Мадина Кеберлейн
Мир Ами
Ами уселась на асфальт, прямо посреди дороги, чтобы попробовать что-нибудь изобразить. Лулу и тут не стал отставать. Бережно взяв мелок зубами, пёс стал водить им по бетонной стене. Нанося несколько штрихов, он отходил подальше, чтобы оценить свое творение. Лулу понадобилось больше двадцати минут, чтобы его картина обрела хоть какое-то приблизительное сходство с реальностью.
– Лулу, ты что меня нарисовал? – Ами пришлось немного отодвинуть здоровяка, чтобы в полной мере оценить его старания. – Я такая улыбчивая! Это так мило с твоей стороны! Мне нравится, спасибо!
Девочка разглядывала угловатую фигуру, слабо напоминающую человека. Ее вьющиеся волосы торчали вверх, а глаза смотрели в разные стороны. На руках было всего по два толстых пальца, а ноги и вовсе не отличались симметрией. Левая нога была куда больше правой. Но среди всего этого выделялась искренняя улыбка девочки. Именно такой видел Лулу свою маленькую хозяйку: улыбчивую и открытую, чего не скажешь о ее собственном самомнение. Этим рисунком он хотел изобразить всю ту любовь, которую он испытывал к девочке.
– А это кто? – Ами указала на маленькую фигуру рядом со своим изображением.
Лулу стал подставлять свою большую голову под ладонь Ами, тем самым отвечая на вопрос.
– Ты себя недооцениваешь, Лулу! – рассмеялась Ами, соизмеряя рисунок с реальной моделью.
Девочка подняла розовый мелок, и обвела узором в виде сердца маленькую фигурку собаки:
– Будем считать, что все остальное это твое огромное сердце!
Лулу с любопытством смотрел на дополнение его рисунка, пока Ами вновь к нему не обратилась.
– О! Посмотри сюда да это же целое поле для фантазии.
Ами подбежала к стене, по которой вилось густое растение. Собрав всё мелки в подол футболки, девочка устроилась ближе к строению. Она сделала рамку из пальцев, чтобы определить идеальный размер будущей картины. Высунув кончик языка, Ами стала очерчивать силуэт белым цветом. Лулу с любопытством наблюдал за работой, заняв собой проезжую часть. В этом путешествии ему нравились пустующие дороги. Отсутствие машин, позволяющее пешеходам занять их места, создавало особое ощущение, будто ты нарушаешь привычные правила, без каких-либо последствий.
Лулу смотрел на рисунок Ами, и все никак не мог понять, что же она хотела изобразить. Множество линий ещё не сливались в единую картину. Каждый штрих жил отдельно. Но уже спустя несколько минут, все стало проявляться само собой. Девочка добавляла все больше деталей, и вот со стены на них уже смотрело женское лицо, с роскошной шевелюрой из вьющегося растения.
– Мама. – коротко и тихо произнесла Ами.
Лулу заметил нотку печали в голосе девочки, поэтому, уже по обычаю, решил утешить тычком мокрого носа в ее макушку.
Девочка бы ещё долго смотрела в знакомые глаза, вот только у природы были иные планы на этот счёт. Дождевая вода стекала вниз по стене, создавая разноцветные ручейки, сбегающие в канализационный люк. Позабыв об особенности строения Лулу, Ами печалилась исчезающему образу матери.
Внезапно начавшийся дождь все же загнал друзей под каменный мост, где им пришлось скоротать несколько часов. Запах сырости пробудил в ней то, о чем она захотела тут же поделиться со своим единственным собеседником.
– Я тут вспомнила кое-что. – начала говорить Ами.
Она тянула из себя каждое слово, словно нить из запутанного клубка. Девочка поведала о том, что раньше думала, будто под мостами жили злобные тролли. Её рассказ заставил Лулу громко принюхиваться, опасаясь того, что это могло оказаться правдой. Но его нос не улавливал ничего, кроме запаха сырой земли.
– Я вспомнила, что когда была маленькой, боялась проходить через мост. Мама долго меня упрашивала, но я никак не соглашалась идти коротким путём. Тогда нам пришлось идти по подземному переходу, а это был целый лишний километр. Но, несмотря на это, мама не стала меня ругать. Даже потом не обвиняла в упрямстве и в том, что мы опоздали на прием к стоматологу. Она терпеливо ждала, что я сама все расскажу. Я рассказала ей правду лишь спустя неделю, на что она поведала историю из своего детства. Со своим страхом ей помог справиться ее папа, мой дедушка. Тогда она дико боялась насекомых. Но дедушка сказал, что маленькие букашки боятся её куда больше, чем она их. И предложил громко топать при виде жучка. От громких шагов все разбегались, а мама поняла свою силу перед маленькими насекомыми. Я потом тоже громко топала, когда по мосту проходила. Считала, что так распугиваю троллей.
Закончив свой рассказ, Ами ненадолго замолчала, разглядывая свои ладони, перепачканные разноцветными мелками.
– Это был последний раз, когда я поделилась с мамой своим страхом.
Ами протянула наружу свои руки, чтобы дождевая вода могла смыть остатки мела. Затем девочка вытащила карту из своей сумки и отметила на ней мост Троллей.
***
Игрушечный паровоз шумно ездил по реалистичному ландшафтному макету. Выпуская пар, он заезжал в тоннель, откуда раздавался его гудок. Паровоз останавливался на остановках и уже через несколько секунд вновь отправлялся в путь. На его дороге попадались сельскохозяйственные поля, мосты, горы и небольшие деревеньки. На полях паслись коровы, а фигурки людей собирали урожай. В деревне кипела своя жизнь. На прилавках местного рынка можно было разглядеть банки с медом, янтарного отлива, свежие овощи и фрукты. Рыбаки в повозке везли улов, проезжая мимо старика с упрямой козой. В домах горели лампады, а в люльках мирно спали младенцы, пока матери занимались домашним хозяйством. В лесу можно было увидеть редкого дровосека, спугнувшего стуком своего топора зайца. Все это выглядело словно застывшим кадр из доброй народной сказки. Одной из тех, что читают своим детям перед сном, чтобы привлечь хорошие сновидения.
Дымящий паровоз приковал к себе внимание Лулу. Пёс навис над макетом, не отводя взгляда от его движущегося элемента. Он был заворожен.
Этой ночью они решили укрыться в магазине игрушек. Ами первой подбежала к макету, но вскоре потеряла к нему всякий интерес. Её глаза были направлены на Лулу. Его большие уши были направлены вперед, стараясь не упустить ни одного звука. Глаза блестели, отражая свет фонарей и фар бутафорских машинок. А все эти деревья и фонарные столбы вызвали у него обильное слюноотделение. Перед ней сидел будто щенок, увидевший впервые игрушку.
– Откуда же ты взялся такой? – спросила Ами, зная, что не получит ответ.
В поисках ответов на свои вопросы, она совсем забыла, что рядом с ней находился кто-то ещё. Лулу всегда отчаянно помогал ей справляться со всеми трудностями, но Ами ни разу не спрашивала, что было нужно ему самому.
– Интересно, а ты помнишь свою жизнь до того, как появился здесь? – продолжила свои размышления Ами.
Лулу на секунду взглянул на свою хозяйку, будто понимая, что сейчас речь зашла о нем. Его мимолетный взгляд, полный тоски, пробудил в девочке нечто такое, что заставило её взглянуть на пса с другой стороны. Как она не замечала этого раньше? Почему в её голове не возникал вопрос о его судьбе? Что за история стояла за ним? Лулу имел ответы на все эти вопросы. Он с малейшими подробностями помнил свою жизнь "до" и "после". До того, как он оказался здесь и после чего его взгляд потерял щенячий блеск. Он помнил, как жестоко с ним обходился, первый в его жизни, хозяин и как повезло ему с теми, кто подарил второй шанс на счастливую жизнь. Туловище Лулу неспроста имело такие особенности. Глядя на свое отражение в витрине, он всегда вспоминал, что не все люди добрые и дружелюбные, как ему казалось раньше. Но даже то, что с ним произошло, не смогло его сломить и обозлить на всех людей. Лулу знал, что помимо зла на планете жило и добро, и именно на его стороне он желал провести остаток своих дней.
– А может ты тут местный житель, а Лулу? – вдруг в шутку предположила Ами. – Твоя странность вписывается в эту местность, знаешь ли!
Лулу посчитал неплохой идеей не переубеждать девочку, пусть лучше она останется с этим мнением, нежели узнает подробности его тяжелой судьбы. Тем самым пёс оберегал Ами не только от опасностей, но и от душевных терзаний.
Потрепав Лулу за ухом, Ами устроилась на сон в горе плюшевых игрушек. Ей под руку попался лохматый зайчонок, почти такой же, как в видении. Девочка крепко прижала его к груди и из её глаз потекли слезы. Она была охвачена желанием оказаться в объятиях своей матери, чтобы её пожалели и приласкали. Со слезами на глазах она провалилась в глубокий сон.
– Ты меня слышишь вообще? – донеслось до Ами. – Я с тобой разговариваю.
Взглянув в сторону голоса, Ами увидела обеспокоенное лицо своей матери.
Напряженное лицо матери пугало дочь, но она не могла произнести ни слова. Она заметила, что встаёт из-за стола и ничего не могла с этим поделать. Даже слова матери о том, что вражда между ними ни к чему не приведёт, не дали нужного эффекта.
– Я тебя люблю, дочка. – тихо послышалось из столовой.
– Стой, куда ты пошла? – кричала Ами, но её рот не открывался. Эти слова слышала лишь она сама. – Мам, я здесь. Я тоже тебя люблю!
Крики были настолько отчаянными, что силы быстро покинули девочку. Ей пришлось лишь смириться и наблюдать куда же ведут её ноги. Ами оказалась в своей комнате. Закрыв глаза, она моментально вернулась в магазин игрушек. Лулу рядом не оказалось и это насторожило девочку. Блуждая между стеллажами с красочными упаковками, Ами обратила свой взор на улицу. Через стекло она увидела силуэт Лулу. Он сидел посреди дороги и смотрел на луну.
В ночи, сидя посреди дороги, пес смотрел на полную луну. Ему хотелось выть, но сон Ами ничто не должно было потревожить. Тоска съедала его изнутри. Он понимал, что впереди его ждали последние дни, проведённые с хозяйкой. Вся Жуть города замерла в ожидании, когда же Лулу исполнит главный приказ, не замечая его душевных терзаний. В большом теле пса уживались тонкая натура и чувственная душа. Терзая свою душу по ночам, утром ему приходилось изображать глупого и беззаботного пса.
"А что если Лулу все-таки один из этих Жутей, что снуют по ночным улицам?" – внезапно в голове Ами вновь промелькнула эта мысль.
Она стала вспоминать все странности поведения пса и все больше убеждалась в правоте своей гипотезы. Неужели, бегая и прячась каждую ночь от Жутей, она бродила с одной из них бок о бок. От одной этой мысли ей стало не по себе. Девочка хотела было постучать по окну, чтобы позвать Лулу внутрь, но пёс уже скрылся из виду. Он убежал в сторону запретной части города. Недоумевая, девочка смотрела ему вслед, пока не заметила постороннее движение в темноте. Нечто устрашающее двигалось в её сторону. Успев спрятаться в последний момент, Ами с ужасом поняла, кто именно стоял по ту сторону стекла. Огромный паук оплетал входную дверь. От страха девочка дрожала, боясь пошевелиться. Проведя в оцепенении пятнадцать минут, Ами смогла дышать полной грудью лишь тогда, когда паук закончил с паутиной. Топот восьми лап разносился по улице. Мохнатая Жуть убегала на свою территорию. Но расслабляться было рано. Едва девочка успела опомниться от случившегося, как за дверью послышался шорох. Кто-то пробирался сквозь паутину. Ещё минута и Жуть окажется внутри магазина.
– Лулу? – прошептала Ами, узнав приметный хвост.
Неуклюже перебирая задними лапами, Лулу пробирался сквозь плотную паутину. Ами успела лишь вернуться в кучу плюшевых игрушек, когда Лулу оказался внутри. Пёс вдыхал воздух, улавливая нотки тревоги и страха. Его глаза горели в темноте, бликуя в свете луны и уличных фонарей. Пытаясь не выдать себя, Ами притворилась спящей. Пристальное внимание Лулу затянулось или же ей так казалось, но она не нашла смелости подглянуть. Ами так и уснула, дрожа от страха.
***
Ами смотрела на задумчивого Лулу, вспоминая моменты вчерашней ночи. Могла ли она спутать плохое сновидения с реальностью?
Путаясь в раздумьях, Ами не заметила, как нажала на лапу плюшевого медведя, после чего веселая мелодия разлетелась по всему магазину. Лулу, по щенячьи виляя хвостом, приветствовал хозяйку. Он был рад видеть ее сонное лицо. Подставляя большую голову ей под руку, он желал получить порцию чесания за ухом.
"Как же он может быть Жутью? Это однозначно был дурной сон". – подумала Ами, глядя на дурашливого здоровяка. Но эти мысли быстро улетучились, когда Ами остановилась перед паутиной, порванной ровно посередине.
– Ну, вот опять. Кто и зачем это делает? – Ами сделала вид, будто удивлена появлению паутины на двери.
Лулу был занят зудом за правым ухом, упустив сверлящий взгляд своей хозяйки. Девочка пыталась уловить в поведение пса хоть малейший намёк на предательство и злой умысел, но тот будто не замечал подозрений. Неуклюжие попытки почесать за ухом металлической лапой вызвали у Ами чувство жалости.
– Давай я почешу. – не выдержала девочка, протягивая руку к голове Лулу.
Пока Лулу наслаждался блаженством устранения зуда, высунув длинный язык, Ами все больше сомневалась в его принадлежности к виду Жутей.
Время от времени Ами оборачивалась, чтобы утвердиться в своих сомнениях. По пути Лулу ловил мух, неистово лаял на манекены в витринах и был не прочь поваляться в пыли. Его поведение ничем не отличалось от поведения самого обыкновенного пса. Ничего жуткого с ним не происходило. Со временем Ами забыла ночное происшествие и уже стала вновь напевать мелодию из рекламы строительной компании.
– Обалдеть! – девочка остановилась возле витрины одного из магазинов. – Ты только взгляни на это.
Перед взором девочки и собаки развернулось целое представление в витрине магазина. В центре за стеклом кружились балерины на изящных ножках в белоснежных пуантах, чуть левее от них оркестр, почти как настоящий, играл на маленьких музыкальных инструментах, а из окошка справа появлялись и исчезали облака и звезды. В импровизационном небе, прямо под Луной был натянут канат, по которому на моноцикле катался улыбающийся мальчик. Все это двигалось и кружилось в такт мелодии. Ами не сводила взгляда с ловкого юноши на моноцикле, как вдруг в её голове промелькнула мысль:
– Как так получилось, что я не потеряла навык езды на велосипеде, но зато свою семью я позабыла?
Эти слова заставили Лулу отвлечься от плавающих в небе облаков. Его челюсти щелкали от желания немедленно их поймать и растерзать. Каждый видел в этой витрине лишь то, что откликалось именно его мировоззрению.
– А вдруг все-таки нет никакой семьи? И все что я вижу – не больше чем сон? – Ами прикоснулась рукой к стеклу. – Ты только вдумайся: за все время, что мы бродим по городу, нам ни разу не встретился человек. Какова вероятность, что другие люди вообще существуют?
Эти разговоры приводили Ами не просто в уныние. Её плечи опускались от безысходности, а ноги будто врастали в тротуар. Рука сама потянулась к камню, что лежал у её ног. Она смотрела на него с интересом, пугая тем самым Лулу.
– Вот живу я тут по каким-то правилам, а кто вообще эти правила придумал? – девочка повернулась к Лулу, но её глаза все еще были нацелены на камень в руке.
Наконец, Ами взглянула на своего притаившегося пса. В ее памяти тут же всплыл его недавний побег. В этом городе нельзя было никому доверять, она осталась со своей проблемой совсем одна. Она резко замахнулась и со всей силой бросила камень. Он пришелся в витрину магазина. Стекла с грохотом падали на асфальт. Большие осколки стекла разбивались в мелкую крошку под ногами Ами. На лице девочки не дрогнул ни один нерв, взгляд был устремлен на сбитого камнем моноциклиста. Он повис вниз головой, пытаясь безрезультатно крутить педали.
Лулу лишь успел прикрыть собой хозяйку, защищая её от осколков стекла. Грохот разнесся по улице, откликаясь эхом в каждом закоулке. Казалось, будто все стекла в этом городе были разбиты, настолько шумно стало в эти секунды.
–Вот видишь, Лулу! – продолжила Ами. – Я никому не нужна со своими правилами. За мной никто и никогда не придёт…
Лулу заметил, как волосы Ами стали путаться на ветру. Взглянув под ноги, можно было заметить маленькие песчинки, забивающиеся во все щели на асфальте. Надвигалась песчаная буря.
– …мы с тобой до конца своей жизни будем прозябать в одиночестве. Этот город – наша клетка и из неё нет выхода.
Ами не успела поделиться с Лулу своей гипотезой о его родословной, буря застигла их врасплох. Глядя на то, как отчаянно пес оберегал ее от сильных порывом ветра, подставляя себя под хлесткие песчаные удары, Ами стало не по себе от своих мыслей. Она крепко вцепилась в шею доблестного Лулу, пережидая бурю. Он предан ей, в этом нет никаких сомнений.
Песок накрыл собой не только балерин, но и весь оркестр, а облака и звезды скопились возле повисшего вниз головой мальчика на моноцикле. Вся эта картина была удручающая. Ами испытывала чувство стыда за свое недавнее поведение. Ее слова возвращались к ней эхом из всех подворотен, от них нельзя было укрыться. Да и как это можно сделать, как укрыться от собственных мыслей?
Бережно расчищая песок, девочка доставала хрупких балерин, складывая одну за другой игрушки на асфальте. Лулу не вмешивался, как ему было велено. Ему оставалось лишь наблюдать.
– Мне не нужно было себя так вести. – тихо произнесла Ами, поправляя смычок у виолончелиста. – Я ведь не такая вовсе.
Лулу стало жаль хозяйку, она говорила так искренне. Ох, если бы он только мог рассказать ей всю правду, ее страданиям тут же пришел бы конец. Он коснулся ее макушки, забирая частицу печали себе. Одинокая луна, сделанная из фольгированного материала, напомнила Лулу о времени. Ему пришлось достать карту, чтобы напомнить Ами о продолжении пути, положив её к ногам хозяйки.
– Нет, Лулу. – внезапно заявила Ами, убрав карту обратно. – Сначала я должна ликвидировать все последствия своего ужасного поступка. Что будет, если хозяин лавки придет и застанет все в таком виде?
Крепики наблюдали за происходящим с крыши дома напротив. Получив сигнал от Лулу, они поспешили в сторону запретной части города с донесением.
– Лулу не справляется со своим заданием. – разочарованно заявила темная фигура, после того, как Крепики рассказали о случившемся. – Готовьтесь, скоро нам понадобится Ваша пронырливость. Вы должны будете украсть карту, без нее девчонка собьется с пути, и тогда уж точно придет к нашим дверям. Тут-то уже я ее встречу лично.
От радости Крепики запрыгали на месте, время проявить себя настало. Их лапы чесались без дела, беготня от бури не приносила им ничего кроме ужаса и страха. Это сомнительное задание все чаще пугало их самих, нежели названную гостью. С каждым разом буря становилась все свирепей и разрушительней. Много раз, умоляя паука поменяться обязанностями, Крепики получали твердый отказ. Тяжело вздохнув, они спешили выполнить поставленную цель, чтобы поскорее укрыться от разбушевавшейся стихии. Никто в этом городе не был рад песчаной буре, все желали, чтобы она поскорее прекратила свое царствование.
***
Все чаще сновидения стали пугать Ами своей реалистичностью и необъяснимостью. Добрые и светлые моменты заменялись на серые и тоскливые. Теперь перед ней в зеркале отражалась не озорная девчонка, а совершенная противоположность этому образу. Тело, молча, ходило по коридорам, не замечая отчаяния окружающих. Ами же была его заложницей, не имеющей возможности даже разговаривать. Этой ночью Ами видела себя в школе. Её окружали люди разных возрастов, и ни один их них не обращал на неё внимание. Ами беззвучно кричала, моля о помощи, но все проходили мимо. Ами прекратила всякие попытки докричаться лишь тогда, когда ощутила полное безразличие окружающих к её персоне. Как бы это странно не звучало, но она была совершенно одинока в толпе.
Проснувшись в поту, Ами едва могла дышать. Сновидение было настолько тяжелым, что дыхание сперло от ужаса. Её не радовало солнце, пробивающееся сквозь шторы, преданный Лулу больше не вселял ощущение безопасности, как раньше, а надежда найти дом и родителей выглядела не такой уж и безоблачной. Ощущение одиночества все больше переползало из сновидения в реальность. И это совсем не радовало Ами.
Заметив метаморфозы в поведении хозяйки, Лулу пытался понять, с чем именно они были связаны. Ему много раз говорили про эти необратимые изменения, но их причину никто не знал. Пёс словно принюхивался к её мыслям. Девочка все больше уходила в себя, а это означало, что время их расставания неумолимо близилось. Где бы они ни были, Крепики шли по пятам. Лулу замечал их повсюду: прыгающих с крыши на крышу, выглядывающих из-за мусорного контейнера, изображающих манекенов в витрине магазина. Всего несколько дней назад, Ами первой бы забила тревогу, заметив явное присутствие Жути, но только не сейчас. Ее взор был направлен себе под ноги.
Лулу подавал знаки Крепикам, чтобы они не приближались. Он всем своим большим сердцем не желал напугать Ами. Лучше он сам сопроводит хозяйку в назначенное место, чем шумные Крепики превратят все в катастрофу.
– Не может быть! – внезапно Ами остановилась, прислушиваясь к посторонним звукам.
Лулу стал оглядываться по сторонам в поисках Крепиков, выдавших себя. Он смотрел вокруг, в то время как взгляд Ами был направлен вперёд.
– Ты слышишь это, Лулу? Кажется, мы дошли до парка!
Бросив сумку, Ами побежала увидеть спасение своими глазами. Веселая музыка становилась все громче. Лулу же сидел на месте неподвижно, зная, что именно должно сейчас произойти. Он не просто жил в этом городе, он был частью его самого. Поэтому подобно нервной системе, он часто заведомо знал о предстоящем событии. Лулу оставалось лишь ждать, чтобы утешить хозяйку, ведь за поворотом не было никакого парка, и за другим тоже. Его вообще не было в этом городе. Всё что видела Ами с крыши, являлось ее собственной фантазией, миражом. Парк был для неё тем самым спасительным островком, который так необходим каждому из нас. В образе парка она видела все то, чего ей так не хватало в жизни. Там, среди шумной и веселой толпы, она хотела найти себя. Как ей казалось, настоящая жизнь начиналась где-то там, где не было забот и проблем.
– Ты что издеваешься? – крикнула Ами.
Девочка держалась за эту ниточку изо всех сил, чтобы не потерять себя окончательно. Но за поворотом её ждало очередное разочарование. Все та же аллея, практически ничем не отличающаяся от предыдущей. Музыка затихла сразу, как только Ами завернула за угол.
– Ну, нет, нет, нет! – девочка капризно затопала ногами. – Сколько можно надо мной издеваться.
Пока хозяйка ругалась и гневалась на город, Лулу поднял сумку и побрел за ней. Его нос учуял приближение песчаной бури.
Путники решили переждать бурю в квартире. Точнее Лулу так решил. Он знал, что так было нужно. Обессиленную от гнева Ами, он повёл к ближайшей парадной. Ей было уже все равно на бурю. Буря перестала пугать девочку, что стало сигналом о необратимом изменении её самой.
Крепики настойчиво подавали сигнал для Лулу с соседней крыши, после того как буря утихла. План Б совсем скоро должны были привести в действие, и ему совершенно это не нравилось. Но другого выхода просто не было. Если Лулу вздумает воспротивиться общепринятому решению по поводу судьбы Ами, мир Жутей исчезнет навсегда. Он ощущал себя между двух огней, но все же девочка запала ему в душу, и он решил дать ей последний шанс. Шанс на то, что она ещё успеет найти выход из этого города.
– Ты почему не ешь ничего, Лулу? – спросила Ами, глядя на все ещё полную миску. – Ты только взгляни на себя! Такой большой пёс должен много питаться, а ты как птенчик зернышки клюешь.
