Люси Кинг
Любовная связь напоказ
Lucy King
The Reunion Lie
Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.
Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.
Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.
Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.
Эта книга является художественным произведением.
Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.
Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.
Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.
Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.
Copyright © 2013 by Lucy King
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
* * *
Глава 1
За свои тридцать два года Зоя Монтгомери ни разу на злую судьбу не жаловалась, хотя ни мужа, ни детей у нее не было. И давно всех отучила приставать к ней с расспросами и сочувствием. А излишне любопытному готова была и по физиономии съездить.
Кому какое дело до ее торгового бизнеса с оборотом в два миллиона фунтов в год? Никому! А то, что она купила «убитую» квартиру в неблагополучном районе Лондона, продала вдвое дороже и перебралась в роскошный особняк в Хокстоне? Пусть не суют нос куда не следует! А пять долгих, но счастливых лет работы над докторской диссертацией? Это никого не касается!
Однако сейчас ее окружали сорок любопытных женщин – это бывшие одноклассницы встретились в баре через пятнадцать лет после окончания школы. Зоя потягивала тепленькое шабли и не спеша закусывала. Разговор шел о ценах на недвижимость, итальянских винах и местных новостях.
Зою не волновало, как, вполне ожидаемо, изменились ее сверстницы. Несмотря на учебу в элитной школе, все они, кроме пары-тройки интеллектуалок, мечтали лишь об одном – женить на себе какого-нибудь аристократа, поселиться с ним в его родовом замке и заиметь хороший счет в банке. Судя по двойным фамилиям, титулам и бриллиантам, многие в этом преуспели.
Зоя сокрушенно вздохнула. Сколько денег профукано! Сколько талантов бездарно зарыто в землю! Сколько горячих сердец потухло!
Незачем ей было сюда тащиться! Только время зря потеряла. Уже через пять минут растаяли все надежды добиться того, чего ей втайне хотелось. Когда месяц назад ей прислали имейл и пригласили на эту встречу, она даже подумывала отказаться. Как она ценила свое великолепное образование! Как благодарна была родителям за принесенные ради ее учебы жертвы! Но с этими дамочками говорить ей не о чем. Некоторые из них – и одна в особенности – всячески портили ей кровь все семь лет учебы, в целом недурных. Поэтому она ответила отказом, сославшись на занятость, удалила имейл-приглашение и постаралась о нем забыть.
Однако выкинуть из памяти удаленное письмо не удалось. Оно словно открыло ящик Пандоры – с воспоминаниями о девичьих грезах и тревогах, обидах и жестоких разочарованиях. Следующие две недели Зоя ни о чем другом и думать не могла.
Как она ни старалась забыть о злополучном письме, как ни нагружала себя работой – ничто не помогало. Словно наяву видела события того неприятного времени, переживала из-за того, о чем приказала себе не думать никогда, старые раны вновь заныли. И никакой статистический анализ не помогал отвлечься от пережитых страданий и боли.
Травля в школе началась самым банальным образом. Вдруг стали пропадать нужные учебники, ее доставали звонками и письмами, поползли слухи о ее лесбийских наклонностях, а двенадцать соседок по общежитию перешептывались в углу комнаты и с подозрением на нее поглядывали. Сначала Зоя терпела издевательства сжав зубы, в надежде, что скоро все как-то утрясется, надо только сидеть тихой мышкой и заниматься своими делами. Что скоро она всем поднадоест и найдется другая, более легкая жертва.
Но ее гонители не знали усталости, а покорность Зои только их раззадоривала – и обычные переживания скоро переросли в муки душевные, в боль физическую.
Теперь же статистические таблицы на дисплее компьютера расплывались у нее перед глазами, словно смытые волной воспоминаний. Зоя будто чувствовала давние подколки и удары исподтишка, которые получала в школе каждый день. А однажды, когда она склонилась над учебником, ей отхватили «конский хвост», который она носила с шести лет, и теперь она словно слышала хруст тех ножниц.
Да, сказочным то время не назовешь, и, хотя прошло много лет, ей меньше всего хотелось провести вечер с полусотней свидетельниц тех далеких и отнюдь не самых счастливых лет ее жизни.
Но за неделю до этого вечера в ней словно что-то переключилось, и ее решимость не ходить на встречу стала ослабевать.
«Надо утереть им нос! – все настойчивее требовал внутренний голос. – Пойди и покажи, как хорошо идут твои дела. Что как они ни пыжились, так и не смогли ослабить твою веру в свои силы. Пусть убедятся, что им не удалось тебя сломать».
В итоге она отправила имейл устроительнице встречи – написала, что передумала. Вот почему, с адреналином в крови, исполненная решимости, она натянула короткое черное платье, надела лодочки на шпильках и помчалась в этот сентябрьский вторник через весь город в паб в Челси, вместо того чтобы, как обычно, облачиться в пижаму и засесть за компьютер.
Но если бы она знала, что дело примет такой скучный оборот, что она будет с отвращением потягивать теплое вино и выслушивать все эти «а помнишь, как…», что будет чувствовать себя белой вороной лишь потому, что бездетна, – ноги бы ее здесь не было.
Зоя допила остатки вина в бокале и стиснула зубы. Все-таки она отнюдь не лузер. Достигла большего, чем многие ее сверстницы, и вправе гордиться своими успехами.
Да, она не замужем и у нее нет детей. Ну и что с того? А кому какое дело, что у нее нет так называемого бойфренда? Зато она занята любимым делом, у нее любящие и всегда готовые помочь родители и великолепная сестра. И ей вовсе не хотелось встречаться с кем попало и потом, возможно, ложиться с ним в койку. Ей не нужен был мужчина, который подомнет ее под себя. И ей точно претили хаос и нескончаемые хлопоты, которые создают дети.
Нет, ее вполне устраивала нынешняя жизнь. Так зачем становиться мелкой пешкой в чужой игре? Подчиняться или приспосабливаться? А все пересуды ей по барабану.
И тем не менее…
Бывшие одноклассницы словно нарочно игнорировали ее успехи и наперебой рассказывали о своих респектабельных мужьях и умненьких детях. Адреналина в крови Зои поубавилось, как и решимости что-то доказать. Она погружалась в отчаянную безысходность, которой не знала последние пятнадцать лет.
Ей так хотелось отомстить за прошлые обиды. Мечталось утереть нос своими успехами этим дамочкам, которые ее когда-то травили. Ведь она так изменилась! Пусть они ей позавидуют! Но все тщетно. Впечатлить их может лишь удачное замужество, которым она похвастаться не в силах.
Отмщение так же невозможно, как и пятнадцать лет назад. Расстановка сил осталась прежней, Зоя, к своей досаде, не поймала ни одного завистливого взгляда.
Неприятным открытием стало то, что ее школьная полупридушенность отнюдь не миновала, как ей только что грезилось. Грудь Зои все сильнее сжимала тоска, она впадала в панику от услышанных краем уха реплик.
Но почему она не изменилась? Отчего ее по-прежнему волновали перешептывания бывших одноклассниц? Хоть когда-нибудь она от этой зависимости освободится? И наконец, способна ли дать им отпор?
Разговор пошел о биологических часах, женщинах-карьеристках и убожестве их одиночества – при этом Зоя поймала на себе выразительные взгляды. И то ли пятнадцать лет в ней что-то варилось-кипело и теперь нашло выход, то ли страх потерять контроль над собой сыграл свою роль – но в ее кровь опять хлынул адреналин. У нее застучало в ушах, заколотилось сердце, и, не в силах остановиться или хотя бы чуть пораскинуть мозгами, она вскинула брови и холодным голосом промолвила то, чего от нее никто не ждали:
– Кто тут что-то вякал про одиночество?
Глава 2
Если бы Дан знал, что обычно тихий и солидный местный бар заполнит толпа разодетых и крикливых женщин, он бы договорился встретиться с Питом где-нибудь в другом месте, потому что от повисших в воздухе приторных запахов его сразу стало мутить, от шума заболела голова, и все это отнюдь не способствовало предстоящей беседе за рюмкой с другом, которого он не видел несколько месяцев.
Как назло, Пит прислал эсэмэску, что задерживается, а потом его мобильник оказался «вне зоны обслуживания». Дан решил пока взять кружку пива, сесть за столик в углу, подальше от шумной компании, чтобы дождаться друга и вместе с ним отправиться искать местечко поспокойнее.
С такой мыслью в голове Дан снял куртку, засучил рукава рубахи и стал проталкиваться в другой конец бара, где вроде было поменьше народу.
Он так сосредоточился на своей цели, так к ней стремился, что совсем не замечал женщин вокруг, не слышал шума и не обратил внимания, как в него стрельнула глазами и улыбнулась участница развеселой компании. Не уловил он и как она поставила свой бокал, встала из-за стола и ринулась к нему. Он вообще ее не видел, пока она не возникла перед ним, одарив его чарующей улыбкой, не заметить которую было невозможно.
Дан не получил ни малейшего шанса бросить «извините» и шагнуть в сторону. Ни секунды, чтобы сообразить, почему она так лучезарно ему улыбается. Не успел даже ее хоть немного рассмотреть.
Мелькнули только ее светлые волосы, карие глаза, успел понять, что симпатичная – а она уже прильнула к нему, обвила его шею руками и одарила поцелуем столь жарким, словно они наедине.
Поразмыслить над происходящим ему не удалось из-за шока, утраты способности логически мыслить и временной атрофии всех нейронов. На секунду он окаменел, но тут же его тело почувствовало упругость и мягкость прижавшейся к нему женщины, ее теплоту и пластичность, нежно гладившую его затылок ладонь, при этом сочные губы обжигали рот Дана, и ее страстность едва не лишала его рассудка.
На долю безумной секунды ему захотелось прижать ее к себе плотнее. Подчиниться зову природы и вспыхнувшей искре желания, впиться в ее губы, чтобы вполне насладиться поцелуем и почувствовать ее вкус.
Забыв обо всем вокруг, с затуманенным сознанием, он положил руки на ее талию. Краткий миг отделял его от падения в водоворот страсти, но тут он периферийным зрением увидел что-то вспыхнувшее рядом. Словно от удара, он очнулся и замер. Возбуждение спало, словно его окатили ледяной водой, сердце перестало бешено стучать, и он стоял, оцепенев и потеряв дар речи.
Дан постепенно приходил в себя, пытаясь собраться с мыслями. Что, черт возьми, он себе позволяет? О чем думает? Забыл, что ли, в каком виде его представили на обложке известного на всю страну журналишки совсем недавно?
Испуганный собственной неосторожностью, Дан отпрянул. Не ловушка ли это, в которую он едва не попал? Кто же станет кидаться ему на шею без всякого тайного умысла?
Он взглянул сверху вниз на женщину перед ним, и у него сладко заныло под ложечкой от вида этого тела с упругой грудью, только что прижимавшегося к нему, затянутого в черное платье на дюйм выше колен. Ноги в чулках… изящные туфли на каблучках… Дан вдруг словно наяву увидел, как эти ноги трутся о его бедра, когда он прижимает ее к кровати и снова знакомится с ее телом.
Вряд ли до этого дойдет, сказал он себе мрачно, отвел от нее взор и постарался принять обычный вид рубахи-парня, за который его, в общем, и ценили. Словно она не ела его глазами. Словно она не прижималась к нему только что. Как бы то ни было, ничего и не случилось, и об этом ему следовало помнить.
Он решил проучить нахалку:
– Кто ты такая, черт возьми? И что себе позволяешь?
Вопрос интересный, подумала Зоя, не отрывая взора от мужчины, которого приметила и взяла в оборот. У нее все еще кружилась голова от ощущения его тела, когда она обвила его руками и впилась в его губы. По правде говоря, она пришла в замешательство и не узнавала саму себя, не отдавала отчета в своих действиях. Ведь ее всегда отличали логика, рассудительность и тщательное обдумывание всех решений и поступков.
Оставалось только пролепетать извинения. Спешно нашла бойфренда, чтобы набить себе цену в глазах окружающих. Только кто бы ей поверил! Сама понимает – навыдумывала невесть что. Да просто рехнулась, раз взялась претворять эту идею в жизнь.
Вроде все началось с невинных фантазий, а после нескольких рюмок она пошла вразнос, и закрутилась карусель, всем на потеху. Хотя, положа руку на сердце, события развивались не совсем так. Выпила-то всего бокал вина, а обычно пьянела только после трех.
Нет. Все решила минута, когда она упомянула о своем несуществующем классном бойфренде. Одноклассницы сразу переключили внимание на нее, а почувствовав их взгляды, она зашлась от восторга, вдобавок у нее при этом словно камень с сердца свалился.
Посыпались комментарии по поводу ее якобы красивого-верного-чуткого-и-вдобавок-нежного мужчины. Ей задавали каверзные вопросы, испепеляли завистливыми взглядами и восторженно ахали. Ее наконец-то внимательно слушали, и Зоя, не задумываясь, цепляла одну ложь за другую.
Ее не тревожило, что она слишком завралась и рано или поздно придется из всего этого как-то выкручиваться. В уголке сознания сидела успокоительная мысль, что позаимствована эта история у ее сестры, недавно «сходившей замуж». Закончилось там все банальным разводом, но начиналось очень романтично, и Лили обо всем ей рассказывала. В подробностях.
Скоро у Зои совсем развязался язык, она продолжала врать и даже возвела своего якобы бойфренда в статус жениха – намекнула, что он вот-вот сделает ей предложение. Такое развитие сюжета несколько ее обеспокоило, она замялась, но все вокруг так жадно ей внимали, что ничего не заметили.
Восторги и зависть одноклассниц, конечно, не были уж очень бурными, и все же она упивалась своей новой ролью, ведь теперь ее считали ровней. Растаяло беспокойство, что она слишком высоко воспарила. Ведь есть возможность хоть раз им насолить. Особенно ее веселила кислая физиономия Саманты Ньюарк – свежеиспеченной графини Шипли и главной Зоиной мучительницы, которая сменила мышиного цвета кудряшки и блузки с накрахмаленными воротничками на шикарную прическу, стала блондинкой, одевалась от лучших кутюрье, но оставалась редкой стервой.
Импульсивная, безумная и слегка мелодраматичная выдумка бойфренда произвела нужный эффект, в отличие от ее профессиональных достижений, и Зоя о своем порыве ничуть не жалела.
А жалела она о том, что решила воплотить свою выдумку-мечту в жизнь. И не находила себе извинений. Не следовало ей заходить слишком далеко, лучше было чуть умерить восторги и добавить правдоподобия. Как говорится, ври, да не завирайся!
Так что же случилось? Почему она очертя голову выскочила из-за стола? Какая муха ее укусила? Совсем потеряла осторожность? Поверила в собственное вранье? Или нестерпимо захотелось, чтобы выдуманный бойфренд обрел плоть и кровь?
Так или иначе, она совершила ошибку – и ежу понятно. Потому что, когда с ее губ сорвались слова:
«О, он здесь!» – внутренний голос приказал ей остановиться и восторг сменился тревогой, потом паникой, а затем – отчаянием. Она поняла, что зашла слишком далеко и что ее ждет скорый и неминуемый крах.
А этого никак нельзя было допустить, вот и пришлось ей срочно искать подходящего кандидата.
Сначала он ей не очень приглянулся. Вернее, она его даже толком не разглядела. Однако поцеловать его решила, только когда приблизилась к нему вплотную и ее бросило в жар. Почему-то уперлась взглядом в его губы и загорелась желанием узнать, каково это на вкус – коснуться его губ своими.
Во-первых, она подумала, что поцелуй станет вполне естественным для встречи с бойфрендом. Во-вторых, если и не настоящий бойфренд, то для подтверждения ее выдумки ничего лучше не придумаешь. Зоя совсем вошла в роль, прижалась к нему и прильнула губами к его губам.
На короткое мгновение ей почудилось, что мужчина хочет ответить на поцелуй, однако потом он ее отстранил. Не самое лучшее начало, но вполне ожидаемое, если она совсем не выжила из ума. Потому что, честно говоря, она на его месте сделала бы то же самое.
Теперь же осознание собственной неосмотрительности и запоздалое сожаление стали очень острыми. Заявив права на него, она застыла в нерешительности, совершенно не зная, что делать дальше. А вдобавок ко всему этому сумасшествию ей совсем не хотелось с ним расставаться.
Оставалось лишь уповать на его добрый нрав и самой подать пример доброжелательности. Может, он над ней сжалится и поможет как-то выйти из положения.
* * *
Дан призадумался. Кто она такая? Что за коварный план вызрел в ее головке? В конце концов, хоть какая-то правдоподобная версия происходящего у нее есть?
– Ну?
– Меня зовут Зоя Монтгомери. – Она растерянно ему улыбнулась, что нимало его не удивило, так как выглядел он на все сто. – А что да почему – ну, сама задаюсь этим вопросом последние полчаса.
Дан сузил глаза и смерил ее взглядом, которому надлежало привести нахалку в замешательство и умерить ее пыл.
– Жду объяснений, – сухо заметил он.
Ее улыбка погасла, к его облегчению, а глаза на секунду закрылись.
– Не уверена, что могу это объяснить.
– Что ж, постарайся.
– Знаешь, у тебя есть все основания для ярости. – Она сокрушенно повела плечами. – Не надо было мне так делать. Прости, пожалуйста.
Дан стиснул зубы и постарался проигнорировать, как при этом колыхнулось платье на ее теле.
– Если снимок появится в печати – ты преуспела.
– В чем? – нахмурилась она.
– В поцелуе, – холодно заметил он, усилием воли останавливая тепло, разливавшееся внутри его при воспоминании о прильнувшем к нему ее горячем теле. – Во всем этом спектакле.
У нее отвисла челюсть, а на лице отобразилось несказанное удивление.
– А как ты догадался, что это спектакль? Я сама за минуту или две не знала, что устрою такое.
– Опыт. – Он вскинул брови. – Тебе, наверное, не впервой так?
– Никогда прежде.
Если всего раз, ничего страшного, подумал Дан и постарался отбросить эту мысль, пока она не засела в его голове. Еще свежо было в памяти ощущение собственной глупости, разочарования, опустошения от двуличия его последней подружки.
– Не заработаешь так ни пенса. Глазом моргнуть не успеешь, как мои адвокаты возьмут в оборот тебя и твоего дружка-фотографа.
– Какого дружка-фотографа?
Он осмотрелся в поисках ловкого папарацци, но тот, очевидно, успел сделать ноги, потому что никто из окружающих не проявлял особого интереса ни к ним, ни к поцелую, которым она его только что одарила.
Но это не значит, что фотографа не было здесь пять минут назад.
– Не стоит изображать из себя невинную овечку, если ты на самом деле падшая сексуальная небожительница, – сухо заметил он, стараясь испепелить ее взглядом.
Ее глаза потемнели, щеки порозовели, а губы раздвинулись для легкого вздоха.
– По-твоему, я похожу на падшую сексуальную небожительницу? – словно эхо, отозвалась она, ее голос звучал приглушенно.
Сногсшибательная блондинка с глазами цвета темного жидкого шоколада и умопомрачительными формами – о такой Дан мог только мечтать. К его ужасу, ему ясно представлялось, как она лежит рядом с ним в постели, что ее волосы раскинулись по подушке, когда он навис над ней, извивающейся, и слышит ее прерывистое дыхание и мольбы делать с ней что ему будет угодно.
От реальности этой картины Дан слегка поплыл, и из его головы почти выветрилась необходимость прояснить ситуацию до конца. Почти – но не совсем.
– И с моралью таблоидного журналистишки, вызванивающего своих жертв чужим голосом по телефону, – жестко добавил он. Ему снова захотелось поставить ее на место.
Она скривилась, шагнула назад, смерила его взглядом и пробормотала:
– Боже мой, это уже слишком! Всего лишь легкий поцелуй.
Ну-ну, подумал он, слегка раздосадованный тем, что его всем известное самообладание дает сбой и полагаться на него он не может.
– Поцелуй – и так далее?
– Что «и так далее»?
Она чуть придвинулась и внимательно на него посмотрела, словно озабоченная его видом:
– Слушай, с тобой все в порядке?
Нет, он отнюдь не был уверен, что с ним все в порядке. Уже несколько месяцев в этом сомневался. А возможно, и несколько лет. И объяснялось это предательством, потом другим со стороны женщин, в которых он верил. Наверное, вполне естественно после этого стать немного циником и принимать сверхосторожно любые решения, если они касаются противоположного пола.
Дан растерянно пригладил рукой волосы и глубоко вздохнул, силясь взять себя в руки, потому что, к его смущению, испытывал мелодраматическую слабость после ее поцелуя, что находил для себя непозволительным.
С одной стороны, эта набросившаяся на него женщина смотрела с такой необычной смесью искренности, озабоченности и смущения, что он думал с легкой паникой, какая она, должно быть, хорошая актриса и что сам он никогда бы не смог так убедительно изобразить столь сложный спектр эмоций. Ее открытость тоже казалась непритворной, хотя, исходя из его печального опыта, он не мог считать себя особо проницательным для разоблачения лукавства такого рода.
С другой стороны, если ей всего лишь хотелось заполучить фотографию их поцелуя, то почему сейчас, добившись желаемого, она не пытается ускользнуть, чтобы поскорее найти покупателя на свой товар?
Выходит, она кинулась к нему по какой-то другой причине, запоздало включил он логику. Начал бы соображать и чуть раньше, если бы она не лишила его рассудка. Может, ей нравилось так целовать первых попавшихся мужчин? Или она с первого взгляда почувствовала к нему влечение и не могла себя остановить? А не рехнулась ли она просто?
– Ладно, забудем, – пробурчал он, слегка озаботившись тем, как будет в ближайшем будущем обращаться с женщинами. Ведь, как неожиданно выяснилось, отнюдь не все они способны отказаться от того, что могут заполучить в собственность.
– Не получится, – хмыкнула она. – Кто ты?
– Дан Форрестер. – Он внутренне улыбнулся, потому что его имя многим было хорошо известно.
Но на сей раз все пошло не как обычно. Женщина и бровью не повела, и он слегка растерялся.
– Я не хотела бы выглядеть невоспитанной, – смущенно промолвила она. – Но твое имя, видимо, должно мне что-то сказать?
– А разве нет?
Она тряхнула головой:
– Боюсь, что нет. Меня долго не интересовало ничто, кроме моей работы, поэтому, если ты не мелькал на страницах «Сигнификанса», то, скорее всего, мой радар тебя бы не засек. Извини, – пожала плечами она.
– «Сигнификанса»?
– Это журнал о статистике и базах данных. Захватывающее чтение, если ты этим занимаешься, и скука смертная – если нет.
– А ты – да?
Она кивнула:
– Есть грех. Я – статистик. Возвращаясь к нашим делам… Боюсь, ты мой поцелуй превратно понял.
Да и неудивительно. Он испытал настоящий шок. Хотя сейчас, когда ее взгляд упал на его рот и на мгновение на нем задержался, казалось, он через долю секунды прижмет ее к себе и поцелует так, что превратно понять его будет невозможно.
Дан подавил этот импульс и сунул руки в карманы джинсов, чтобы собраться с мыслями и что-то придумать.
– Так почему же ты ко мне бросилась? – Он был удивлен и ждал ее ответа с куда большим интересом, чем можно было предположить.
Она повернула голову, встретилась с ним взглядом и слегка вздрогнула:
– Ох… Ну-у… Это часть моего плана.
– Какого плана?
– Он созрел пятью минутами раньше. – Она вздохнула. – Все получилось спонтанно. Это все моя поспешность и бестолковость. Сейчас-то ясно, что план был нелепый.
– Но моя персона в нем была задействована?
– Я надеялась.
– Каким образом?
Ее глаза снова потемнели, и он увидел в них тот же панический страх, что и немного раньше.
– Я впуталась в одну историю и нуждалась в твоей помощи.
Внезапно ее голос задрожал, тело напряглось. Дан стоял не двигаясь. Внутренний голос приказывал ему немедленно бежать от нее подальше, потому что он ошибся в своих предположениях, а с женщинами в растрепанных чувствах лучше дела не иметь, как бы они ни были привлекательны, и он все равно не в силах помочь, а если его мнение о происходящем в корне поменяется, ни к чему хорошему это не приведет.
Но хотя его подмывало убраться восвояси от возможной опасности, что-то не давало ему произнести последнее прости и мешало сделать первый шаг в сторону. Он стоял как вкопанный, сам этого побаиваясь, обеспокоенный излучаемым ею непонятным ему отчаянием. Но не могут же, в самом деле, ему быть интересны ее россказни!
– Что за история? – пробурчал он, не в силах выдержать повисшее молчание.
– Видишь ту компанию женщин? – Она улыбнулась и слегка махнула рукой в их сторону.
Он вздрогнул, когда одна из них хохотнула.
– Их ни с кем не спутаешь.
– Знаю.
– Что за тусовка?
– Встреча бывших одноклассниц.
– И это весело? – Он старался зла ни на кого не держать, но ненавидел свои школьные годы.
Она поежилась:
– Настоящая жуть.
– Так что ты здесь делаешь?
– Надеялась решить кое-какие прошлые проблемы.
– Ну и как?
– Да никак.
– Тогда почему просто не ушла?
– Еще один интересный вопрос. – Она вздохнула и прикусила губу. – Иногда надеешься, что будешь поступать благоразумно, не так ли? Будешь придерживаться логики… Но сегодня вечером мой здравый смысл и логика меня оставили.
Дан откашлялся и подумал, что такое могло произойти и с ним.
– Вот невезуха. – Он сказал себе, что лучше ему сохранять спокойствие и даже холодность, если он хочет выпутаться из этой истории, в которой все сильнее увязал.
– Она самая. Непруха. Прежде со мной такого не случалось. – Она нахмурилась. – Знаешь, никогда бы не поцеловала незнакомого человека.
– Рад это слышать. – И одного раза хватит. – Так почему же сегодня?
Она склонила голову и внимательно на него посмотрела, словно раздумывая, стоит ли продолжать. И наконец решилась:
– Тебе не приходилось ходить на встречу бывших одноклассников в надежде произвести на них впечатление своими успехами?
– Нет. – Скорее в аду все костры погаснут. И кроме того, если он кого-то заинтересует, о нем все можно прочитать в газетах.
– А мне вот довелось. – Она вздохнула. – Но все впустую, никто меня и слушать не захотел. Вся трескотня шла только вокруг их мужей и детей.
От разочарования и смирения в ее голосе у Дана защемило сердце, несмотря на намерение оставаться беспристрастным, ведь достойно поддерживать диалог ему было ой как непросто.
– Сейчас они выглядят неприятно.
– Ужасно! У меня нет ни мужа, ни детей, а там все разговоры о школьных соревнованиях, что надо с малых лет учить детей играть на скрипке. Я терпела до поры до времени, а потом не выдержала. Сроду не видела таких задранных носов. Им бы на Олимпийские игры, на соревнования по бахвальству. Точно бы золотые медали отхватили.
– Так зачем ты решила утереть им нос?
– Это длинная и скучная история. Я жаждала возмездия.
– Понимаю. – Не в первый раз ему захотелось связать всех таких мучителей и как следует выпороть. – То есть тебе вздумалось изобразить, какая ты супер-пупер-успешная?
– Что-то в этом роде.
– Ну и дальше?
– Я выдумала себе бойфренда.
Он вскинул брови:
– Что?
Она покраснела:
– Пожалуйста, не заставляй меня это повторять.
– Ладно, но зачем все это?
– Решила, что только так произведу на них впечатление. – Она вздохнула. – Понимаю, все это выглядит ужасно жалко, но я снова почувствовала себя шестнадцатилетней, ну и, ты понимаешь… – Она замолчала и зашмыгала носом.
– А на самом деле он у тебя есть?
Она с досадой на него посмотрела:
– Был бы – зачем я бы стала его выдумывать?
– Думаю, незачем. – Непонятно только, почему не завела себе дружка раньше, если есть желание и позволяет внешность.
– И конечно, мне не следовало тебя целовать.
Чтобы не опозориться, подумал он и снова вспомнил на секунду сладкие ощущения от соприкосновения их губ.
– Ну и сработало?
– Как в сказке. Или как в кошмаре? Все слегка вышло из-под контроля.
– Каким образом?
Она покачала головой, словно не в силах понять происходящее:
– Мне только хотелось сказать, что у меня есть бойфренд, но, думаю, мне следовало догадаться, что они набросятся на эти крохи информации, как стая голодных гиен. Засыпали меня вопросами, кто он такой и откуда родом. События росли как снежный ком. Даже спросили, не герой ли он шоу на Би-би-си один. – Она скривилась. – На полном серьезе. Хотя статистически почти невероятно найти такого парня.
– Полагаю, что невероятно.
– Вероятность – один к двумстам пятидесяти восьми тысячам, что, согласись, весьма мало.
К ее досаде, Дан слегка усмехнулся:
– Не очень удачное с их стороны предположение.
– Они впились в меня как пиявки. Хотя шансы заполучить такого парня в бойфренды еще меньше, чем просто его найти. Так или иначе, я как раз всячески превозносила своего вымышленного дружка, что чего только у него нет, и естественно…
– Естественно…
– Наконец кто-то скептически заметил, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, и меня такое недоверие сильно задело. И я решила броситься на шею первому же более или менее симпатичному мужчине, который войдет в бар и начнет озираться по сторонам. И тут появился ты, и я подумала, что ты эту роль сыграешь на отлично.
– Очаровательно, – сухо заметил Дан, не зная, возмутиться или восхититься ее откровенным рассказом. И решил отложить решение этого вопроса на потом.
– Извини, – пожала плечами она.
– По крайней мере, честно.
«Попробовал бы я так поцеловать какую-то женщину!» – подумалось ему.
– Не сказала бы. – Она чуть насмешливо ему улыбнулась. – В последние десять минут я оценивала всех поблизости. Никогда бы на такое не решилась, но сегодня вечером, похоже, слетела с катушек. И вот – этот поцелуй, – добавила она, и на ее лице отобразился ужас, когда она увидела его левую руку. – Боже, ты не женат и ничего в этом роде?
– Нет. – «К постоянному недовольству и разочарованию моей матери», – подумал Дан.
– А подружка?
– Сейчас нет. – Его передернуло, как он ни старался сохранить хладнокровие.
Она одарила его лучезарной улыбкой и облегченно вздохнула:
– О, гора с плеч свалилась.
– Да что ты говоришь? – И не только она испытывала облегчение от его холостого состояния. – А если бы меня здесь ждала подружка, не уверен, что на папарацци бы произвело такое впечатление все только что произошедшее.
