– Сделал всё, что мог, – развёл руками парень.
Даша в это время бегала от котика к котику, которые были тут везде: лежали на стойке регистрации, спали в креслах, сидели на подоконниках. Пушистики подставляли головы под её руку, мурчали и ласкались.
Папа показал на плакат с надписью: «Здоровые стерилизованные кошки в добрые руки» и спросил:
– Ну как? Забирают?
– Забирают, – кивнул администратор. – Мы думали, Пушу сразу заберут. Но с ней только играют, да на ночь иногда берут.
– И хорошо, что не забрали! – раздался звонкий голосок Даши. – Потому что мы её возьмём!
Мама с Папой переглянулись и ничего не ответили.
– Даша, понимаешь, – начал Папа, когда они вышли на улицу, – живое существо – это ответственность.
– Я ответственная! – крикнула Даша.
– Доченька, мы не сможем путешествовать куда и когда захотим. С животными берут не везде. К тому же, неизвестно, как Пуша переносит дорогу, – сказала Мама.
– Мы найдём такое место, куда с ней будет можно! Мы сюда будем ездить!
– А ещё она обдерёт всю квартиру. Ты видела, какие у неё когти? А шерсти от неё сколько! Такой пушистой кошки я давно не встречал, – проговорил Папа.
Даша остановилась. Она смотрела на родителей, едва сдерживая слёзы.
– Да как вы не понимаете! – закричала девочка. – Мы завтра уедем! А она останется! Одна! На улице! Зимой! Она же погибнет! Какие вы!
Даша побежала вперёд, родители – за ней. Впереди показался их дом. На расчищенной площадке перед входом сидела Пуша и тёрла лапой мордочку. Увидев их, она коротко сказала: «Мур-рк».
«Пуша! Ты пришла! – Даша запрыгала и захлопала в ладоши. – А мы тебя искали, искали! А ты к нам сама пришла! Мама, папа, вы видите? Она нас ждёт!»
Девочка подняла Пушу и, с трудом удерживая, пошла в дом. Кошка почти до земли свесила задние лапы, но не вырывалась. «Ну, теперь все в сборе. Пойдёмте обедать», – улыбнулся Папа.
Оказавшись в номере, она первым делом проверила, на месте ли миски. Утолив жажду, направилась в комнату девочки и, грациозно подняв заднюю лапу с пушистой кисточкой на подушечке, принялась вылизываться. Закончив прихорашиваться, она выгнулась дугой, затем потянулась и зевнула. Легко запрыгнув на кровать, легла, положив голову на передние лапы и замерла. Запахи с кухни щекотали ноздри. Она уже решила спрыгнуть с кровати, когда вбежала девочка, пританцовывая и напевая: «Кисонька-мурысонька, кошечка моя!». Забыв о еде, она напружинилась: на ногах девочки каким-то образом оказались белые зайчики и теперь дразнили её, тряся ушами и улыбаясь. Прыжок – и один нахал пойман. И почему так хохочет девчонка?
За обедом девочка сказала: «Пуша, доедай скорей! Мы будем играть в салон красоты!» Она ничего не ответила, только слабо махнула хвостом, что означало «там видно будет». Тем временем девочка спрыгнула со стула и побежала в комнату – и почему она всё время куда-то бежит? Наверное, это несутся зайцы на её ногах. И вдруг через секунду раздался грохот, а затем – рёв. Мужчина и женщина бросились в коридор, она за ними. Девочка сидела на полу, держась за голову. Мужчина взял дочь на руки, отнёс в комнату и положил на кровать. Сквозь слёзы девочка крикнула: «Пуша! Иди ко мне!»
Детский плач затрагивал в глубине её кошачьей души какие-то болезненные струны. Они мучительно и невыносимо звучали внутри неё, заставляя идти к ребёнку против воли. Одним прыжком преодолев половину комнаты, запрыгнув на подушку и лизнув девочку в мокрую щёку, она улеглась за её головой и размеренно замурчала.
– Ты же не уйдёшь от меня, правда? – прошептала девочка.
– Мур-рк.
Она убаюкивала, успокаивала, утешала, напевая красивую и нежную песню о том, что всё пройдёт, всё будет хорошо, не нужно грустить.
«Ничего, что эта кошка лежит на подушке?» – спросила женщина мужа. «Этой кошке можно», – успокоил он.
Девочка перестала плакать, затихла, задышала ровно и глубоко, положив на неё руку – и она замерла, а вскоре задремала, уткнувшись носом в волосы девочки. Ей приснилась мама. Она держала за хвостик пушистую серую мышку и улыбалась. «Кто разбросал свои игрушки?» Затем наклонилась и погладила по голове: «Моя красавица». Сон оборвался, она резко села и огляделась. Тоска вновь сжала сердце. Нужно уходить. Пора возвращаться в свой угол, на свой стул.
Тогда она на прощание лизнула девочку в лоб, неслышно соскользнула с кровати и подошла к входной двери. «Эй, кто-нибудь! Выпустите меня, – позвала она. – Вы очень хорошие, но мне пора. Мне лучше уйти, пока… пока я не полюбила вас».
К ней вышла женщина. «Ну что ты раскричалась? Ребёнка разбудишь. Опять на улицу? Ну уж нет, не выпущу. Иди в лоток». Мужчина тоже вышел. «Я с тобой не пойду. Ты плохо себя ведёшь, убегаешь. И что мы скажем Даше?» Они ушли в комнату, оставив её одну. Поев ещё немного и умывшись, она снова вернулась к входной двери. Может, и правда остаться? Побыть с ними столько времени, сколько получится… пока они не оставят её на улице, а сами сядут в машину и уедут. Нет, лучше закончить сейчас, потом станет слишком поздно и слишком больно.
Она закричала: «Выпустите меня! Мне пора!» – и изо всех сил забарабанила мощными лапами по двери. Снова вышла женщина. Вздохнула, влезла в сапоги и открыла дверь. «Ну, пойдём. Надо так надо. Только не убегай, хорошо?» Они спустились на первый этаж, вышли на улицу. Женщина осталась стоять на крылечке, обхватив себя руками и зябко поёживаясь.
Бежать! Как можно дальше! Не смотреть назад, не слушать её голос, не думать о девочке. Но она всё-таки остановилась и обернулась. Женщина всё ещё стояла и смотрела на неё. В глазах было столько нежности и грусти, что хотелось броситься обратно в её тёплые руки, уткнуться носом в шею и прошептать: «Стань моей мамой. Я не хочу больше жить на улице. Я хочу домой!» Всё, прекрати! Ты знаешь, что и они тебя бросят! Ты для них всего лишь игрушка. Хватит верить в чудо, ждать, что тебя найдут. Тебе никто не нужен. И она закричала: «Иди домой! Я не вернусь! Прощай!»
Она неслась, перемахивая высокие сугробы. Да здравствует свобода! Да здравствует вольная жизнь! Учуяв запах мяса, свернула в сторону беседки, стоящей в укромном уголке между домами. Уборку здесь ещё не делали. На столе стояли тарелки с недоеденным шашлыком. Оказалось, что не она одна решила подкрепиться – на столе уже сидел местный авторитет, огромный, с разноцветными глазами и шрамом на морде. Увидев её, он зашипел. Неожиданно для себя, она взвыла и с размаху ударила его по уху, затем повернулась спиной и с удовольствием поела.
Когда она не спеша возвращалась к дому, уже начало темнеть. Мороз усилился, поднялся ветер. Оказавшись в своём убежище, она запрыгнула на стул и свернулась калачиком, укрывшись хвостом. «Скорей бы вы уехали».
***
Даша проснулась, когда темнота уже полностью затопила комнату. Она сразу позвала Пушу, а, узнав, что та опять убежала, расплакалась:
– Мы ведь завтра уезжаем! Вдруг мы её не найдём? Я не поеду без Пуши!
– Поужинаем и выйдем прогуляться, – сказал Папа. – Если найдём Пушу и она подойдёт к нам, то, значит, это наша кошка. А если не подойдёт – значит, хочет остаться свободной. Пусть решает сама.