Людмила Шторк-Шива
Точка покоя

Полная версия

Глава 1

– Я уверена, что ты не сможешь! – с вызовом заявила Света, – тебе «слабО».

Говоря это, девочка все же протягивала новой знакомой пару яиц. Вся дружная деревенская компания с любопытством смотрела, поддастся ли Варя на давление? Дети только что придумали этот способ «прописки» для новенькой.

Варя недавно приехала в деревню из города. Она собиралась прожить у бабушки все лето и понимала, что если ее сверстники не примут в компанию, то каникулы покажутся ей слишком длинными. Она не представляла, чем можно заниматься в деревне после того, как поможет бабушке в огороде и по дому. Раньше девочка приезжала только на выходные с родителями и поэтому не искала себе друзей среди деревенских ребят. Но теперь мама сказала, что бабушка слабеет и ей нужна помощь постоянно. Но Варе казалось, что дело совсем в другом – родителям не понравилась ее новая подруга, и они хотели без давления разделить девочек.

Варя и сама сомневалась, что новая знакомая подходит ей в друзья, потому что все ее разговоры сводились к мальчикам, поэтому не стала сильно возмущаться, когда ей предложили уехать из дома на все лето. Но все же девочке было неуютно. Она была рада помочь, но не сидеть же в огороде сутки напролет!

И вот теперь ее новые знакомые поставили условие, исполнив которое она стала бы для них своей. Но Варе не нравилась вся эта затея. Ребята рассказали, что чуть в стороне от деревни раньше жил кузнец с женой. Но сейчас там живет дикий уродец, который почти никогда не выходит из избы.

– Прикинь, когда этот дьявол раньше появлялся на улице, сразу малые дети начинали плакать, даже не верующие бабы крестились и сплевывали через левое плечо! – рассказывал один.

– Он ужасный урод и отродье сатаны! – перебивал другой.

– Представляете, я вчера его видел, он в магазин шел! – перебил третий. – Этот дикарь лыжную маску на голову надел, чтобы продавщица ему продукты продала! Я шел навстречу, а он каааак зарычал! Я аж дёру дал с перепугу!

– А чего ты испугался? Чё, трус чего-ли? – подбоченился один из мальчишек, – Да я б его так-так… – начал мальчик размахивать руками, показывая, как он побил бы местного «страшилу».

– Ага! А он бы какое-нибудь проклятье на тебя наложил, и ты бы потом по ночам писаться начал! – усмехнулся тот, кого назвали трусом. – Я – то знаю это «бесовское отродье», мне бабка Фёкла все про это рассказала. Они могут разные проклятья и заговоры на людей накладывать, так что потом ничем не снимешь!

– А ты и веришь во всю эту бабкину болтовню! – нервно хохотнул один из ребят.

– А ты возьми и проверь! – с вызовом бросил рассказчик. – Я лучше не стану пробовать то, чего не знаю!

– А я значит, должна попробовать? – скривилась Варя.

– Но ты же сказала, что ты – верующая и что тебя всякая там бесовщина не берет! – напомнила Света. – Вот и будешь «прописываться» тухлыми яйцами в окно этому чёрту.

Варя не боялась всех этих деревенских «пугалок», но ей становилось нехорошо, когда она думала, что тот самый «урод», которого так боятся ребята, наверное тоже человек и, скорее всего, ему обидно, что его все боятся и подстраивают всякие гадости. Хотя страх перед «проклятием» удерживал деревенских от проявления явной агрессии. Девочка помнила наставления старших братьев в общине, что Иисус умер за всех. Значит и за этого «страшилу» тоже. Но если он такой страшный и дикий, как о нем рассказывают, то девочка боялась даже подумать о том, чтобы попытаться рассказать ему о Боге.

Несколько лет назад они с родителями стали посещать церковь и молиться. Старшие братья сказали, что верующие должны рассказывать людям о Боге, что это призвание каждого христианина – нести людям весть о том, что Бог их любит. И Варя хотела научиться проповедовать, но пока у нее не очень-то получалось. А здесь, в деревне, начинать проповедь сразу с местного «страшилы» – эта мысль немного пугала Варю.

Девочке приходилось выбирать между возможностью общаться с местными ребятами и неизвестным уродом, которого она ни разу не видела.

«Может быть он ужасный и злой», – попыталась уговорить себя Варя. Но сразу вспомнила слова отца: «Стоит даже с хамом никогда не проявлять хамство. Ведь твое поведение показывает тебя, а не твоего собеседника». И подростку, которым сейчас была пятнадцатилетняя Варя, приходилось выбирать между тем, чему ее учили дома и предложениями новых друзей.

Память вновь невольно подбросила фразу, которую Варя уже сама недавно встретила: «Настоящее воспитание видно не тогда, когда молодой человек ведет себя прилично при родителях, но если он остаётся хорошим человеком, когда старшие его не видят». Девочка уже держала в руках тухлые яйца, невольно отмечая про себя, что они почему-то намного легче свежих. Ее ладоням вдруг показалось, что яйца стали теплыми, будто согрелись за минуту, в которую она их держала. Варе осталось лишь замахнуться и бросить «вонючую бомбу» в раскрытое окно капитального сруба, в котором раньше жил местный кузнец.

Но вдруг из открытого окна дома донеслись звуки скрипки. Варя замерла. Это была часть концерта для скрипки Иогана Себастьяна Баха «ля-минор». Варя много раз слышала эту музыку, когда они с родителями посещали концерты скрипичной музыки. Ее родители очень любили классическую музыку и не пропускали ни одного концерта в их небольшом городке. Родители приучили дочь понимать и слушать классическую музыку и она мечтала когда-нибудь поехать в большой город, чтобы услышать настоящий орган. У них в городе не было органа и Варя могла слушать только записи.

Девочка и сама играла на гитаре, но еще не могла похвалиться прекрасными успехами, но музыка, которую она сейчас слушала, казалось лилась из самого сердца. Даже исполнители, участвовавшие в различных конкурсах не играли так, как тот, кто находился в комнате за раскрытым окном.

Звуки чудесной музыки никак не вязались с образом, который уже прочно закрепился в сознании девочки. И они слышались очень странно в этой деревне из окон простого деревянного сруба. Музыкант играл прекрасно, самозабвенно. Девочка понимала, что играет не любитель, а профессионал. Но откуда в этой глуши настоящий талантливый скрипач? Девочка замерла, не начав размаха, словно была роботом у которого вдруг села батарея.

Из задумчивости ее вывел голос Светы:

– Ну я же говорила «слабО» – зашипела она.

– А кто там играет? – шепотом поинтересовалась Варя.

– Наш урод, – отозвались несколько голосов, – он даже музыки нормальной не знает. Всегда «скрипит» какую-то тягомотную муру! Ни одной современной песни не знает.

– Нет! – резко выпрямилась Варя, – если это он так может играть, то урод не он, а вы! Я не собираюсь «прописываться» в вашей компании!

Варя резко развернулась и запустила протухшие яйца в ближайший кустарник, чтобы у ребят не возникло желания показать свое «геройство» и бросить их в окно. Яйца разбились и до компании донесся едкий противный запах.

– Дура! – обиделась Света, да таких по-настоящему тухлых яиц в деревне «днем с огнем не сыщешь»! Я даже не знаю точно, сколько дней они под курицей лежали!

– Ну вот и хорошо, – Варя развернулась на каблуках и зашагала к дому бабушки.

– Может ты к нему в гости зайдешь и с ним «задружишься»? – язвительно бросил кто-то из ребят.

– Может быть, – неожиданно для себя самой ответила Варя и ушла.

Девочка вернулась домой грустной и задумчивой.

– Бабуль, а кто у вас на окраине живет в доме кузнеца? – поинтересовалась она.

– Как кто? Его жена и сын, – немного удивленно ответила пожилая женщина.

– А ребята сказали, что там поселился почти что зверь, страшный и опасный, – пришла очередь удивиться Варе.

– Ох, мне эти глупые ребята! – с горечью выдохнула Алла Яковлевна. – Суеверные старушки насочиняли рОсказней, а дети верят. Жаль мне этого паренька! Всегда одинок. Сначала его не принимали из-за того, что его мать питерская, не нашенская, интеллигентная, образованная. Да и парнишку своего с малолетства к скрипке приучила, сама и занималась с ним. Отец – кузнец, сильно ругался, что она мальчика не правильно воспитывает. Он был груб с пареньком. Ребята Пашку не принимали, и в школе смеялись над ним. Пашка-то рослый, сильный мальчик, только больно худой. Ребята не смели его бить. Но и дружить с ним не хотели. Вот и «пилил» он свою скрипочку с утра и до ночи, наверное малец так успокаивался. А потом тот медведь, – вздохнула женщина и замолчала.

– Бабуль! Какой медведь? – не выдержала паузы Варя.

– Отец Паши на охоту пошел и заставил сына с ним пойти. Сказал, что мужика из сына будет делать. Дал мальцу ружье и сам двустволку взял. Но только не успел применить. Медведь напал из кустов. Отца задрал насмерть, а Пашку искалечил. Когтями прямо по лицу ударил и пол лица снес. В нашей больнице его подлечили, но исправить не смогли. Вот и стал мальчишка в свои шестнадцать местной «страшилкой». Наверное ненавидит всех нас.

Варя слушала бабушку с широко раскрытыми от ужаса глазами. Сейчас она думала о том, что чуть не стала причиной новой боли для израненной души, и слезы невольно наворачивались на глаза.

– Бедняга, – тихо прошептала Варя. – А давно это с ним?

– Да уж года три как, – задумалась Алла Яковлевна. – Он болел долго. Мать его после гибели отца устроилась уборщицей в наш магазин. А ведь раньше она в консерватории училась, с концертами по разным городам ездила. Тоже на скрипке играла. Да кому ее образование и музыка нужны в нашей глуши?

– Странно! Как эта женщина оказалась в деревне? – задумалась Варя.

– Не знаю. Она всегда молчит. Только «Здрасьте» и «досвидания», больше от нее ничего не услышишь. Вроде вежливая, но гордячка. Куда нам до ее «белой кости»!

– А как она оказалась замужем за кузнецом? Неужели кто-то заставил? – снова спросила Варя.

– Да не мучь ты меня своими вопросами. Когда она только появилась, многие кумушки пытались узнать. Валерка-то завидным женихом у нас был. Многие девки мечтали замуж за него пойти, только он уехал в Питер к дальним родственникам, и вернулся с Викой. Вот и весь сказ. Вика ничего и никому не рассказала, и кузнец наш тоже немногословный всегда был. Лишь однажды похвастал перед друзьями после стопочки. «Я, – говорит, ее из самого Петербурга привез. Профессорская дочка у меня Вика! И концерты по разным «заграницам» играла». И больше никто ничего не знает.

– Бабушка, а ты про Бога им рассказывала? – задумчиво спросила Варя.

– Да как-то не пришлось. Я же сама не так давно стала собрания посещать. А они, с тех пор как та беда случилась, так и вовсе почти не выходят за ворота, только в огороде работают, да вечерами Вика ходит пол мыть, перед тем как магазин закрывают. Или рано утром, когда продавщица приходит. Да что там говорить. Попробуй с ними заговори, когда она как прынцэза ходит, свысока на всех смотрит. Мы ж, не ровня ей. Ладно, хватит разговоров! Пошли ужинать да спать. Завтра нужно до солнца встать, грядки прополоть, чтобы не жарко было.

Варя послушалась, но когда оказалась в постели, долго не могла заснуть, думая о необычной семье. Ей очень хотелось узнать о них еще хоть что-то. Но, больше всего на свете хотелось рассказать этому бедному человеку о том, что есть на свете Бог, который его любит. Девочка невольно начала строить планы, как можно было бы познакомиться с Павлом. Хотя ей было очень страшно увидеть его лицо.

«Но так играть плохой человек не может!» – твердила она себе, вспоминая слова бабушки о том, что он, возможно, всех ненавидит, ведь местные сделали парню много зла.

Глава 2

Наутро, сделав всю работу, которую поручила ей бабушка, Варя пошла к дому кузнеца. Ее словно магнитом тянуло к этому срубу. Девочка не знала, что будет там делать, но хотела быть рядом. Она надеялась вновь услышать прекрасную игру на скрипке или еще что-то такое же удивительное. Но подойдя к забору дома, рядом с открытым окном, девочка вдруг услышала странные звуки. Голос раздавался будто из трубы, но Варе показалось, что его обладатель плачет. Она невольно замерла и прислушалась.

– Мам! Не могу я! – обладатель голоса, казалось, стонал, – аптека так далеко! Местные мальчишки меня вчера чуть камнями не убили! Я едва убежал! И продавщица все равно мне только хлеб бросила как собаке!

– Сыночка, мне очень жаль! Но мне так нужны лекарства. Ты же видишь, что у нас даже парацетамол закончился! Я не могу температуру сбить, чтобы самой сходить в аптеку и в магазин. – Послышался слабый женский голос.

Не успев сообразить, как может выглядеть ее поступок, Варя вдруг громко сказала:

– Соседи, я случайно услышала ваш разговор, могу я вам помочь?

За окном воцарилась тишина. Затем приглушенный женский голос сказал:

– Паш, подойди к окну, посмотри кто там?

– Не могу я! – Почти простонал странный искаженный голос.

– Простите, я Варя – внучка Аллы Яковлевны, – снова громко сказала девочка, – через окно слышно что вы говорите. Я приехала из города на летние каникулы. Я могу сходить для вас в аптеку и в магазин.

За окном послышалась возня, затем топот ног сначала удаляющийся, затем приближающийся и через минуту в проёме окна появилась голова в лыжной маске. Через прорезь для глаз на Варю смотрели красивые карие глаза в обрамлении пушистых ресниц. Но под маской одна часть лица казалась пустой, вязанная ткань висела. Левая сторона была выпуклой, но непонятно было, есть ли на ней шрамы?

Девочка на миг растерялась, но все рассказы местных ребят уже подготовили ее к этой встрече, тем более, что Варя почти ничего не видела, кроме красивых выразительных глаз.

– Как вы сюда попали? – поинтересовался парень.

– Я проходила к лесу, – с перепугу обманула Варя, – и случайно услышала ваш разговор.

– Вы разве не боитесь нашего дома? – Варя услышала бы усмешку в голосе незнакомца, если бы она научилась отличать интонации в этом почти трубном звуке. Слова тоже было очень трудно разобрать. Похоже, что бОльшая часть речевого аппарата парня была нарушена.

– А почему я должна бояться? – вопросом на вопрос ответила девочка.

– Все же боятся, – напомнил парень.

– Но я – не все. Так вам помощь нужна? – Варя вдруг стала намного смелее. Она поняла, что, если с ней заговорили, значит «приняли». Ведь бабушка говорила, что странная семья ни с кем не разговаривает.

– Да, конечно нужна! – послышался слабый женский голос из комнаты. Затем женщина обратилась к сыну, – Паша. Дай соседке деньги и список, который я тебе давала.

Парень исчез, затем дверь дома открылась и к воротам вышел рослый худощавый парень в лыжной маске. Он открыл кованные ворота и протянул Варе бумажку, пустую сумку и кошелек. Едва взглянув на список, Варя растерялась.

– Но, я не смогу принести из магазина такую тяжелую сумку, – протянула она.

– Ну, мама писала все, что нужно, чтобы один раз сходить. Я могу вычеркнуть то, что не срочно, – с готовностью произнес парень.

– А может быть вы поможете мне донести? – предложила Варя.

– Нет! Я не пойду! – отрезал Павел.

– Но вы же будете не один, – напомнила Варя. – И если мы сходим вдвоем, тогда сможем все принести за один раз. Или вы боитесь идти со мной?

– Не боюсь я! Просто мне все равно не продадут, а если вы появитесь со мной, то и вам потом проходу не дадут, – с трудом произнес Павел.

– А вот это мы посмотрим! – с вызовом произнесла Варя, – я свои права знаю! И если кто-то попытается что-то подобное сделать, я позову своего дядю. Он адвокат и быстро объяснит им что можно делать, а что нельзя.

Девочка вдруг ощутила себя защитником обездоленных и вспомнила слова из Библии: «праведник смел как лев»¹. Затем она чуть не рассмеялась, вспомнив шутку ведущего программы «В мире животных»: «Единственный, кого боится лев – это львица. Мужчина, помни, если ты боишься свою жену, ты – лев!» Но в тот момент, когда улыбка готова была появиться на губах подростка, девочка усилием воли сделала серьезное лицо.

– Смелая вы, – опустил голову парень.

– Нет, просто я привыкла, что к людям относятся нормально. А тех, кто этого не делает, штрафуют, – заявила Варя, пытаясь поддержать собственный «воинственный настрой». – Так вы пойдете помочь мне донести сумку? – опять спросила она.

Павел замялся. Он явно сомневался, но ему было так сложно проявить слабость при незнакомой симпатичной девушке. Тем более, что эта девушка была первой, кто заговорил с ним по собственной воле после травмы. Даже врачи и медсестры в больнице старались лишний раз не входить к нему. Павлу выделили отдельную палату, потому что с ним никто не соглашался лежать в одной комнате. Пока парень был в тяжелом состоянии, он не замечал этого, но стоило пойти на поправку, проблема показалась ему даже серьезней, чем боль и потеря крови. Одновременно он потерял отца, и практически себя самого. Ведь прежнего Павла не осталось. Теперь на земле жил изгой, отверженный всеми, пугающий людей одним своим появлением.

После больницы Павел заперся в доме, и на воздух выходил только в огород, чтобы помочь матери. И вот сейчас эта странная отважная незнакомка будто проверяет его мужество, и разве может он «ударить в грязь лицом», когда она соглашается пойти рядом с изгоем, и сама подвергнуться насмешкам и презрению сельчан?

– Ладно. Я только маму предупрежу, – он решительно махнул рукой и вернулся в дом.

Через несколько минут они вместе шагали по сельской дороге.

– Я не знаю, как вашу маму звать, – поинтересовалась Варя.

– Виктория Владимировна, – ответил Павел. Он явно стеснялся разговаривать, понимая, как странно и жутковато звучит его голос, но Варя не давала ему опомниться. Она вынуждала нового знакомого поддерживать разговор.

Варя всегда была «не робкого десятка», а в подростковом возрасте стала доставлять немало беспокойства своим родителям и учителям в школе. Она была начитана, легко ориентировалась в незнакомой обстановке и была очень свободолюбивым подростком. Недавно девочка задумалась о том, чтобы покрасить волосы в рыжий цвет или «баклажан». Но пока еще не решила, действительно ли готова отстаивать своё желание? Тем более, что она знала, что в церкви тоже будут против этой затеи. Девочка не задумывалась, что просто хотела бы почувствовать свою уникальность и проявить волю. И все же она пока еще не сообщила родителям о своей идее. Тем более, что они и так волновались из-за ее новой подруги. Варя решила сообщить родителям о желании покрасить волосы после летних каникул.

Но, шагая по деревенской улице рядом с тем, кого боялись здесь все, Варя чувствовала себя победительницей. И если бы сейчас у нее спросили, хочет ли она выкрасить волосы в красный или рыжий цвет, она искренне спросила бы: «А зачем?» Ведь она не внешностью, а поведением доказала себе самой, что достойна внимания и уважения.

Павел и Варя прошли до аптеки и когда вошли внутрь, провизор явно испугалась. Но Варя не дала ей опомнится. Она протянула в окошко список.

– Вот список лекарств, которые нам нужны, – произнесла она с нажимом, давая понять, что ответа «Нет», не примет.

Провизор быстро обслужила молодых людей. Павел молча, как изваяние стоял за спиной Вари в своей лыжной маске. Он был прекрасно сложен, худощавые сильные плечи возвышались позади, словно крепкая поддержка слабой девочки, но действия Вари говорили об обратном. Она вела себя так, будто готова защищать того, кто стоял за ее стройной, но крепкой фигурой. Год назад девочка занималась тайским боксом, приходя с тренировок счастливая и возбужденная. Но когда начались «спаринги» Варя бросила тренировки.

– Я не хочу драться, – обиженно сообщила она, – а мне тренер всегда ставит партнеров слабее меня. – И вообще, мне нравилось только на тренажерах отрабатывать удары.

И вот сейчас в глазах девочки загорелся знакомый огонь. Она была готова к «спарингу», пусть и не физически, а на словах. Но в аптеке настаивать не пришлось, все получилось спокойно и гладко. Теперь молодые люди, под удивленными взглядами случайных прохожих, шли к магазину.

– Теперь о вас вся деревня судачить будет, – грустно сообщил Павел.

– Ну и пусть. Мне-то что, – отмахнулась Варя, – мне с ними «детей не крестить».

– Хорошо, когда можно позволить себе вот так спокойно игнорировать мнение людей, – грустно произнес парень. – Я здесь живу с рождения и все равно мы с мамой так и остались для них чужаками. А у меня больше никого нет, кроме этих людей. Я больше никого не знаю.

– Простите, но мне сказали, что вы из Питера. А там разве у вас никого нет? – полюбопытствовала девочка.

– Мама никогда не говорит о Питере и мне запрещает, – вздохнул Павел, – а можно на «ты»?

– Хорошо. А вам, простите, тебе сколько лет?

– Девятнадцать. – ответил он. – А тебе?

– Пятнадцать, – чуть сжавшись ответила Варя. Она знала, что выглядит старше своих лет, и стеснялась называть новым знакомым свой возраст.

– Молоденькая совсем, – было непонятно, какие эмоции хотел выразить парень и Варя подумала, что он, наверное улыбнулся, потому что в глазах, взглянувших на нее светилась чистая доброта.

Они подошли к деревенскому магазину и немногие жители, находившиеся рядом, почти бегом освободили им вход. Войдя в помещение, Варя поздоровалась, и заметив испуганный и презрительный взгляд продавца на Павла, с вызовом поинтересовалась.

– У вас проблемы? – Затем требовательно добавила. – Обслужите нас пожалуйста, как положено по закону.

– Что, такая умная нашлась? – язвительно поинтересовалась женщина, – приехала тут из города свои порядки наводить?

– Мне позвать моего дядю – адвоката, чтобы он объяснил вам ваши обязанности или вы их сами знаете? – сузила глаза Варя, протягивая список.

Продавец брезгливо взяла список, покосившись на парня в маске. Было заметно, что она боялась, что Павел когда-то прикасался к этой бумажке. Но спорить не решилась. Она собрала все, что было нужно. Варя спокойно складывала покупки в сумку, которую держал Павел, обратив внимание на длинные пальцы молодого человека и вспоминая прекрасную музыку, которую эти руки извлекали из скрипки вчера. Затем девочка рассчиталась с продавцом и они направились к дому кузнеца.

По дороге назад, некоторое время они шли молча. Варе было грустно от того, что люди бывают таким жестокими к тому, кто хоть в чем-то на них не похож. Стоило этому «странному» человеку попасть в беду и он вдруг стал всеобщим врагом номер один, без всякой вины.

Когда молодые люди подошли к дому, Павел вдруг умоляюще посмотрел на Варю.

– Может зайдешь? Мама давно ни с кем нормально не разговаривала. А сейчас она болеет и ей было бы очень приятно внимание.

– Если обещаешь что-нибудь сыграть, – ответила Варя.

Павел вдруг смутился и опустил глаза как «красна-девица».

– Откуда ты знаешь, что я играю? – едва выдавил он.

Варя не смогла признаться, что только вчера была в компании, которая задумала навредить парню, но сказала.

– Прости, сегодня я не случайно мимо проходила. Просто вчера я действительно случайно услышала твою игру на скрипке и сегодня подумала, вдруг ты опять будешь играть. Я так люблю Баха! Мы с родителями все концерты в городе посещаем, когда оркестры приезжают к нам на гастроли. Но в последнее время никто не приезжал, и я соскучилась по настоящей музыке. Я шевельнуться не могла, пока ты не закончил играть! – выпалила Варя.

Краска, залившая лицо Павла была заметна даже сквозь отверстия у глаз. Он был явно польщен.

– Конечно сыграю! – горячо ответил он.

Павел вошел во двор, закрыл собаку в будку, чтобы та не бросилась на гостью, так как пес, хоть и сидел на цепи, но бегал вдоль длинной толстой проволоки, протянутой по всей длине двора, по которой скользило металлическое кольцо. Затем он пригласил Варю а дом. После того, как девочка вошла, парень снова выпустил пса.

Войдя, Варя невольно оглянулась. В доме было уютно, современно и красиво. Девочка подумала, что если бы не знала, где стоит этот дом, то подумала бы, что это современное городское жильё. По всему было видно, что раньше отец Павла хорошо зарабатывал.

Когда молодые люди, беседуя, вошли в комнату, больная, несмотря на температуру, приподнялась на постели. Она смотрела на Варю как на привидение.

– Мам, Варя согласилась зайти, чтобы тебя посетить и послушать как я играю, – сообщил Павел. Затем он обратился к спутнице, – Варь, как я и говорил, моя мама – Виктория Владимировна. Если бы она не болела, вот тогда показала бы настоящую игру! Только она на альте играет. Мы бы могли дуэтом сыграть. Но если ты не сбежишь после всего, что теперь тебе деревенские наговорят, тогда мы позже сыграем, когда мама выздоровеет.

Если бы он видел глаза матери, то понял бы, насколько для нее странно то, как он себя ведет. Павел не задумывался о том, что только до травмы мог произносить такие длинные фразы. Но, вернувшись из больницы всегда отвечал матери односложно и коротко и за эти годы Виктория Владимировна привыкла, что сын стал очень немногословен. Но сегодня с Варей парень вдруг забыл о том как ужасно звучит его голос. Он, как и раньше, не думал о том КАК говорит, он просто ДОНОСИЛ МЫСЛЬ. И сейчас это было легко, потому что Варя будто не замечала странных звуков, доносящихся из его разорванного когтем медведя рта.

Павел принес стакан воды, Варя достала таблетки, которые они купили в аптеке. Мать парня приняла лекарство и опустилась на постель.

– Вы простудились? – поинтересовалась девочка.

– Да, выпила в жаркий день после работы в огороде, воды из колодца. Она у нас ледяная. Будет мне наука! – грустно улыбнулась женщина. Она была еще довольно молода и хороша собой. Длинные пальцы, похоже, Павел унаследовал от матери, только ладонь у него была совсем другая, жилистая, сильная.

– Если ты не возражаешь, я быстро разберу сумку, – спросил Павел Варю, – надеюсь вам будет о чем поговорить. Кстати, мам, Варя с родителями все концерты в городе посещает. Она знакома с классикой и Баха любит.

Виктория Владимировна удивленно посмотрела на гостью и та согласно кивнула.

– Я услышала вчера как Павел Баха играл, и сегодня не случайно мимо проходила, надеялась еще что-то послушать, – пояснила Варя.

– Сегодня, похоже, день сюрпризов! – удивленно произнесла больная.

– Вы на альте играете? – уточнила Варя, умолчав о том, что сообщила ей бабушка.

– Да, я когда-то даже в камерном и большом оркестре играла и мы по всей стране с камерным на гастроли ездили. Даже в Венгрии были и в Польше. Тогда в советское время других «заграниц» и не было, не пускали никого. Но даже в этих поездках нас сильно контролировали, – задумчиво произнесла женщина.

– А что вам помешало играть дальше? – осторожно поинтересовалась Варя.

– Помешало помешательство, – грустно вздохнула Виктория Владимировна. Затем понимая, что гостья не поняла ее, добавила, – влюбилась я безумно в отца Паши. Да и родителям хотела «нос утереть», устала от их вечного контроля и обещаний мне великого будущего. Сбежала с ним в эту глушь и собственными руками сломала себе жизнь. Одна радость осталась от всего – Пашка мой, солнышко мое и надежда. Если бы не он, наверное давно бы свела счеты с жизнью.

Варя вдруг поняла, что если бы не высокая температура и слабость хозяйки дома, она никогда бы не услышала эту историю. И сейчас девочка готова была благодарить Бога за то, что вдова кузнеца заболела именно сейчас. Скоро из кухни вернулся Павел. Он взял скрипку и в начале от смущения несколько раз ошибся и остановился. Затем он словно «улетел в музыку». Казалось, что его сейчас нет в комнате, есть только музыка, летящая из-под легких и сильных пальцев. Скрипка словно ожила. Она смеялась и плакала, что-то тихо говорила и громко пела.

Варя замерев слушала, забыв закрыть рот. Она не отрывала удивленного взгляда от скрипки и легко летящих над струнами пальцев. Виктория Владимировна иногда поглядывала на девочку и загадочно улыбалась.

Глава 3

Когда Павел закончил играть, Варя некоторое время молча сидела, вспомнив наконец, что рот лучше держать закрытым. Затем она поинтересовалась.

– Я только пару произведений узнала. Чья это музыка?

– Это «попурри» из моих любимых произведений. Знаешь, я много лет мечтал, что кому-нибудь сыграю их. Но наши деревенские только смеялись, когда слышали мою скрипку. А после травмы так и вовсе к дому нашему боятся подходить.

– А ваши бабушка с дедушкой? Если они питерские, то, наверное оценили бы, – спокойно спросила Варя.

Она не знала, что касается запрещенной темы. Виктория Владимировна только что рассказала о Питере и Варя думала, что все в порядке. Но Павел вдруг напряженно взглянул на мать и ответил:

– Мы с мамой о них никогда не говорим.

– Прошу прошения, – растерялась Варя, – я не знала.

– Ничего, – грустно ответила больная, – это я сама что-то разоткровенничалась. Мы с ними не общаемся. Они так и не простили мне мою выходку. Да я и не жду их прощения. Проживем и без них! – В голосе женщины послышалась давняя обида.

Они еще немного поговорили, затем Варя заметила, что больная хотела бы поспать и девочка сказала:

– Мне нужно идти, бабушка, наверное, меня потеряла.

– Ты еще придешь? – с надеждой спросил Павел.

– Конечно, если можно, – с готовностью ответила Варя.

– Мы будем рады, приходи в любое время, – искренне отозвалась Виктория Владимировна.

Девочка тихо покинула комнату больной, Павел вышел во двор проводить гостью. Он снова закрыл собаку в будке и вместе с гостьей вышел за ворота. Молодые люди немного постояли у ворот, затем Варя улыбнувшись, повторила:

– Меня бабушка точно потеряла.

– Ты завтра придешь? – спросил несмело Павел.

– Если не помешаю, – отозвалась девочка. – Только, конечно, сначала мне нужно бабушке помочь с огородом и по дому. Меня родители прислали ей помогать.

– Конечно приходи! Мы будем очень рады! У нас почти никогда не было гостей даже когда отец был жив. Мама так ни с кем в деревне и не смогла подружиться. Да и у меня в школе друзей не было. Всем не нравилось, что я на скрипке играю и что мы с мамой приезжие, – вздохнул парень.

Варя невольно усмехнулась, вспомнив, что ребята сказали, что она станет «своей» если бросит протухшие яйца в окно дома кузнеца. Если этот парень за всю жизнь не стал для них своим, о чем тогда можно было говорить девчонке, появившейся здесь только на время летних каникул? И Варя еще раз мысленно поблагодарила Бога, что Он удержал ее от глупого поступка.

Не успела Варя войти в дом, бабушка спросила:

– Ты чего это шуму навела на всю деревню?

– Как?! – рассмеялась девочка, – Я у Медников меньше пол часа посидела, а тебе уже успели донести.

– Да ко мне соседка прибежала, когда вы с Пашкой еще по дороге в аптеку шагали, требовала, чтобы я тебя остановила и забрала у него. Она утверждала, что он тебя в заложники взял, – смеясь сообщила Алла Яковлевна.