Люсинда Райли
Семь сестер. Потерянная сестра
Мерри
Лондон Июнь 2008 года
10
Я устроилась на заднем сиденье такси и, хотя ощущала бесконечную усталость после очередной бессонной ночи на борту самолета, не смогла сдержать улыбки при мысли о том, что на самом деле сижу в салоне черного кэба. В последний раз я была в Лондоне в те ужасные времена, и все эти долгие годы я мечтала протянуть руку и остановить лондонское такси. Но они, как и все остальное, не считая абсолютно необходимых вещей, находились далеко за пределами моего бюджета. Я с таким же успехом могла мечтать о том, чтобы сесть в ракету и улететь на Луну, как Нейл Армстронг за несколько лет до того, как я впервые приехала в Лондон.
Как изменился город со времени моего предыдущего визита! Из Хитроу тянулись огромные путепроводы и виадуки; транспорт двигался сплошным, нескончаемым потоком. Высокие офисные здания и многоквартирные дома поднимались повсюду, и я ощущала слезы, подступавшие к глазам, потому что это было так похоже на Сидней, Торонто или любой другой большой город на свете. Я видела элегантную архитектуру, зеленые просторы общественных парков и Национальную галерею, которые были единственными местами, бесплатными для меня в те прежние вре мена.
«Мерри, – твердо говорю себе я, – ты отлично знаешь, что Биг-Бен и Парламент остались на месте, как и Темза…»
Я закрываю глаза, отгораживаясь от мира, и молюсь о покое, пока мы приближаемся к центру великого города. Я надеялась, что на этот раз смогу получить истинное удовольствие от него, но с тех пор, как Мэри-Кэт оставила сообщение для меня и Бриджит и в фойе «Рэдисона» меня поджидали те девушки, я вернулась в далекое прошлое. И снова испытала весь тот ужас, который чувствовала тогда.
«Конечно, это был он… Или нет?»
Этот вопрос прозвучал в моей голове в тысячный раз. Но почему? Почему после стольких лет? И как он – вернее, они – смогли найти меня?
Сердце гулко забилось в груди. Должно быть, они настроены серьезно, если пустили по моему следу столько людей и сумели проследить за мной от Новой Зеландии до Канады.
Действительно, я отправилась в кругосветное путешествие отчасти ради удовольствия, но и ради того, чтобы найти их обоих. Я не произносила их имена с тех пор, как переехала в Новую Зеландию тридцать семь лет назад. Я знала одно: чтобы выжить, мне нужно было оставить прошлое за спиной и начать все снова. Но потом, когда мой дорогой Джок скоропостижно скончался, я лишилась его защиты и воспоминания потоком хлынули обратно. Когда мы встретились с Бриджит на острове Норфолк и накачались ирландским виски, мы стали вспоминать былые дни, и я призналась ей, что мое «большое турне» имело скрытые мотивы.
– Я просто хочу выяснить, живы они или умерли, – сказала я, когда она заново наполнила мой бокал. – Я не могу коротать остаток жизни, не зная, надо ли прятаться, в конце концов. Я хочу вернуться домой в Ирландию и встретиться со своей семьей. Надеюсь, я буду все знать к тому времени, когда попаду туда. И понимать, что это безопасно – и для них, и для меня.
– Разумеется, – ответила она. – Но, по-моему, каждый из них разрушил твою жизнь на свой лад.
– Это нечестно, Бриджит. Если он так и не появился, тому должна быть причина. Ты же знаешь, он любил меня, и…
– Боже мой! – Бриджит пристально посмотрела на меня. – Ты говоришь так, словно до сих пор оправдываешь его! Это же не так, правда?
– Конечно нет. Тебе известно, как я обожала Джока. Он спас меня, Бриджит, и мне ужасно не хватает его.
– Может быть, из-за его ухода ты решила возродить огонь своей бывшей любви? Но позволь сказать тебе: если хочешь познакомиться с мужчиной, отправься в зарубежный круиз. Моя подруга Присцилла, которая отправилась в Норвегию, рассказала о толпах возбужденных вдовцов, ищущих новых жен, – фыркнула Бриджит.
Я закатила глаза:
– Скорее, они ищут сиделку, которая будет нянчиться с ними, когда они выживут из ума. Нет, Бриджит, такой круиз не для меня. И, честно говоря, мои намерения не имеют ничего общего с поисками нового мужчины. Я просто хочу выяснить, что случилось с моей первой любовью… и с человеком, которого я считаю ответственным за ее крушение.
– Что ж, я бы не советовала копаться в прошлом. Особенно в твоем прошлом.
Бриджит всегда была откровенна, и я уважала ее за это. Мы знакомы с детства, и, несмотря на ее властную натуру, исключавшую правильность любого мнения, кроме ее собственного, я нежно любила ее.
Именно в ее крошечной квартире я три недели ночевала на диване во время первого ужасного визита в Лондон. Тогда она была доброй подругой и в нужные моменты неизменно приходила мне на помощь. А ведь я солгала и сказала о своем намерении вернуться в Ирландию, когда рассталась с ней и уехала из Лондона. Мне казалось, так надежнее – если он постучится в ее дверь, она ничего не будет знать.
Это Бриджит нашла меня два года назад, когда бутылка нашего «Пино Нуар» 2005 года завоевала золотую медаль на престижном винном конкурсе в Новой Зеландии. В «Отаго дейли таймс» появилась фотография, на которой я была вместе с Джоком и Джеком, и статья о нашей винодельне.
Бриджит, которая вышла на пенсию и отдыхала в Новой Зеландии, узнала меня по фотографии и вскоре приехала к нам. Меня чуть не хватил сердечный приступ, когда я открыла дверь и увидела ее. Мне пришлось быстро сообщить Бриджит, что Джок и мои дети ничего не знают о моем прошлом. Сначала я подумала, что она собирается сообщить мне о смерти кого-то из членов семьи, и я испытала огромное облегчение, когда узнала, что Бриджит увидела мою фотографию лишь по счастливой случайности.
Я была чрезвычайно рада, когда через несколько недель после переезда на остров Норфолк, влюбившись в его красоты после нашей поездки туда, она познакомилась с Тони и вскоре решила выйти замуж за него. Принимая во внимание, что Бриджит всю свою жизнь прожила старой девой, это решение крайне удивило меня.
– Это лишь потому, что Тони беспрекословно выполняет все ее указания, мама, – заметил Джек перед отъездом во Францию.
Джек был не лучшего мнения о Бриджит.
– Думаю, она тайком поколачивает его и запирает на ночь в собачьей конуре перед домом, – язвительно добавил он.
Действительно, Тони был обходительным и мягкосердечным человеком, которому нравилось выполнять чужие указания. Тем не менее супруги определенно выглядели счастливыми и довольными друг другом. Последний раз Бриджит не на шутку встревожилась, когда мы с ней услышали от Мэри-Кэт о потерянной сестре и о двух девушках, которые хотели встретиться со мной.
– Что я тебе недавно говорила насчет желания копаться в прошлом? – воскликнула Бриджит.
– Но я до сих пор ни о чем таком не говорила с Мэри-Кэт. Должно быть, это случайное совпадение. В конце концов, мы удочерили Мэри-Кэт, и одна из этих девушек может принадлежать к ее биологической семье.
– Такое может быть, но я помню, как он называл тебя потерянной сестрой. После стольких лет и нашего недавнего брака с Тони я не хочу иметь ничего общего с этим.
Поэтому мы вдвоем решили отправиться вечерним рейсом в Сидней – так, на всякий случай.
– Если эти девушки действительно прилетят на остров и постучатся в твою дверь, Тони может разболтаться, – нервничала я. – Как думаешь, не лучше ли посоветовать ему на время уйти из дома?
– Нет, Мерри. Тони ничего не знает, а если мы предложим ему держать рот на замке, то он начнет задавать вопросы, на которые у нас не будет ответа. Ему нужно знать лишь то, что мы собираемся устроить девичник с вечеринкой в Сиднее. Пусть они приезжают: нас просто здесь не будет.
Я до сих пор ощущала дрожь ужаса, охватившую меня после слов Мэри-Кэт о потерянной сестре.
«Я выслежу тебя, где бы ты ни спряталась…»
Потом было кольцо с изумрудом. Он с первого взгляда возненавидел это кольцо. Потому что это был мой подарок на совершеннолетие от человека, которого он терпеть не мог.
«Похоже на обручальное кольцо, – проворчал он. – В его возрасте, со всеми его деньгами и английским выговором… Он просто извра щенец».
Может быть, после прибытия в «Кларидж» мне стоит просто вынуть кольцо из сумочки и бросить его в Темзу? Однако я знала, что не сделаю этого. Помимо того, что кольцо теперь принадлежало Мэри-Кэт, оно досталось мне от самого дорогого человека в моей жизни – человека, который беззаветно любил и никогда не предавал меня… От Амброза.
Окружающие здания постепенно становились ниже, и я узнавала некоторые дома, которые видела раньше во время поездок по городу на двухэтажном автобусе. Их вид утешал меня и делал менее пугающим воспоминание о двух девушках, поджидавших меня в фойе отеля в Торонто; одна из них выкрикнула мое имя, когда я входила в лифт. Хотя Мэри-Кэт и девушка по имени Электра в своем письме заверили меня, что сестры только хотели увидеть мое кольцо, я не понимала, как они смогли так быстро добраться до меня. Хорошо, что теперь мой след затерялся в Канаде. Ни одна живая душа не знала, где я нахожусь сегодня, кроме Бриджит, а ей я доверяла безоговорочно. Пока что я в Лондоне, и здесь никто не сможет проследить за мной до отеля «Кларидж»…
Когда такси остановилось у входа в отель, я испытала долгожданный прилив бодрости и радостного оживления. Носильщики бросились вы гружать мой багаж, пока я расплачивалась с водителем. Много лет назад в Дублине Амброз рассказал мне об этой знаменитой и роскошной гостинице, когда я размышляла о пробной вылазке в Лондон вместе с Бриджит во время наших летних каникул в университете.
– Это прекрасный город, Мэри, с великолепной архитектурой и множеством исторических зданий, – сказал он. – Если ты отправишься туда, обязательно выпей чаю в «Кларидже» и полюбуйся на изумительный интерьер в стиле ар-деко. Когда мои родители приезжают в Лондон по делам или на светские мероприятия, они всегда останавливаются там.
Тогда мы действительно поехали в Лондон, но, вместо того чтобы пить чай в «Кларидже», мы с Бриджит поселились в обшарпанном пансионе на Глостер-роуд. Тем не менее мы обе влюбились в Лондон, и это побудило Бриджит переехать сюда после университета, а меня – укрыться здесь, когда мне пришлось бежать из Дублина…
И вот теперь меня препроводили в фойе «Клариджа» в роли состоятельной туристки.
– Надеюсь, ваша поездка прошла благополучно, мадам? – спросила администраторша, пока я стояла за стойкой регистрации, впитывая неброскую роскошь окружающей обстановки.
– Спасибо, вполне благополучно.
– Вижу, что вы прилетели из Торонто. Мне всегда хотелось посетить Канаду. Ваш паспорт, мадам?
Я протянула администратору паспорт и посмотрела, как она вносит данные в свой компьютер.
– Итак, ваш адрес – Новая Зеландия, долина Гибстон, винодельня Макдугал?
– Все верно.
– Еще одна страна, где мне всегда хотелось побывать, – улыбнулась она.
– Прошу прощения за вмешательство, – раздался голос у меня за спиной, – но я услышал, что вы живете при винодельне в долине Гибстон?
Обернувшись, я увидела очень высокого, угловатого мужчину в старомодном костюме-тройке, который словно вышел из времен расцвета Оскара Уайльда.
– М-да, – отозвалась я, гадая, не окажется ли он управляющим оте лем: уж очень официально он выглядел. – Что-то не так?
– Боже мой, нет. – Он улыбнулся и достал из нагрудного кармана визитную карточку. – Позвольте представиться. – Он указал на карточку. – Орландо Саквилль, назначенный за свои прегрешения винным экспертом и кулинарным обозревателем. Я могу оправдать это грубое вторжение лишь вчерашней беседой за обедом с моим добрым знакомым. Видите ли, он занимается винным импортом. Он рассказал мне, что новозеландские вина укрепляют свою репутацию как младшие родственники австралийских вин и представляют настоящие шедевры. Он упоминал ваше предприятие как одну из ведущих виноделен. Полагаю, это вы получили золотую медаль за «Пино Нуар» 2005 года? Можно поинтересоваться, вы являетесь владелицей предприятия?
– Мы с мужем вели этот бизнес совместно в течение многих лет… увы, он недавно скончался. Теперь мой сын Джек вступает в права владения.
– Мои глубокие соболезнования. – Мужчина казался искренне опечаленным. – Я больше не смею занимать ваше время, но позвольте спросить: вы остановились в этой гостинице?
– Да.
– Тогда, со всем почтением, сможете ли вы уделить мне час вашего времени сегодня вечером? Мне бы очень хотелось написать статью о вашей винодельне; местные влиятельные газеты обожают такие вещи в своих гастрономических разделах. И, разумеется, я хорошо знаком с главным редактором винного клуба «Санди таймс». Уверен, вы скоро узнаете, что если чье-то вино включено в специальную подборку, он может считать себя состоявшимся человеком.
– Можно немного подумать? Видите ли, я немного устала после перелета, и…
– Сабрина! Моя милая девочка, как вы здесь оказались?
Обернувшись, я увидела стройную гибкую блондинку, довольно похожую на Мэри-Кэт. Мой новый знакомый дружески расцеловал ее в обе щеки.
– О, я только что приехала из сельской глубинки вместе с Джулианом, – ответила она. – Мы остановились здесь на пару суток, он будет работать, а я пока пройдусь по магазинам.
– Дивно, дивно, моя дорогая, – обратился он к девушке, которая выглядела весьма нервозно. Он поймал мой взгляд и привлек ее ближе к себе.
– Позвольте представить вам леди Сабрину Воган, старинную подругу моей семьи.
– Здравствуйте, э-э-э…
– Мэри, миссис Макдугал, – сказала я и обменялась с нею рукопожатием.
– Миссис Макдугал – совладелица замечательного виноградника и винодельни в Новой Зеландии. Я только что рассказал ей, как тепло наш дорогой Себастьян Фэйрклоу позавчера отзывался о ее винах. Теперь я решительно намерен склонить ее к интервью об этом винограднике.
– Ясно, – кивнула Сабрина. – Очень приятно познакомиться, Мэри.
Наступила пауза, мой новый знакомый пожирал Сабрину взглядом.
– Ох! – воскликнула она. – Почему бы вам не заглянуть в мой люкс на коктейль к шести часам вечера? Я остановилась… э-э-э, в 106-м номере. Вас я тоже буду рада видеть, миссис Макдугал, – добавила она.
– Вот и славно! – сказал Орландо. – Скоро увидимся, Сабрина.
– Прошу прощения, миссис Макдугал, можно вашу кредитку? – спросила администраторша, когда Сабрина направилась к лифту.
– Разумеется. – Я порылась в сумочке и протянула кредитную карту.
– Еще раз извините за неудобство, миссис Макдугал, но, если сможете, приходите сегодня вечером на коктейль к Сабрине. Тогда и обсудим ваш виноградник и все, что связано с виноделием.
– Повторюсь, у меня легкий стресс после перелета и недосыпания, но я постараюсь.
– Превосходно. Тогда разрешите проститься с вами. – Он отошел в сторону, когда администраторша протянула мне ключ, но потом остановился и повернулся ко мне.
– Простите, в каком номере вы остановились?
Я взглянула на ключ.
– Номер 112. До свидания, Орландо.
Наверху, в просторной комнате с высоким потолком, изысканной меблировкой и видами на оживленные лондонские улицы, я достала из чемодана два летних платья, юбку и блузку, а потом позвонила по служебному телефону и заказала чай в номер. Хотя здесь имелись все необходимые вещи для самостоятельного чаепития, мне хотелось пригубить напиток из тонкой фарфоровой чашки, наполненной из элегантного чайника, – в точности как описывал Амброз. Когда все доставили, я уселась на стуле, смакуя этот момент.
Потом я рассмотрела карточку, полученную от чопорного англичанина. Если он был тем, за кого себя выдавал (а информация на карточке и приветствие той девушки в фойе отеля, безусловно, подтверждали это), то у меня появилась отличная возможность привлечь внимание британской – а возможно, и международной – прессы к нашей винодельне.
Я решила позвонить Джеку. По привычке я посмотрела на часы, чтобы прикинуть разницу во времени, но потом поняла, что больше не нахожусь в Австралии, Новой Зеландии или даже в Канаде. Разница во времени с Францией составляла лишь один час.
Я сняла трубку стационарного телефона на прикроватном столике и набрала мобильный номер Джека. Понадобилось некоторое время для соединения, а потом раздался незнакомый тоновый сигнал, означавший звонок в другую страну.
– Алло?
– Это мама, Джек. В трубке сильный треск… ты меня слышишь?
– Да, четко и ясно. Как ты там? Или, скорее, где ты сейчас?
– У меня все хорошо, Джек, – сказала я и понадеялась, что он незнаком с британскими и американскими телефонными кодами. Я решила солгать ему. – Я в Нью-Йорке!
– Ого, Большое Яблоко! Как оно там?
– Ох… шумно, оживленно, потрясающе! – Я никогда в жизни не бывала в Нью-Йорке. – Так, как можно было представить. Теперь расскажи, как твои дела, мой милый.
– Я очень доволен, мама, я просто счастлив. Мне трудновато общаться с моим ломаным французским, но я многое узнаю от Франсуа, а долина Роны – это нечто поразительное! Целые мили виноградников, пастельных домов и голубых небес. Здесь даже есть горы, которые напоминают о нашем доме. Хотя все не так, как дома. – Джек тихо рассмеялся. – Значит, после Нью-Йорка ты направляешься в Лондон?
– Да.
– Франсуа говорит, что будет очень рад принять тебя после сбора урожая, если ты согласишься оказать взаимную услугу и принять его вместе с семьей в Новой Зеландии в следующем году.
– Разумеется, Джек, нечего и говорить об этом. Я буду счастлива увидеть Прованс, но после Лондона у меня запланирована Ирландия, ты помнишь?
– Великое возвращение на родину предков… Было бы здорово побывать там и увидеть родину моей таинственной мамы. Вообще-то, ты даже не говорила о своей жизни в Ирландии, только об учебе в Дублинском университете.
– Честно говоря, ты никогда не спрашивал, – парировала я.
– «Честно говоря», мама? У тебя появляется ирландский акцент, даже когда ты думаешь о возвращении! А в целом как проходит твое путе шествие?
– Очень хорошо, но я ужасно скучаю по твоему отцу. Мы всегда думали, что рано или поздно он отойдет от дел, но это было не в его характере.
– Знаю, мама. Мне не нравится, что ты путешествуешь совсем одна.
– Ох, Джек, не волнуйся за меня. Я отлично могу позаботиться о себе. Кстати, я хотела рассказать тебе о неожиданной встрече в отеле… – Я вдруг вспомнила, что должна находиться в Нью-Йорке. – Это было вчера вечером. Это винный эксперт, журналист, который пишет статьи для крупных международных газет. Мы немного поболтали, и он попросил меня дать ему интервью о нашей винодельне, ее истории и так далее. Что думаешь?
– Кажется, это именно то, что нам нужно. Ого! Стоит на пару минут упустить тебя из виду, и ты уже раздаешь интервью винным экспертам!
– Очень смешно, Джек. Этот парень вдвое младше меня. Его зовут… – я сверилась с визитной карточкой, – …Орландо Саквилль. Ты, случайно, не слыхал о нем?
– Нет, но я не специалист по винным экспертам. Как ты помнишь, папа разбирался в этих вопросах. Так или иначе, нам не повредит, если ты поговоришь с ним, да? Можешь рассказать о том, как вы с отцом основали бизнес на пустом месте. Если ему понадобятся технические подробности о нашем винограде, почвах и прочих вещах, дай ему мой мобильный номер, и я с удовольствием пообщаюсь с ним.
– Разумеется, – сказала я. – А теперь давай занимайся своими делами. Я скучаю по тебе, Джек, и твоя сестра тоже скучает.
– Мне тоже вас не хватает. Ладно, мама, оставайся на связи. Я люблю тебя.
– Я тоже.
Сразу же после окончания разговора я позвонила по телефону, напечатанному на визитной карточке.
– Орландо Саквилль, – ответил бархатный голос моего нового знакомого.
– Это Мэри Макдугал из винодельни в Онтаго, с которой вы встретились внизу. Я вас не беспокою?
– Ничего подобного. Какой приятный сюрприз! Означает ли это, что вы согласились дать мне интервью?
– Я обсудила это с моим сыном Джеком, он сейчас находится в Провансе и полагает, что мне будет полезно побеседовать с вами. Он также может сообщить все необходимые технические подробности.
– Восхитительно! Значит, в шесть вечера, в номере Сабрины?
– Да, хотя я не задержусь надолго. Боюсь уснуть на месте.
– Прекрасно понимаю вас. Сабрина будет очень рада.
– Значит, до встречи в шесть вечера. До свидания, Орландо.
– До скорого свидания, миссис Макдугал, – ответил он по-фран цузски.
Я повесила трубку, внезапно охваченная воспоминаниями о своем прошлом в Дублине, когда я только что поступила в Тринити-колледж и познакомилась с людьми, похожими на Орландо и Сабрину, с их безупречным английским выговором и беззаботной жизнью.
– Сегодня вечером я собираюсь встретиться с английским виконтом и дамой из высшего общества, меня пригласили на коктейль, – сказала я вслух и подумала о том, как сильно это не понравилось бы ему.
Лежа на мягчайших подушках, я обдумывала сведения, которые мне удалось собрать о двух мужчинах из моего прошлого. В Новой Зеландии определенно не было мужчин подходящего возраста с такими именами: я перепробовала все возможности перед отъездом. А после того, как не принесли результата поиски зарегистрированных браков и смертей в архивном управлении Торонто, единственным местом для получения информации перед моим отъездом в Ирландию оставался Лондон.
«Ладно, Мерри, перестань думать об этом. Это было давным-давно, а ты собиралась провести безмятежный отпуск».
Я достала из коробки бутылку виски «Джемисон», купленную в магазине беспошлинной торговли, и налила немного, решив, что после пересечения такого количества часовых поясов мой организм так или иначе сбился с толку. Обычно я не позволяю себе употреблять спиртное до вечера, а сейчас было около двух часов дня, но я все равно сделала солидный глоток. Внезапно ко мне вернулось яркое воспоминание о первом вечере, когда я увидела его. Я была похожа на пугало, когда появилась в каком-то дублинском баре послушать игру музыкальной группы, где выступал последний ухажер Бриджит.
В тот вечер Амброз назвал меня самой красивой девушкой, которую ему приходилось видеть, но я восприняла это как мимолетный комплимент. Ему вообще не нужно было ничего говорить, чтобы зачаровать меня; достаточно было одного взгляда теплых светло-карих глаз, чтобы я влюбилась в него.
Дублин…
Как могло случиться, что прошлое вернулось ко мне с такой силой? И если я мысленно перенеслась в прошлое, то было ли совпадением, что эти девушки начали преследовать меня?
Я понимала, что, осторожно раскрывая воспоминания, так долго лежавшие под спудом, я рискую высвободить бурный поток других воспоминаний, иногда проникающих в самое детство.
Я помнила его – высокого мальчишку, с которым я училась в школе и вместе гуляла по окрестным полям. Я помнила, каким неистовым он был даже в то время. Непреклонным в своих убеждениях и твердо намеренным убедить меня.
– Прочитай это, Мерри, и ты поймешь, – сказал он, когда вручил мне блокнот. В тот день я собиралась уехать в пансион для девушек в Дублине.
– Я буду называть тебя потерянной сестрой до тех пор, пока ты не вернешься, – добавил он.
Его энергия была нервирующей, особенно потому, что она очень часто оказывалась сосредоточенной на мне.
– Я хочу, чтобы ты познакомилась с жизнью моей бабушки Нуалы. Чтобы ты узнала, что британцы сделали с нами и как моя семья боролась за свободу Ирландии… Это мой подарок для тебя, Мерри.
На первой странице толстой тетради в черной обложке стояла надпись «Дневник Нуалы Мэрфи. 19 лет». Я сорок восемь лет хранила у себя эту тетрадь, но ни разу не читала ее. Помню, как я перелистала страницы, когда приехала в пансион, но неразборчивый и неряшливый почерк с массой орфографических ошибок охладил мое рвение; к тому же моя новая жизнь в Дублине требовала множества других занятий. А потом, по мере нашего взросления, я старалась держаться как можно дальше от него и его убеждений, но все же прихватила дневник с собой, когда уехала из Ирландии. Я снова обнаружила его в коробке, когда проходила через болезненный процесс сбора и упаковки вещей Джока. И, словно по наитию, взяла тетрадь с собой в эту поездку.
Я встала, открыла чемодан и нашла дневник во внутреннем кармане, завернутый в холщовый мешок. Почему я просто не выбросила его, как рассталась почти со всем, что имело отношение к моему прошлому?
Я достала шкатулку с ювелирными украшениями и хотела положить ее в комнатный сейф, но что-то заставило меня открыть ее. Я вынула кольцо, и в солнечном свете блеснули семь крошечных изумрудов. Потом я опустилась на кровать, достала очки для чтения и взяла дневник.
«Пора, Мерри…»
Я раскрыла тетрадку и провела кончиками пальцев по выцветшим черным чернилам, густо покрывавшим страницы.
28 июля 1920 года…
