Людмила Шторк-Шива
Чтобы не было мучительно больно…
Предисловие
Женщина, чью историю мы взяли за основу этой книги, нередко говорила: «Если бы я была блогером, то вела бы блог под названием: «Чтобы не было мучительно больно…».
Я готова была бы поделиться опытом своей жизни и даже рассказать какие-то тайны только для того, чтобы предупредить молодых людей не уходить от Бога, жить по Его Заповедям. Именно жизнь по Его Слову дарит людям настоящее счастье. Ничто в этом мире не может заменить радости общения с Создателем! В моей жизни было немало прекрасных моментов, но самым счастливым мгновением было моё обращение к Богу и моя первая молитва к Нему! Я уверена, что ни одна земная радость не может дать нашей душе столько же наслаждения и столько силы, сколько даёт общение с Богом!»
Основываясь на словах нашей героини, мы решили назвать эту книгу именно так.
Глава 1
– Кто истинный богатырь?
– Тот, кто сдерживает свою страсть
Сегодня Лия проснулась раньше обычного и не потому, что чувствовала себя хуже. Просто вчерашний визит к доктору, вместе с сопровождавшей ее дочерью заставил серьезно задуматься.
В последнее время она часто болела. Особенно тревожили боли в области печени, нередко мешала тошнота. Но когда на приеме, где переводчиком была ее дочь, после ознакомления с результатами анализов доктор сообщил диагноз, женщина невольно вздрогнула от неожиданности.
– У вас метастазы в печени. Первичный очаг неизвестен. Будете обследоваться, чтобы узнать первопричину рака? – спросил врач.
– А что изменится, если я узнаю первичный очаг? – спросила она.
– К сожалению, ничего. У вас четвертая стадия. Метастазы пронизали всю печень. Вы можете не переживать, ваша страховка покроет все необходимые процедуры.
– Я не хочу больше никаких обследований, – сообщила она. – Я не буду тратить время и силы на бесполезное знание. Я просто хочу пойти домой и побыть в кругу моей семьи.
Лия понимала, что если она согласится на дальнейшее обследование и лечение, ей предстояло пройти через множество болезненных процедур, но результат все равно будет тем же. Годы брали свое. И сейчас ей просто хотелось сосредоточится на качестве оставшегося времени жизни, а не на поиске ответов.
– Ваше право принимать то или иное решение, – чуть качнул головой доктор.
Опытный врач, озвучивая ее диагноз, был серьёзен и сдержан лишь интонацией позволив себе проявить сочувствие к еще не старой женщине, сидящей перед его столом…
Мужчина задумчиво проводил женщину взглядом. Лия вежливо попрощавшись с ним и медсестрой, не спеша вышла за дверь и аккуратно прикрыла ее. Дочь несколько растеряно следовала за матерью. Для нее сообщение было оглушительным стрессом, который она еще не пережила.
Врач не мог поверить, что пациентка так просто восприняла сообщение о скорой смерти. Такого в его практике еще не было. Бывали моменты, когда люди, которые больны давно и уже привыкли к мысли о скорой кончине, только тяжело вздыхали, когда отсчет их времени переходил на дни или недели. Но чтобы пациент впервые услышал, что его дни сочтены и был настолько спокоен, такое в его практике встречалось не часто!
В коридоре Неля догнала мать, обняла ее за плечи и произнесла со слезами на глазах.
– Мам, может быть ты еще раз подумаешь? Я не готова потерять тебя!
– Дочь, я понимаю, что расставаться всегда сложно. Но когда-то это все равно произойдет, я уже не молода. Понимаешь, я не хочу провести последние дни своей жизни в стенах больницы, пытаясь отсрочить неизбежное. Лучше я побуду это время с вами, радуясь тем дням, что мне еще отпущены Господом.
Дочь слушала, слезы стекали по ее щекам, но она понимала, что это решение ее матери, и она должна уважать его. Она обняла Лию покрепче и прошептала:
– Мама, я люблю тебя и буду поддерживать тебя в любом решении, которое ты примешь.
Дальше Лия и Неля шли молча. Выйдя из больницы, они сели в машину, за рулем которой сидел Павел, муж Нелли. Опустившись на сидение «минивэна», Лия тихо произнесла:
– Паша, поехали домой.
Она все еще находилась в задумчивости.
– Мам, что-то ты задумчивая очень, что доктор сказал? – Павел тронулся с парковки, но не спешил выезжать на трассу. В начале он хотел услышать ответ на свой вопрос.
Павел сразу после свадьбы стал называть тещу «мамой» и обращался с доброй женщиной как с родной матерью и сейчас Лия не была удивлена участию зятя.
– Доктор сказал, что домой мне пора, – чуть грустно улыбнулась женщина.
– Мам, тебе бы все шутить! Что доктор сказал? Что-то серьезное? – не мог понять мужчина. Ответ женщины ему показался странным.
Павел вопросительно взглянул на жену, которая молча сидела на пассажирском сидении, рядом с ним. Но Лия ответила сама.
– Врач сказал, что у меня четвертая стадия рака. Серьезнее некуда. Мне в небесный дом уже пора, сынок. И я не шучу. Я сама еще не привыкла к этой мысли. Но так уж вышло, – Лия взглянула зятю прямо в глаза, и он смутился, невольно притормозив и съезжая на обочину.
– Мам… что-то я не пойму, вернее поверить не могу, – исправил он сам себя.
– Я чувствовала, что мои болячки к этой цели ведут. Но только время неправильно рассчитала. Врач сказал, что только несколько месяцев осталось.
Лия замолчала, задумчиво глядя на горизонт, где за потемневшими деревьями скрывалось солнце. Павел немного помолчал, затем тронулся и поехал дальше.
Ветки деревьев были осыпаны длинными лезвиями необычного инея. В длинных ледяных иглах, больше похожих на обоюдоострые ножи, играли лучи уходящего солнца.
Лия сидела на мягком сидении их семейного «минивэна» и вдруг словно улетела в этот проплывающий мимо лес, забыв о теле, покоящемся в машине. Ее душа скользила над застывшими деревьями, покрытыми снегом и инеем, искрящимся в лучах заката, любовалась игрой света и тени. Душа была легка как птица и не привязывалась к одному месту. Ее домом была вся Вселенная, а местом радости в настоящий момент, вот этот зимний вечерний лес по дороге к дому, в котором все еще проживает ее тело – временное пристанище души.
Это тело подарил ей Творец на время обучения, которое продолжалось не так уж и долго – только обычную земную жизнь. Но все навыки и уроки, полученные здесь, очень нужны будут в вечности, в той самой, реальной жизни, для которой готовил ее Небесный отец.
– Мам, а какое лечение врач назначил? Когда следующий приём? – голос зятя вернул ее в машину.
Лия огорченно вздохнула. Ей было так хорошо там, в лесу. И даже не холодно. Физический мороз душе нипочем, а тело сейчас находилось в теплой машине. Душа от физического холода не мерзнет, ей страшно только равнодушие любимых людей. Лия не страдала от душевного холода. Ее семья, дочь, зять, внуки, всегда дарили ей достаточно душевного тепла и внимания. Но сейчас ей хотелось побыть еще там, в лесу, среди сияющего великолепия природы.
Все так хорошо складывалось, хотелось и дальше лететь над землей, наслаждаясь красотой! Но Паша все же любимый зять и хороший человек, поэтому Лия не хотела огорчать его своим молчанием. И женщина посмотрела на водителя.
– Врач все там написал, в бумагах. Прости, Паш, мне нужно время, я помолчу немного. Дома мы с тобой еще поговорим. Думаю, что Неля лучше тебе расскажет обо всем. Она же там была.
– Хорошо! – согласился мужчина.
Обычно он был немногословен и когда им приходилось ехать в машине вдвоём, нередко они за поездку едва парой фраз перекидывались к обоюдному удовольствию.
Лия опять замолчала, задумавшись. Неля коротко пересказала мужу то, что сейчас произошло в кабинете у доктора. Затем в машине снова воцарилась тишина, нарушаемая только тихим урчанием мотора.
Когда Лия сообщила внукам грустную новость, все как-то странно замолчали. Обычный поток слов словно внезапно что-то перекрыло.
– Неожиданно… – тихо сказал старший внук, Андрей, чуть вздрогнув, как от удара в грудь.
Младшая внучка Оля, тихо прижалась щекой к руке бабушки и, чуть не плача, прошептала:
– Бабуля!…
Андрей был женат и сегодня приехал, чтобы узнать диагноз бабушки. В последнее время она часто болела, и вся семья волновалась за нее. Подумав, Андрей со своей молодой женой, Яной, которая уже ожидала малыша, подошли к бабушке.
– Бабуль, ты просто должна дождаться своего правнука! – попытался уговорить Андрей бабушку, – тебе нужно бороться с этой болезнью!
– Нет, мой милый, – вздохнула Лия, – пора место на земле уступать новым душам.
– Но ты же должна его благословить! – Андрей умоляюще посмотрел на бабушку.
– А я благословлю вас с Яночкой. Я верю, что малыш слышит и получит это благословение через Яночку.
Пожилая женщина обняла внука и его молодую жену и помолилась о благословении их семьи и будущего потомства. Ее молитва шла из самого сердца и вызвала невольные слезы на глазах всех присутствующих.
Когда женщина закончила молитву, остальные дети наперебой стали просить помолиться и о их благословении. Но Лия задумчиво ответила:
– Только теперь я поняла Исаака, который не мог произнести одно благословение дважды. Давайте я помолюсь, подумаю и позже попрошу благословения для каждого из вас по отдельности. Теперь я понимаю, что значит, когда слово и благословение должно «созреть», иначе я сама не смогу поверить, что мое благословение сбудется.
Вечером за ужином обычно шумная семья почти не разговаривала. А после ужина Лия ушла к себе в комнату. Она сильно устала. В последнее время женщина намного быстрее обычного уставала, а сегодня так много пришлось ходить по больнице.
И вот сейчас, проснувшись на рассвете, прислушиваясь к тишине спящего дома, Лия встала, привела себя в порядок, и, остановившись у зеркала, прикоснулась пальцем к шее, предавшись воспоминаниям. Именно к этому месту, когда-то подставил лезвие тот бандит, которого она встретила в юности, возвращаясь по темной улице с работы домой…
Воспоминания как серия картинок закружились в памяти, увлекая ее за собой. Лия не могла долго стоять, сил было немного. Она вернулась и снова прилегла на заправленную постель, прикрывшись пледом. Но мысленно сейчас она оставалась там, у зеркала. А в нем отражалась сначала маленькая девочка, затем она взрослела и наконец старела. Жизнь пролетала, словно пушинка, увлекаемая порывами ветра.
Глава 2
Каждый «пишет» только личными красками свою жизнь,
привнося их в неповторимой, уникальной комбинации.
Лия была младшей дочерью у своих родителей. Ее отец, Тимофей Громов, был из многодетной семьи молокан, но личных отношений с Богом у него не было, да и в собрание он не ходил. Воинствующий атеизм успел повлиять на сознание мужчины. Он женился на красивой и доброй девушке, Маше Соловьевой, которая была на два года моложе его, и был счастлив с любимой женой. Маша никогда не училась в школе, потому что ей нужно было нянчить младших братьев и сестер. Обуви в семье не хватало и поэтому Маша оставалась дома, чтобы другие дети могли пойти в школу. Она выучилась грамоте сама, обычно работала в доме и на огороде, прекрасно вязала и была «мастерицей на все руки». Ее пуховые платки, мягкие и удобные носки всегда радовали тех, кто их носил.
Ни ее, ни мужа нисколько не смущало отсутствие у молодой женщины школьного аттестата. Они вместе трудились и были счастливы. До начала войны у них родились две дочери и сын, и супруги мечтали прожить долго и счастливо своей дружной небогатой семьей. Они стремились к простым ценностям: любви, заботе и взаимопониманию. В их глазах их семья была богатством, несмотря на материальные трудности.
В их доме жило счастье, но не обошлось и без горькой доли потерь. Одна из дочерей умерла в раннем детстве. Но потеря малышки лишь сплотила дружную семью. Супруги находили поддержку друг у друга в минуты скорби и переживаний.
Война смешала все их планы и мечты. Тимофея забрали на фронт. Молодая жена осталась ждать мужа. В тревоге за жизнь любимого, она научилась молиться. Ведь никто и ничто не мог помочь ему там, вдали от дома, среди свистящих пуль и разрывающихся снарядов.
Когда Тимофея забрали на фронт, он очень переживал. Ведь, несмотря на то, что он объявил себя неверующим, парень был воспитан на основе библейских Заповедей. И для него невыносимой была мысль о том, что ему придется убить человека. Во время призыва выяснилось, что Тимофей умеет шить, и это решило его судьбу на фронте. Молодой мужчина стал работать портным. Он шил форму офицерам.
Оказалось, что Тимофей – мастер на все руки. Он шил все, от нижнего белья до шинелей и даже сапоги мог не только починить, но и стачать. Мастера ценили. Тимофею не пришлось брать у руки оружие. Его мастерство и умение создавать одежду для людей, несмотря на трудности и опасности военных лет, было оценено по достоинству. Он стал героем своей собственной мастерской, где иголка и нитка были его оружием.
Позже, после войны Тимофей, как и все фронтовики, не любил вспоминать войну. Но иногда он вспоминал как сидел на подводе и работал на своей швейной машинке, а рядом свистели пули. В условиях войны каждый момент был драгоценным, и Тимофею не хватало времени ждать окончания боевых действий, чтобы приступить к своей работе. Он исполнял свои обязанности, шил и починял одежду, чтобы помочь людям иметь что-то на себе в трудные времена. Перестрелка велась почти непрестанно, и Тимофей стал не просто портным, а символом выживания и надежды для окружающих его бойцов.
В минуты опасности он вспомнил родителей – молокан, их молитвы и песни. Мужчина твердил все молитвы, что помнил с детства. Он вопиял к Богу, ведь только Он мог спасти и сохранить ему жизнь! Понимая, что случайно просвистевшая рядом пуля, всегда может оказаться его последним воспоминанием в жизни, мужчина мысленно молился, прося милости у Бога и возможности увидеть свою семью. Тимофей понимал, что не лучше тех, кого каждый день хоронили в братских могилах после каждого боя, отправляя домой серые треугольники скорби – похоронки.
Проходя через свои страхи и боль потери товарищей, Тимофей молился теперь каждый день, прося прощения у Бога, что забыл о Нем тогда, когда ему было хорошо. Теперь каждый прожитый день воспринимался подарком. Ведь он видел убитых бойцов ежедневно.
В один из дней, советская армия, отступая, бросила часть, где находился Тимофей. Они ушли, оставив своих в оккупации. Мужчина чудом выбрался живым из окружения. Каждый шаг, ведущий из окружения, казался мужчине чудом жизни. Переставляя ноги, мужчина просил милости от Бога на каждый шаг.
В один из дней, когда русские войска отступили, а немцы еще не вошли в деревню, Мария услышала шум в сенях. Женщина невольно прижала к себе кофту, которую зашивала в угасающем свете солнца за окном.
– Немцы! – испуганно подумала она.
Вся деревня со страхом ожидала появления оккупантов. Но когда дверь открылась, работа выскользнула из рук женщины.
– Тима! – радостно воскликнула она и бросилась навстречу входящему мужу. – Как же так? Откуда ты? Говорят, что немцы скоро придут. Это же опасно! Вдруг они узнают, что ты служил! Ты…? – женщина невольно замолчала, боясь произнести страшное слово «дезертир».
– Нет, – успокоил ее Тимофей, – армия бросила нас в окружении. Только один Бог спас меня! Машунь, я теперь верующий человек, и хотел бы посещать общину верующих, – сообщил Тимофей.
– Надо же! А я тоже начала молиться! И собрание верующих нашла. Это баптистская община. Но многие говорят, что у них, как и у молокан серьезно относятся к Библии и стараются жить по Писанию. – Обрадовалась молодая женщина. – Я все переживала, как же я тебе об этом скажу. Боялась, что ты будешь против.
– Значит, вместе будем ходить на собрание! – радостно сообщил Тимофей. – Ведь только Бог мог совершить такое чудо, что я остался жив!
Дети бросились обнимать отца. Они почти забыли родной запах и мысль о том, чтобы отец вернулся стала казаться им почти несбыточной мечтой. И вот он был дома! Это было огромным счастьем для всей семьи!
Мужчина переоделся и убрал подальше шинель и остальную форму. Если бы в этот момент в дом вошли немцы, то обязательно расстреляли бы бывшего солдата красной армии. Никто не стал бы спрашивать о том, стрелял ли он хотя бы раз в жизни?
Когда в деревню вошли немцы, Тимофей ничем не отличался от других мужчин деревни, разве только возрастом и отсутствием серьезных заболеваний. Ведь в армию не брали только старых и тяжелобольных. На счастье Тимофея, немцам было не до вопросов. Они не знали, на какое время задержатся в деревне.
Муж и жена вместе стали посещать общину. Они покаялись и примирились с Богом, приняв решение служить Ему до конца своих дней.
Бои велись в переменным успехом. Советская армия то отступала, то возвращала отданные земли. После того, как свои вернулись в деревню, Тимофей должен был вновь явиться в часть. Он понимал, что, если останется дома после того, как советские войска войдут в деревню, его объявят дезертиром и расстреляют. Поэтому мужчина вновь ушел на фронт.
Но в то недолгое время, когда Тимофей жил дома, они с супругой дали жизнь новому человечку, младшей дочери Лие, которую мужчина успел подержать на руках перед новой отправкой на фронт. В первое время своей жизни малышка не видела отца, так как он продолжал служить в армии.
После ухода Тимофея на фронт во второй раз, село Водяное, где жила в это время семья Громовых, попало под немецкую оккупацию. Немцев расквартировали в крестьянские дома. Крестьянам сложно было выжить в эти голодные годы, ведь советская система уже не работала, снабжение провизией прекратилось. Каждый двор жил своим хозяйством, во многих домах голодали.
К счастью, у Марии с детьми была корова и куры, поэтому в доме всегда было молоко и яйца. А также можно было обменять их у немцев на хлеб. Старшие брат и сестра однажды попросили Лию.
– Подойди к дяденьке и попроси: «бон-бон».
Сначала Лия не знала, что это такое «бон-бон» и подойдя к немцу, произнеся это слово, внимательно смотрела на него. Мужчина улыбнулся, потрепал мягкое волосы малышки и насыпал ей целый подол конфет. С этого момента девочка хорошо запомнила прекрасное и сладкое слово: «бон-бон». Она уже ни с каким другим словом не могла его спутать.
Поэтому, когда старшие брат и сестра просили подойти и попросить конфет, Лию не приходилось долго упрашивать. И все же малышка не решалась просить часто. Ведь в их доме жили два солдата, один из которых всегда был добр к семье, но другой очень часто ругался и не менял молоко и яйца на хлеб, а отнимал их просто так, потому что у него был автомат.
Однажды злой немец сказал:
– Я хочу мяса! Я зарежу их корову!
– Нет, ты не должен этого делать! – возразил второй солдат, – маленькой Лии нужно млеко. Ей нужно расти и хорошо кушать!
Маленькая девочка очень хорошо запомнила, что добрый дяденька сделал так, чтобы у нее всегда было что покушать. Ведь если очень хочется есть, то молоко и варенное яйцо прекрасно утоляют голод и ощущение сытости остаётся надолго.
Основная часть немецких солдат вели себя достойно. Они не унижали местных и не притесняли их. Но некоторые из солдат вели себя грубо и жестоко, как настоящие захватчики.
Каждый раз, когда начиналась бомбежка, все люди деревни убегали в окопы. Здесь никто не разбирал, немец ты, русский или украинец. Людям просто хотелось жить. Так как территория, где располагалась деревня, была оккупирована немцами, то населенный пункт бомбили свои. И это было очень тяжело принять, когда свои же убивают сограждан.
Старшая сестра Лии, Рина, сидя в окопе, сильно простудилась. Болезнь после этого времени мучила ее всю жизнь, и женщина умерла в пятьдесят шесть лет. Травмы военного времени остались не только у солдат.
Когда советская армия перешла в наступление, и немцы вынуждены были покинуть деревню, злой постоялец все же зарезал корову. Всем стало понятно, что он и прежде не о ребенке заботился, которому нужно было молоко. Мужчина знал, что, зарезав корову, сам останется без молока, поэтому и не делал то, о чем мечтал.
Но когда стало ясно, что придется уйти, он зарезал животное и объелся мяса. Возможно, этот солдат, как израильский народ, в свое время в пустыне, когда Бог после их ропота, дал им перепелов, не дождался, пока мясо прожарится и стал есть его полусырым. Весь следующий день у злого немца была сильнейшая диарея. Не успев покинуть уличный туалет, он бежал обратно со всех ног.
– Жадный дядя сам себя наказал, – сказала мама Лии, и девочка хорошо запомнила, что зло наказывает само себя.
Позже, когда Лия стала читать Библию, она прочитала подтверждение тому, что увидела в детстве. «Зачем сетует человек живущий? всякий сетуй на грехи свои»1 Ведь грех человека сам и наказывает того, кто его сделал.
Без коровы семье стало намного труднее жить, но все же они дождались дня победы и возвращения своего отца.
Дедушка Лии смог посетить семью еще до окончательной капитуляции немцев, когда советские войска освободили Украину. Он был неверующим человеком, но с добрым сердцем. Пожилой мужчина очень любил свою младшую внучку.
В один из вечеров, маленькая Лия взяла деда за руку и повела в спальню. Мужчине было интересно, что же нужно ребенку? Он повиновался. Лия завела деда в комнату, и сказала:
– Ты должен встать на колени.
Дедушка постарался сдержать улыбку и повиновался.
– Да, конечно, – изображая серьезность, сказал мужчина.
– Молись, – почти приказала малышка, вставая с ним рядом на колени.
– Я не умею, – признался он.
– Нужно говорить: «Господи, Господи, Господи!» Все, вставай, пойдем.
Закончив молиться Лия встала, взяла деда за руку и повела из комнаты. Свой первый опыт благовестия Лия не запомнила, но его хорошо помнили ее родные.
Дедушка понял, что малышка видела мать молящейся. Ведь иногда, в молитве, когда у Марии просто не хватала слов, она повторяла это слово подряд по несколько раз. Мария была уверена, что никто ее не слышит и не видит, но теперь в очередной раз стало понятно, что дети замечают все. Войдя в кухню, дедушка широко улыбался. Он был в восторге он поступка внучки.
– Маня, – сказал пожилой мужчина, – у тебя такая интересная девочка!
Старшие сестра и брат по-своему развлекались. Они научили малышку одной фразе и послали ее сказать ее деду.
– Діду, Діду я на тобі поїду (деда, деда, я на тебе поеду)
Дедушка был русским, и теперь, приехав в гости к внукам на Украину, даже речь взрослых не всегда понимал, а лепет ребенка совсем не мог разобрать. Он подошел к дочери.
– Манюнь, а что это Леечка говорит?
Когда Лия повторила, Мария сказу поняла, «откуда ветер дует». Она обратилась к младшей дочери:
– Доченька, не повторяй то, чему тебя старшие учат. Ты любишь дедушку?
– Да, очень! – искренне ответила малышка.
– Тогда больше никогда не говори эти слова, – сказала мать.
Со старшими детьми женщина серьезно поговорила. Но они считали себя достаточно взрослыми, чтобы, помолчав, когда мать говорит, не послушаться ее. К несчастью для маленькой Лии старшие брат и сестра не задумывались о том, как влияют на малышку.
Наконец вернулся с войны Тимофей. Это было огромным праздником! Не многим семьям посчастливилось увидеть своих отцов живыми!
Дедушка вернулся домой. Но иногда он радовал внучку своим появлением. Лия всегда была очень рада, когда он приезжал. Но больше всего девочке запомнился один случай. Родители по воскресениям уходили на собрание, но малышку Лию оставляли на старших детей, которые не хотели идти на богослужение. Родителям хотелось таким образом удержать старших детей дома, чтобы они не убегали к друзьям, пока родителей нет дома.
Но они плохо знали своих детей. Виктор и Рина дожидались, пока родители скрывались на соседней улице, закрывали маленькую сестру одну в доме и убегали гулять. Малышка кричала и плакала. В один из дней она влезла на окошко, смотрела на улицу, кричала и плакала. На подоконнике лежала опасная бритва отца. Пытаясь влезть на подоконник, Лия порезала пальчики об бритву. От резкой боли малышка вздрогнула, затем увидела кровь и закричала что есть сил. Но никто ее не слышал. Чувство ненужности и заброшенности, страха и отчаяния захлестнуло маленькое сердечко.
Крошечное, неокрепшее сердце ребенка, который еще не научился равнодушием и эгоизмом защищаться от человеческой жестокости, вмещает намного больше боли, чем сердце взрослого человека, огрубевшее с годами.
На счастье крошки, она увидела в окно лицо дедушки. Для малышки сейчас оно казалось лицом Ангела.
– Деда! Деда! – непонятно было, чего в ее голосе было больше, радости или страдания?
Когда пожилой мужчина переступил порог, маленький смерч чуть не сбил его с ног. Лия с разбега бросилась на шею мужчины, который пытался снять обувь. Он сразу передумал разуваться, присел на пол, обнял малышку, прижав к своей сильной груди. Лия еще несколько минут всхлипывала, затем затихла. Сидя на полу, дедушка тихо что-то приговаривал, поглаживая спинку ребенка, обвившего ручонками его шею. Осторожно промыв и забинтовав пораненные пальчики крохи, найденной в избе чистой тряпицей, он продолжал тихонько укачивать внучку. Спустя несколько минут он заметил, что глаза малышки закрываются. Девочка очень устала от плача!
– Ох эти взрослые! – проговорил он.
Мужчина встал, тихонько отнес ребенка и положил на диван. В этот миг Лия проснулась и опять испугано прижалась к деду.
– Деда!
– Ничего, милая. Я здесь, – ответил он, – позволяя девочке прижать к себе его большую и крепкую ладонь.
Прижав к себе руку дедушки, Лия опять уснула, теперь уже мирно и спокойно. Когда Тимофей и Мария вернулись со служения, дедушка рассказал о том, что он увидел. Виктор и Рина успели вернуться с прогулки к возвращению родителей. Но в этот раз их уловка не удалась, в доме оказался свидетель их халатности.
