже дал гудок. Проводница, завидев молодого человека, закричала: «Быстрей, отправляемся!»
Скользя по морозной платформе, они добежали до вагона. Андрей обхватил лицо Марины обеими руками, наспех поцеловал, заскочил на подножку: «Милая, теперь твоя очередь искать меня! Я люблю тебя!»
Поезд тронулся. Марина шла рядом с вагоном, придерживая одной рукой распахивающиеся полы дублёнки.
– Иди, простынешь! – отправлял её парень, но она мотала головой и всё шла и шла, пока не закончилась платформа.
Горячие слёзы катились из её глаз. Слёзы первого расставания. Она их глотала. Они были солёными. Девушка смотрела, как исчезает в ночной мгле красный огонёк состава. Опустила усталую руку, платком вытерла глаза и побрела к такси. На душе было грустно, она рвалась за любимым.
Глава 7. Озноб восторга и тоски…
Пока не ожила душа
И снова ей не стало тесно.
Ночь продолжалась не спеша,
И я была в ней бестелесна,
Пока не ожила душа…
Тамара Шульга
«Дальний Восток» 1985 г. № 3
Бомбила дождался девушку. Его машина одиноко стояла на парковке, покрытой плотным утрамбованным снегом. Это был последний пассажирский состав. Все таксисты разобрали пассажиров. Ушёл и последний в город автобус. Остался только он. Следующий состав утром. Дым из выхлопной трубы стремился вверх. Цифры на метеотабло медленно после знака «минус» шли на возрастание.
Морозец крепчал, щипал за нос, растирал щёки, проникал под распахнутые полы дублёнки. Марина медленно, как бы нехотя, поплелась к машине. Слёзы уже высохли, но сердце сжалось в горошину. Дышать было сложно. «Вот и расстались», – вздохнула она.
– Ну что, куда теперь? На дискотеку или домой? – спросил мужчина, подождав, пока девушка заберётся на заднее сидение.
– Домой. Какая тут дискотека? – горестно проговорила она.
– Чего грустишь? Он же сказал, что любит и ждёт. – решил он подбодрить девушку.
И её словно прорвало. Эмоции фонили. Она забыла о том, что это всего лишь бомбила, которого она видела впервые в жизни. Ей необходимо было поделиться своим счастьем и своей тоской. Слова вылетали как из пулемёта:
– Как нашёл он меня! Это невероятно! Впервые! В чужом городе! Понимаете? Мы в поезде познакомились! Десять дней назад! Звонил! Он часто звонил! Сказал, что найдёт! Не верила! Я ему не верила!
Мужчина слушал и улыбался.
– Он у тебя молодец. Торопил меня. Говорил, что должен тебя найти.
– Да, да, он такой! Нашёл! Обещал и нашёл! Понимаете, нашёл. Я стою с девчонками, смотрю, а он в проходе. Как узнала, до сих пор не понимаю.
– Сердце подсказало.
– Вы думаете? Наверно, интуиция. Словно кто-то ткнул меня в спину.
Водитель с удовольствием поддерживал беседу. Восторженность, ликование, радость и лёгкая грусть от расставания – всё было в её рассказе.
– Приехали, – сказал он девушке, которая с удивлением посмотрела на родной дом. Словно видела его впервые.
– Как? Откуда вы знаете, где я живу? Я же не сказала адрес, – неожиданно проговорила она.
– Точно влюблённая, – засмеялся мужчина, – я же отсюда начал твои поиски.
– Точно, – хлопнула себя по лбу Марина, – вот я глупая. Спасибо, сколько я должна?
– Нисколько, твой заплатил.
Девушка выскочила из машины и побежала к подъезду.
Такси сделало круг, притормозило, водитель открыл окно и крикнул: «На свадьбу не забудьте пригласить! Я бесплатно покатаю!»
– Ладно, если позовёт! – засмеялась Марина.
И полетели письма в обе стороны, и зазвучали звонки. Звонил в основном он. Он знал график её работы. Звонил на работу, звонил домой. Она тоже ему звонила, но реже: заказывала звонок, он получал телеграммы с уведомлением о времени и дате звонка.
По два письма в неделю в каждую сторону. Они летели от одного города к другому, полные нежности и трепетной любви. Она о чувствах писать стеснялась, словно боялась сглазить своё счастье. Всё больше рассказывала о своей жизни и обязательно делала приписку, что скоро приедет, пусть ждёт. Она была робка и стеснительна, словно попала нечаянно на чужой праздник и не знает, а рады ли ей.
Он писал о своих друзьях, о своих чувствах, как скучает и ждёт. А ещё они строили планы: как он её встретит, куда пойдут, чем займутся.
Девушка серьёзно взялась за учёбу. Теперь у неё был стимул рассчитаться с хвостами. Дискотеки были заброшены, ведь у неё появился парень. Марина честно его ждала и хранила верность. Она не загадывала далеко. Она дышала и жила настоящим моментом.
– Мариша, представляешь, мой сокурсник женится, – сообщил ей Андрей буквально накануне её отъезда во Владик. – Я буду свидетелем на свадьбе. Ты идёшь со мной.
– Свидетельницей? – засмеялась она. – Или невестой.
– Нет, ты будешь моей парой. Он так и написал в приглашении. Сейчас я тебе его зачитаю. – девушка услышала, как на том конце провода прошелестела бумага, а потом снова зазвучал голос Андрея: – Дорогие Марина и Андрей, мы приглашаем вас на день нашего бракосочетания. Это же здорово!
Конечно, это было здорово. Марина достала из шкафа своё самое лучшее платье: рукав – реглан, покрой по косой, юбка полусолнце, пояс с блестящей пряжкой. Платье было в полоску по диагонали: кремового и шоколадного цвета. Приготовила светлые туфли.
– Мама, как ты думаешь, это платье подойдёт для свадьбы? – скептически она осмотрела свой наряд. Это платье побывало уже на нескольких свадьбах, и ни разу она не задумывалась, а достаточно ли оно хорошо.
И вдруг ей вспомнилось другое платье, которое она видела на рынке во Владике у фарцовщиков: тёмно-синее с блесками. Оно напоминало ночное небо в ясную погоду. Платье стоило дорого, пятьдесят рублей. «Пожадничала, не купила», – корила себя девушка. Как бы оно ей сейчас пригодилось. Она подумала, подумала и прибавила к деньгам на дорогу эту сумму на всякий случай, вдруг будет возможность сбегать на рынок за платьем.
Книги были собраны, предметы вызубрены, вещи уложены, подарок подготовлен. Марина стояла на перроне и смотрела, как прибывает состав, который ровно через час тронется, чтобы отвезти её к любимому.
Коттедж. Наши дни.
– О чём задумался мой котёнок? – Василий поднялся по лестнице на маленькую уютную площадку, расположенную между этажами.
Ещё в самые первые дни, когда Марина гостила у Коровкина, если можно так назвать её пребывание здесь в то время, она облюбовала этот уголок. Он находился в левом углу лестничной площадки, соединяющей лестницы с первого и на второй этаж. Этот угол был огорожен перилами. Женщина принесла сюда миниатюрный столик, на который можно было поставить одну чашку с чаем и блюдце с пирожным. Правда, чаще на этом столике стоял побольше пиала с семечками и поменьше для шелухи. Бутылка воды стояла под столиком. Сама женщина забралась в кресло, подогнув ноги и укрыв их клетчатым пледом скорее для уюта, чем для тепла.
– Вот только не надо сюда, здесь и мне одной места мало, – пробурчала она. Однако положила закладку между страниц книги, которую держала в руках. Но не читала. Не читалось. Воспоминания никак не хотели её отпускать.
Сегодня она опять столкнулась с Рафиком. Перекинулись парой ничего не значивших фраз. Большее и не успели, как в помещение ураганом ворвался Василий Петрович.
– Добрый вечер, Рафик, как служба? Извини, торопимся. Марина, пошли, – резко произнёс он.
Марина попрощалась: «Пока, до встречи!» и не торопясь, словно дразня Коровкина, направилась на выход.
– Опять в ресторан ругаться с администратором или сразу в травмпункт? – спросила она с издёвкой, когда села в машину.
– С чего взяла. Нам и правда некогда, – Василий сидел на переднем пассажирском.
– Уже придумал, куда рванём? Или низко полетаем вокруг города?
– Полетаем, – буркнул он.
– Сальник, – обратилась она к мужчине за рулём, – А ты чего сегодня вдруг бомбилой стал? Или последний водитель не выдержал гнева сильного мира сего.
– И вам добрый вечер, Марина Вячеславовна. – улыбнулся в зеркало заднего вида верный помощник Коровкина.
– Мне в магазин один надо, для дома. Заедем. Васенька, у нас же есть время до начала полёта? – ох, и бесит она Коровкина.
– Сальник, тормознёшь около магазина.
В магазин Марина отправилась одна. Мужчины остались в машине.
– Василий Петрович, куда едем-то?
– Домой хочу. – он глянул на часы, словно и вправду торопился: – что ей понадобилось? Вроде всё есть.
– Ступу. Полетать же. – засмеялся Сальник.
В это самое время из магазина вышла Марина. Она несла в руке огромную уличную метлу: «Я просила не заворачивать, так полечу», – сказала женщина под дружный хохот мужчин.
Глава 8. Встреча
Не каюсь –
Было бы нелепо,
Когда так щедро нам дано
Любить болезненно и слепо.
Любить!
А после – всё равно.
Тамара Шульга
«Дальний Восток», 1985, № 3
1990 год. Февраль
Марина уже с получаса как стояла около окна и смотрела на дачи и посёлки. Её сердце уже не билось, оно бешено колошматилось о грудную клетку, требуя его выпустить. Ещё немного, ещё чуть-чуть, и они встретятся.
– Ну что, умираешь от нетерпения? – спросил попутчик.
– Ага, вот увидите, какой он. – конечно, она не могла ехать молча. Счастье распирало её, и ей хотелось поделиться им с другими.
Поезд пришёл минута в минуту. Он медленно протягивал своё многосоставное тело вдоль перрона. Толпа встречающих была немногочисленной. То там, то здесь мелькали бескозырки и фуражки. Но не было знакомого лица.
Наконец, состав встал. Вздрогнул. Выдохнул. Скрипнул.
– Пассажиры, выходим. Не забывайте свои вещи, – на весь вагон без рупора кричала проводница.
– Помочь? – спросил попутчик и подхватил Марины чемодан.
– Спасибо, – она смотрела в окно, а не под ноги, отчего постоянно спотыкалась.
Они вышли в промозглый февраль. Попутчик поставил её чемодан на белый перрон:
– Теперь куда? – спросил он. – Не видать?
– Нет, – покачала головой девушка.
– А где живёт, знаешь?
– В общежитии. Знаю адрес. Спасибо, я подожду. Он сейчас подойдёт, я уверена.
Попутчик махнул на прощание рукой и скрылся за поворотом, а она осталась ждать. И как в ту морозную ночь, когда он нашёл её на дискотеке, она осталась одна. Пассажиры и встречающие разбежались. Только сейчас ярко светило солнце на чистом голубом небосводе. Влажный воздух оказался противным и холодным. Но чирикали воробьи, что скрашивало её одиночество.
На скамейке сидели три бомжа: синяк4, женщина и юноша. Женщина отмахивалась, юноша дёргал её за руку и просил уйти: «Мама, ну, пожалуйста, холодно здесь». А мужик спал, опустив голову на грудь.
– Замёрзнет. Надо забрать, – едва шевеля языком проговорила женщина.
– Мама, ну его, пойдём, простынешь. Пойдём на вокзал.
– Замёрзнет. О, смотри, кривой пришёл. Кривой, на вокзал. Че урвал? – женщина переключилась на другого синяка.
Марина от нечего делать наблюдала за бомжами. Молодой человек вызывал в ней симпатию. Она видела, как трепетно он относился к своей пропащей матери. «Жаль, что у него без вариантов», – подумалось девушке.
Немного поспорив, подхватив за руки спавшего, бомжи дружной толпой, не обращая ни на кого, направились к вокзалу.
Марина посмотрела на часы. Прошло уже полчаса, как пришёл поезд, а Андрей так и не появился. Больше здесь делать ей было нечего.
Девушка зашла на вокзал, сдала в камеру хранения свой чемодан, захватив с собой только книжки, и отправилась на поиски общежития. Вдруг что-то случилось. В справочном бюро на привокзальной площади ей подробно рассказали, как добраться, поэтому она долго не плутала, а нашла общагу сразу.
Внизу на проходной сидел курсант в морской форме. Марина сказала, что она приехала к Андрею.
– Ты Марина? – она кивнула. – Он уехал тебя встречать ещё утром. С занятий отпросился. И не встретил? – она помотала головой, а у самой губы расползались в улыбке.
– Где-то разошлись. – она пожала плечами. – Я подожду здесь? – и она показала на стулья около стены.
– Имей в виду, не положено посторонних пускать в общежитие. Поняла? – спросил курсант. – Поднимаешься по лестнице, если кто из офицеров спросит, скажешь, что его сестра. Ясно?
Что же тут неясного?
– Там Димка должен быть. Его товарищ по кубрику5.
– Не, Димка ушёл, я сам видел. – раздалось сзади. – Это Марина? К Андрею? Где вещи, давай донесу до комнаты. Скажешь им, что она у меня. Давай знакомиться, я – Славка.
Высокий и худой словно жердь Славка привёл Марину в свой кубрик.
– Какой порядок! – восхитилась девушка.
– Попробуй устрой беспорядок, сразу получишь наряд вне очереди6 или в уволниловку не отпустят.
Славка налил девушке чаю, спросил, не голодна ли она, взял в руки учебник и сел заниматься. Марина порадовалась, что прихватила с собой книги и конспекты. Она тоже достала, чтобы подготовиться, как дверь распахнулась и в кубрик заглянул круглолицый парнишка:
– Славка, где наша гостья?
– За столом. Андрюха пришёл?
– Нет ещё. Марина, разрешите представиться, – парень вошёл в кубрик, встал перед девушкой и лихо щёлкнул каблуками. – Дмитрий. Сосед того оболтуса, который где-то затерялся по дороге.
Марина весело рассмеялась. Ей определённо нравилось всё: и ребята, и их отношение к ней, и порядок в комнате.
– Пусть у нас посидит. А Андрюхе без штрафа её не выдавать.
– Нет, Славка, тебе учиться надо. Марина, прошу.
Девушка встала, виновато пожала плечами, посмотрела на Славу:
– Я пойду? – то ли спросила, то ли поставила перед фактом. – Спасибо большое. А чай у тебя замечательный.
– Димон, скажи Андрюхе, что с него полторта. – крикнул им вдогонку Славка.
– Много сладкого есть вредно, – со смехом ему ответил Димон.
На улице стало смеркаться. Димка наготовил макарон по-флотски, поставил на стол сковороду, налил в большую железную кружку крепкого горячего чая.
Он рассказывал смешные истории, часть из которых Марина уже слышала от Андрея. Похоже, что это были байки училища.
– А откуда все про меня знают? Андрей всем растрепал? – спросила она и покраснела.
– Конечно, мы с января только и слышим, как он тебя на дискотеке нашёл, и что ты скоро приедешь. Ты именно такая, какой мы тебя и представляли. Фотку оставишь?
В те времена не было ни сотовых телефонов, ни пейджеров. Где находится человек, когда он придёт, узнать невозможно. Оставалось только сидеть и ждать.
И Марина ждала. Но скучно ей не было. Вскоре весь этаж собрался в кубрике Андрея и Димы посмотреть на гостью. Ребята несли свои дары: кто конфеты, кто печенье, кто мандарины. Было весело. Марина была на седьмом небе от счастья. Ещё никогда в жизни ей не уделяли столько внимания.
В очередной раз дверь распахнулась. Она услышала родной голос, но Димон прижал палец к губам, чтобы молчала.
– И где твоя гостья? – спросил кто-то. Ребята встали плотной стеной, загораживая девушку.
– А вы чего все здесь? – удивился Андрей.
– Посмотреть хотим. Где она? Не видим.
– Не знаю, – голос был какой-то растерянный. – Перепутал семь и семнадцать. В универе её тоже не было. Где теперь искать? Я расписание переписал её преподов. Она говорила, что сдавать будет. Завтра все пойдём её караулить.
Димка с Мариной переглянулись друг на друга и как прыснут. Андрей подозрительно посмотрел на ребят, потом вдруг увидел её сапоги.
– Марина? Здесь? Марина, я тебя нашёл, выходи. Ребята, пропустите, – он стал пробираться, но его не пустили, вытолкнули из кубрика и отправили за штрафным тортом.
Глава 9. Сомнения.
Пусть впереди
И радость, и отчаянье,
Но хорошо,
Когда чего-то ждёшь,
И чувствуешь,
И видишь
(пусть случайно)
С горы идущий
Торопливый дождь,
И мечешься,
Когда пылают раны,
И опьянено дышишь
После гроз…
Тамара Шульга
«Вдохновение». 1979
Марина. Наши дни. Коттедж Коровкина
Я до сих задаю себе вопрос: «Почему?». Был ли тот вечер началом конца? Или другое обстоятельство повлияло? Могло ли быть продолжение нашей истории? Мне кажется, что это было вчера. И мне до сих пор стыдно за себя, мне до сих пор стыдно перед собой. Хотя, в общем-то, что такого я сделала?
Было уже поздно идти куда-то. Кто-то из ребят притащил в кубрик к Андрею раскладушку. Постелили простынь. Дали подушку и одеяло. Сам Андрей и Димон спали на двухъярусной кровати. А мою раскладушку поставили рядом.
Я хорошо помню тот вечер, словно это было вчера, а не больше тридцати лет назад: на мне был модный японский пуловер белого и чёрного цвета.
В наш город японские вещи поступали в обмен на лес. Нельзя сказать, что они свободно лежали в магазине, но на работе была специальная очередь на дефицитный товар. Подошла твоя очередь: берёшь или передаёшь очередь другому, ожидая нужной тебе вещи. Я уже не помню: одна была такая очередь или несколько. Потому что у нас дома была вся зарубежная бытовая техника, даже фритюрница и видеодвойка.
На самом деле, моя очередь была далеко позади. Но моя коллега, Галина, уступила мне свитер. Она знала, что я к жениху еду. Сколько раз она выходила из кабинета, когда он звонил.
Надела я его днём, когда сходила с поезда. Мне же хотелось красивой предстать перед молодым человеком. Остатки дня я ходила в дублёнке, потом сидела у ребят в кубрике. В общем, пропотела.
В то время я была пышечкой и быстро потела.
Я чувствовала свой запах. Но, увы, в мужском общежитии, где душ один на этаже, мыться не пойдёшь.
Это я сейчас пошла бы. Поставила бы парней перед дверью, чтобы никого не пускали, и привела бы себя в порядок. А тогда я даже подумать об этом не могла. Я чувствовала себя робкой бедной родственницей.
Не могла я и подумать, чтобы попросить у Андрея его одежду. Знали мы друг друга всего ничего. Отношения наши развивались через письма и звонки. А он сам не догадался. Постеснялась ли я попросить, чтобы сходить на вокзал за своим чемоданом, или поздно было идти, сейчас не помню. В приморском городе в те времена не совсем безопасно было передвигаться в тёмное время суток. Так или иначе, но я осталась в тот вечер без вещей.
