Людмила Яковлева
Судьбы моей калейдоскоп
Однако теперь она имела возможность, так или иначе, устроить свои личные дела. Скоро у нее появился друг. Это был весьма своеобразный человек. Он был «летним мужем», так как не носил нижнего белья и зимой старался не выходить из дому – мерз. В молодости он был спортсменом-лыжником. После того, как оставил «большой спорт», написал диссертацию. Что-то об исследовании нагрузок на стопу лыжника при беге. Вращался в кругах современных молодых ленинградских художников. В этот период их жизни и Марина Петровна немного приобщилась к современной живописи. Они с мужем посещали все выставки так называемых «молодых художников». Среди них были и интересные люди. Тогда у них было в моде подражание старым мастерам с детальным выписыванием мельчайших подробностей пейзажа или интерьера, что очень нравилось Марине Петровне.
И тут Ольга, несмотря на то, что собиралась избежать стандартных подходов к жизненным проблемам, забеременела. Марина Петровна очень переживала. После смерти ее мамы она, в какой-то мере, чувствовала ответственность за судьбу Ольги. Но что поделаешь? Может быть, это и оказалось к лучшему – несмотря на наличие «летнего друга», Ольга была очень одинока. Он то появлялся, то исчезал, вел себя странно и совсем не радовался будущему отцовству. Скоро стало ясно, что у нее будет двойня. Вот тут окружающие нисколько не удивились – ведь все работали с радиацией, облучали животных и исследовали их при помощи радиоактивных изотопов. Одним из результатов воздействия небольших доз радиации на организм может быть многоплодность. Вот у Ольги и получились двойняшки. Впоследствии она так и говорила: «один ребенок ее, другой – Марины Петровны».
К этому времени Марина Петровна закончила накопление материала для своей диссертации. Вернее, самый авторитетный в городе радиобиолог профессор Александров, ознакомившись с ее данными, сказал, что в жизни любого диссертанта приходит такой момент, когда надо наконец остановиться. Марина Петровна выпросила у своего научного руководителя творческий отпуск для оформления диссертации. И начала писать, а Ольга периодически заходила к ней домой, забирала пачку исписанных и исчерканных листков и печатала рукопись на машинке. Одновременно институт начал переезд на новую базу. Упаковка имущества и переезд также легли на Ольгины плечи. Марина Петровна периодически наведывалась в новое помещение, но помощи от нее не было никакой – все делала Ольга.
Наконец, текст диссертации был написан, Ольга его перепечатала и отдала в переплет так называемый «первый вариант». Рабочие будни продолжались, ставили новые эксперименты. В это время у нее уже был заметен живот. Марина Петровна с Ольгой спланировали и сшили для нее миленькое платье с белым воротником – в те времена было принято скрывать беременность, а хорошенький белый воротник отвлекал внимание от большого живота. Для этого и шились специальные платья. И вот однажды Ольга приезжает на работу в ярости. У нее уже был большой живот. Она ехала на автобусе. Мест свободных не было. Она стояла возле молодого мужчины, который не только не уступил ей место, но еще и заигрывал с ней. Вот, оказывается, как плохо скрывать беременность. Когда Марина Петровна ждала своего сына, у нее также было много подобных эпизодов – ведь она также шила специальное платье. Сейчас женщины натягивают на огромный живот футболку, чтобы все лучше было видно. Интересно, уступают им место в автобусе или нет?
Как и у всякого диссертанта, защита не прошла без шероховатостей. Всю жизнь самой замечательным направлением в медицине Марина Петровна считала кардиологию, а самыми необыкновенными людьми – кардиологов. И работа ее имела кардиологическое направление – ведь исследованию подвергались сосуды сердца. По этой причине Марине Петровне приходилось много вращаться в среде кардиологов. А они работали в отделе, которым заведовал молодой, но уже известный в своих кругах доктор Петров. Доктор Петров был необыкновенным человеком. От жизни он все брал по максимуму. Он был высок, тучен, слыл хорошим хирургом, любил выпить, поесть, обожал женщин. Женщин он не соблазнял, он их брал. Он считал, что хороший хирург во время операции должен быть груб и обязательно ругаться матом – чем лучше хирург, тем круче мат. Кроме того, он полагал, что приготовление еды – дело не женское, а потому еду готовил сам, а жена его только мыла посуду. К примеру, он запекал на костре всего гуся в перьях, предварительно обмазав его глиной. Он сам рассказывал, как это замечательно и вкусно. Марина Петровна не пробовала, потому своего мнения на этот счет не имела.
Доктор Петров был немного моложе Марины Петровны. Она знала, что он ее недолюбливает, но вела себя с ним свободно, смеялась и шутила вместе со всеми. Как-то он довольно грубо оборвал ее. С тех пор Марина Петровна сторонилось его, и в его присутствии помалкивала. И вот на предзащите диссертации произошло следующее. Доктор Петров опоздал и потому не слышал начала доклада, куда входил и перечень поставленных в диссертации задач. Несмотря на это, он сразу начал задавать вопросы, сформулированные в чрезвычайно агрессивной форме: «А неплохо было бы посмотреть вот то-то. А интересно, как происходит вот что-то другое»… На все это Марина Петровна отвечала, что все это крайне интересно, но не входит в задачу данного исследования. Тогда он выступил в прениях и сказал, что работа не отвечает требованиям, предъявляемым кандидатской диссертации, раз в ней не изучалось то-то и не исследовалось еще что-то и еще что-то. В конце предзащиты руководитель диссертационной работы выступил и показал, что оппонент не прав, что поставленные диссертантом задачи выполнены. Но Марине Петровне, тем не менее, пришлось изрядно поволноваться
По этой причине перед защитой диссертации она сильно нервничала
– их отношения с доктором Петровым не улучшились, и еще неизвестно, что он может сделать и сказать на Ученом совете. Доброжелатели объяснили ей, что доклад диссертанта длится всего двадцать минут. Обычно за этот период трудно полностью представить все полученные данные и показать достоинства работы. Поэтому диссертанты обычно заранее готовят вопросы, позволяющие расширить рамки доклада. Ответы на вопросы можно сопровождать демонстрацией диапозитивов, которые диссертант не успел показать во время доклада. Эти вопросы заранее раздают сидящим на заседании друзьям. Так я и сделала.
В день защиты на Ученом совете доктора Петрова не было. Он, как и в первый раз, пришел с опозданием и не слышал доклада. В это время Марина Петровна уже отвечала на вопросы. Вдруг доктор Петров поднял руку и задал вопрос. Это был один из тех вопросов, которые она сама заранее подготовила. В семье до сих пор хранится магнитная запись того Ученого совета. На записи отчетливо слышно, как после вопроса доктора Петрова диссертантка громким шепотом сказала: «Олечка, диапозитив!» Олечка начала показывать нужные диапозитивы, а Марина Петровна складно отвечать на поставленный вопрос. Доктор Петров был ошеломлен, а доброжелатели потом долго смеялись.
Защита прошла вполне успешно. Был один черный шар, и все знают, кто его бросил. В прежние времена после защиты полагался банкет в ресторане. Но именно в этот период проходила борьба с банкетами – в советское время постоянно с чем-то боролись, то с генетикой, то с вейсманизмом-морганизмом, то с кибернетикой, то с банкетами, то с винопитием. Именно в то время созрело мнение, что ужин в ресторане после защиты является взяткой членам Ученого совета. А потому банкеты запретили. В ресторан приглашать нельзя, но никто не мог запретить пригласить друзей домой. Марина Петровна так и сделала. Они с друзьями и дома хорошо повеселились. После защиты около недели Марина Петровна ходила, как в тумане, ничего не могла вымолвить и только глупо улыбалась. А потом началась обычная жизнь. Оформление документов и ожидание утверждения решения Ученого совета ВАКом – Всесоюзной Аттестационной Комиссией. Утвердили ее защиту приблизительно через полгода – это обычный срок для кандидатских диссертаций.
Впоследствии Марина Петровна помирилась с доктором Петровым. А случилось это так. Они были на каком-то совещании. В перерыве все уставшие и голодные стояли возле дверей совещательной комнаты и обсуждали услышанное на совещании. У Марины Петровны в сумке оказалась горсть карамели. Она достала конфеты и протянула их всем. Каждый взял по конфетке. И тут доктор Петров осторожно, как белочка, которая боится подвоха, протянул руку и взял конфетку. С тех пор они не стали друзьями, но их отношения наладились.
Диссертационная работа Марины Петровны и следующие за ней исследования состояли в изучении кровотока сердца с помощью радиоактивных изотопов. Для регистрации динамики прохождения изотопов использовался прибор, называемый радиоциркулографом. Их прибор был изготовлен в Венгрии приблизительно в 62–63 годы прошлого столетия. По тем временам это было чудо машиностроения для медицинских целей, а Марина Петровна была единственным в Ленинграде радионуклидным диагностом, который мог работать на подобном приборе. Она с Ольгой работала на циркулографе около пятнадцати лет. Уже в конце этого срока представители того предприятия, которое изготовило этот прибор, приезжали в Ленинград уже с другими, более современными разработками. Узнав, что прибор еще работает, они специально посетили наш институт, чтобы удостовериться, что это правда.
Долголетие прибора объяснялось не только аккуратностью обеих женщин, но и помощью и заботой инженера по имени Борис Штарк. Может быть, об этом человеке следовало бы написать особый рассказ. После семилетки он поступил в бывший тогда в Ленинграде техникум медицинского оборудования. Про это учебное заведение одна его бывшая ученица сказала, что здесь выдают не дипломы, а бумажки. Ну, это для кого как.
Когда Борису исполнилось шестнадцать лет, он повстречался со своей будущей женой, и они сразу же поженились. Трудно сказать, официально или нет, никто уже не помнит. В комсомольской же организации техникума на них оформили «персональное дело», устроили «суд» и исключили обоих из техникума. Так что Борис не получил даже и номинального технического образования, но он был специалист от Бога. Когда он по каким-то делам приезжал, все население института, работающее с любыми приборами, приходило в возбуждение, и из уст в уста передавалась весть: «Борис Штарк приезжает!»
Марина Петровна с Ольгой так же волновались и ждали его появления в своих апартаментах. Не следует забывать, что ведь все карманы у них топорщились от бутылочек со спиртом. Но Борис относился к ним хорошо и без бутылочек. Может быть, ему просто было интересно поддерживать «на плаву» такой старый прибор. Борис приходил к ним, спрашивал, в чем дело. С помощью пальцев они объясняли свои проблемы. Борис уже пообедал и, скорее всего, немного принял в другом отделе. В зубах у него отточенная спичка, которую он перекатывает от одного угла рта к другому. Он задумчиво смотрит на прибор, тронул пальцем тут, здесь. Потом достает изо рта спичку, сует ее куда-то. Прибор заработал. А Марине Петровне ведь все равно, работает он со спичкой или без нее. Лишь бы работал!
Однажды Марина Петровна с Ольгой проводили очень важные исследования. Вдруг прибор заглох. Штарка в тот день в институте не было, а работать ведь надо. Побежали по своим местным инженерам. Одного все-таки удалось уговорить, чтобы он глянул на прибор. Он осмотрел все очень внимательно и вынес заключение: «Прибор работает прекрасно. Это раньше он работал неправильно, а вот теперь он заработал, как следует». Марина Петровна в отчаянии. Надо провести срочные и очень важные исследования, прибор куролесит, а инженер говорит, что все в порядке. И тут ее осенило. Она обратилась к инженеру:
– Хорошо, я с тобой согласна! Прибор работает прекрасно! Но, пожалуйста, поломай его таким образом, как было до твоего прихода.
И что же вы думаете, ему даже не потребовалось на это много времени. Он «поломал» прибор, и они счастливо продолжили работу.
Как-то они с Ольгой закончили свои опыты, попили чаю, сходили по делам и уже возвращались в свой кабинет. Тут на дороге им попался какой-то металлический предмет. Они решили немного развлечься и разыграть одного из физиков. Тот сидел в своем кабинете за письменным столом. По всему было видно, что он уже пообедал и теперь, поглубже усевшись в кресле, подремывал. Проказницы показали ему найденную железку и стали уверять, что, вот, шли мимо его машины, и в этот момент из нее выпал этот предмет. Слегка приоткрыв один глаз, он отрезал: «Нет такой детали в машине!» Закрыл глаз и продолжил свой послеобеденный сон.
Не удалось. Но тут им попалась их старая приятельница. Это маленькая и очень энергичная женщина. Всегда на высоких каблуках, всегда в движении, она похожа на круто свернутую пружину, которая в любой момент может с силой выпрямиться. Увидев у них в руках железку, которая, дескать, выпала из ее блестящей «Волги», она пришла в крайнее возбуждение: «Не знаю, что это такое и откуда! Руль – знаю! Переключение скоростей – знаю! А что это – не знаю!» Она так разволновалась, что озорницам стало стыдно за их плоские шутки. Признавшись во всем и извинившись, они привели ее в свою комнату и принялись отпаивать кофеем. Но она еще долго подпрыгивала на табурете и вскрикивала: «Руль – это я знаю! А больше ничего и не знаю!»
Долго они с Ольгой вспоминали еще один эпизод, произошедший на исходе ее беременности. Однажды, в конце мая или начале июня, после работы они решили пройтись по магазинам. И тут им изрядно повезло – они купили первую клубнику. Счастью их не было предела. Ольга тут же начала есть купленную ягоду, и скоро съела все. Марина Петровна ягоду не ела и, в ответ на предложение последовать примеру Ольги, сказала: «Вам-то хорошо, ваша семья всегда с вами, в животике. А моя семья ждет меня дома». Это заявление очень развеселило Ольгу. Они часто вспоминали об этом происшествии уже тогда, когда и Ольгина семья также отделилась от нее.
Лето 1974 года. Москва и Ленинград задыхаются от дыма и гари в результате пожаров окрестных лесов. А Марина Петровна с сыном отдыхала в Севастополе. Они резвились в голубых водах среди скал Херсо-несской бухты, гуляли по тенистым улицам прекрасного белого города, объедались фруктами, по вечерам сидели в порту и наблюдали оранжевый закат и маневры боевых кораблей. Подумать только, какие названия те носили – «Смелый», «Благородный»… В то время у них была только одна проблема, это чтобы сын съедал в день не более одной порции мороженого – у него был хронический тонзиллит. Потом приехал муж Марины Петровны с новостями. Ольга родила мальчика и девочку весом 1 килограмм и 750 граммов, каждый – не удивительно, их же двое. Марина Петровна с семьей несколько лет отдыхала в Севастополе. И за эти замечательные времена они также должны благодарить Ольгу. Это она уговорила их поехать отдыхать в этот прекрасный город. Это она помогла им устроиться у школьной подруги ее мамы. Воспоминания остались на всю жизнь. В мире нет места лучше Херсонеса!
Но вернемся к сереньким осенним будням 74-го года. С двумя детьми Ольге, несмотря на ее невероятную жизнеспособность и энергию, было невыносимо трудно. Скоро она поместила своих детей в Дом ребенка и сама также устроилась туда на работу. Это несколько улучшило ее положение. Но все равно она все свое время проводила с детьми. Когда дети немного подросли, она вернулась на работу к Марине Петровне. Ольга билась, как рыба об лед. Марина Петровна старалась ей помогать, как только могла. Она обратилась к начальнику отдела кадров, и он всегда находил для нее дополнительный заработок. Папа детей почти не помогал ей – по его мнению, она сама во всем виновата. Ведь она по своей воле сохранила беременность, и потому дети – ее дело, ее забота.
Дети потихоньку росли, Ольга радовалась каждому зубику, каждому шажку, каждому успеху своих двойняшек. Они были совсем разные. Девочка – очень смышленая и развитая, видно в мать пошла, думала Марина Петровна. А мальчик – спокойный, увалень, тугодум. В 1976 году произошли перемены. Группу, в которой они работали, решили прикрыть. Марина Петровна переходила на работу старшим научным сотрудником в лабораторию изотопных методов исследования. Ольгу брали туда же лаборантом.
И тут вдруг Ольге и предложили работу на линейном ускорителе. Новая ставка давала право на добавку к зарплате в размере пятнадцати процентов, кроме того, здесь она могла работать на полторы и даже две ставки, и, самое главное, женщины здесь уходили на пенсию в 45 лет! Таким образом, проработав здесь семь лет, можно получать и пенсию, и зарплату одновременно. Для матери-одинчки с двумя детьми – это большое подспорье.
При ее-то скудном бюджете большая зарплата, возможность работать больше, чем на одну ставку, а потом еще и пенсия в сорок пять лет! Она не могла устоять, а Марина Петровна не чувствовала возможным ей препятствовать. Она очень хорошо знала Ольгины дела и ее трудности. Так они расстались. У Ольги появились новые обязанности, новый круг забот, новое окружение. Да и у Марины Петровны также было много трудностей на новой работе, в новом коллективе. Конечно, они встречались, обменивались новостями, но все реже и реже.
Вдруг кто-то сказал Марине Петровне, что Ольга начала выпивать. Та засмеялась: «Этого не может быть, мы получали в месяц огромное количество спирта и не пили его! Мы могли бы принимать спиртовые ванны!» Потом эти разговоры стали повторяться все чаще и чаще. Марина Петровна все еще не верила. Но однажды, когда она шла по территории института, вдруг боковым зрением заметила, что Ольга, увидев ее, спряталась в кустики. Потом она стала замечать, что Ольга сторонится ее – она в подпитии. А в подпитии теперь она была почти всегда. Инженерами на линейном ускорители работали бывшие летчики, вышедшие на пенсию по возрасту. Они-то и пристрастили Ольгу к спиртному. Марина Петровна очень переживала, но что в этой ситуации она могла сделать? Ольга очень быстро начала опускаться и уже выглядела, как настоящая пьянчужка. С прежней подругой она почти не встречалась, они уже не разговаривали, не советовались, как прежде. Марине Петровне было жалко и ее, и ребят.
Когда пришло время отдавать детей в школу, кто-то из умных людей посоветовал Ольге устроить их в интернат, в котором проводилось углубленное изучение китайского языка. Этот человек тогда сказал ей, что у Китая большое будущее, и в скором времени китайский язык будет весьма востребованным. Подумать только, были же люди, которые могли смотреть и предвидеть так далеко вперед!
Как-то, через несколько лет, Марина Петровна разговаривала с доктором, который как раз в то время облучал больных на ускорителе, а Ольга, в качестве медсестры, помогала ему. Он рассказывал о своей работе и вдруг у него вырвалось: «И еще эта вечно пьяная Ольга!» Марина Петровна не выдержала и стала защищать ее, говорить, что Ольга не всегда была такой, что она очень хороший человек. «Да бросьте вы!» – оборвал ее доктор. Марине Петровне было очень горько.
В конце восьмидесятых в их институте пошли разговоры о квартирах. Особо нуждающимся пообещали улучшить жилищные условия. Ольга подала документы в комиссию, решающую эти вопросы. Марина Петровна помогла ей в этом, чем смогла. Действительно, ее квартира, в которой они жили еще с мамой, имела такую планировку, что там не было места для двух детских кроватей – много окон и дверных проемов. Марина Петровна составила и подписала ходатайство, где говорилось и об этом.
Ольге все-таки дали двухкомнатную квартиру. Ее же прежнюю квартиру предоставили другой сотруднице, которая жила в одной комнате с дочкой и внучкой. После того, как Ольга переехала на новую квартиру, она сразу же уволилась с работы. Она не оставила своего нового адреса ни старым, ни новым друзьям и исчезла. Ольга пропала навсегда. Больше Марина Петровна ее не встречала. Где она и что с ней, и с ее детьми, она не знает. Жизнь развела их навсегда!
Старый ворчун Время тихо делает свое дело
И на всем оставляет свой неизгладимый след.
Судьба наказывает за ошибки,
А дорога жизни становится все уже и ухабистей,
И не свернуть с нее в сторону.
Кто кинул ее нам под ноги?
И почему именно эту, а не другую?
Вопросы… Вопросы…
Никому не избежать суда своей совести,
Который страшнее и неумолимей Божьего суда,
Потому что нет ничего страшнее душевных мук.
И не спасут отговорки и оправдания.
Всех ждет неминуемая встреча с Вечностью.
За все будет заплачено дорогой ценой.
Жизнь ушла в прошлое,
А впереди – тьма.
Подумав все это и перебрав события своей памяти, Марина Петровна горестно вздохнула, поднялась и стала пробираться по узкому проходу – на следующей остановке ей выходить.
19 июня 2013 г.