Люсинда Райли
Лавандовый сад
7
Лондон, март 1943 года
Констанция Каррузерс вскрыла конверт из плотной бурой бумаги, который уже поджидал ее на письменном столе по приходе на работу. Внимательно прочитала содержимое. В письме ее приглашали на собеседование. Оно должно было состояться во второй половине дня в Министерстве обороны, кабинет 505а. Снимая пальто, она рассеянно подумала, что наверняка ее с кем-то перепутали. Конни была вполне довольна своей нынешней работой делопроизводителя в службе разведки – «перехватчики», как ласково называли этих девушек в МИ-5, а потому и думать не думала о переходе на другую работу. Она тут же направилась в приемную и осторожно постучала в кабинет начальницы.
– Входите.
– Прошу простить меня, что отвлекаю вас от работы, мисс Кавендиш, но я получила письмо, в котором меня приглашают явиться сегодня на собеседование в Министерство обороны. Вы, случайно, не в курсе, с чем это связано?
– Мы здесь не задаем вопросов типа «Почему?» или «С чем связано?»! – рявкнула в ответ мисс Кавендиш, оторвавшись на мгновение от вороха бумаг, которыми был завален ее стол. – Думаю, они сами все объяснят вам в процессе собеседования.
– Но, – Конни замялась в нерешительности, слегка прикусив нижнюю губу, – я думала, вы довольны тем, как я работаю.
– Да, я довольна вашей работой, миссис Каррузерс. А сейчас предлагаю вам отложить все остальные ваши вопросы на вторую половину дня.
– Так мне идти туда?
– Само собой. Это все?
– Да, спасибо.
Конни тихонько прикрыла за собой дверь, вернулась на свое рабочее место и села за стол. Одно она поняла точно: все случившееся есть не случайность, а свершившийся факт.
Петляя по извилистым подземным переходам цокольного этажа Министерства обороны, где, по сути, размещался штаб правительства по руководству всеми военными операциями, Конни вдруг особенно остро почувствовала, что предстоящее собеседование будет отнюдь не простым дежурным разговором. Ее проводили в небольшую комнату, на первый взгляд совсем голую. Из предметов мебели – только стол и два стула.
– Добрый день, миссис Каррузерс. Меня зовут мистер Поттер. – Представительный мужчина средних лет поднялся ей навстречу и, слегка перегнувшись через стол, пожал руку. – Прошу вас, присаживайтесь.
– Спасибо.
– Мне сказали, что вы свободно говорите по-французски. Это правда?
– Да, сэр.
– Тогда не возражаете, если мы продолжим наш дальнейший разговор на французском?
– Я… non, – согласилась Конни, мгновенно переключаясь на другой язык.
– Вот и отлично! А теперь расскажите мне, где вы научились так хорошо говорить по-французски? – задал свой первый вопрос мистер Поттер.
– Моя мама была француженкой. У ее сестры, моей тети, имеется свой дом в Сен-Рафаэлль. Я там отдыхала каждое лето.
– Иными словами, вы очень любите Францию, не так ли?
– Да. Я чувствую себя француженкой и англичанкой одновременно, хотя родилась в Англии.
Глаза мистера Поттера, похожие на два острых буравчика, немедленно уставились на Конни. Густые каштановые волосы, карие глаза, широкая крепкая кость, выдающая галльскую кровь.
– Да, вы действительно очень похожи на француженку. Из вашей анкеты следует, что вы изучали французскую культуру в Сорбонне?
– Да. Я провела в Париже три года. Незабываемых три года, – добавила Конни с легкой улыбкой.
– Тогда почему вы все же вернулись на родину по завершении учебы?
– Я вернулась, чтобы выйти замуж за друга своего детства.
– Понятно, – коротко обронил мистер Поттер. – Ваше постоянное местожительства – Йоркшир?
– Да, фамильное имение моего мужа располагается в Северном Йоркшире, среди тамошних болот. Правда, сейчас, пока я работаю на Уайт-холле, я временно проживаю в нашей лондонской квартире. Муж в данное время находится за границей, в Северной Африке.
– Насколько мне известно, он – капитан Шотландской гвардии?
– Да, – подтвердила кивком головы Конни. – Но в настоящий момент он числится пропавшим без вести.
– Я слышал об этом. Сочувствую вам всей душой. Детей пока нет? – задал очередной вопрос мистер Поттер.
– Нет. Война помешала. – Конни тяжело вздохнула. – Мы поженились буквально за несколько недель до того, как Лоренса призвали на службу. Вот я и решила, что негоже мне сидеть в Йоркшире и вязать носки. Нужно ехать на Юг, в столицу, и попытаться заняться чем-то более полезным и важным.
– Так вы, оказывается, пламенная патриотка, миссис Каррузерс?
– Так оно и есть, мистер Поттер.
Конни слегка вскинула брови, несколько раздосадованная столь бесцеремонным вопросом.
– И вы даже готовы отдать жизнь за родину, если это потребуется? И за Францию, которую так сильно любите?
– Если потребуется, то – да.
– Говорят, вы умеете отлично стрелять, – продолжил мистер Поттер свой допрос.
Конни бросила на него удивленный взгляд.
– Я бы не рискнула заявлять, что отлично стреляю. Правда, я с молодых лет любила поучаствовать в охоте в имении моего будущего мужа.
– То есть в юности вы были настоящим сорванцом?
– Никогда не задумывалась над этим, – честно призналась Конни, стараясь отвечать предельно искренне на столь неожиданные вопросы. – Но я действительно любила и продолжаю любить все, что связано с времяпрепровождением на свежем воздухе.
– И здоровье у вас отменное, не так ли?
– Да. Мне повезло. Со здоровьем у меня пока нет проблем.
– Благодарю вас, миссис Каррузерс. – Мистер Поттер решительным движением захлопнул папку, лежавшую перед ним, и поднялся из-за стола. – Мы с вами свяжемся в ближайшее время. Всего хорошего.
Он протянул ей руку, и Конни пожала ее.
– Спасибо, до свидания, – ответила она, удивленная тому, как неожиданно резко закончилось это необычное собеседование. И так ли она повела себя? Правильно ли держалась на протяжении всего этого довольно странного разговора?
Конни вышла на улицу. В воздухе пахло весной. Город жил напряженной жизнью военного времени. В небе над Лондоном, у самой кромки горизонта, в тревожном ожидании застыли аэростаты. Всю обратную дорогу к себе на работу Конни размышляла о том, почему ее пригласили на встречу с человеком, который назвался мистером Поттером.
Тремя днями позже она снова сидела в кабинете номер 505а, неловко щурясь под ярким электрическим светом, бьющим прямо в лицо. И все началось по новой. Ее укачивает в машине? А в самолете? Есть проблемы со сном? Знакома ли она с французской железной дорогой? Знает ли, как там можно добраться из одного места в другое? А Париж она знает хорошо? С легкостью ориентируется в городе?
Хотя ей ни слова не было сказано о том потенциальном задании, которое они планировали ей поручить, кое-что в голове Конни стало постепенно проясняться. Вечером она вернулась к себе домой, на квартиру, расположенную неподалеку от Слоун-сквер, уже в полной уверенности, что если сегодняшнее собеседование она выдержала как положено, то в скором будущем ее жизнь должна измениться самым кардинальным образом. И бесповоротно.
– Итак, миссис Каррузерс, вот мы и встретились с вами снова. Пожалуйста, присаживайтесь.
От глаз Конни не укрылось, что сегодня мистер Поттер ведет себя с ней более непринужденно и раскованно. Он даже улыбнулся ей, прежде чем заговорить.
– Уверен, миссис Каррузерс, что вы уже догадались, зачем мы пригласили вас сюда снова.
– Да, – ответила она. – Полагаю, вы считаете, что я могу пригодиться для выполнения какого-то спецзадания на территории Франции, не так ли?
– Именно так. Надеюсь, вы наслышаны о существовании отдела разведывательно-диверсионной службы под грифом F, так называемой РДС, который руководит всеми спецоперациями в рамках МИ-5? – поинтересовался он у нее.
– Немного. Кое-какие документы проходили через мои руки, – призналась Конни. – Но только в той части, которая касалась перепроверки данных на рассматриваемые кандидатуры женщин.
– За последние несколько дней такой перепроверке подверглись и вы сами, – сказал мистер Поттер. – В ходе этой проверки не всплыло ни единого факта, дискриминирующего вас. Ничего существенного. Мы действительно думаем, что вы нам подходите и со временем станете полезным членом нашей команды в РДС, настоящим агентом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но мы, миссис Каррузерс, вполне отдаем себе отчет, сколь велика ответственность, которую наша служба намеревается возложить на вас. Да, мы здесь, в Британии, и во Франции тоже, вполне доверяем вам. Но нельзя забывать, что выполнение секретного задания, которое будет вам поручено, сопряжено и с потенциальными угрозами для вашей жизни. – Лицо мистера Поттера приобрело серьезное выражение. – Что вы сами об этом думаете?
Конни заранее предвидела подобный вопрос. Она целую неделю промучилась без сна, прикидывая в уме, как она станет отвечать и что именно будет говорить.
– Мистер Поттер, у меня нет ни тени сомнения в правоте того дела, за которое так мужественно сражаются союзники. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы не подвести вас. Но я понимаю, что пока еще ни разу в своей жизни не подвергалась серьезным испытаниям, которые помогли бы мне ответить на ваш вопрос уже со знанием дела. Мне двадцать пять лет, и во многом у меня просто еще нет опыта. Мне надо многому научиться для того, чтобы лучше понять жизнь. И саму себя тоже.
– Я ценю вашу искренность и прямоту, миссис Каррузерс. Хочу вас заверить, что отсутствие опыта – не такая уж страшная вещь. Большинство из тех женщин, которых мы привлекли в нашу службу для выполнения более чем серьезных и важных заданий, имеют опыт не больше вашего. Среди тех, кто уже числится в списке наших агентов, на данный момент есть актриса, продавщица, просто домохозяйка, жена и мать, администратор, работавшая ранее на ресепшн в отеле. Со своей стороны, и это я расцениваю как позитивный момент, мы сделаем все возможное и невозможное, чтобы помочь вам, чтобы, как говорится, натаскать вас по всем правилам, прежде чем забросить в тыл к врагу. Вас впереди ждет интенсивный курс тренировок, различные психологические тренинги, которые в дальнейшем помогут вам в какой-то мере правильно ориентироваться в ситуации, верно оценивать степень грозящей вам опасности, если вы вдруг в таковой окажетесь. Могу заверить вас, что окончательное решение по вашей кандидатуре будет принято лишь по окончании обучения, когда и вы, и руководители РДС будете абсолютно уверены в том, что вы готовы к работе и сможете достойно справиться с теми задачами, которые будут перед вами поставлены. Итак, я спрашиваю вас еще раз. Вы готовы к такой работе, понимая, что она сопряжена и с вашей потенциальной гибелью тоже?
Конни распрямилась и посмотрела прямо в глаза мистеру Поттеру.
– Да, готова.
– Отлично. Значит, все решено. Поскольку вы и так являетесь сотрудницей МИ-5 и подписывали в свое время Акт о неразглашении служебных тайн, то больше я вас не стану беспокоить. Через несколько дней вы получите всю необходимую информацию уже непосредственно из отдела F. Мои поздравления, миссис Каррузерс. – Мистер Поттер снова поднялся из-за стола, но на сей раз он обошел его, чтобы не только пожать ей руку, но и лично проводить до двери. – От имени наших двух стран, Британии и Франции, выражаю вам свою глубочайшую благодарность за вашу готовность пожертвовать собой, если понадобится, во имя нашего общего дела.
– Спасибо, мистер Поттер. Могу я спросить…
– Нет, больше никаких вопросов, миссис Каррузерс. В свое время вы получите ответы на все интересующие вас вопросы. Само собой, факт наших с вами собеседований здесь, в том числе и все то, что касается вашего будущего, есть тоже государственная тайна самого высокого уровня. Надеюсь, вы понимаете это?
– Да.
– Тогда удачи вам, миссис Каррузерс.
Мистер Поттер прочувствованно пожал ей руку и распахнул перед нею дверь.
– Благодарю вас.
На следующее утро, придя на работу, Конни поняла, что ее начальница мисс Кавендиш уже проинформирована о предстоящем уходе своей сотрудницы.
– Слышала, что уже совсем скоро вам предстоит пастись на новом пастбище, – бросила она, когда Конни вошла в кабинет, и в ее усталых глазах мелькнуло нечто отдаленно похожее на улыбку. – Это вам. – Мисс Кавендиш протянула Конни запечатанный конверт. – Завтра в девять часов утра вы должны явиться вот по этому адресу. Благодарю за вашу работу здесь. Мне жаль терять такого сотрудника.
– Мне тоже жаль уходить.
– Уверена, миссис Каррузерс, вы достойно справитесь со всем, что ждет вас впереди.
– Буду стараться, – коротко ответила Конни.
– Вот и прекрасно. Не подведите меня, – бросила ей вдогонку мисс Кавендиш, когда Конни была уже у дверей. – Ведь это же я порекомендовала вас туда.
На следующее утро, ровно в девять часов, Конни уже стояла перед входом в здание на Орчард-Корт, почти рядом с Бейкер-стрит. Она назвала свое имя открывшему ей дверь вахтеру, тот молча кивнул и проводил до кабинки лифта, распахнув перед ней позолоченную решетку лифта. Вместе они поднялись на второй этаж, там он открыл замок в одной из дверей, тянувшихся вдоль длиннющего коридора, и провел ее внутрь.
– Пожалуйста, мисс, подождите здесь.
К своему удивлению, Конни обнаружила, что ее провели не в кабинет, а в ванную комнату.
– К вам сейчас подойдут, мисс, – кивком головы распрощался с ней вахтер и закрыл дверь за собой.
Конни присела на краешек ванны сверкающего черного цвета, сделав свой выбор именно в пользу ванны, а не стоящего рядом биде цвета оникса, и стала гадать, что будет дальше. Через какое-то время дверь снова отворилась, и на пороге опять возник вахтер.
– Следуйте за мной, мисс, – скомандовал он и, выведя Конни из ванной комнаты, повел вдоль по коридору в кабинет, где ее уже поджидал, небрежно усевшись прямо на стол, высокий светловолосый мужчина.
При виде Конни он широко улыбнулся и крепко пожал ей руку.
– Миссис Каррузерс, рад познакомиться с вами. Меня зовут Морис Бакмастер. Я возглавляю отдел F. Слышал о вас много лестного.
– Я тоже, сэр, – ответила Конни, энергично пожимая ему руку. Да и как не слышать было? В МИ-5 об этом человеке ходили легенды. Говорили, что даже сам Гитлер якобы недавно сказал так: «Когда я войду в Лондон, то у меня будут большие сомнения насчет того, кого повесить первым – Черчилля или Бакмастера».
– На каком языке предпочитаете вести дальнейший разговор – на английском или на французском?
– Все равно, – ответила Конни.
– Отлично. Тогда я выбираю французский. Уверен, вы жаждете узнать как можно больше о том, чем мы все тут занимаемся. А потому прямо сейчас я сдам вас с рук на руки мисс Аткинс. С этого момента вы всецело поступаете в ее распоряжение.
Бакмастер легко спрыгнул со стола и зашагал своими длинными ногами к выходу. Семеня за ним следом по коридору, Конни наблюдала за его энергичной и целеустремленной походкой. Вот он открыл еще одну дверь и ввел ее в комнату, утопавшую в клубах сигаретного дыма.
– Приветствую вас, Вера, – улыбнулся он женщине средних лет, восседавшей за письменным столом. – Прошу любить и жаловать! Констанция Каррузерс собственной персоной. Оставляю ее в ваших надежных руках. Констанция, это – мисс Аткинс, гроза всего нашего отдела. До скорой встречи! – Он попрощался с обеими коротким кивком головы и исчез за дверью.
– Присаживайтесь, милая, – обратилась к Конни мисс Аткинс, вперив в нее пристальный взгляд своих голубых глаз. – Мы рады, что вы вливаетесь в наши ряды. А сейчас я готова ответить на любые ваши вопросы и рассказать, что вас ждет в ближайшее время. Что вы сказали своей семье о тех переменах, которые произошли с вами за последнее время?
– Ничего. Пока ничего, мисс Аткинс. Мой муж пропал без вести на фронте. Он воевал в Африке. А с родителями я беседую по телефону раз в неделю, по воскресеньям, – ответила Конни и добавила, слегка улыбнувшись: – А сегодня еще только пятница.
– Ваши родители проживают в Йоркшире, и у вас нет детей. – Мисс Аткинс глянула в папку с личным делом Конни, лежавшую перед ней на столе. – В нашем с вами случае это даже к лучшему. Родителям, да и всем своим друзьям тоже, можете сказать, Констанция, что вас перевели в Корпус медсестер скорой помощи. Скажете, что по служебным делам возможны командировки во Францию, водительские услуги и все такое прочее. В любом случае правду нельзя говорить никому.
– Да, мисс Аткинс.
– В скором времени вы отправитесь в учебный центр за пределами Лондона. Там вы пробудете несколько недель. Ежедневно я лично буду отслеживать все ваши успехи на всех этапах подготовки.
– А что включает в себя курс подготовки? – поинтересовалась Конни.
– Вас, миссис Каррузерс, научат всему, что может вам пригодиться при выполнении задания. Курите? – Мисс Аткинс протянула Конни пачку сигарет.
– Спасибо. – Конни взяла одну. Мисс Аткинс тоже.
– В своей лондонской квартире вы живете одна?
– Да.
– Тогда нет необходимости менять вам адрес на новый. А вот фамилию придется. Мы тут поговорили с мистером Бакмастером и решили, что вы возьмете девичью фамилию вашей матери. Шапель, если мне не изменяет память. А ваша тетушка, которая проживает в Сен-Рафаэлль, она по мужу баронесса де Монтень?
– Да, – кивнула в знак согласия Конни.
– Что ж, тогда во Франции вы будете тем, кто вы и есть на самом деле, – племянницей своей тетушки. Мы считаем, что это очень удачный ход. Не надо будет привыкать к чужому имени. Вы довольны таким решением, Констанция Шапель?
– Да, полностью! – воскликнула Конни. – А как скоро меня отправят во Францию?
– Обычно курс подготовки наших агентов длится как минимум восемь недель. Но в связи с тем, что дела во Франции сейчас обстоят не лучшим образом и есть острейшая необходимость в засылке наших девушек на вражескую территорию, срок обучения может быть и сокращен. – Мисс Аткинс тяжело вздохнула. – Мы все тут перед вами в неоплатном долгу уже за то, что вы согласились на такую опасную работу. Еще вопросы есть, милая?
– А могу я поинтересоваться, в чем именно будет заключаться моя работа во Франции? – спросила Конни.
– Отличный вопрос, – похвалила ее мисс Аткинс. – Большинство девушек, которые попадают к нам сюда, почему-то считают, что их буду использовать, как шпионок. Но наша служба, я имею в виду отдел F, имеет совсем другие функции. Сбор информации и саботаж – вот главная задача наших агентов. Наша единственная цель – это всемерно содействовать ослаблению режима нацистов во Франции. Служба РДС работает в тесном сотрудничестве с маки и французским Сопротивлением, оказывая им всемерное содействие и помощь чем только можно.
– Понятно. – Конни слегка нахмурила брови. – Меня, правда, смущает мысль о том, что наверняка найдутся люди, которые гораздо лучше меня подготовлены к выполнению столь ответственного задания.
– Не думаю так, Констанция, – ободряюще улыбнулась ей мисс Аткинс. – У вас безупречный французский, вы прекрасно знаете Париж и юг Франции. К тому же у вас галльская внешность. Все это вкупе делает вас просто бесценной кандидатурой для такой работы.
– Но наверняка ведь мужчины больше бы подошли для этих целей, разве не так?
– Представьте себе, что нет. Начнем с того, что при существующих ныне там порядках любого француза мужского пола могут в любое время вызвать на допрос в местное отделение полиции или даже в гестапо. Их могут подвергнуть обыску. Особа же женского пола, путешествующая по Франции, поездом ли, автобусом или даже на велосипеде, вызывает меньше подозрений. Она не так бросается в глаза. – Мисс Аткинс подняла глаза на свою собеседницу и вяло улыбнулась. – А при такой внешности, как у вас, Констанция, уверена, вы всегда найдете способ, как выпутаться из самой сложной ситуации. Ваши чары подействуют неотразимо на любого. Что ж, – мисс Аткинс мельком глянула на свои часы, – если у вас ко мне больше нет вопросов, возвращайтесь к себе домой, напишите письмо родителям, в котором сообщите им только то, о чем мы договорились, а затем наслаждайтесь последними выходными, которые вы проведете в своей лондонской квартире на Дживви-стрит. Боюсь, следующие выходные будут у вас не скоро. – Мисс Аткинс окинула Конни оценивающим взглядом. – Думаю, у вас все получится, Констанция. Вы еще потом будете гордиться тем, что сделали для победы над врагом. Помните! В нашей службе работают только лучшие из лучших.
8
В понедельник утром Конни подвезли на машине и высадили на ступеньках крыльца имения Уанборо-Мейнор неподалеку от городка Гилдфорд, что в графстве Сюррей. Ее проводили наверх в комнату, в которой стояло четыре односпальных кровати. Пока занята была только одна из них. Конни распаковала содержимое своего небольшого чемодана и повесила одежду в огромный гардероб из красного дерева, попутно отметив про себя, что кем бы ни была ее нынешняя соседка по комнате, но она явно тяготеет к цыганскому стилю в одежде. Расшитое золотом вечернее платье облегающего покроя болталось на плечиках рядом с шелковыми шароварами и ярким длинным шарфом.
– А вы, наверное, Констанция, – раздался хрипловатый голос у нее за спиной. – Рада познакомиться. Не очень-то приятно проторчать ближайшие несколько недель одной в этой комнате. Меня зовут Венеция Борро. Нет, пожалуй, уже Кладет Дезали.
Констанция повернулась на голос и увидела перед собой девушку с необыкновенно броской внешностью. Иссиня-черные волосы тяжелой волной спадали до самого пояса, смуглая кожа, похожая на слоновую кость, и огромные зеленые глаза, подведенные краской для век. И в довершение образа – ярко-красные губы. Контраст между экзотическим видом девушки и строгой военной униформой, в которую она была облачена, был разительным. Про себя Конни невольно удивилась. Надо же! Столь экстравагантная девушка признана годной для такой опасной и сложной работы. Ведь с такой яркой внешностью не затеряешься ни в какой толпе.
– Констанция Каррузерс, – представилась она в свою очередь. – Теперь уже Констанция Шапель. – Она с улыбкой подошла к Венеции и пожала протянутую руку. – Не знаете, еще женщины будут?
– Нет. Я спрашивала, и мне сказали, что в нынешней группе курсантов-женщин только двое. Мы ведь будем тренироваться вместе с парнями. – Венеция улеглась на кровать и закурила сигарету. – Хоть что-то приятное… Маленький, но плюс в нашей работе. – Она сделала глубокую затяжку, и ее брови непроизвольно поползли вверх. – Наверное, мы с вами обе из разряда сумасшедших.
– Наверное, так оно и есть, – согласилась с ней Конни и, подойдя к зеркалу, внимательно оглядела себя. Не растрепался ли в дороге аккуратно сколотый пучок волос на голове?
– И где они вас отыскали? – поинтересовалась у нее Венеция.
– Я работала делопроизводителем в одном из отделов МИ-5. Мне сказали, что я им подхожу, потому что свободно владею французским и хорошо знаю страну.
– А мое знание о Франции не простирается дальше курорта Кап-Ферра и его ресторанов, на террасе которых я потягивала свои бесконечные коктейли, – рассмеялась Венеция. – Это, да, пожалуй, еще то, что у меня бабушка – немка. А потому я неплохо болтаю по-немецки. Мой французский они тоже нашли вполне сносным. Я приехала сюда из Блетчли-Парк… Поскольку вы работали в МИ-5, то вам не надо объяснять, что это такое.
– О да! – ответила Конни, знавшая, что в этом здании располагается главное шифровальное подразделение Великобритании и центр правительственной связи. – Все мы наслышаны о вашем шифре «Энигма».
– Действительно, «Энигма» – это наш триумф. – Венеция поднялась с постели, поискала глазами цветочный горшок на окне, подошла к нему и стряхнула в него пепел с сигареты. – Судя по всему, там, во Франции, катастрофически не хватает радистов-связников. А поскольку у меня есть все навыки шифровальщика, то я – их человек. А знаете, – она снова вернулась к кровати и вытянулась на постели во весь рост, – что при нынешнем состоянии дел на фронтах век связиста крайне недолог: максимум шесть недель.
– Не может быть!
– А что здесь удивительного? – хрипло рассмеялась Венеция. – Передатчик ведь в трусы не запихнешь.
Конни поразило, с каким равнодушием Венеция говорила о своей возможной гибели.
– И вы не боитесь?
– Пока не знаю. Но одно я знаю точно. Этих гадов нацистов надо остановить во что бы то ни стало. Отцу удалось вывезти бабушку из Берлина еще до того, как началась война. Но все остальные его родственники в Германии куда-то исчезли. Они ведь евреи, вы понимаете, о чем я. – Венеция немного помолчала. – Мы дома подозреваем, что их отправили в один из этих страшных лагерей смерти, о которых все наслышаны. Вот поэтому, – Венеция подавила тяжелый вздох, – все, что я могу сделать для того, чтобы остановить эту нечисть, я сделаю. Я ведь что думаю… Жизнь будет бессмысленной для любого из нас, пока мы не зароем Гитлера и всю его свору глубоко в землю… И чем скорее, тем лучше. Вот только одно выводит из себя. Мне приказали коротко остричь волосы. – Она стремительно поднялась с подушки и села на постели, тряхнув своей роскошной гривой волос, которые рассыпались по плечам. – Вот с этим точно у меня будут проблемы.
– У вас прекрасные волосы, – совершенно искренне восхитилась Конни и подумала, что если кто-то и сумеет одержать верх над нацистами даже в одиночной схватке, даже голыми руками, то наверняка эта необычная женщина будет в числе победителей.
– Как изменилась жизнь! – Венеция снова откинулась на подушку, заложив руки за голову. – Всего лишь каких-то четыре года тому назад я танцевала на балу дебютанток в королевском дворце. И жизнь представлялась мне одним сплошным праздником. А что теперь? – Она повернулась к Конни и издала короткий, едва слышный вздох. – Только подумайте, где мы с вами очутились.
– Все так, – снова согласилась с ней Конни. – А вы замужем?
– Еще чего не хватало, – усмехнулась Венеция. – Я еще много лет тому назад решила, что сначала поживу для себя, а уже потом начну заниматься обустройством своей семейной жизни. Остепенюсь и все такое. Но похоже, меня уже остепенили. А вы?
– Я замужем. Мой муж Лоренс – капитан Шотландской гвардии. В данный момент воюет в Африке. Правда, пока он числится пропавшим без вести.
– Сочувствую, – Венеция взглянула на соседку с явной симпатией. – Будь она проклята, эта война, и все, что с ней связано. Надеюсь, вашему мужу удастся выбраться живым.
– Я тоже верю в это всей душой, – ответила Конни твердым голосом, хотя в глубине души сильно сомневалась в таком благополучном исходе.
– Скучаете?
– Ужасно. Но мало-помалу уже научилась жить без Лоренса. Впрочем, как и многие другие женщины, у которых мужья на фронте.
– Какие-нибудь романы на стороне случались за это время? – Венеция глубокомысленно улыбнулась, задав свой вопрос.
– Боже! Какие романы? Да я… ни за что… никогда! – Конни почувствовала, как краска прилила к ее лицу. – Нет! – коротко отрубила она.
– Конечно нет, – поддержала ее Венеция. – У вас вид стопроцентно верной жены.
Последняя реплика показалась Конни не совсем понятной: то ли ее похвалили, то ли оскорбили.
– А я вот, – продолжила свой монолог Венеция, – чертовски счастлива, что не выскочила замуж за последние четыре года. Зато повеселилась от души. Да и вообще, в такие трудные времена, как наши, мой жизненный девиз прост: лови мгновенье. Вполне возможно, это твой последний день. А уж если вспомнить, что нас с вами ждет впереди… – Она воткнула окурок в цветочный горшок. – Словом, надо действительно ловить мгновенье, пока оно еще есть…
Ближе к вечеру обеих женщин пригласили вниз на чай в роскошную парадную столовую. За чаем с пирожными представили курсантам-мужчинам.
– А знаете, – прошептала Конни на ухо Венеция, – самые статные и импозантные мужчины Англии служат в разведке. В обиходе РДС так и расшифровывается: рост, достоинство, сексапильность. – Она тихонько фыркнула себе под нос. – Интересно, кто обитал в этих шикарных апартаментах до войны?
– Действительно, очень красиво, – подтвердила Конни, разглядывая высокие потолки, величественный мраморный камин, продолговатые окна в георгианском стиле, из которых открывался выход на элегантную террасу.
– А вот и он, наш герой.
Конни проследила за взглядом Венеции и увидела молодого мужчину, небрежно облокотившегося о камин. Незнакомец оживленно беседовал о чем-то с одним из инструкторов.
– Да, очень даже ничего, – согласилась она со своей соседкой по комнате.
– Тогда пошли, познакомимся. Вперед!
Конни нерешительно поплелась вслед за Венецией, которая бодрым шагом подскочила к молодому человеку и представила ему их обеих.
– Ужасно рад познакомиться с вами, милые девушки. А меня зовут Генри дю Барри, – ответил он на превосходном французском.
Конни оставалось лишь наблюдать за тем, как Венеция немедленно пустила в ход все свои обольстительные чары. Сексуальность тут же забила из нее ключом. Невольно почувствовав себя третьей лишней в их беседе, она стала незаметно отступать назад.
– Итак, Мата Хари нашей группы уже в работе, – насмешливо прошептал мужской голос у нее за спиной. – Разрешите представиться. Джеймс Фроубишер, известный также под именем Мартин Косте. А вас как зовут?
Конни повернулась к говорящему лицом и увидела перед собой мужчину приблизительно одного роста с ней. Заметила редеющие волосы на голове и очки в роговой оправе.
– Констанция Каррузерс, точнее, теперь уже Шапель.
Она протянула мужчине руку, и тот пожал ее.
– Как у вас обстоят дела с французским? – поинтересовался он у нее приятельским тоном.
– Моя мама – француженка, а потому я говорю по-французски свободно.
– К сожалению, мне не так повезло, – тяжело вздохнул Джеймс. – Сейчас вот прохожу интенсивный курс обучения. Кое-какой прогресс есть, но боюсь, если меня схватит гестапо, то сразу же забуду все на свете. Впрочем, больше всего в этой ситуации меня будет волновать, что я перепутаю «ты» и «вы», когда стану отвечать на их вопросы.
– Не думаю, что вас выпустят отсюда раньше, чем будут уверены в том, что с языком у вас все в порядке, – возразила ему Конни.
– Само собой. Правда, во Франции сейчас такая белиберда творится… Им позарез нужны новые агенты. Насколько мне известно, по всей стране там прокатились массовые аресты. – Джеймс вскинул брови. – Что ж, у каждого из нас, оказавшихся здесь, свои навыки и умения. Вот я, к примеру, отличный подрывник. А когда держишь в руках связку динамита, то тут уже не до разговорчиков, не правда ли? – Он широко усмехнулся. – Должен сказать, что я восхищаюсь женщинами, которые добровольно пришли в разведывательно-диверсионную службу. Это очень опасная работа.
– Не могу сказать, что я пришла в РДС добровольно, по собственной инициативе, – честно призналась ему Конни. – Но я рада, что смогу сделать хоть что-то полезное для своей страны.
В течение ужина, который был сервирован в элегантной столовой, Конни познакомилась со всеми четырьмя однокурсниками-мужчинами, будущими агентами РДС. Каждый из них был вырван из своей прошлой жизни решительно и бесповоротно, потому что, по мнению вышестоящего руководства, идеально подходил для новой работы, в которой была потребность именно сейчас. Франциск Монт-Кларе и Гуго Сорокки были, как и она, наполовину французами. Потом Джеймс и, конечно, Генри, летчик-истребитель, душа всей группы. Вино лилось по бокалам, а Конни чем дальше, тем больше ощущала некоторую ирреальность всего происходящего. Просто сюр какой-то, размышляла она, разглядывая исподтишка участников трапезы, сидящих вокруг стола. Легко можно вообразить себе, что это некий типичный парадный ужин, один из многих, проводимых до войны в британских домах по всей стране.
