Люси Кинг
Ещё одна бессонная ночь
Никки спускалась все ниже и ниже, и вот ее постоянными спутниками стали невыносимое нервное напряжение, внутреннее опустошение и бессильная досада от того, что она не в состоянии вылезти из болота уныния, куда ее засосало.
Эмоциональное выгорание, поставила диагноз Габи за бутылкой вина неделю назад. Когда подруга успела стать таким специалистом в этой области, Никки понятия не имела. Габи тогда обставляла резиденцию бахрейнского бизнесмена – впрочем, дизайн был для нее не работой, а необременительным хобби, и занималась она им время от времени, под настроение. А уж о психологии вовсе никакого понятия не имела. Спроси ее, что значит термин «эмоциональное выгорание», – не смогла бы объяснить.
Однако, когда они разобрали все симптомы, и Габи начала пространно рассуждать о балансе разных сфер жизни, отдыхе и умении наслаждаться сегодняшним днем, Никки решила, что во всем этом есть рациональное зерно. И тут Габи предложила план, на который Никки согласилась с готовностью и благодарностью.
«Поезжай в Испанию, – сказала Габи. – Надо сменить обстановку. Расслабься, восстанови равновесие. Отдыхай, загорай, купайся. А пожить можешь в доме брата. Он все равно там не бывает, оставайся сколько захочешь. Не волнуйся, я с ним договорюсь и все устрою».
В устах Габи план звучал легко и просто, к тому же собственных идей у Никки не было. На следующее же утро забронировала билет на самолет, радуясь, что может сосредоточиться на чем-то, кроме собственных переживаний. К тому же надежда, что наконец-то в конце длинного темного туннеля забрезжил свет, окрыляла.
Да, за прошедшие два дня Никки не заметила значительных изменений в своем эмоциональном состоянии, но понимала, что на все нужно время.
Но кто же ей теперь даст столько времени, с тяжелым сердцем думала Никки, взбивая подушку. Ничего Габи не устроила. Несмотря на заверения подруги, ей тут явно не рады.
Никки закрыла глаза и вздрогнула – перекошенное от злости, но удивительно красивое лицо Рафаэля так и стояло перед глазами. Сначала это дурацкое недоразумение, а потом хозяин держался так нервно и напряженно, что Никки сразу поняла: еле сдерживается, чтобы немедленно не выставить ее за порог. И надеяться нечего, что позволят остаться.
Впрочем, даже если позволят, Никки будет чувствовать себя незваной гостьей, обузой, а ей и без чувства вины проблем хватало.
Помогли бы Никки излечиться здешние мир и покой? Сотворил бы расслабляющий отдых чудо? Теперь она этого не узнает. Годы работы во враждебной среде научили Никки одному – не задерживаться там, где тебе не рады.
В какое бы уныние ни приводила Никки эта мысль, с утра она, ее чемодан и маленькая машина, взятая напрокат, отбудут восвояси.
Глава 3
Несмотря на уверенность, что проведет в раздумьях всю ночь, Рафаэль отлично выспался. Подавив зевок, поставил на плиту кофейник.
Добравшись наконец до спальни, выпил обезболивающее и принял холодный душ. Последнее средство заставило утихнуть и головную боль, и страстный жар. Затем Рафаэль плюхнулся в кровать и уснул, не успела многострадальная голова коснуться подушки. Проснулся он уже в лучшем настроении.
Способность здраво рассуждать и самообладание вернулись. Как следует обдумав события прошлой ночи, Рафаэль пришел к выводу, что среагировал слишком бурно. Ничего удивительного – он устал и был весь на нервах. Мучился от боли и никак не мог прийти в себя после неожиданного нападения.
В общем, реакция предсказуемая, и все же Рафаэль погорячился.
Во-первых, сказал он себе, включая газ, вряд ли прелести Никки – большие голубые глаза, пышные темные кудри, изящные, тонкие руки и ноги – так уж притягательны и неотразимы, как Рафаэль себе навоображал. Взглянув на нее при свете дня он, несомненно, в этом убедится.
Конечно, вчера Рафаэль вел себя странно, но беспокоиться не из-за чего. Любой здоровый нормальный мужчина отреагировал бы на склонившуюся над ним привлекательную полуобнаженную женщину точно так же. Удивительнее была бы другая реакция.
Эротические сны – тоже нормальное явление, просто мозг пытался таким образом проанализировать случившееся.
Во-вторых, вчера ночью Рафаэль увидел в Никки угрозу своему миру и покою. Это лишний раз доказывало, насколько он переутомился и потерял терпение от женских капризов. Смешно, честное слово. Со дня развода Рафаэль принял решение не подпускать близко ни одну женщину – члены семьи не в счет, тут уж ничего не поделаешь. А незнакомая женщина его потревожить не может.
Хорошенько подумав, Рафаэль пришел к выводу – нет ни одной причины, почему Никки не может остаться. Что мешает им отдыхать здесь вместе? Дом достаточно велик, а в его усталости и стрессах Никки не виновата. Если кто и виноват, то он сам – не отвечал на звонки Габи, не читал письма, а ведь она хотела предупредить брата насчет гостьи. Да, Никки врезала ему так сильно, что и святой бы из себя вышел, но она ведь просто приняла Рафаэля за вора.
К тому же его глубоко задело, как она погрустнела и сникла. Эта картина все утро не шла из головы. Для отдыхающей Никки казалась слишком грустной. И вообще, кто ездит в отпуск один? Даже Рафаэль так не делал, а уж на что ценил уединение.
Рафаэль налил в кувшин молока и поставил в микроволновку, потом оперся о шершавую деревянную столешницу и взялся за подбородок, пытаясь сообразить, чем объясняется поведение гостьи.
Пожалуй, Габи могла бы объяснить. Рафаэль звонил ей три раза, но телефон сестры был отключен. Наконец проверил почту, прочел старые эсэмэски, но не обнаружил ничего, кроме настойчивых требований перезвонить.
Впрочем, не важно. И без сестры было ясно – ситуация не так проста, как кажется. Похоже, у Никки серьезные проблемы. Конечно, трудности посторонней женщины Рафаэля не касаются, но нельзя же выгонять ее в таком состоянии. Как бы чего не вышло.
Пусть остается.
Ничего страшного, подумал Рафаэль, и тут со второго этажа донесся странный шум. Рафаэль бросил кофе и отправился на разведку. У него тут полно занятий, и договориться с Никки так, чтобы не попадаться друг другу на глаза, будет проще простого.
А если Рафаэль снова почувствует к ней влечение, то сумеет взять себя в руки. И не такое преодолевать приходилось. А теперь, когда он как следует отдохнул и снова взял себя в руки, проблем возникнуть не должно.
* * *
Уехать будет правильнее всего, думала Никки, катя за собой массивный чемодан. Но от сознания своей правоты легче не становилось. Что она будет делать, когда вернется в Париж?
Снова торчать в квартире? Перспектива не особо соблазнительная. Можно организовать другую поездку, но при одной мысли, что снова придется собирать вещи, ехать в аэропорт, очутиться среди толпы, руки опускались. Можно связаться с родителями, узнать, как дела, но Никки понимала, что сейчас от их упрямой, несгибаемой жизнерадостности на стенку полезет.
И угораздило Рафаэля приехать именно в эти выходные! Если бы Габи с ним договорилась… Если бы Никки не врезала ему книгой…
Если бы…
Настроение испортилось еще сильнее. В последнее время жизнь Никки состояла из сплошных «если бы». Раньше она считала, что жалеть о чем-то – бесполезное занятие, и никогда не мечтала о невозможном. Теперь же это с ней происходило постоянно. Никки и сама устала от постоянных сожалений.
Решительно стиснув зубы, убрала чемодан с угодившего под колеса половика. Нет, пора с этим заканчивать. Все эти «если» совершенно бесполезны, особенно сейчас. Какой смысл жалеть о приезде хозяина и тем более фантазировать, как бы все сложилось в противном случае? Да, задача нелегкая, но надо отучаться жить прошлым и подумать о будущем.
– Доброе утро.
Выведенная из мрачных раздумий звуками низкого голоса, Никки резко остановилась и посмотрела вниз. Рафаэль стоял в дверях кухни, босиком, с растрепанными волосами, в шортах цвета хаки и черной футболке. Другую женщину его ослепительная улыбка околдовала бы, но Никки оставалась холодна и равнодушна.
– Доброе утро, – ответила она. Хотя чего тут доброго?..
– Хорошо спали?
Не очень, зато хоть сегодня обошлось без старого навязчивого кошмара.
– Как младенец, – ответила Никки, попытавшись изобразить нечто вроде улыбки. Впрочем, получилось похоже на оскал, будь поблизости маленькие дети – испугались бы. – А вы?
– Тоже.
– Как голова?
– Намного лучше.
Ну, хоть этот груз долой.
– Слава богу.
– На самом деле хватило обыкновенного парацетамола, – ответил Рафаэль и, взглянув на чемодан, уточнил: – Куда-то собрались?
Никки хотела было съязвить по поводу его поразительной наблюдательности, но потом сообразила, что если Рафаэль сегодня туговато соображает, то это полностью ее вина. Поэтому ответила просто и необидно:
– В аэропорт.
– В аэропорт? – спокойно переспросил Рафаэль. – Зачем?
Никки оторопела. Как это – зачем? Он что, забыл, что вчера было?
– На машине слишком далеко, – не сдержалась и съязвила Никки.
Рафаэль лишь пожал плечами и улыбнулся:
– Тогда оставайтесь.
Никки растерянно моргнула. Может, ослышалась? Выдала желаемое за действительное. Такое чувство, будто Рафаэль за ночь превратился в другого человека. Мужчина, непринужденно прислонившийся к дверному косяку и улыбающийся ей, ничем не напоминал вчерашнего сердитого типа. Тот смотреть на Никки не хотел, а этот предлагает остаться?..
– Что?.. – слабым голосом переспросила Никки. В сердце проснулась слабая надежда.
– Оставайтесь.
– Вы это серьезно?
Рафаэль кивнул:
– Абсолютно.
Никки не верила своему счастью – в последнее время ничего хорошего с ней не случается. Надежду незамедлительно подавил привычный цинизм.
Никки подозрительно сощурилась. С чего бы такая любезность? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– Почему?
Рафаэль вскинул брови:
– Что – почему?
– Вчера ночью вы были не больно-то приветливы.
– Посмотрел бы на вас в такой ситуации. После ударов по голове настроение самое негостеприимное.
Никки склонила голову набок и с сомнением поглядела на него.
– А сегодня гостеприимное?
– Как видите.
– Дайте угадаю – вы с Габи разговаривали?
Видно, Габи рассказала, в чем дело, и Рафаэль позволил Никки остаться из жалости.
– Нет. Пытался дозвониться, но телефон отключен.
– Я тоже не дозвонилась, – ответила Никки, радуясь, что Рафаэль ничего не знает. В чем, в чем, а в жалости она не нуждалась. – Может, нарочно нас избегает?
– Еще бы, боится.
– Наверное.
Повисла пауза. Наконец Рафаэль спросил:
– Так вы хотите остаться или нет?
Никки задумчиво закусила губу и вгляделась в его лицо, но ничто в его выражении не говорило о неискренности. Только теплота в глазах и приветливая улыбка. Никки невольно ощутила, что оттаивает. Чувство было неожиданное, но и приятное. В кои-то веки она смогла отказаться от цинизма.
И вообще, о чем тут думать? Конечно же Никки останется. Одно дело совершать поступки из лучших побуждений и совсем другое – из глупого упрямства. Можно хоть весь день стоять здесь и пытаться разгадать мотивы Рафаэля, но так ни до чего и не додуматься. Бесполезное и утомительное занятие.
Да и какая разница, почему Рафаэль передумал? Главное, он предложил Никки то, в чем она, оказывается, так отчаянно нуждалась. Никки не понимала, что эта поездка была для нее последней соломинкой, пока вся затея не очутилась под угрозой срыва. Глупо упускать такой шанс.
– Уверены, что я вам не помешаю?
– Абсолютно.
– В таком случае, – Никки почувствовала, как губы сами собой растягиваются в первой за несколько месяцев искренней улыбке, – с радостью принимаю приглашение.
Глава 4
Рафаэль был убежден, что соседство с Никки не принесет никаких неудобств, и оказался прав. Хлопоча возле барбекю вечером того же дня, Рафаэль думал о том, как отлично справляется и с обязанностями хозяина, и с бурной реакцией на гостью.
Может, сегодня утром у кого-то и перехватило бы дух от одного ее вида, но только не у Рафаэля. Он был холоден, как лед. Тверд и несокрушим, как мыс Гибралтар, выдающийся в море в ста километрах к югу.
Да, при виде Никки, с каким-то мрачным остервенением катившей по коридору огромный чемодан, Рафаэля окатила жаркая волна. Просто в августе в Андалусии всегда жарко. Конечно, всего полчаса как рассвело, ну и что? В этих местах с самого утра не знаешь, куда деваться от жары.
А во время разговора Рафаэль сумел полностью взять себя в руки.
Не обратил внимание на платье без бретелек, подобранное под цвет глаз, выгодно облегающее фигуру и обнажающее безупречную кожу. Даже не заметил, что солнце, светившее в окно за спиной у Никки, сделало подол совсем прозрачным, демонстрируя те самые ноги, которые Рафаэль всю ночь видел во сне.
Когда Никки взглянула на его висок, спросила, как самочувствие, и снова дотронулась до его волос, Рафаэль вовсе ничего не ощутил. А если что-то и почувствовал, то ему это показалось. Когда Никки снова закусила нижнюю губу, желудок у Рафаэля так и ухнул вниз. Но в этом, скорее всего, виноват голод, причем не чувственный, а самый обыкновенный.
Был еще момент, когда Никки наградила Рафаэля такой лучезарной улыбкой, что он чуть не зажмурился. Но этот феномен опять-таки можно объяснить ослепительным солнечным светом.
Даже сейчас, когда Никки сидела на террасе за столиком из кованого железа в платье с завязками на шее, выставлявшем напоказ грудь, от вида которой захватывало дух не меньше, чем от ущелья Десфиладеро-де-Лос-Гайтанес, Рафаэль был невозмутим. Правда, был момент, когда Никки попробовала вино и тихо, удовлетворенно вздохнула, и у Рафаэля случайно соскользнул нож, которым он нарезал стейки. Подумаешь, чуть-чуть порезал палец. Ничего страшного.
Да, он прекрасно владеет собой, думал Рафаэль, посолив стейки и добавив щепотку перца. Почти весь день он провел на природе, осматривая виноградники. Нет, он вовсе не стремился избегать гостью. Просто нужно было встретиться с управляющим. Однако прогулка помогла. Что бы Рафаэль ни чувствовал к Никки вчера ночью, ему удалось побороть наваждение. Жизнь снова вошла в привычную колею.
Определенно, Рафаэль Монтеро – самый красивый мужчина из всех, что она встречала в последнее время, отметила Никки. Потягивая вино, она наблюдала, как ловко он переворачивает стейки и умело приправляет блюдо.
Вчера ночью и утром Никки была слишком занята переживаниями, чтобы оценить мужественную красоту Рафаэля. Вдобавок, едва выпив кофе, он тут же сбежал из дома и вернулся только недавно. День Никки провела у бассейна с книгой, сумела как следует расслабиться и в полной мере оценить здешние красоты, включая хозяина.
Отпив еще глоток вина и наслаждаясь терпким вкусом прохладного напитка, Никки принялась лениво изучать Рафаэля взглядом профессионального фотографа.
Рафаэль был настолько высок и широкоплеч, что рядом с ним миниатюрная Никки казалась совсем крошечной. Густые темные волосы так и тянуло взъерошить. Рафаэль производил впечатление сильного человека – и в физическом плане, и в плане характера. Под обтягивающей спину белой футболкой проступали рельефные мышцы.
Никки опустила взгляд, изучая подтянутые ягодицы и длинные загорелые ноги, потом снова подняла глаза. Рафаэль производил впечатление человека очень сдержанного, не шумного, но властного. Вдруг Никки вспомнила, как вчера он навалился на нее всем телом, и она ощутила его твердость, силу, мощь…
Как жаль, что у Никки начисто пропало желание. Вот Рафаэль повернулся к ней лицом, и вид спереди был не менее прекрасен.
Эх, встретился бы он ей год назад…
Нет, распущенной Никки никогда не была, но красивые мужчины ей нравились. Дух захватывало от новизны чувств, когда роман только разгорается. Голову так и кружило от новых возможностей. Никки ложилась в постель только с мужчинами, которые вызывали у нее уважение и восхищение, но с которыми можно безо всяких проблем расстаться, не получив раны в сердце.
Год назад Никки бы отчаянно флиртовала с Рафаэлем и при условии взаимности постаралась его соблазнить.
Тогда, но не теперь. Во всех деталях рассмотрев великолепное тело и красивое лицо Рафаэля, Никки не ощутила никакой искры. Ни малейшего проблеска желания. Вообще ничего похожего. Очень жаль. Если даже такой мужчина оставил ее равнодушной, дело безнадежное.
Никки подавила зевок и снова поднесла бокал к губам.
– Налить вам еще?
Заданный спокойным тоном вопрос Рафаэля заставил Никки вздрогнуть. Поперхнувшись вином, она закашлялась. А потом покраснела до корней волос – неприлично пялиться на постороннего человека, даже если не фантазируешь о сексе с ним.
– Д-да… Извините, – хрипло выдавила Никки, стукнув себя кулаком в грудь.
– Все нормально?
– Да, – ответила Никки и, кашлянув, прибавила: – Просто поперхнулась.
Рафаэль поставил перед ней миску.
– Попробуйте креветки.
Никки сомневалась, что это хорошая идея – как бы снова не в то горло не попало, – но креветку все же взяла.
– Спасибо.
Обмакнула в соус айоли и отправила рот, неожиданно ощутив восторг от насыщенного вкуса даров моря.
– Потрясающие креветки!
– Местные, – пояснил Рафаэль, не сводя глаз с ее губ и плотно стиснув собственные челюсти. – Очень дорогие.
Никки улыбнулась:
– Вполне заслуженно.
Рафаэль что-то невнятно хмыкнул и пожал плечами, продолжая внимательно вглядываться в ее лицо.
За столом повисло напряженное молчание. Никки уже начала гадать, не осталось ли у нее на губе соуса, как вдруг Рафаэль нахмурился, чуть вздрогнул и опустился на стул напротив.
– Как прошел день? – отрывисто, почти неприветливо спросил он.
– Замечательно, – ответила Никки, на всякий случай промокнув губы салфеткой. Должно быть, все это напряжение ей просто померещилось. Ведь напрягаться решительно не из-за чего. – Я, как видите, слишком бледна, вот и решила поработать над загаром. Целый день провела в купальнике, у бассейна.
Тут Никки показалось, что Рафаэль стиснул зубы.
– Неплохо, – пробормотал он.
– Да, – согласилась Никки. Интересно, почему он недоволен? Может, сам хотел посидеть у бассейна?.. – В чем дело? Вы против?
– Против чего?
– Чтобы я пользовалась бассейном.
– Нет, что вы. – Рафаэль поднял глаза и натянуто улыбнулся. – Чувствуйте себя как дома.
– Спасибо, – ответила Никки. Отчаявшись разрешить загадку странного поведения хозяина, решила продолжать разговор о пустяках, чтобы избежать неловкого молчания. – А как прошел ваш день?
Рафаэль потер шею, тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Плодотворно.
– В фигуральном смысле или в буквальном?
– В обоих.
– Интересно.
– Весь день говорил с управляющим об урожае.
– Наверное, вам пришлось долго наверстывать упущенное.
Рафаэль вопросительно выгнул брови.
– С чего вы взяли?
– Габи сказала, вы давно здесь не были.
– Это правда.
– Почему?
Это же настоящий рай на земле.
– Было много дел.
– А сейчас меньше?
– Временно.
– Значит, тоже решили отдохнуть?
Никки сразу пожалела, что завела речь об отдыхе. Рафаэль тут же пронзил ее пристальным взглядом зеленых глаз и подался вперед.
– Можно и так сказать, – ответил он. – Кстати, об отдыхе…
Рафаэль сделал паузу. Никки насторожилась, готовясь к неприятному вопросу.
– Почему вы захотели отдохнуть именно так?
– Как – так? – уточнила Никки, чувствуя, что невольно ощетинивается, будто дикобраз.
– Вы приехали одна.
– Тонко подмечено.
– Сами не знаете, когда вернетесь.
– Что же тут удивительного?
Никки крепко сжала ножку бокала, пытаясь понять, к чему клонит собеседник.
Рафаэль склонил голову набок и некоторое время молча смотрел на Никки.
– В принципе ничего, но в первый раз слышу про неограниченный отпуск.
Никки постаралась не выдавать нервозности, чтобы еще больше не распалить любопытство Рафаэля.
– Я фрилансер, – пояснила Никки, старательно изображая легкость и непринужденность.
– Чем конкретно занимаетесь?
– Я фотокорреспондент.
– Что снимаете?
Пока ничего, мрачно подумала она, пытаясь сообразить, как бы ответила прежняя Никки.
– Главным образом человеческие истории. Выезжаю в районы засух, военных конфликтов, публичных протестов. Все в таком духе.
– Это же опасно.
Никки вздрогнула, вспомнив о череде несчастных случаев, которые, собственно, и привели ее сюда.
– Бывает. Иногда.
– А почему вы выбрали именно такую работу?
Этот вопрос Никки задавали миллион раз.
– Потому что люблю ее, – ответила Никки, призывая на помощь жалкие остатки былого пыла. – Потрясающее ощущение – запечатлеть для истории мимолетный момент! Выражение лица, настроение толпы… – Никки снова вздрогнула. – Понимаю, звучит банально, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. К тому же считаю это благородным делом. Люди должны знать правду, а не только читать эффектные заголовки.
По крайней мере, раньше Никки считала именно так. Сейчас же не была уверена ни в чем. Не знала, что ей нравится и каких убеждений она придерживается.
– А еще я очень хороший фотограф, – прибавила Никки, стараясь настроиться на оптимистичный лад.
– Даже не сомневаюсь, – ответил Рафаэль, отведя взгляд и отправив в рот креветку. – А с чего все началось?
Никки вздохнула с облегчением. Казалось, под прицелом его пронзительного взгляда она едва дышала.
– В десять лет в первый раз приняла участие в конкурсе фотографии и сразу заняла первое место, – сказала Никки, пытаясь скрыть легкое головокружение.
– Впечатляет.
– И с тех пор заболела фотографией. Участвовала во всех подряд конкурсах.
– А какой был ваш первый приз?
– Зеркальный фотоаппарат, по тем временам очень продвинутый.
– Значит, тогда вы и решили стать профессиональным фотографом?
Никки кивнула:
– Та камера стала для меня самой драгоценной вещью.
На всех детских фотографиях того времени у Никки на шее неизменно висел обожаемый фотоаппарат. Эх, хорошие были времена…
– Всегда брала ее с собой. Могла часами сидеть неподвижно, дожидаясь удачного освещения. Перефотографировала всех знакомых. А потом… – Никки заставила себя вынырнуть из воспоминаний о прошлом и вернуться к настоящему, – потом выучилась на журналиста, получила первое задание, а дальше само завертелось.
– Так просто?
Никки покачала головой.
– Нет, конечно. На то, чтобы чего-то добиться, ушли годы, и это было очень нелегко.
– Все равно звучит захватывающе.
Никки откинулась на спинку стула и спросила:
– Правда?
Ее работа давно уже не захватывала.
– Во всяком случае, для простого бизнесмена.
Никки от удивления округлила глаза:
– Это вы-то простой бизнесмен?
Рафаэль пригубил вина:
– А что?
– Ничего, но, судя по тому, что я слышала, вы далеко не простой.
Рафаэль замер с бокалом в руке и снова устремил на Никки пристальный взгляд.
– И что же вы слышали?
Самые фантастические вещи. Под слишком внимательным взглядом Рафаэля Никки чуть на стуле не ерзала от смущения. Да что на него нашло? Потом попыталась вспомнить все, что знает о хозяине. Они с Габи два года были соседками и на второй год подружились, так что рассказать Никки могла многое.
Она знала, что Рафаэль является кем-то вроде консультанта в кризисных ситуациях. А еще, за что бы он ни брался, ему везде сопутствует успех – и в работе, и в изучении иностранных языков, и в общении с женским полом. Рафаэлю тридцать два, и он сумасшедший трудоголик, совершенно не умеющий отдыхать. Некоторое время был женат, но дело закончилось разводом. А еще блестящий талант Рафаэля разрешать сложные ситуации касался только бизнеса. К огорчению Габи и других сестер, в семейные проблемы Рафаэль предпочитал не вдаваться.
Конечно, Никки не собиралась выдавать весь этот компромат. Если бы ее огорошили такими подробностями, Никки приказала бы арестовать виновного за вторжение в частную жизнь.
– Да много всего, – уклончиво ответила она, чувствуя, что Рафаэль ждет более полного ответа.
– И часто вы с Габи меня обсуждаете?
Рафаэля так напугала и смутила эта мысль, что Никки даже улыбнулась.
– Время от времени, когда случайно речь зайдет.
Рафаэль поморщился.
– Даже не знаю, гордиться или беспокоиться.
– Лучше гордитесь.
Рафаэль расслабился.
– На каком основании? Что Габи про меня сказала?
– Что вы – замечательный профессионал и умеете разрешать кризисные ситуации как никто другой, – ответила Никки, на ходу сокращая и редактируя полученные от Габи сведения. В любом случае приятно, что разговор о ней самой закончен. – Вы очень целеустремленный и всегда добиваетесь успеха, и на работе, и в личной жизни. – Запнувшись, Никки прибавила: – А еще вы разведены.
Рафаэль поморщился, и Никки сразу стало любопытно, почему распался его брак.
– Сами видите, насчет успехов в личной жизни Габи преувеличила.
Сказав себе, что некрасиво совать нос в чужие дела, Никки склонила голову набок и задумчиво кивнула.
– Пожалуй.
– Вижу, Габи чего только не наговорила, – сухо произнес Рафаэль, водя по ножке бокала длинными загорелыми пальцами.
– Она вас очень любит. А еще гордится вами.
У Никки всякий раз сжималось сердце, когда Габи превозносила Рафаэля до небес или искренне убивалась из-за его неприятностей.
Казалось, давно пора было привыкнуть, но тесная дружба между братом и сестрой трогала Никки до глубины души. Выслушивая излияния Габи и реагируя соответственно случаю – когда с восторгом, а когда и с сочувствием, – Никки осознавала, что в ее жизни нет и никогда не было человека, с которым она была бы настолько близка. Бессонными ночами Никки гадала, дошла бы она до такого жалкого состояния, будь рядом человек, которому можно довериться на все сто.
– Здорово, наверное, когда есть братья или сестры, – чуть печально произнесла Никки, пытаясь вообразить себя членом многодетной семьи.
– Значит, вы единственный ребенок?
– Да, – подтвердила Никки, стараясь остановить разошедшуюся фантазию. Снова она мечтает о невозможном. – Я у родителей одна.
– Везет же некоторым, – пробормотал Рафаэль, вставая и снова направляясь исполнять обязанности повара.
Наблюдая, как он кладет стейки на гриль, Никки нахмурилась. По разговорам с Габи у нее сложилось впечатление, что, хоть в отношениях брата и сестер не все гладко, они искренне привязаны друг к другу.
– Вы правда так думаете?
Рафаэль вздохнул.
– Нет, конечно, – ответил он, оставляя стейки шипеть на гриле и возвращаясь к столу. – У меня отличные сестры. Когда не достают.
– И часто они вас достают?
– Чаще, чем хотелось бы, – произнес Рафаэль, усаживаясь и отпивая глоток вина.
– Что же вы в таких случаях делаете?
– Когда это случилось в последний раз, сбежал сюда.
Интонация Рафаэля заставила Никки насторожиться.
– То есть…
Рафаэль опустил бокал на стол и внимательно посмотрел на нее:
– Да, это было вчера.
О боже.
– Получается, вы хотели отдохнуть?
Рафаэль кивнул:
– А вместо этого меня огрели по голове «Дон Кихотом».
Никки мучительно покраснела.
– Еще раз простите, мне очень жаль, что так вышло.
– Не волнуйтесь, все лучше, чем выслушивать бесконечные тирады мамы, двух сестер и бывшей девушки.
Никки сразу перестала смущаться. Даже чуть гримасу не состроила. Если Рафаэль считает, что это тяжело, побывал бы на ее месте. Да если бы Никки преследовали мама, две сестры и бывший, она бы просто счастлива была!
– Бедный вы несчастный, – не смогла сдержать насмешки Никки.
Пренебрежительный тон собеседницы заставил Рафаэля вскинуть брови.
– Чужую беду руками разведу. И вообще, у меня была очень трудная неделя на работе.
Никки прикусила язык. В конце концов, у каждого свои проблемы. Кому-то ее трудности тоже могли показаться надуманными, но от этого они не становились менее серьезными.
– А в детстве они вас не дразнили?
– Кто, сестры?
Никки кивнула.
Рафаэль чуть смутился, этим только распалив любопытство Никки.
– В последний раз, когда мне было лет восемь.
– И что же вы сделали?
– Решил не обращать внимания и не поддаваться на провокации.
Произнесено это было шутливым тоном, но Никки заметила, как плотно сжались его челюсти. На этот раз никакой зависти к Рафаэлю она не испытала.
– И как, получилось?
– Получилось, – сухо кивнул Рафаэль и улыбнулся, заставив Никки снова расслабиться. – Приставать к человеку, который никак не реагирует, – скучное занятие. Скоро им это надоело, и сестры оставили меня в покое.
– Гениальный план.
Рафаэль пожал плечами:
– При чем тут гениальность? Обыкновенный самоконтроль. Как видите, подход был правильный. С тех пор мы отлично ладим.
Никки стало любопытно: неужели такой же подход Рафаэль использует во всех трудных жизненных ситуациях? Но она тут же себя одернула – они с Рафаэлем едва друг друга знают, нельзя задавать такие личные вопросы. Нет, лучше вернуться на нейтральную территорию и держаться безобидных тем.
– Может, объясните непросвещенному новичку простыми словами, в чем состоят ваши обязанности? – спросила Никки, чувствуя аппетитный запах почти готовых стейков.
– Помогаю компаниям решать проблемы.
– Какие, например?
– В общем-то любые. Конфликты между советом директоров и сотрудниками. Трудные слияния. Сложности в сфере менеджмента. Разбираюсь с проблемой, а когда мои услуги больше не требуются, ухожу со сцены.
– Прямо палочка-выручалочка.
– В некотором роде.
– А бывало так, что проблему решить не получалось?
– Пока нет.
– Только компаниям помогаете или людям тоже? – спросила Никки. Вдруг ей пришло в голову, что Рафаэль может дать ей дельный совет. Но Никки сразу признала эту мысль нелепой. Во-первых, с чего Рафаэлю помогать незнакомому человеку, когда он дел собственных сестер предпочитает не касаться? Во- вторых, Никки точно знала одно: если кто-то и может ей помочь, то только она сама.
Рафаэля передернуло.
– Ни в коем случае.
– Почему?
– Начнутся всякие… эмоции… сцены…
– А вы не любите эмоциональные сцены, – утвердительным тоном сделала вывод Никки. Язык жестов и красноречивые запинки говорили сами за себя.
– Стараюсь избегать.
В каком-то смысле Никки его понимала, она сама опасалась сильных чувств и предпочитала держать дистанцию, но тем не менее…
– Что, даже сестрам советов не даете?
– Особенно сестрам, – нахмурился Рафаэль.
– Правда? – удивилась заинтригованная Никки. Интересно узнать об отношениях в большой семье изнутри. Братьев и сестер у нее не было, а родители с самых ранних лет подталкивали Никки к независимости. Она вообще не помнила, чтобы хоть раз обращалась к маме с папой за советом.
– Если дам неправильный совет, мне его годами будут припоминать. А если совет будет хороший, но сестры ему не последуют, от досады лопнуть можно. Зачем тогда вообще было спрашивать?..
Звучало логично, подумала Никки. И вообще, что она знает о нормальных семьях?
– Сестры когда-нибудь просят у вас совета?
– Раньше просили, теперь отучились, – мрачно ответил Рафаэль и снова зашагал к грилю переворачивать стейки.
– С другими вашими сестрами не знакома, тут судить не могу, – произнесла Никки, припомнив бесконечные жалобы Габи на отсутствие эмоциональной поддержки со стороны брата. – Но Габи была бы рада с вами посоветоваться. Хоть иногда.
