Людмила Райкова
Джин в наследство

Пути к озеру не хватило, чтобы договориться хоть о чем-нибудь с прорабом. Пообещав перечислить деньги после того как получит отчетные снимки о проделанной работе, Маня наконец сбросил платье и петляя между распластанными под солнцем телами гарнизонных жителей, наконец то нырнула в озеро.

Недаром говорят, что вода смывает с человека весь негатив эмоций. Лавируя в воде между визжащей ребятнёй Маня забыла о прорабе, пугайловских адвокатах, о том, что вчера на поздравление внучки с днем рождения не получила даже ответа. Забыла о гараже, в котором надо вместе с Глебом, навести порядок, и даже о чемоданах. Были только солнце, воздух и вода, а еще арбузы, которыми торговали на центральной дороге. Маня договорилась, что купит на обратном пути, если кто-нибудь донесет эту ягодищу до дома и поднимет на третий этаж. О весовом «нельзя» она помнила хорошо, помучилась месяц назад передвинув тумбочку, за которую свалился телефон.

Через десять минут она уже вышагивала к подъезду, а за ней следовал десятикилограммовый арбуз. Отметив, что машины Глеба нет на месте, похвалила себя за сообразительность – арбуз ей поднимут наверх, дома она оплатит покупку, и сразу попробует. Потом созвонится с Глебом, узнает, когда ждать чемоданы и дальше уже определится. А если нет, – покопается в новостях. Ей не давало покоя сообщение турецкого президента об обещании российского, провести встречу в Турции с украинским главой. Одна переговорная попытка там же уже была, неужели кремлевских небожителей в очередной раз обведут вокруг пальца? Российская армия и союзные войска освобождают города и села одно за другим, дают отпор 46 странам мира, которые решили воевать с Россией, – и вдруг переговоры! Разве что о капитуляции. Но этой тайны узнать ей не довелось.

Как следует промыв арбуз она воткнула в кожуру самый большой нож, и не успела надрезать даже двух сантиметров, как опять ожил телефон.

На этот раз прораб юлить не стал, попросил в счет оплаты будущей работы семь тысяч рублей. Маня сказала, что перечислит пять, и то через два часа.

Роман прощаться не спешил, Маня понимала, что парню деньги требуются немедленно и сейчас, он сочинит историю согласно которой действуя в интересах заказчика что-то случилось. Она не ошиблась:

– У меня полный багажник цемента, машина просела, и заглохла. Договорился, чтобы кто-нибудь взял на галстук…

Дослушивать Маня не стала. Пообещала попробовать отправить перевод быстрее и отключилась. Теперь каждое перечисление она сопровождает припиской. Вышла в банк, вбила все, что требуется написала, "В счет оплаты монтажа окон", и со злостью подумала – «Врезать бы ему по лбу за вымогательство». Она все чаще стала злиться на прораба. Однажды даже заплакала от досады, некому сказать парню пару ласковых, тряхнуть за шкирку и призвать к ответственности. Маня еще не знала, что очень скоро рядом с ней появиться безжалостный защитник ее интересов во всех сферах жизни. Настолько безжалостный, что она станет бояться даже собственных мыслей.

Ни чемоданов, ни мужа, ни бухгалтера пока не наблюдалось, погудев феном, Маня съела кусочек арбуза и решила поваляться минут пятнадцать, просмотреть ролики в телефоне. Она надеялась найти что-нибудь веселое. Повезло, кто-то прислал ей современную басню некоего Алехсандрадау.

Складно и в точку: «Так, экономить на воде, на газе, топливе, еде. Кондишен летом не включать, зимой в одежде дома спать. Пореже шастать в магазин, пешком ходить – беречь бензин. Все сядем на велосипеды и легкий завтрак – без обеда». – Маня слушала и улыбалась. Так автор басни описал рекомендации Урсулы Фон Дер Ляйн. Она остановила запись, заварила себе кофе, и снова вернулась к басне: «… Теперь немытая Европа отдельно моет фейс и жопу, отдельно руки, ноги, пальцы и раз в неделю можно яйца». Маня захохотала так, что поперхнулась кофе, кашляла и смеялась, вытирала салфеткой глаза, и пропустила тот самый момент, который ждала с самого утра. Муж возник в кухонном проеме как видение. Он тоже улыбался во весь рот.

– Мы дома.

Он уже вкатил в гостиную два чемодана, бухгалтер намывал руки в ванной. А Маня заметалась по кухне выставляя на стол приготовленные блюда. Долгожданная интимная встреча с собственными вещами состоится позже, а сейчас гостя следует покормить и расспросить.

Ничего особо нового бухгалтер не рассказал, о возросших тарифах ей доложили Теодора и Бригитта. О том, что в Зейидонисе установилась египетская жара доложил Великий. Он даже посвятил этому событию собственную поэму. «… Вверху ошалевшее солнце печет, река под названием «Свете течет. Плюс 40, Жарища, какой-то кошмар. За руку кусает огромный комар. Купаться нельзя – аллигаторов тьма. Неправда тут север… Река встрепенулась, вскипела и вот…Ты хочешь сказать вылезал бегемот. По берегу бродят устало слоны. Не Конго тут вроде так, где все же мы». Поэма подчинялась ритму шага, Великий часто сочинял на хочу, иногда записывал и присылал звуковой файл. Но это творение он сопроводил еще и видео, за физиономией автора маячила дорога и шаг за шагом удалялась тропинка та самая в глубине которой Маня с Глебом оставили свой самый дорогой секрет, а с ним сладкие мечты и надежды. Неужели Великий вышел на след, а теперь своими стихами показывает им язык. Ни про секрет, ни про поэму рассказывать бухгалтеру Маня не стала, а Великого они вспоминали все три часа, пока латышский бухгалтер отдыхал перед очередным этапом пути. Он поведал что сам родом из Луганска, там окончил институт и получил специальность «Бухгалтера». В Латвию поехал по распределению. Вырастил там двоих дочерей, обустроил дачу. А теперь подумывает вернуться на родину, его родной город уже освободили, но жена говорит, «Вернусь домой с дорогой душой, когда линия фронта к Польше отойдет». Маня подумала, что линия фронта переместится поближе к Прибалтике, и тогда… А, что тогда? Никто не знает, кроме тех, кто разыгрывает свои партии на этой кровавой шахматной геополитической доске. Правила и цели знают игроки, а сама Маня, жена бухгалтера, Великий и еще сотни миллионов жителей планеты – просто фигуры. Обидно, конечно, но это факт.

Наконец бухгалтер попрощался и уехал, Маня ринулась к чемоданам – достала оттуда три пледа, два осенних коротких пальто – черное и бежевое, флэшку, копии семи картин Моне, которые висели дома у камина, и коробку с кремами. Летний ассортимент остался по ту сторону границы. По закону подлости он прибудет зимой. Если прибудет.

Глава 6

«А почему я водовоз? Удивительный вопрос.» – Муж напевал песенку из старого фильма и кряхтел.

Маня уснула поздно, сначала слушала, а потом осмысливала новостной ряд, выстроенный на канале «Соловьев лайф». Там весь вечер выносили приговоры писателю Прилепину, комику Галкину, артисту Урганту и светской львице Собчак. Выставляли нарезки из их высказываний, демонстрировали скриншоты из социальных сетей и обращались к зрителям с вопросом: «Разве не предатели?!». Что-то пугало Маню в таком вираже новостников.

Она до пяти утра, как назойливую муху, отгоняла от себя мысль о том, что как раз, так и начинаются репрессии. Но разобраться конечно, кто, как и почьему плану разорил ее родину, стоит. Только начинать надо не с 24 февраля 2022 года, а с 90-ых. Однако не время сейчас начинать это взрывоопасное дело. И вот теперь она пропустила строгое предупреждение Али о необходимости заполнить в доме водой все емкости.

Не знакомые с причудами коммунального обеспечения они уже два раза бегали к Але одолжить литр воды для чайника. Когда второй раз Маня спустилась на второй этаж, Алевтина Викторовна подняла брови, многозначительно посмотрела на электрочайник с поднятой крышкой. Потом задумчиво оглядела подопечную соседку и приказала принести в коридор из кухни табуретку, чтобы забраться на антресоли. Что-то достать, переставить, убрать – сопутствовало каждому даже короткому визиту к Але. Маня приволокла табуретку, забралась на нее. Аля следила за каждым действием. Сам метод переместить ноги на табуретку Маня выработала после операции. Сначала она становилась коленом на сидение, потом ставила на стул вторую ногу и убедившись, что опора прочная осторожно выпрямлялась.

– Молодец! – Похвалила Аля. – Если бы я думала об осторожности, сейчас не просиживала бы дома целыми днями, а бегала вместе с тобой купаться на озеро.

У Али было несколько версий того как у неё отказали ноги, падение с табуретки она еще не озвучивала. Уточнять же Маня не стала, опасаясь нарваться на очередную длинную историю. В тот момент ее задача была налить в чайник воды подняться на этаж выше и уже у себя на кухне приготовить кофе. Хотя о необходимости использовать лето, чтобы укрепить Алины мышцы, она готова была поговорить даже стоя на шаткой табуретке. И уже едва не запустила свою старую пластинку, в которой сладко воспевалась схема доставки Али к озеру, и даже к месту в воде, где соседка может поплавать. Обсуждая несколько раз эту, прямо скажем, теоретическую возможность они успели посмеяться до слез. А потом и осуществить первую часть задуманного. До лесной тропинки можно подъехать на машине. Доехали неделю назад. Припарковались. И Аля даже продемонстрировала героизм, опираясь на палку, она своими ногами преодолела лесную тропинку. Правда часто останавливалась, рассматривала деревья, сокрушалась как вымахали березы, возмущалась что лес перестали чистить. Сделает четыре шага и новые претензии, – вдоль дорожки, которая уходит налево всегда стояли скамейки. И вообще, то что мы называем лесом на самом деле парк. Только запущенный. Добравшись до опушки, Аля чуть не заплакала, на берегу где сейчас стоит по пояс трава был раскинут берег, по которому можно было свободно войти в воду. От возможностей и простора того времени осталась пятая часть, по мнению Али абсолютно загаженная. Маня с Глебом усадили, родную теперь соседку, на поваленную березу, быстро сбросили с себя лишнее и ринулись в воду.

Аля осталась на берегу созерцать окрестности. И Маня предполагала какой шквал эмоций накрыл сейчас соседку. Озеро присутствовало в каждом разговоре с ней, эта тема не выходила из Алиной головы, она несколько раз спрашивала, почувствовала ли Маня ключи слева. Она Аля, когда плавала, всегда старалась обойти это место, разница в температуре воды там чувствительная. В тот день они задержались на пруду вполне серьезно обсуждая схему доставки Али к воде. Берег пологий, но о том, чтобы Аля спустилась по нему своими ногами нечего и думать. Памятуя незаменимую в хозяйстве, свою латышскую садовую тележку, Маня предложила обзавестись ею и здесь.

– Стоит всего 50 евро, зато пользы сколько.

– А в нормальных деньгах это сколько? – Маня приценивалась месяц назад, перевела в привычные значения цены, и теперь замялась, высчитывая сколько это будет в нормальных рублях. Курс объявили 55, значит помножить. Маня озвучила 2250. Нет, что-то не так. Глеб уже тыкал пальцами в айфон и осуждающе произнес:

– Перестань считать в уме, слава богу, люди придумали специальные устройства. Ты опять ошиблась, 3 тысячи двести рублей. Маня принялась отбиваться, объясняя свою систему расчетов в уме. Но ее спутники цифрами не заморачивались. Они уже рисовали веселые картинки купания Али. Вот у машины погрузили ее в тележку. Аля отметила, что поместится во внутрь только филейная часть, остальными ей придется балансировать. Ноги под углом в 45 градусов строго по обе стороны транспортного средства, руками упираемся в два угла тележки, с другой стороны. Площадь самой тележки балансируется весом. Не доверяла Аля только колесу, во-первых, оно одно, а ехать придется не по ровненькому асфальту.

Свои сомнения Маня озвучивать не стала, она не помнит предельный груз, который выдержит садовое транспортно-техническое средство, Аля свой вес называет подозрительным, а узнать точно не получается, едва она наступит на напольные весы, как те мигом падают в обморок и объявляют Але бойкот. С электронными та же история. Но эти мелочи в разработке купального плана, ни Аля, ни Глеб не обсуждали. В фантазиях они уже доставили соседку в купальнике к самой воде и теперь решали, что делать дальше. В песке колесо однозначно застрянет. Хотя если разогнаться, то на скорости можно и проскочить эти несколько метров мелкой воды....

Здесь можно было спокойно отказаться от сомнительных планов. Но Алю уже захлестнула мечта поплавать по глади воды родного озера, вытянувшись во всю длину своего тела, включив в работу все до одной мышцы.

Глеб тоже увлекся идеей укрепить здоровье соседки методом плавания, и они продолжали. По их программе, Маня будет подкладывать под колесо резиновые коврики из машины, пока тележка с Алей преодолевает первый, Маня выстилает второй, перекатилось колесо, жена хватает первый и подсовывает его на очередной этап движения. Логика железная, колесо может и промнёт коврик, но в песок не зароется. Маня наблюдала за лицами мужа и Али, и думала, стронет ли ее сердобольный муженек тележку с места, даже если Алю удастся втиснуть в нутро этого транспорта. Роста они были одного, а вот объемы категорически не совпадали.

Между тем на берегу парочка продолжала строить планы, прорабатывая возможные препятствия. Очередное – как на нужной глубине вынуть Алю из тележки. Можно конечно наклонить транспорт по ходу движения и Аля естественным путем плюхнется в воду. Маня не выдержала и встряла:

– А если купальник, вместе с содержимым, под тяжестью веса приклеится ко дну тележки? Едет Аля, покачивается и по закону физики тело занимает все пространство гладкой металлической тележки, воздух вытесняется и наступает эффект пробки. Ой!

Маня бросила виноватый взгляд на соседку. С пробкой она переборщила, но на лице Али не было и тени обиды, она подняла указательный палец правой руки и едва Маня замолкла, азартно выкрикнула:

– Эврика! Коврик из ванной положим на дно тележки, и я не прилипну!

Тут Маня поняла, что Алевтина Викторовна к эксперименту готова. Дело за тележкой. С того дня минула неделя, с каждого купания Маня отправляла соседке отчеты. Температура воды, наполнение пляжа отдыхающими. Это были маленькие, но настойчивые шаги к осуществлению задуманного. А пока на пути возникали одна за другой водные проблемы. Не всегда о них предупреждали заранее, вот на днях Маня выбралась из душа, сунув в барабан полотенце, включила стиральную машину, а воды то и нет. К слову, хорошо получилось, спасли 10000 рублей из кармана шортов мужа. Ей тогда досталось по первое число. Муж заставил ее буквально поклясться, что впредь, прежде чем сунуть что-то в стирку, будет проверять карманы и кармашки и даже потайные.

– А их то я как найду, они же потайные.

У Мани стоял какой-то эстетический блок, она всякий раз преодолевала себя если требовалось достать что-то из барсетки мужа, даже если он стоял рядом. А уж проверить карманы вообще казалось немыслимым. Но, ради чудом спасенной суммы, следовало преодолеть себя.

– «А потому что без воды и не туды и не сюды», – тихонечко напевал Глеб, сунув голову в дверь Маниной спальни.

Она быстро закрыла глаза, притворяясь что еще спит. Зачем? Сама не знает. Может не хотела прерывать свои воспоминания о сцене с тачкой на пляже, и того момента, когда она как Шагаловская девочка на шаре покачивалась на табуретке в Алином коридоре. Девочкой, Маню назвать невозможно было, даже с самой максимальной натяжкой, но она смогла тогда достать две пластиковые пятилитровые канистры, которые сейчас по предложению Али муж наполнял водой. Гарнизонные коммунальные службы на сей раз предупредили о перебоях.

Часы показывали 13.00, Маня наконец встала, почистила зубы и занялась овсянкой. Полезной каше муж предпочитал манную, но Маня чередовала блюда. Правда в моменты «Овсянка, сэр» приходилось изобретать нечто особо вкусненькое. Сегодня это Бизе завёрнутое в лаваш. Маня скручивала трубочку и вполуха слушала новости. Слава богу творческую элиту мирного времени оставили в покое, есть новости поважнее – очередной раз нацики попытались взорвать Запорожскую атомную станцию. По мнению эксперта, снаряд промахнулся на 400 метров от места хранения отходов. И сделал вывод – пристреливаются.

– А что мы? – проворчала Маня, царапая ложкой дно ковшика с кашей. – Будем ждать пока они попадут? Или наконец шарахнем по бестолковой башке киевской власти. А лучше врезать подзатыльник по безответственным, но высокопоставленным бестолковкам, где-нибудь в Вашингтоне. Маня помнила аварию в Чернобыле, тогда она находилась в Тольятти, присматривала за больной мамой. Эта трагедия потрясла мир и постепенно показывала глубину беды тем, кто не до конца понимал насколько опасны ядерные взрывы для человека. Ее дальняя родственница принимала в курортном санатории детишек из Чернобыля. Их, в чем были, погрузили в автобусы и привезли в Минеральные воды. Молодая кардиолог помогала ребятишкам выбираться из салона, вела их в бокс, где детки скидывали свою одежду в специальный мешок, и отправлялись в душ. Потом их осматривали специалисты, давали выпить стакан воды с каплей йода. Не знаю какие потом показатели здоровья были у этой ребятни, а родственница через три года умерла от рака мозга, и еще многие ее коллеги тоже не задержались на этом свете.

Особенно Маню разозлила дата референдума, на которой Запорожцы должны решить, – готовы они войти в состав России или нет. Ну что дразнить мир отдельными кусками Украины. Особенно сейчас, когда военные ответы отступающих нациков, ничем кроме как провокациями и не назовешь. А может Мане, как и всем остальным россиянам просто не говорят правды? И победы это только маленькая, самая выгодная часть войны, картины которыми можно убаюкать тревогу отечественного обывателя? А что, присобачить на каждого пятого ярлык предателя, вот дескать виноватые во всех промахах. И если рванет Запорожская атомная, так это только потому что предали. Армия же предприняла все что требуется.

Маня поставила на стол тарелки, заварила кофе и позвала Глеба.

Он пришел в трусах, не отрывая взгляда от экрана айфона, что-то просматривал и хмыкал, покачивая головой. Какой удобный момент подсунуть мужу нелюбимую овсянку. Конечно, неправильно кормить детей, отвлекая их мультиками. Но, во-первых, Глеб уже давно взрослый, а во-вторых, пусть лучше съест овсянку под айфон, чем начнет капризничать и приговаривать, что на завтрак куда приятнее съесть яичницу. По вкусу Маня спорить не станет, а по диете ей приходится быть занудной теткой.

Когда стол был накрыт, она выключила телевизор, новости, которые там круглосуточно демонстрируют, категорически не совместимы с принятием пищи.

– Смотри что мне Гунча прислал. – Глеб развернул экран к Мане, попутно задел чашу с кофе, та опрокинулась прямо на голые коленки мужа. Он подпрыгнул, тарелка с кашей тоже звякнула, но остались на месте. Маня сдёрнула с крючка полотенце, бросила на Глебовы коленки и рассмеялась.

Буквально вчера, когда он отправился навестить брата, точно такую же сцену Мане прислала невестка. Только чашку с чаем опрокинул на себя племянник Николка, который без мультиков не мог проглотить даже самого маленького кусочка. Наташа сняла сцену украдкой, Глеба оставили нянькой, родители с любопытством подсматривали, как у него это будет получаться. Хоть Маня и обещала не показывать мужу этот ролик, не сдержалась и включила. Глеб тоже хватался за полотенце, одну за другой выдергивал из пакета салфетки и раскладывал их в лужах на столе. Салфетки мгновенно пропитывались, а лужи все не уменьшались. Ролик заканчивался на том, как муж с солидным мотком бумажного полотенца нырнул под стол.

Напрасно Маня включила это видео, Глеб с раскрытым ртом просмотрел две минуты обличающего материала и совершенно по-детски возмутился:

– Ябеда эта Наташка. Ну погоди, я сниму как ты огурцы собираешь. Сцена, скажу я тебе еще та.

Маня не любила, когда муж критиковал женщин, и перевела разговор в деловое русло.

– Велосипеды нам сегодня забирать?

Глеб хлопнул себя ладошкой по лбу.

– Совсем забыл! – Зачастил ложкой, поглядывая на часы, до встречи с одноклассником оставалось два. Поздновато они завтракали, одноклассник приедет к 16.00. Без особых потерь муж закончил трапезу, прыгнул в штаны, порылся в шкафчике с инструментами, достал фонарь. Маня едва успела принести ему четыре банки варенья, чтобы отнести их в погреб. И уже с лестницы Глеб крикнул:

– Жду тебя там!

– Я минут через тридцать буду.

Глеб спускался с подпрыгиванием, легко и стремительно. Еще месяц назад он тяжело дышал при подъеме и пыхтел при спуске. Хорошо, что они здесь в поселке подолгу гуляют вечерами, купаются, плавают. А теперь вот в магазин будут ездить не на машине, а на велосипедах. Погружение в детство пошло Глебу на пользу. Маня закрыла дверь и сосредоточилась на рутинных домашних заботах. Знала бы она, в какую ловушку легким шагом беззаботного человека отправился ее муж.

Теперь предстояло помыть посуду, почистить к ужину овощи, настрогать салат – очень может быть, что после передачи велосипедов одноклассник зайдет в гости. Что-нибудь к чаю они купят, кабачок она сейчас пожарит, а грудку индейки лучше обжарить на сильном огне прямо к столу.

Она принялась чистить кабачок, айфон трижды пикнул, призывая хозяйку просмотреть сообщения. Срочного внимания заслуживает только одно, от питерского прораба Игоря, но даже вести от него подождут минуты три.

От Романа ничего не было, может еще работают, и снимки с результатом пришлют позднее? Или опять врет. Бригитта прислала ролик с котами. Косматый и Бозя играли у клумбы, Маня смотрела на любимых питомцев и на глазах проступили слезы. Понимают ли они, что хозяйка не бросила своих любимцев и при первой же возможности вернется к ним. Вот она приезжает домой, Косматый сидит на балконе второго этажа и наблюдает как кто-то паркует машину, Бозя уже вычислил их с Глебом и с нетерпением нарезает круги вокруг куста сирени. А потом несется стрелой к дому, возвращается, пробует потереться о Манину ногу, затем опять несется вперед приглашая поторопиться. Косматый уже скатился по лестнице и встречает их внизу. Потом по очереди котики будут забираться на колени, подставлять головы под зубья корчётки… Чтобы не зареветь, Маня включила следующее сообщение: «Вам перечислены ежемесячные социальные выплаты в размере 600 рублей». Социальная забота государства напомнила Мане капельный полив растений, только капли под корень растений падают чаще. Сумма, которую ей перечисляли раз месяц, выглядела как насмешка. Получайте дорогая и ни в чем себе не отказывайте. И главное дата – социальная государственная подмога попадала на счет, практически в тот самый день, когда приходил квитанции по квартплате. Только там получалось около 12000 рублей, в 20 раз больше. Щедрое отечество предпочитало продавать подешевле газ иностранным партнерам, чем подумать о том, как проживет месяц его пенсионер. Пропагандисты горазды позубоскалить над тем как немцы, с сокращением поставок, станут мыться частями и укладываться в постель одетыми. А слабó пошутить над издевательствами в собственном отечестве?

Третье сообщение было от Глеба. То самое, которое он перекинул ей за завтраком, когда опрокинул кофе. В короткой белой юбочке с оранжевыми бантиками на щиколотках и в волосах, с экрана смотрел упитанный человек, под глазами борозды морщин, двойной подбородок. Вот он, подпрыгивая, приближается к стае ребятишек. Нечто похожее Маня видела на празднике, когда мужская часть гостей исполнила для именинника шуточный поздравительный номер. Танец маленьких лебедей исполняли пузатые мужчины с волосатыми ногами. Получилось смешно. Но у ряженой фигуры ноги оказались гладко выбритыми. Глеб говорил, что тиктоковский ролик ему прислал Гунча. Может кто-то из знакомых латышей прикалывается? Маня вспомнила, что отключила звук на айфоне, поторопилась включить, перемотала, и с первой же фразой комментатора, рухнула от смеха на диван. На сковородке шипели кусочки кабачка, рискуя обуглиться, а женщина была не в силах, ни подняться, ни перестать смеяться. Сантехник из Канады Стефан Олшта к 52-м годам вдруг объявил себя не мужчиной и не женщиной, а обычной шестилетней девочкой. Что касается жены и шестерых детей – так это ошибка. Не может же у шестилетнего ребенка женского пола быть жены? Но как сообщает автор ролика, Стефана не отправили к психиатру. Эту «шестилетнюю девочку –сантехника» власти определили в приемную семью, в Торонто, где многодетный папаша-девочка растет и играет с другими детьми. Прикол в том, что ролик мужу прислал их знакомый многодетный отец из Латвии. У Гунчи своих ребятишек целых одиннадцать. Толстый и вечно веселый мужик тоже пытался сдернуть из дома. Завел себе любовницу и пару месяцев жил у нее в тишине и покое. Но под давлением социальных служб и родственников, его не просто выдворили в семью, а взяли под строгий контроль. Социальные работники каждую неделю являлись в дом к Гунче, донимали его всякими упреками и нехилыми штрафами. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, Гунча ремонтировал у себя во дворе чужие машины, параллельно присматривая за ребятней. Социальный инспектор объявил такую организацию детского досуга неприемлемой. Составил штраф с требованием очистить двор от техники, постричь газон и установить детскую площадку. В случае неисполнения предписаний бедолаге грозил очередной штраф в 200 евро, а при следующей проверке, если папа и мама нарушение не устранят, то детей из семьи заберет ювенальная юстиция. Жена рыдала белугой, а чадолюбивый Гунча, от греха подальше, погрузил потомство в машину и переселился в съемную квартиру. Там во дворе имелась детская площадка, а дверь на настойчивые звонки социальных инспекторов можно просто не открывать. Наверное, знакомившись с историей Стефана из Торонто, Гунча пожалел, что такая гениальная идея тогда не пришла ему в голову. Хотя канадский финт многодетного папаши, в Латвии мог не прокатить. Все еще посмеиваясь, Маня дожарила кабачки, позвонила в Питер Жанке. Они немного поболтали, и попрощавшись через 15 минут с подругой, она ойкнула – на все про все дома ушло уже два с половиной часа. Глеб, наверное, заждался ее там в гараже, хотя на мужа это не похоже. Он бы уже раза три позвонил, и прислал бы ей штук шесть фотографий, думала копуша на ходу, уже топая по дороге навстречу кошмару.

Глава 7

Невероятное всегда рядом, иногда обычное и привычное дело может с бухты-барахты взять и обернуться такой стороной, что и предположить невозможно. Глеб открыл гараж, громыхая распахнул обе стороны ворот. Солнце высветило два ящика болотного цвета у правой стены. Слева стояли несколько листов ПВХ. Похоже хозяин собирался обшить стены гаража. Но не успел. Велосипеды он решил поставить по этой стороне. Сейчас вот спустит вниз заготовки и закроет настилом спуск в смотровую яму. Он наклонился за сумкой с банками варенья и увидел, как по пыльному полу скользнула тень. Машинально обернулся на дверь. Никого. Глеб надеялся познакомиться с соседями. Ворота Алиного гаража были единственными подходом, который украшала опушка из травы. У остальных восьми строений все было выкошено под корень. Он хотел узнать сами ли хозяева следят за состоянием, или коллективно оплачивают работу косильщика? Если была тень, то кто-то прошел рядом. Странно, что не остановился, не окликнул Глеба, ничего не спросил. Он знал точно, хоть и прошло три десятка лет после его отъезда, давно сложившиеся правила поведения в гарнизоне не изменились. Здесь знали всех чужаков наперечет, открытые ворота пять лет пустующего гаража должны были привлечь внимание. Значит, эта тень умышленно изо всех сил старалась оказаться незамеченной. Так поступают особи только с недобрыми намерениями. Глеб осторожно опустил сумку с банками на пол, выпрямился и стараясь не шуметь направился к выходу.

На улице вовсю светило солнце, соседние гаражи так и оставались закрытыми никаких лишних теней не было, кроме тех, которые отбрасывали кусты и деревья, подросшие по краю оврага, напротив. Хотя нет, в тенечке метрах в тридцати от Глеба, уронив голову на скрещенные лапы мирно дрых огромный рыжий пес. Это был Манин преследователь, настоящий и упрямый охотник за колбасой. Опрометчиво приласкав собаку и угостив его пару раз, жена долго отучала псину от всяких угощений из своих рук. У мусорных контейнеров в специальный пластиковый ящик остатки еды относила, а персонально каждому хвостатому – нет. Пес конечно приветствовал вилянием хвоста ее появление, но перестал нестись на встречу с распростертыми лапами. Глеб решил, что как раз и видел тень Латыша. Они так окрестили пса, потому что в Латвии жена дружила с двумя собаками хозяина бани. Они с друзьями много лет ездили париться на тот хутор, началось все весной, когда на хуторе появились два забавных щенка. Один окраса немецкой овчарки, второй рыжий. Маня стала играть со щенками, каждую субботу покупала им специальные лакомства. И скоро перед приездом банщиков на хутор, хозяева готовили свои телефоны для съемок. Машину метров за триста встречают дозорные псы и сопровождают транспортное средство до парковки. Собаки мигом занимают пост со стороны пассажирского сидения, у Мани в руках уже пакет с нарезанной колбасой и всякими лакомствами. Едва открывается дверь как подросшие молодые овчарки просовывают головы в салон, освободить выход можно одним способом – бросить в сторону кусочки угощений. Хвостатая пара отвлечется, а Маня выйдет и быстро направится к дорожке в баню. Путь ее будет сопровождать стая разномастных кошек и оба пса. Первого пакета хватает как раз на то чтобы, усыпая угощениями дорожку дойти до дверей бани. Второй пакет был приготовлен для оплаты торжественных проводов к машине. Ритуал выработался буквально за месяц и не менялся в течение многих лет. Хозяева ставили эксперименты – перед приездом банщиков выставляли в саду миски и тазы с мощными костями, мясными обрезками. Но стоило приблизиться к хутору машине банщиков, стая бросала все и неслась навстречу, прижав уши. Маню стали узнавать в городе, ролики с ее передвижением от бани к машине и обратно появлялись регулярно. Хозяин снимал собак и котов, а в кадре красовалась укутанная в халат жена с закрученным на голове полотенцем. То она сидит с пунцовой физиономией на лавочке, а вокруг стая собак и кошек, то обернутую в полотенце женщину собаки сопровождают к пруду, в который следовало нырнуть после парилки. Однажды автомобиль хозяина хутора и Глеба припарковались на стоянке рядом с разрывом не больше 30 секунд. Картина повторилась – стая крутила хвостами прыгала, встречала, но не хозяина, и тот решил провести воспитательную экзекуцию, достал из багажника какую-то веревку, приказал псам «к ноге». Рыжий получил пару шлепков понуро опустил голову, но послушно сел у ног, с тоской провожая пакет с лакомствами в Маниных руках. А темный мигом исчез и встретил банщиков в конце пути, где и получил порцию угощения. Именно тогда устроившись на полке в парилке псы получили клички. Рыжий – латыш, сдержанный и послушный. Коричневый – кревиес, русский потому что разумный, не лезет на рожон, и под плетку не спешит. Отсиделся за баней, получил-таки свое лакомство. А бедолагу рыжего заперли в котельной и не выпускали до тех пор, пока банщики не уехали.