Людмила Геннадьевна Иванова
Никому неизвестная
Глава 7
Воспитанная на высоких нравственных идеалах и любовью к труду, к людям, родителям, она видела, как все рушилось – ее страна. Прошло то время, когда можно было играть и, заигравшись тебя, приводили совершенно незнакомые люди и, многие люди, в том числе и Наталья, не знали кто такие педофилы.
В то время простые люди не задумывались о еде, одежде. Но затем многие, ругая власть, правительство, радовались перестройке, не зная еще, чем это для них обернется. Разрушалась страна и все менялось с космической скоростью. Первые пострадали образование и медицина, дошкольная система даже не страдала – она попросту развалилась, так как рождаемость не просто упала – она прекратилась. Стали популярны фразы: «Зачем плодить нищету? Да что вы видели-то за свою жизнь? Вот в Европе! Крутить коровьи хвосты не для меня, огороды садят дураки, главное деньги! Все можно купить!», слово "труд" стало чуть ли не ругательным.
И как-то стало важнее не то, какой ты, твои качества и ум, а то, пробовал ли ты «сникерс», есть ли у тебя джинсы и карманные деньги. Как-то ум и труд обесценились и главнее стали те, кто держал магазин или у кого дома появился видеомагнитофон.
Все стало переворачиваться, скромность и целомудрие стало высмеиваться, а умнейшие, интеллигентные люди стали презираемыми, наглость стала вторым счастьем, среди подростков стали популярны фразы типа: «Наплюй на всех и в жизни ждет тебя успех». Вокруг были злые и недобрые лица, стали привычными разговоры о том, как кто-то кого-то обворовал, украл, убил, началась страшная жизнь, в электричках горела одна лампочка, вместо двадцати и от того было кругом тускло, как и впереди маячившее будущее – не светом в конце туннеля, а этой тусклой лампочкой в электричке.
И многие упали, так и не поднявшись, а многие изменили сами себе. И лишь маленькая часть людей смогла сберечь те ценности и вложить их в души своих детей, но не всех. Так и родилось поколение девяностых. Наталья с Виктором попали в эту трясину и чудом выплыли, оставаясь самими собой, не изменяя нравственным принципам и осторожностью подходя к уловкам хлынувшей свободы, а вместе с ней обмана, наглости, разврата и лени во всем.
Затем, ей вспомнился недавний разговор с Виктором, когда все менялось и эти изменения коснулись и самой Натальи, но она не поддавалась на провокации.
«…– Ну и пусть я не стану искать выгоды, путь буду старомодной, иначе зачем это все, если какие-то железки ценнее живого человека? Зачем вся жизнь, если нет молодого поколения, детей, а лишь желание отобрать и набить свое брюхо?
– Наташ, ты в каких-то иллюзиях живешь…
– Ну и пусть, – упрямо заявила она, – такова моя природа и порода, не все измеряется жаждой наживы, потребительством и упрощением, нет, есть вещи сложные и от того интересные, они словно толчок для развития, это и есть путь к себе – к себе неизвестному, иногда даже самому себе, понимаешь?
– Наташ, ты ребусами разговариваешь…, – мягко и иронично начал Виктор, и увидел в ее глазах лишь сожаление, что он ничего не понял.
– Знаешь, Виктор, человек всегда живет в выборе, каждую секунду человек выбирает, куда идти к свету или к тьме, жить в любви живой, настоящей или в ее упрощенной вариации, ведь часто испытания, о которых мы говорим в сказках – это еще и проверка для отношений и самого человека, его души, которую проходят не многие…
– Наташа, опять ты про свои сказки, в них все сложно и замудрено, в жизни проще надо быть, зачем все эти сложности? Анекдот знаешь, про аленький цветочек, мне недавно рассказали?
Она отрицательно помотала головой.
– Так вот, собрался купец в дальние страны, подходит к своим дочерям и говорит, что вам привезти, ну старшая отвечает, привези мне, мол, тканей прекрасных, средняя зеркало дивное, а младшая, так и так, дворец заморский, жениха богатого, отец растерялся, а она ему в ответ, мол, или пойдем по сложному пути, со цветочком аленьким?
Наталья смотрела на смеющегося Виктора, и ни тени улыбки не промелькнуло на ее лице, такого цинизма и обесценивания она не встречала давно и самое неприятное, что поразило ее больше всего то, что эти слова звучали из уст ее мужа, отца ее единственной дочери. Она подошла к нему близко и заглянула в глаза. Он перестал смеяться, а она тихо произнесла:
– Знаешь, может я и не живу реалиями сегодняшнего дня, может, я не вписываюсь в формат сегодняшнего времени, в котором нет места будущему, здоровому поколению, живому общению, ответственности и радости в заботе о других, и своей душе и самое главное простой любви, просто от того, что есть человек на этом свете, забота от души, настоящая и живая забота…, – она посмотрела куда-то вдаль и Виктор опомнился, он вспомнил, как Наталья помогла ему тогда, заглянув, как ему показалось ненадолго в будущее и предостерегла его от многих ошибок незрелой власти и мании величия, напомнив ему, что кругом люди, такие же как и он. Тогда он научился видеть за кафтаном прежде всего человека и вся жизнь этого человека открывалась перед Виктором как на ладони, но это перестало быть важным для него в последнее время…
– Мне неприятно слышать от тебя такие вещи, – продолжала Наталья, – ты очень изменился за последние годы и не далек тот день, когда мы станем совсем чужими людьми, оказавшись по разные стороны баррикад. Мало ценности каждого мгновения, проведенного вместе только с одной стороны, это должно быть ценно для обоих…
Виктору позвонили с приемной, он мгновенно изменился в лице, прикрыв трубку рукой он жестом показал Наталье, что ему нужно идти.
хххх
«Странно как-то все, почему-то благодарность и хорошее людьми быстро забывается, а вот злость, причинённое зло помнится очень долго», – думала Наталья. – «А ведь жизнь пролетает мигом, так быстро и скоротечно. И можно прожить ее с удовольствием и радостью, а многие тратят годы на злобу и ненависть. Целые годы своей жизни! Или копаются в гадостях, не замечая, как начали пахнуть ими, ведь когда, часто копаешься в фекалиях, то неизбежно начинаешь попахивать ими, а если восхищаешься розами, рассаживаешь их, то начинаешь благоухать как они…, и тут человек выбирает сам, чем ему заниматься», – с этими мыслями она нырнула с головой под воду, а вынырнув, почувствовала, как многие тяжелые мысли остались где-то позади далеко.
«Самое главное, наверное, эту гадость души превратить в хорошее удобрение, и рассадить на нем множество цветов», – заключила Наталья для себя.
Глава 8
Я иду. Я не вернусь.
Время в прошлом – нет возврата
Я иду вперед, молюсь,
Очищаясь от разврата.
2018
Утро было прекрасно, чудесно, только какая-то тяжесть в груди не давала того желанного спокойствия, ощущение чего-то грядущего, как перед разводом не оставляло ее. Она словно спящая красавица встала, одевалась как во сне, и нехотя вышла. Прогулявшись на свежем воздухе, она не почувствовала, того облегчения, которое приходило к ней раньше… Её взгляд упал на свежую газету. Она подошла к ней как во сне, медленно взяв в ее руки, она прочитала заголовок: "Кто родится у Виктора Верковски? Анна Сорина ждет ребенка…"
"Это желтая пресса, – пульсировало в голове, – Как всегда. Прекрати верить сплетням, – кричал здравый смысл, а другой, противный голосок шептал, – Ты ведь знаешь, что нет дыма без огня"
"Анна Сорина на седьмом месяце беременности, по нашим данным и совсем скоро Виктор Верковски станет отцом, возможно, она ему подарит долгожданного мальчика, ведь у него, от первого брака с Натальей Верковски есть общая дочь. Напоминаем, что три месяца назад Виктор и Наталья объявили о своем разводе."
"Такая девушка интересная оказалась,"– вспомнились слова Виктора, когда он пришел с очередного мероприятия, где познакомился с Анной.
«Слишком много совпадений», – промелькнуло у Натальи в голове.
– Наталья, с Вами все в порядке? – спросил Виталий, глядя на ее белое лицо.
– Простите, но мне нужно идти! – она резко повернулась и вышла на улицу.
Она шла, а внутри все клокотало и рушилось. В голове звучали стихи Марины Цветаевой, написанные в начале прошлого века:
Вчера ещё в глаза глядел,
А нынче – всё косится в сторону!
Вчера ещё до птиц сидел, -
Все жаворонки нынче – вороны!
Я глупая, а ты умён,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времён:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
И слёзы ей – вода, и кровь -
Вода, – в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха – Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"
Вчера ещё – в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, -
Жизнь выпала – копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою – немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"
Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал – колесовать:
Другую целовать", – ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил – в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал – мне.
Мой милый, что тебе – я сделала?
Всё ведаю – не прекословь!
Вновь зрячая – уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Самo' – что' дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое…
– За всё, за всё меня прости,
Мой милый, что тебе я сделала!
Все рушилось. Вся жизнь ее рушилась на мелкие кусочки, такие мелкие, что они просто исчезали в пространстве. Вся жизнь просто исчезала в пространстве.
хххх
– Сможете ли Вы простить измену? – спрашивал у прихожан батюшка. – Сможете ли Вы простить предательство? – задавал он вопросы в Вечность.
А Наталья стояла и думала:
"Все как в жизни моей. Смогу ли я когда-нибудь простить?" – и понимала, что простила, но обратного хода нет, вокруг ощущалось какое-то яркое предательство и было непонятно с чьей стороны, но то, что оно было это ощущалось очень ярко.
"Мне важно, чтобы ты была рядом, – звучал голос Виктора.
– Я не хочу, – противилась Наталья, – зачем там я?"
Она подошла к иконе со свечой, а перед глазами стоял образ Виктора.
"Прости, что не последовала за тобой, мысленно она обращалась к Виктору, – но ты и сам не дал мне этой возможности, ставя передо мной слишком высокие требования. Ни с кем ты не был так жесток и требователен как со мной, слишком я заботилась о тебе и радовалась тебе", – слезы застилали глаза, а перед глазами стоял Виктор, тот самый, когда они были еще никому неизвестные…
Батюшка продолжал:
– Со временем мы привязываемся ко всему, даже к людям, особенно к близким, особенно к родным и не можем жить без них, привыкая их опекать и поучать и многие забывают, что это полезно для детей, кровиночек, до поры до времени, пока вынашиваешь, пока помогаешь, учишь всему, что умеешь и даже больше, ведь от всех шишек не убережешь, и каждый ребенок набьет свои шишки.
– Да, – задумчиво протянула одна из женщин, – это так, – согласилась она.
– А если муж как ребенок? Поучаешь, критикуешь его, говоришь, что неправильно делает, а он все равно делает так! – бросила с обидой одна из участниц беседы.
– Когда есть любовь, тогда и доверие, а когда есть доверие, тогда есть и благодарность, и развитие происходит в сотворчестве, во взаимопомощи, в любви для другого и заботе, ведь для того, чтобы ценить совсем необязательно терять, но можно эмоционально отпускать…, – ответила та же самая женщина.
– Это как?
– Сказать, что ты умный, светлый и все можешь сам, ты волен делать все так, как ты желаешь, ты свободен в своих действиях, ты свободен в любви, ты светлый и взрослый человек, а я тебе благодарна и буду любить тебя всегда, просто так, несмотря ни на что.
Лицо участницы искривилось от неприятия, неверия и нежелания в это поверить, и в первую очередь изменений себя, и она решила продолжить, выражая неприятие:
– А что будет, если Вы узнаете об изменах супруга?
– Ничего, – просто ответила она. – Кстати, меня называют Ларисой, а как Ваше имя?
– Зачем Вам оно? Ну, Катя, например…
– Катя, понимаете, многие представляют женитьбу и детей, как какой-то хомут, несвободу, часто слышу фразу «пожить для себя», но ведь семья, свои дети, свой дом – это и есть пожить для себя не так ли? И если случаются какие-то недоразумения, то для меня это знаки, что нужно меняться…кто-то не видит смысла жизни без детей, кто-то их чурается. Кто прав? Я не знаю. Для меня мир, где есть дети – это живой мир, настоящий, без них – ценности мнимые, ведь дети нас возвращают в реальность, в жизнь, с ними нельзя притворяться, они видят и чувствуют любую фальшь…но это для меня. Как-то я встретилась с одной бабушкой семидесяти лет…До встречи с ней я не хотела ни замуж, ни детей…
Женщине эти слова оказались не актуальны, а Наталье это показалось интересным, и она решила разузнать поподробнее, что же такого сказала эта бабушка, что Лариса стала думать по-другому.
Она подошла к ней, не зная, как начать разговор, увидев, что эта дамочка с подругой.
– Простите, Вас величают Лариса, – осторожно начала она и увидев удивленные лица подружек, она быстро добавила, – я подслушала Ваш разговор вон с той женщиной…
– А, – облегченно вздохнула Лариса, – понятно, вы что-то хотели?
Наталья набрала побольше воздуха в легкие:
– Да, расскажите, что Вам такого сказала бабушка…
– А, – рассмеялась Лариса, семидесятилетняя?
– Да, – робко улыбнулась Наталья.
– Ну слушайте, – задумавшись, ответила она. – В я аспирантуре учусь, на психологии, и по работе нужно мне на занятия идти, на тренинги, а я не хочу ерундой заниматься, но в какой-то момент поняла, что хочу чего-то, а чего – не знаю, мужа нет, детей нет, зарок дала никогда замуж не выходить, еще в юношестве, насмотревшись на всех замужних, а тут иду по парку смотрю в записнушку: «Камилла Валерьевна – кандидат психологических наук, автор более 30 научных статей…», – я читала регалии рекомендованного мне специалиста.
Тут вспомнила, как я скептически посмотрела на своего научного руководителя, когда та, давала мне номер и рекомендацию этого тренера. «Видимо деньги кончаются, – усмехнулась я тогда про себя, чувствуя себя очень умной и всезнающей, – делать им больше нечего, написали свои диссертации и преподавайте в своих вузах, зачем всякие занятия придумывать?» Тогда я почувствовала страх, страх изменений, страх будущего, в душе возникли ощущения какого-то распутья, словно внутренний голос говорил: «Либо сейчас, либо никогда». Но решиться было очень-очень страшно. «А тебе это надо? – ехидно звучал голос в голове, – может денег девать некуда? Или дурочка такая, что сама справиться не можешь? Твоему руководителю просто клиенты нужны для выкачивания денег. А еще в аспирантуре учишься, кандидатом психологических наук стать хочешь…», – с этими мыслями я закрыла записнушку и пошла гулять дальше.
– Девочка, моя! – послышался старческий голос. – Да-да, тебе говорю! – тыкала она пальцем в меня. – Подай мне, пожалуйста, мою палку, она упала за скамейку, и нога не дает мне нагнуться за ней.
– Сейчас! – и я метнулась ей на помощь.
Кряхтя, старушка ей поведала как спешила в столицу к детям, чтоб проведать их, и неудачно упала и сломала ногу. Теперь приходится сновать туда-сюда.
– А много их у Вас? – поинтересовалась я, поддерживая старушку под локоть.
– Трое да взрослые уже, – она задумалась на секунду, словно что-то вспоминая, затем повернувшись ко мне и выпалила. – Ой, знаешь какая у меня жизнь богатая и интересная. Троих детей родила, двух мужей похоронила, и в заложницах была, и в секретном отделе работала, а свою маленькую девочку вообще в сорок с лишним родила от большой-большой любви, от своего любовника, он женатый был, и начальник высокопоставленный, понимаешь? А я так хотела девочку, чтоб как он была, и глаза как у него, и ресницы золотые-золотые, так просила, он согласился, сильно меня любил, дочку нашу всегда поддерживал, ни одна живая душа о нас не знала и не знает, в этом плане ему повезло, что я в секретном отделе работала, конечно, и жениться хотел на мне, но я уже не хотела никаких мужей, устала их хоронить, ему так и сказала. Смеялся он надо мной, а что? А я ему правду всегда в глаза говорила, хватит, уже не двадцать лет, да и не просила ничего, просто хотела девчушку. У меня ее фотография есть, хочешь на мою Катьку посмотреть, она дитя настоящей любви, двадцать восемь будет в этом году, – с этими словами она вытащила огромный клатч, видавший виды, с потертостями по углам. Затем с самым серьезным видом, достала пачку фотографий и стала показывать мне. Девчушка правда красивая оказалась. Очень.
– Действительно дитя любви, – задумчиво произнесла я.
А старушка тем временем, перебирая фотографии и тут же комментируя, вдруг остановилась на симпатичном мальчугане и как-то грустно замолчала, а потом вздохнув промолвила:
– Сынок мой, ювелир, несладкая судьба у него была, сейчас открыл компанию, делает прекрасные украшения, хочешь покажу? – и, не дожидаясь моего согласия полезла в свой клатч и достала оттуда крохотную мышку, у нее глазки рубиновые, а сама в бриллиантах.
Я, увидев такую красоту, аж замерла. Старушка и такая красота, совсем не вязались с ее представлениями, а та между тем, как ни в чем не бывало продолжила:
– Всех троих люблю, а его жалко, не доглядела за ним, в сложный возраст, как раз первый муж болел сильно, была на работе да за мужем ухаживала, вот и попал он в историю с нехорошей компанией, когда обратила внимание, поздно уже было, упустила время, так ведь, все от нас идет, от родителей, с детьми расслабляться нельзя, школа так…, в помощь, а самое главное мы делаем, родители, я их всех воспитывала, хвалили их всегда, приглашали на собраниях выступать в школу, да куда уж мне. Я просто любила их и никому не скидывала, как сейчас модно туда-сюда своего выкинуть, все делать за него, я их научить всему старалась, чтобы все умели, как муж заболел стала переживать как же они без меня жить-то будут, если вдруг я заболею? Вот и стала потихоньку их учить…
Она немного помолчала и удовлетворенно вздохнув, добавила:
– Ни о чем не жалею, если бы предложили что-нибудь поменять в жизни – все бы так оставила, даже комнату в коммуналке. Не надо мне квартир, я очень люблю эту комнатку свою, столько всего здесь пережила…А вот подруги мои Галька и Жанка, живут в своих квартирах отдельных, за семьдесят уже стукнуло, замуж никогда не ходили, детей нет, злющие-презлющие, меня вечно ругают, а потом говорят, что счастливая я. Как раз к ним иду, они тут неподалеку, на стадионе сидят, проводишь меня? – попросила она.
Я почувствовала, что от слов про подружек, меня током прошибает, а когда услышала ее предложение то, улыбнулась про себя, чувствуя, как просыпается интерес к этой старушке.
– Конечно, – согласилась я, а потом спросила, – а чего они замуж-то не вышли?
Старушка пожала плечами:
– Да боялись все чего-то, – просто ответила она. – у Галки мать все пугала, что в подоле принесет и никому ненужная будет, а Жанка у родителей все принцессой ходила, они ей ничего делать не разрешали, ни по дому, ни на улице играть, считали, что вундеркинд растет, типа мол, пусть учится и все, а потом умерли быстро, а та ничего не умела, да так и не научилась.
– А она?
– А она, – усмехнулась старушка, – а она институт еле-еле кончила, с парнем познакомилась, он все ей помогал, за нее все задания делал и по дому, да умер потом, её одну оставил, так сказать. Вот и осталась Жанка никому не нужная и ничего не умеющая, да и работать она никогда не любила. В доме, который от родителей достался, такая грязь всегда была. Там теперь столько грязи и хлама. Родители-то родить родили, а как за собой ухаживать не научили. Так та, и готовить не научилась, теперь ходит в церковь, там еду бесплатную нищим и бездомным раздают, вот она там и питается. А семьдесят два года прожила!
Лариса ничего не ответила на это замечание, у нее тоже многие в окружении не очень стремились, научить детей.
– А Вам-то сколько лет? – спросила Лариса.
– Семьдесят исполнилось в апреле. Я младше их, и за мной вечно приключения бегали, так они на меня только руками махали, ожидая, когда я угомонюсь, о, здрасьте! – внезапно прервала свою речь старушка, поклонилась она, смешно разводя руками в реверансе.
Перед нами сидели две старушки с орлиными взглядами.
– Опять кого-то привела, карга! – бросила одна из них. – Не можешь ты Галка без приключений! – укоризненно заметила она.
«Это Галька, – шепнула мне новая знакомая. – Я – Галка, а она Галька, я летаю, а она берегу валяется, ходят по ней все кому не лень», – и отвернувшись от Ларисы, Галка повернулась к своим подружкам:
– Ну что, клуши, сидим? Как дела?
И начался разговор, полный поддевок и издевок, только моя знакомая отшучивалась от едких нападок подружек.
И я вспомнила, как на одной из лекций по возрастной психологии преподаватель, рассказывая о периодах жизни, говорила, что в старости, при благоприятном прохождении происходит передача опыта и знаний молодому поколению, а в отрицательном – критика, недовольство и вечное брюзжание. Вот я и наблюдала и положительный полюс и отрицательный.
Смотрела на свою новую знакомую и поняла, что та вызывает во мне только восхищение, столько в ней энергии и добра, совсем не такая как у ее подруг, которые только брюзжали и брюзжали, ругая всех и молодежь, и правительство, и подругу.
«Вот тебе наглядный пример, положительный полюс и отрицательный для сравнения», – заключила я про себя.
– Пойдем отсюда, – вдруг скомандовала новая знакомая. – пусть сидят и брюзжат, – махнула она на них рукой, и повернувшись к ним, бросила – Смотрите, не развалитесь! – и величаво развернувшись, направилась в сторону парка прихрамывая на правую ногу. Я последовала за ней, кивнув на прощание старушкам.
– Ну что за люди? – задавала вопросы Галка возмущенно, – сидят и дребезжат, дребезжат!!!
А я шла рядом и молчала, обдумывая свои моменты жизни, свои страхи, накладывая их на будущее, и вдруг меня осенило:
«Это же мое будущее! Мне показали мое будущее! – в мозгу лихорадочно свербела мысль, – Нет! Я так не хочу!», – я даже помотала головой прогоняя назойливые мысли. – «Я так не хочу! Я хочу жить полной жизнью! И замуж хочу! И детей хочу от большой-большой любви! И вообще жить хочу по-настоящему!», – и я решительно идя за Галкой думала так, а та, словно в подтверждение моих мыслей, произнесла:
– Так и жизнь пролетела, а они и жить-то не жили, так и растратили жизнь в Никуда.
Меня, как током ударило. И я твердо решила, что с сегодняшнего дня меняюсь и начинаю жить по-настоящему.
«Хватит дребезжать!», – решила я, и порывшись в сумке, достала записную книжку, открыв нужную страничку, взяла в руки телефон и набрала номер. Вот.
Все слушали, боясь нарушить такой яркий рассказ. И Наталья тоже.
