bannerbannerbanner
Скорость

Синклер Льюис
Скорость

Полная версия

– Все проверили – бензин, батареи?

– А как же. Все сделано, – ответил механик их гаража. – А вы передохнули малость?

– Да. Посидел в холодке, развеялся немного.

– Вы, я видел, разговаривали с Ориллией Риверс…

– Ладно, ладно, – перебил Рой Бендер. – Давайте, босс, стартуем.

Но Баффем выслушал механика до конца.

– Наша Ориллия – девушка, каких мало. Умница. И настоящая-настоящая барышня. А ведь родилась и выросла здесь, у нас на глазах.

– А как бишь его, жениха вашей мисс Риверс? – рискнул Баффем.

– Да надо думать, она выйдет за преподобного Доусона. Старая сушеная вобла, этот Доусон, но родом с Востока. В один прекрасный день станет ей невмоготу учительствовать, тут-то он ее и зацапает. Как говорится, со свадьбой спешить – в Рино каяться.

– Это верно. Расплатились, Рой? Ну, счастливо.

Баффем уехал. Через пять минут его уже отделяли от Апогея шесть и три четверти мили. Мысли его были лишь об одном – наверстать упущенное время; перед глазами стояла только стрелка спидометра, да стремительно неслась навстречу лента дороги. Вскоре после того, как стемнело, он буркнул Рою:

– Берите руль. Поведете. Я вздремну немного.

И действительно вздремнул, проспал ровно час, потом, просыпаясь, потер, как сонный ребенок, глаза кулаками, покосился на спидометр и положил ладонь на руль, бросив Рою:

– Ладно, хорош. Подвиньтесь.

К рассвету не существовало уже больше ничего, кроме стремления на предельной скорости вперед. Землю заслонила сплошная стена воя и скорости. Ничто человеческое не пробудилось в нем даже тогда, когда он, побив рекорд, с триумфом вылетел на Коламбус-Серкл.

Прежде всего он пошел и лег спать и проспал двадцать шесть с четвертью часов, потом присутствовал на устроенном в его честь обеде, где произнес речь, на редкость несвязную, так как сам все время думал о том, что через восемь дней ему надо быть в Сан-Франциско. Оттуда он отбывал в Японию, где должен был принять участие в гонках вдоль побережья острова Хондо. Прежде чем он возвратится, Ориллия Риверс уже, конечно, выйдет замуж за своего преподобного мистера Доусона и отправится в свадебное путешествие на мыс Кейп-Код. И большие, сильные мужчины с измазанными машинным маслом лицами будут внушать ей только отвращение.

На поездку туда и обратно уйдет один день. Машиной до Кейп-Кода быстрее, чем поездом. А по дороге на Сан-Франциско у него будет еще один час для разговора с Ориллией. Он произведет на нее большее впечатление, если сможет потолковать с нею о родине ее предков. Можно будет показать ей снимки, привезти ей какое-нибудь кресло из фамильного особняка.

На Морской улице Вест-Харлпула он увидел дом, в точности такой, как на картине у Ориллии, и дощечка с названием потонувшего корабля – «Пеннинский Воробей» – была прибита к стене сарая. Проехав чуть дальше по улице, он прочитал вывеску над лавочкой: «Гайус Бирс. Продажа всевозможных товаров – остроги, мельницы, сувениры». На пороге лавочки возился какой-то человечек. Баффем зашагал прямо к нему и, приблизившись, увидел, что человечек очень стар.

– Доброе утро. Это вы – капитан Бирс? – спросил Баффем.

– Самый я и есть.

– Не скажете ли, капитан, кто теперь живет в доме Риверсов?

– В котором, вы говорите, доме?

– У Риверсов. Вон через дорогу.

– А, в этом? А это дом Кендриков.

– Но ведь его построил Риверс?

– Вот и нет. Капитан Сефас, вот кто его построил. И всегда в нем жили Кендрики. Теперешнего владельца зовут Уильям Дин Кендрик. Сам он в Бостоне, по шерстяному делу, но семья приезжает сюда, почитай, каждое лето. Уж кому и знать, как не мне. Кендрики со мной в родстве.

– Но… где же тогда жили Риверсы?

– Риверсы? А-а, они-то? Вы, стало быть, с Запада приехали? Думаете провести здесь лето?

– Нет. Почему вы решили, что я с Запада?

– Да Риверс на Запад переселился, Брэдли Риверс. Вы-то про него, что ли, спрашивали?

– Да.

– Приятель вам будет?

– Нет. Просто слыхал о нем.

– Ну тогда я вам вот что скажу: никаких Риверсов никогда и не было.

– То есть как это?

– Отец этого самого Брэдли Риверса называл себя Зенас Риверс, Да только настоящее-то имя ему было Фернао Рибейро, и был он всего-навсего португалец-матрос. И добром он не кончил, хоть и знал толк в промысле. Но как запьет, то уж, не дай бог, себя не помнил. Он грабил затонувшие корабли. А сюда он приехал с островов Зеленого Мыса.

– Я так понял, что предки этого Брэдли Риверса были самые что ни на есть аристократы и прибыли сюда на «Мэйфлауэре».

– Может, и так, может, и так. Аристократы по части как бы нализаться ямайского рома. Но они не на «Мэйфлауэре» приехали. Зенас Риверс пришел сюда на бриге «Дженни Б. Смит».

– Но, значит, Зенас до Кендриков владел этим домом?

– Это он-то? Да если он или Брэд и переступали когда порог Кендрикова дома, то разве чтобы дров охапку принести или раков на продажу.

– А какой он был с виду, этот Зенас?

– Да такой плотный из себя, смуглый – одно слово, португалец.

– А нос у него был с горбинкой?

– У него нос с горбинкой? Что твоя слива у него был нос.

– Но ведь у Брэдли был римский профиль. Откуда же у Брэдли взялся нос с горбинкой?

– От мамаши. Мамаша у него янки, только их семья совсем была никудышная, вот она и вышла за Зенаса. Брэд Риверс всю жизнь был отпетый враль. Лет семь-восемь назад он вдруг объявился, так он тогда хвастал, будто стал первым богачом в Канзасе или в Милуоки он говорил, не помню.

– Не знаете, он покупал здесь картину дома Кендриков?

Рейтинг@Mail.ru