Людмила Лапина
Легенда Монсегюра. Фантастический роман

– Миледи, я лягу рядом с вами.

– Да, мессир, – пролепетала она, холодея от своих, наконец сбывшихся, темных подозрений. В голове ее вертелось ужасное слово «маньяк», и совершаемые им насилия и убийства.

– Мой меч будет лежать между нами, – успокоил рыцарь девушку.

– Как в «Тристане и Изольде»? – прошептала читавшая средневековые романы Ляля.

– Именно так, миледи, – с этим словами сэр Луис положил меч посреди ложа и тихо лег. Девушка застыла безмолвным столбиком, холодеющим от страха и ночного воздуха. Сцены из «Тристана и Изольды» всплывали в ее памяти. Влюбленные скрывались в лесу… Литература, пережившая века, дает прекрасные примеры поведения. Минут через десять Ляля почти успокоилась. Молодой человек лежал тихо, не собирался набрасываться на нее, и девушка осторожно легла рядом, укутываясь рыцарским плащом. Обнаженный меч пугал ее. Ведь можно же и порезаться об него в темноте.

– Вы похожи на прекрасную зеленоглазую ирландскую принцессу, – мечтательно прошептал рыцарь.

«Изольда родом из Ирландии», – вспомнила Ляля, замирая от очередного приступа страха.

– Спокойной ночи, донна Лилиана, – произнес рыцарь.

– Спокойной ночи, мессир, – прошептала Ляля. Рыцарь закрыл глаза и тихо заснул. Девушка перестала бояться и немного обиделась. Ей даже не пришлось сопротивляться! Разве ее современник, мужчина в цвете лет и возможностей, мог бы спокойно спать рядом с молодой красивой девушкой? Но не приставать же к нему самой! Еще согласится разделить ее одиночество! И взволнованная Ляля тоже уснула.

Нахальный солнечный лучик пробился в щелочку свода шалаша и осветил сомкнутые ресницы Ляли. Девушка сладко потянулась в полусне и никого не задела. Она села в убогой постели, откинула плащ, осмотрелась, убедилась, что осталась одна в шалаше – ни рыцаря, ни меча – но не успела испугаться. Шаги рыцаря раздавались на полянке. «Наверное, собирает вещи», – подумала Ляля и устыдилась своих ночных страхов и обид. Как она могла сомневаться в благородстве рыцаря? Честь для него не пустой звук и помогает одолеть самый примитивный из основных инстинктов. Ляля поняла, что сэр Луис отличается от большинства ее современников высокими нравственными принципами и уважением к даме, являет собой зерцало всех добродетелей. Ляля почувствовала сердцем, что может находиться рядом с ним в совершенной безопасности.

– Доброе утро, мессир, – сказала Ляля, выбираясь из шалаша.

– Я чудесно выспалась.

– Доброе утро, леди Лилиана, – ответил рыцарь.

– Готовы ли вы продолжать наш путь?

– Только после завтрака, мессир, – произнесла девушка, чувствуя себя свежей и отдохнувшей. Как радостно сознавать утром, что ночь прошла спокойно! Она улыбнулась рыцарю и продолжала:

– Большое спасибо за вашу одежду. Я поеду в своем платье.

Ляля переоделась, помолилась. Молодые люди позавтракали и к обеду сделали большой переход. Местность начала понижаться. Роскошные луга становились протяженнее, травы выше, а лиственные деревья потеснили сосны. Молодые люди остановились на берегу небольшой реки.

– Думаю, что мы вышли на приток Гаронны, – произнес рыцарь, устраивая девушку на берегу.

– Как скоро мы достигнем Тулузы? – жадно спросила она.

– Наверное, через неделю, демуазель, – ответил сэр Луис.

Девушка задумалась, разглядывая свои руки. Она загорела под солнцем Южной Франции, но в краю смуглых людей все же выделялась светлой северной красотой. Сэр Луис обнажил меч и принялся его точить.

– Мессир, могу ли я посмотреть ваше благородное оружие? – спросила Ляля.

Рыцарь опустился на колено и протянул ей меч. Девушка приняла его обеими руками. Полоса металла длиной около метра холодной тяжестью легла в ее ладони, на сверкающем лезвии матовыми пятнами видны разводы, схожие очертаниями с человеческими фигурками. Ей показалось, что она узнала работу. Это же…

– Дамасский клинок! – восторженно выдохнула девушка.

– Да, я добыл его в Палестине! – гордо сказал рыцарь. Ему понравилось, что глаза Ляли сияют восторгом, и он спросил:

– Вы уже видели такие мечи, демуазель?

«В энциклопедиях, музеях и Интернете», – подумала Ляля и ответила:

– Дома. В Ладоге большой торг.

– В Альдейгъюборге? – уточнил потомок викингов. Ляля печально улыбнулась и произнесла:

– Да! Ваш меч прекрасен!

Ее взгляд скользнул по изделию восточных оружейников. Девушка восхитилась их шедевром: клинок тяжелый, отделан с благородной простотой. Рукоять обмотана полоской кожи, и только один полукруглый сапфир украшает на вершине. Это оружие не для похвальбы, а для суровых благородных дел, для битв за честь и справедливость.

Сэр Луис, преклонив колено, восторженно взирал на даму, ласкающую взглядом его верный меч. «Я держу в руках душу рыцаря», – поняла она, вспомнив, что в символике оружия меч означает душу благородного воина.

– Возьмите ваш клинок, мессир. Он так же честен и благороден, как и вы, – тихо сказала Ляля. Сэр Луис принял меч, коснулся губами лезвия и вложил его в ножны.

– Едем дальше, демуазель? – спросил он.

– Да, я хочу быстрее добраться до Тулузы, – ответила девушка.

– Двор графа Тулузского отличается пышностью и великолепием. Вы отдохнете там несколько дней, а я найду нам спутников для поездки на Север, – сказал рыцарь.

Ляля вздохнула и подумала, как трудно ей будет расстаться с таким надежным верным спутником, как сэр Луис. Он окружил ее заботой, ничего не требуя взамен. Как он отличается от ее расчетливых циничных современников! В двадцать первом веке честь, благородство, достоинство, целомудрие уже почти ничего не значат, и смешными кажутся высокие красивые нравственные отношения между людьми. Если долго рассказывать, что миром правят голод, фрейдизм и рыночная экономика, то нестойкие люди поверят в это и решат, что отныне им все дозволено, и только инстинкт размножения определяет бытие.

Все больше современников Ляли жаждут получать простые удовольствия от сигарет, казино, выпивки, порнографии, случайных половых связей. Они забывают, что человек рожден не для счастья, а для усилий и свершений. Все мы пришли на эту землю, чтобы делать предназначенное дело и оставить плоды своих трудов будущим поколениям людей так, как предки оставили нам.

Рыцарь подозвал коня, вскочил в седло привычным лихим прыжком и протянул руку девушке. Путешествие в Тулузу продолжилось. Сидя за надежной спиной сэра Луиса, Ляля невольно сравнивала его со своими современниками его возраста. Странствующий рыцарь пришел на помощь незнакомой даме, принял ее под свое покровительство и дал обет доставить ее родителям. Ляля содрогнулась, представив себя на минуту в своем времени, ограбленную, беспомощную, лишенную мобильника и денег. Пришел бы кто-нибудь ей на помощь, и не пришлось бы ей потом отбиваться от этого «благодетеля»? А молодежь, ее сверстники? Конечно, есть приличные молодые люди, тянущиеся к знаниям, целеустремленно получающие образование, мечтающие о хорошей работе в стабильно развивающейся стране. Но сколько таких, которые хотят только расслабления и примитивных радостей. Они заглушают голос своей души выпивкой и наркотиками, презирают учебу, не понимают искусство…

Ляля тихо застонала от этих мыслей и положила голову на плечо рыцаря. Неужели ей надо было попасть из двадцать первого века в двенадцатый, чтобы увидеть глубину проблем своего мира? Ляля закрыла глаза. Что делать ей сейчас с этим внезапно пришедшим прозрением?

– Леди Лилиана, мы подъезжаем к городу! – радостно воскликнул рыцарь.

Девушка открыла глаза и выглянула из-за его спины. На горизонте вырастали очертания сторожевой башни. Тропинка, по которой они ехали, спустилась с гор и превратилась в проселочную дорогу, ведущую к городу.

– Ну, мой боевой друг, будут тебе сегодня овес и теплая конюшня, – сказал рыцарь, похлопывая по шее скакуна. Ляля хихикнула. Рыцарь шутит, странная средневековая жизнь идет своим чередом. Зубчатые городские стены приблизились, тяжелые ворота открыты, как и положено в середине дня. Рыцарь бросил монетку стражнику, потеющему в тяжелой кожаной куртке, и громко спросил:

– Какой постоялый двор здесь самый лучший?

– Он у нас единственный, ваша милость, – ухмыляясь, ответил страж. – Вон там, на рыночной площади.

Копыта рыцарского коня застучали по камням городской мостовой. Ляля с любопытством оглядывалась по сторонам. Маленькая темная улочка, грязь, вонь. Высокие дома почти смыкаются крышами, закрывая свет солнца. Но городок процветает, на рыночной площади идет бойкая торговля, красивый собор в романском стиле недавно обновлен, башня ратуши, та самая, сторожевая, соперничает по высоте с собором. Постоялый двор нашелся почти рядом с ратушей. Рыцарь подъехал к самому входу, чтобы Ляля сошла прямо на крыльцо. Конюх, выбежавший из конюшни, поймал поводья рыцарского коня, и сэр Луис почтительно проводил даму за лучший стол. Сам хозяин, низко кланяясь, подошел осведомиться:

– Что угодно знатным гостям?

– Обед и ночлег, – ответил рыцарь.

– Я хочу освежиться с дороги, – произнесла Ляля, стараясь держаться как знатная дама

– Моя жена проводит вас, ваша милость, наверх и покажет вашу комнату, – почтительно сказал хозяин. Подошла его дородная

супруга в белом чепце, присела в низком реверансе и предложила:

– Прошу вас, мадам, следуйте за мной, – и повела Лялю наверх по устойчивой деревянной лестнице с перилами. Обычная комната с темным дубовым потолком, кровать под шерстяным пологом, резные сундуки. Ляля скинула рыцарский плащ. Хозяйка очень удивилась, увидев знатную даму в одной рубашке, хоть и красивой.

– Мне нужно купить новое платье, – спокойно сказала девушка.

– Ваш путь был долгим и трудным, ваша милость? – осторожно осведомилась хозяйка.

– Да, милейшая, – отозвалась Ляля.

– Прошу, ваша милость, умойтесь с дороги, я полью вам, – сказала хозяйка. Ляля подошла к умывальнику – оловянныму кувшину и тазу, стоящим на резном столике. Рядом лежало… мыло? Маленькая изящная костяная коробочка открыта, аромат розового мыла плывет по комнате.

– Какое восхитительное у вас мыло! – воскликнула Ляля, зачерпывая немного душистой массы.

– Да, миледи, наш аптекарь готовит его из восточных снадобий, – гордо ответила хозяйка и взяла кувшин. Ляля вымыла руки, умылась, снова закуталась в плащ и спустилась вниз. Сэр Луис ждал ее за богато накрытым столом – суп, жаркое, несколько сортов сыра, зелень, вино. Ляля попробовала всего понемногу. На десерт хозяин предложил знатным гостям пирог с вишнями, приготовленный его женой. Рыцарь бросил хозяину серебряную монету за обед и предложил:

– Леди Лилиана, не хотите ли прогуляться по рыночной площади?

– С удовольствием, мессир, – ответила девушка.

Рыцарь подал Ляле руку и вывел на улицу. Девушке казалось немного странно наблюдать жизнь средневекового города не на киноэкране, не в компьютерной игре, не по телевизору, не даже с крупа рыцарского коня. Но вскоре средневековый праздник жизни увлек ее. Постоялый двор стоит прямо на рыночной площади, и рыцарь с девушкой быстро смешались с пестро одетой толпой. Ляля крепко держалась за руку сэра Луиса, чтобы не потеряться в сумасшедшей людской толчее. Здесь тесно от товаров и торговцев. В теплом воздухе стоят запахи жареного мяса, фруктов, навоза, пряностей. Покупатели теснятся у прилавков, хорош ряд с тканями – льняными, шерстяными, суконными, есть и шелка с Востока. Ляля осторожно погладила скользкий кусок. Она знала о долгом пути из Китая, который проделывали торговые караваны с шелком. Порой он ценился дороже золота.

– А что вы бы хотели посмотреть, мессир? – спросила девушка, налюбовавшись тканями и оглядываясь на рыцаря.

– Я обещал купить вам платье, демуазель, – ответил он, любуясь румянцем, выступившем на щеках девушки. Глаза ее стали ярко зелеными от волнения.

– Какие цвета ваши, леди Лилиана? – продолжал рыцарь. «Зеленый», – почти ответила девушка, но вовремя вспомнила скабрезную средневековую песенку «Зеленые рукава».

– Можно я все посмотрю, мессир? – проговорила девушка, восторженно озираясь. – И я хочу приобрести мыло, которое делает местный аптекарь.

– Я буду счастлив, следовать за вами, демуазель, – ответил рыцарь.

На постоялый двор они успели прямо к ужину. Ляля поднялась наверх, рыцарь пошел проведать коня. Покупки уже ждали девушку в спальне. Она получила платья повседневное и нарядное, рубашки, перчатки, шарф, плащ, головной убор, роскошный пояс с кинжалом, чулки, духи, помаду, мыло, гребень для волос и сумку, куда можно положить все эти вещи. Сэр Луис платил, не скупясь. Девушка удивлялась, но не возражала. Переодевшись, она спустилась в общий зал. Аппетитные ароматы супа, жаркого, вина с пряностями витали в воздухе. Сэр Луис поднялся навстречу даме. Теперь она выглядела, как настоящая принцесса, странствующая в поисках приключений. Платье из голубого льна обтягивает ее стан, глубокий треугольный вырез открывает шею и часть груди, длинные рукава висят почти до пола, узкие полотняные рукава нижнего платья завязаны шнурками, на поясе висит кинжал. На голову Ляля накинула легкий шарф, так как убедилась, гуляя по рынку, что порядочные средневековые женщины не ходят без головного убора. Сандалии девушка оставила свои, удобные, кожаные, не решившись доверить нежные ухоженные ноги изделиям средневековых сапожников.

– Вы прекрасны, леди Лилиана, – с поклоном сказал сэр Луис. Она слегка зарделась, а хозяин подал им превосходный ужин – мясо, рыбу, птицу, пирожные на меду. Рыцарь прочел молитву. Ляля ела мало, утомленная ходьбой по рынку. В городе она не чувствовала такого аппетита, как в горах, на берегу весело звенящего ручья, овеваемая свежим ветерком.

– Мессир, мы сходим в собор? – спросила девушка, отодвигая тарелку.

– Я пойду, мне нужно поговорить со священником, – ответил рыцарь. – Но вы, миледи, устали за сегодняшний день.

– Да, я устала, но хочу посетить собор, – произнесла Ляля.

– Прошу вас, миледи, – сэр Луис предложил Ляле руку. Она легко положила пальцы на тыльную сторону его руки, подобрала подол платья, и молодые люди двинулись по улице, как будто исполняя старинный танец, медленный и величавый. К собору стекались прихожане. Они расступались, вежливо пропуская даму в сопровождении рыцаря. Возвышенное отношение к прекрасным дамам распространялось из замков – центров придворной куртуазии – на все слои общества. Так было в землях графства Тулузского, Лангедока, Прованса. Рыцарь подал Ляле святую воду, она коснулась его руки, перекрестилась, вспомнив эпизод из «Трех мушкетеров» – как Портос подавал святую воду миледи. Сэр Луис подвел прекрасную спутницу к первому ряду скамей и бережно усадил. Собор в романском стиле выглядит просто и величаво. Ляля рассматривала резьбу на капителях колонн, находя знакомые по книжным иллюстрациям сюжеты. Родина готики Париж, но сюда, в земли у Средиземного моря, новый стиль еще не дошел. Здесь все еще сильно влияние античности и ее продолжения – романского стиля. Служба потрясла Лялю суровой торжественностью, так гармонирующей со всем обликом собора – длинная, на латыни, хор пел величаво, но орган еще не звучал. Орган попал в Европу после четвертого крестового похода. Этот инструмент был частью сложного церемониала императорского двора Византии, играл, когда базилевс садился на трон, а в Западной Европе превратился в торжественное сопровождение католического богослужения. Ляля восторженно внимала певчим. Душа ее взлетала в заоблачные выси с их красивыми голосами. После окончания службы священник благословил прихожан. Рыцарь подошел переговорить с кюре, а девушка пошла по церкви, разглядывая каменную резьбу. «Библия для неграмотных»! Ей, как будущему искусствоведу, знакомы эти сюжеты: Ноев ковчег, Вавилонская башня, хотя трудно угадать в маленькой клетушке из хлипких жердочек Вавилонскую башню.

– Какая красивая церковь! – воскликнула Ляля, подойдя к священнику. Сэр Луис сделал пожертвование, молодые люди получили благословение и вернулись на постоялый двор. Девушка поднялась в комнату и сняла средневековое платье. Она еще не привыкла к длинной широкой юбке, затянутой под грудью. Конечно, фасон красивый, женственный, но неудобный. Девушка умылась, воспользовалась новым кремом из луковицы лилии – так ей посоветовал аптекарь – помолилась и легла в широкую кровать под пологом, окружавшим постель со всех сторон. Зимой, чтобы не замерзнуть, его можно задернуть, а в постель для тепла взять жаровню с горячими углями. Как избежать при этом пожара, история умалчивает. Сквозь сон Ляля слышала, что кто-то вошел в незапертую дверь. Наверное, это был рыцарь. Но девушка уже настолько ему доверяла, что не боялась спать в постели втроем – она, рыцарь и меч. Ляля даже не раскрыла глаза, чувствуя себя под надежной защитой. Сэр Луис покинул спальню, когда рассвет еще не окрасил восток. Ляля сладко спала на удобной кровати, давая отдых телу, измученному ночевками в суровых походных условиях.

Ласковый солнечный лучик пробился сквозь полог постели, как сутки назад в щелочку свода шалаша на берегу лесного озера, и разбудил девушку. Она проснулась с улыбкой, быстро оделась и спустилась вниз. Сэр Луис давал последние распоряжения трактирщику.

– Доброе утро, миледи!

– Доброе утро, ваша милость!

– Доброе утро, мессиры, – ответила Ляля на приветствия и заняла место за столом. Ожидающий гостей завтрак радовал глаз и дразнил обоняние – горячая молочная каша, творог, молоко и холодное мясо для рыцаря. Жена хозяина подала горячие сладкие булочки. После вкусной еды сэр Луис сказал:

– У меня для вас хорошая новость, леди Лилиана.

– Не сомневаюсь, мессир, – девушка улыбнулась своему рыцарю.

– Я нашел купеческое судно, оно сделает остановку в Тулузе, – продолжал он.

– Очень хорошо, сэр Луис, мы едем на нем? – спросила Ляля.

– Купеческое судно плывет по Гаронне, и я предлагаю вам путешествие в Тулузу со всеми удобствами, – рассказывал рыцарь. В глазах девушки потемнело от страха быть брошенной. Только она начала доверять сэру Луису, а он купил ей одежду и торопится избавиться от нее!

– А вы? – пролепетала она, пытаясь усилием воли отогнать черную пелену отчаяния, затмившую взор.

– Я поеду по берегу, – продолжал он. – Речные суда не предназначены для перевозки коней.

– Особенно, рыцарских, – сквозь слезы улыбнулась Ляля.

– Вы поплывете на судне. Это легкое приятное путешествие. На стоянках мы будем видеться, – рассказывал сэр Луис. Девушка

немного успокоилась.

– Когда мы отправляемся? – спросила она.

– Прямо сейчас, – ответил рыцарь. – Собирайте вещи, я провожу вас к городской пристани.

Молодые люди поднялись в спальню, Ляля собрала вещи, повязала голову шарфом, не решаясь примерить остроконечный средневековый головной убор. Сэр Луис протянул ей маленький вышитый бархатный мешочек.

– Что это? – удивленно спросила Ляля.

– Немного денег, вдруг вам захочется что-то купить, а меня не будет рядом, – просто ответил рыцарь.

Ляля подумала, что все товары на купеческом судне упакованы для перевозки, но ничего не ответила, а рыцарь взял ее сумку и почтительно проводил на улицу. Оседланный конь уже ждал своего хозяина у крыльца. Сэр Луис щедро расплатился с трактирщиком, вышедшим проводить знатных гостей, и молодые люди поехали на пристань.

Городок вырос у брода. В Германии в названии таких городов присутствует слово «фурт», а огороженный город называется «бург». Название этого городка не осталось в памяти девушки. Погрузка на судно сопровождалась большой суматохой. Вещи Ляли перенесли в маленькую отдельную каюту, а девушке предложили мягкое сидение на корме. Настало время прощаться.

– Спокойного пути вам, прекрасная госпожа, – сказал с поклоном рыцарь.

– До свиданья, милорд, погладьте за меня вашего скакуна, – ответила девушка. Он поклонился еще раз, сбежал по сходням и вскочил в седло. Ляля с умилением заметила, что воин креста железной рыцарской дланью гладит и треплет роскошную гриву коня, выполняя просьбу дамы. Девушка устроилась на корме – самом приятном месте любого судна. Под натянутым от солнца тентом, обвеваемая легким ветерком, сидя на удобных подушках, она отдалась расслабляющей неге путешествия по воде. Ляля и в двадцать первом веке очень любила круизы, особенно плаванье на Валаам. После посещения святого острова светлая радость долго жила в ее душе.

И сейчас тихий восторг переполнял ее душу от созерцания прекрасных видов, проплывающих по разные стороны судна. Местность стала почти равнинной, лишь на горизонте угадывались очертания горных цепей. Берега реки тянулись пологие, покрытые зеленой травой, купами деревьев, фруктовыми садами и виноградниками. Вставало солнце, день обещал быть жарким, но остатки утреннего тумана еще плыли над рекой. Ляля наслаждалась зрелищем красивой природы, облагороженной трудами человека, но внимательнее всего она высматривала не чудесные виды, а высокую фигуру в белом плаще с красным крестом. Ее рыцарь едет на белом коне. Девушка вспоминала совместное путешествие с сэром Луисом, и как он обращался к ней – леди, демуазель, донна. Таково наследие эпохи Карла Великого, когда начало формироваться европейское рыцарство. Великого Карла считают своим во Франции, Италии, Германии. Потом, когда границы стран станут более четкими, обращения к дамам тоже разъединятся. Но в двенадцатом веке Франция была маленькой, гораздо меньше Англии – почти империи, которой принадлежали Британские острова, Ирландия и земли на континенте. Мать короля Ричарда Львиное Сердце принесла в приданое своему второму супругу Генриху Плантагенету Аквитанию, Мэн, Анжу. Так Англия приобрела еще более обширные владения на континенте, а утонченная южная культура распространилась в Англии. Алиенора (Элеонора) Аквитанская, еще будучи замужем впервые, за французским королем, произвела революцию в одежде знатных дам. До этого придворные носили простые платья, больше похожие на мешки с дырками для головы и рук. Королева Алиенора ввела в моду платья из драгоценных тканей, богато отделанные, с длинными рукавами, пришнурованными к лифу, туго обтягивающему фигуру. Обращение «лорд» и «леди» стало английским. Ляля вспомнила, что лорд означает хозяин, властелин (колец, земель, людей …). Леди, соответственно, – хозяйка. Но лет за пятьсот до двенадцатого века значения этих слов были совершенно другими. «Леди» звалась та, кто замешивает хлеб, «лорд» – тот, кто охраняет этот хлеб. И при разводе, если таковой случался – тогда христианство еще не оказало столь благотворного влияния на нравы, как в последующие века – лорд получал весь выпеченный хлеб, а леди – кадку с замешанным тестом.

Ляля хихикнула и протянула руку за сладкой булочкой. На корме вместе с ней сидел итальянский купец с помощниками. Они громко переговаривались на своем звучном нежном языке. Подросток лет четырнадцати играл на лютне и напевал сладкую песенку. Казалось, свою знаменитую картину Караваджо написал с него. Но будет это через четыреста лет. В тринадцатом веке в Италии начнет набирать силу культура Проторенессанса, раннего Возрождения. Джотто, Данте, Петрарка начнут эту красивую эпоху итальянской культуры, а завершат гении Микеланджело и Леонардо да Винчи.

Обращение «донна» означает госпожа. «Мадонна» – моя госпожа – то же, что и «миледи», и «мадам». Эпоха трубадуров вознесет этот титул до уровня идеального образа, но после истребления утонченной аквитанской культуры слово «донна» станет принадлежностью только Италии. Изящная куртуазная культура Южной Франции была уничтожена, но творческий импульс ее не погас, и Возрождение началось на Аппенинах. Данте собирался писать «Божественную комедию» на провансальском языке, но, даже написав свой шедевр на родном тосканском, сохранил размер стиха и рифмы трубадуров Лангедока.

Девушка лениво слушала красивую песню и смотрела на поверхность воды. Неширокая река, берега покрыты зеленой травой, на темной воде покачиваются кувшинки и лилии, а над водой перелетают с цветка на цветок стрекозы – изящные хищницы мира насекомых. Стрекозы питаются мошками, а не сладким нектаром. Их гибкие тела переливаются под всходящим на небо южным солнцем всеми оттенками синего цвета, огромные глаза отсвечивают зеленым. Ляля вспомнила, что во Франции стрекоз называют «демуазель» за их грациозную легкость. Тут же басня «Стрекоза и муравей» всплыла в памяти девушки. Жаль, что здесь нельзя рассказать ее никому. Да и как перевести с русского на южно-французский язык … «а зима катит в глаза»? Ляля жевала булочку, зной усиливался.

– Мадонна Лилиана, – обратился купец к девушке по-провансальски.

– Слушаю вас, мессир, – вежливо ответила она.

– Вы прибыли с Севера?

– Да, из Ладоги, – сказала девушка и похолодела – а вдруг этот купец бывал в Ладоге, и уличит ее в самозванстве?

– Мадонна Лилиана, случалось ли вам проходить по торговой площади вашего родного города? – спокойно спрашивал купец.

«Апраксин двор, Сенная, Троицкий рынок… я бывала на всех», – грустно подумала Ляля и ответила:

– Да, конечно, мессир.

– Какие товары привлекают внимание утонченной прекрасной дамы, подобной вам? – продолжал купец.

– Ткани, красивые наряды, обувь, меха, благовония, драгоценности, – ответила Ляля и внезапно поняла, что в двадцать первом

веке ее волнует то же, что и ее сверстниц в двенадцатом. И еще любовь! Ляля всегда презирала девиц, у которых на уме были только мальчики и приятно проведенное с ним время, но сейчас она чувствовала, что ее сердце замирает и проваливается в сладкую бездну при одной мысли о сэре Луисе.

– Какие необычные у вас серьги, синьорина Лилиана, – продолжал итальянец.

– Это бриллианты, – машинально ответила она, мысленно представляя глаза рыцаря, похожие на темные сапфиры.

– Я знаю индийские бриллианты, но они и вполовину не так красивы, как ваши, – сказал купец.

– Пожалуйста, посмотрите, синьор, – отстраненно вежливо предложила Ляля, сняла одну сережку и протянула ему на раскрытой ладони. Крохотный бриллиант, поймавший солнечный луч, бросил на ее бледную ладонь яркие искры, а девушка прикусила язык, запоздало вспомнив, что бриллианты в Западной Европе начали гранить не ранее пятнадцатого века. Гентский алтарь ван Эйка с любовно выписанными драгоценными камнями предстал ее мысленному взору, и Ляля беззвучно застонала от своей глупости.

– Благодарю, донна Лилиана, – почтительно сказал купец, возвращая сережку. Девушка улыбнулась.

– Мне подарили их родители.

– Наверно, как часть богатого приданого, – сказал итальянец.

– Возможно, – рассеянно произнесла Ляля и задумалась, заметил ли сэр Луис ее серьги. Купец продолжал говорить, она отвечала, призвав на помощь все свои познания об истории Ладоги двенадцатого века и мысленно благодаря своих преподавателей, сумевших вложить ей в голову, оказывается, очень много знаний.

– … а еще в Ладоге существует стекольное производство. Им занимаются «кузнецы по стеклу». Наши девушки носят стеклянные браслеты по нескольку штук, все разноцветные, – Ляля разливалась, как сирена. Но того, кого ей внезапно захотелось обольстить, не оказалось рядом. Купец заслушался интересным рассказом:

– Когда девушка хочет купить новый стеклянный браслет, она идет к кузнецу, выбирает понравившийся, он обертывает ей руку берестой, чтобы не обжечь, и сваривает браслет прямо на руке хозяйки. Теперь стеклянное украшение можно снять, только разбив.

– Мадонна Лилиана, вы рассказали мне много интересного! – восхищенно воскликнул купец.

– Какова цель вашей торговой экспедиции? – осторожно осведомилась девушка.

– Руан! – ответил купец.

– Столица герцогства нормандского! – воскликнула Ляля. – Я бы хотела побывать там.

– Вы можете путешествовать с моими людьми и товарами, – вежливо сказал купец.

– Рыцарь, мой благородный спутник, хочет навестить родственников в Тулузе, – важно ответила девушка и замолчала.

«Сэр Луис!» – сладко и больно звучало это имя в ее душе. Его лицо, волевое, загорелое, всплыло в памяти девушки, затмив тоску по дому. Его синие глаза… Ляля вонзила ногти в ладони, чтобы не думать о единственном человеке в этом мире, с которым ей жаль будет расстаться, когда она вернется домой. Девушка прошептала краткую молитву об укреплении своей души. Если уж ей выпала невероятная возможность посетить двенадцатый век, надо успеть повидать как можно больше, а по возращении домой написать диссертацию о костюмах двенадцатого века и о поэзии трубадуров. Глаза Ляли, затуманенные грезами о любви, стали опять зелеными и холодными. С интересом исследователя она обратила взор на устройство корабля. Встав с любезной помощью купца, девушка обошла корабль, беседуя с итальянцем о его товарах и торговле. Прекрасный южный день становился все жарче, исследовательский пыл Ляли остыл, и она с удовольствием спустилась в каюту отдохнуть. Сиеста – разумный обычай в самые жаркие часы палящего южного дня. Заперев дверь маленькой каюты, девушка сняла шарф, стащила голубое полотняное платье – теперь уж она с полным знанием дела сможет его описать! Сняв с пояса кинжал, она сунула его под подушку, чтобы сразу схватить в случае опасности. В двенадцатом веке жизнь непредсказуема! Ляля вытянулась на узкой постели и закрыла глаза. Плавный ход судна успокаивал, навевал грезы. Хорошо плыть по реке и отдыхать от забот, наслаждаясь путешествием. Девушка заснула.

Сэр Луис дал отдых коню в самое жаркое время дня, а под вечер нагнал судно, на котором плыла спасенная им дама. Купцы остановились на ночлег у пологого берега реки. Здесь к Гаронне спускались зеленые луга, но купцы выставили охрану. На берегу уже раскладывали костры, готовили ужин. Сэр Луис подъехал, приветствуя итальянцев, расседлал коня и приготовился к ночевке. Леди Лилиана еще не появлялась, но рыцарь сердцем почувствовал момент, когда она вышла на палубу.

Ляля внимательно посмотрела на берег и сразу заметила высокого рыцаря.

– Добрый вечер, мессир, – зардевшись, сказала она.

– Добрый вечер, донна Лилиана, – ответил он и поспешил к сходням. Ляля подобрала подол голубого платья и, опираясь на твердую руку рыцаря, сошла на берег. После дня пути по воде она была рада почувствовать под ногами твердую землю. Смеркалось. На потемневшем небе вспыхивали звезды, стрекотали цикады, душистые запахи луговых трав разливались в теплом воздухе.

– Как проходило ваше путешествие? – спросил сэр Луис.

– Чудесно, благодарю вас! – радостно ответила Ляля. – Плыть по воде и созерцать берега – такое наслаждение!

– Вы не устали, демуазель? – продолжал расспрашивать рыцарь. Все, что имело отношение к леди Лилиане, приобрело в его глазах особый интерес.

– Нет, весь день я отдыхала на борту судна, – ответила девушка и продолжала: – Путешествовать по воде очень приятно, а теперь я хотела бы прогуляться по берегу.