Любовь Сушко
В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси

Часть 2: Пленная душа Заряна

Глава 1 Начать сначала

Моя жизнь делится на несколько частей, но сначала были десять лет в замке отца, путешествие с матушкой к самому сильному из князей на Руси – дяде моему Рюрику и бабушке. Она прислала гонца и хотела с нами повидаться перед смертью. Мы тут же собрались в дорогу.

Матушка и бабушка приехали к нам из совсем другого мира и в жизнях их чего только не случалось. Они знали речь и викингов и русичей, чем очень гордились, матушка была дочерью сильного, сурового короля, а бабушка была его королевой. Хотя захватил он ее как пленницу и у нее в утробе уже был сын – Рюрик. Его отец погиб в схватке с тем самым королем. Но тот так ее полюбил, что взял и воспитал сына, как своего.

Не думаю, что в моей жизни может что-то такое твориться. Но путешествие в Новгород оказалось замечательным событием, как ни мала я была, запомнила его навсегда. Тогда, в начале, я не могла знать, чем это для меня закончится.

Я помню страшную бурю на обратном пути. Матушка ее заметила не сразу, она горько рыдала после расставания с умирающей бабушкой и своим любимым братом, говорила, что им уже не придется встретиться. Она так чувствовала, и ей страшно было оставаться без родичей

Так все и случилось позднее. Но я хорошо запомнила эту страшную бурю. Встретил нас брат моего отца князь Щек, вот он и проводил в свой замок. Говорят, что именно этот человек, мой дядюшка, был и при моем рождении. Он и поднял меня на руки, когда старуха —ведьма хотела передать матушке, так что сначала я была на его руках, а потом она меня взяла, чтобы полюбоваться. Конечно, я ничего не могла помнить, но мне казалось, что я все это видела и слышала тогда.

Может потому мои чувства к нему оставались такими теплыми с самого начала. Мне хотелось, чтобы он был моим отцом. Я так думаю, что и ему этого же хотелось. Про своего же отца, князя Руса, старшего из трех братьев, сказать такого я не могла, наверное, он был лучшим в сражениях и на пирах, но его никогда не бывало рядом.

Да что говорить обо мне, он и сына своего, правда от наложницы, никогда не жаловал. Наверное, потому мы и были с ним близки- нелюбовь и равнодушие творит такое жуткие вещи. Но рядом всегда должен быть кто-то родной, кровь не водица, говорила моя бабушка, а она все знала лучше всех.

Но все это происходило в первые десять зим моей безоблачной жизни, о которой нечего особенно рассказывать.

Глава 2 А потом все изменилось

Только мельком видела я отца в тот вечер, когда мы вернулись домой.

Арсений сообщил, что сюда приходила другая женщина —Ирина, и с нею отец проводил ночи, когда нас не было дома.

Хотя я и была совсем маленькой, знала, что об этом не стоит рассказывать матушке, у нее и без того огорчений было много. А уж в том, что отец меня накажет, если обо всем узнает, сомнения не было. Вот я и промолчала, словно мне не было ничего известно. Мне не хотелось, чтобы она собрала нас и снова уехала к брату, я привыкла к замку, и потом, не понятно, где оказался бы Арсений, а я осталась бы совсем одна.

Но если бы даже я и захотела, я бы все одно ничего не усела рассказать, потому что окно в моей комнате оказалось открытым, когда я подошла, чтобы закрыть его, меня подхватили сильные руки и понесли прочь.

Все это случилось так быстро, что я даже пикнуть не успела, а неведомый человек зажал уже мне рот. Да и что могла я против взрослого мужчины? Я видела его в первый раз в жизни. Ни одна живая душа не попалась нам по дороге пока он тащил меня куда-то, дорогу в полумраке я запомнить тоже не смогла бы, если бы и захотела.

Все оказалось напрасным. Вряд ли даже взрослая женщина смогла бы противиться и вырваться из этих рук, а что говорить про меня?

Уже за городской стеной, куда он быстро добрался, нас встретили еще двое. Им —то он меня, словно тюк с одеждой и передал, и растворился в темное, словно его и не было вовсе.

Отвезли они меня в город, о котором я прежде только слышала – в Киев. Там и остановились, когда поссорились с моим дядей викинги его дружины Аскольд и Дир. Они рады были досадить Рюрику, расплатиться за какие-то старые обиды, когда им доставили меня, как пленницу, они щедро наградил злодеев.

Аскольд был щедр и жесток – это я сразу поняла. Потом я узнала, что в дружине у отца был брат той самой Ирины, его наложницы, о которой мне говорил накануне Арсений. А как только тот узнал, что она отчаянье, когда князь ее бросил, утопилась, то он решил отомстить князю. И тверд был в своем решении ударить по самому больному месту, а для князей это всегда дети и наследники – продолжение рода.

– Аскольд примет ее, – говорил он тогда, пусть и князь страдает так же, как страдать мне из-за сестры придется.

Услышав таковы слова, я могла бы рассмеяться. Мой отец навряд ли заметит мое отсутствие, а уж страдать его такое происшествие никак не заставит. Этот человек просто очень плохо знает князя, а судит скорее всего по себе, вот и просчитался. Но я была слишком зла и ни о чем говорить не стала, пусть он обманывается, если ему так легче, а то еще от досады и прибьет меня. Нет, ничего он от меня не услышит, пусть и не старается. Они на все готовы ради того, чтобы исковеркать жизнь ребенку, но отомстить князю.

Все, что мне тогда оставалось, это выжить как-то в чужом Киеве и дождаться спасения, хотя веры в это не было никакой. Но и помирать мне так просто не хотелось, надо было всеми правдами и неправдами вернуться домой или в Новгород, к дядюшке, только пока я не ведала, как это сделать. Воины с меня глаз не спускали, да и не появлялось никого, кто бы решился мне помочь в таком деле.

Глава 3 В грядущем

Сейчас, через много лет, я думаю, гадаю, что бы со мной случилось, как все было бы в моей судьбинушке, если бы меня не вырвали из того мира, а его из моего сердца.

Но я должна была платить за промахи и ошибки моего отца, с этим надо было примириться. Он знал, что помочь мне может только чудо. Если даже каким-то таинственными путями они узнают, где я нахожусь, придут за мной, то ничего у них не выйдет. Но скорее всего об этом они никогда не узнают. Матушка сама отправилась в долгое путешествие. Я бы никогда не поступила так легкомысленно, но меня никто не спрашивал. Они и представить себе не могут, кто оказался похитителем, думать будут совсем на других людей. Выживать мне придется самой, без их помощи и участия.

Еще тогда я начала понимать, что люди делятся на две половины: те, кто сами могут творить судьбу, и другие, которые просто плывут, куда их несет река, и часто даже не противятся. Я отнесла себя ко вторым, к своему большому разочарованию.

Помню, что ехали мы долго, надежды сбежать, укрыться не было никакой. Да и куда могла отправится маленькая девочка, где укрыться? Долго бы она продержалась в лесу, среди духов и диких зверей? А встреча с людьми может быть еще хуже, ведь часто они страшнее зверей

Похитители не сильно меня охраняли – понимали, что бежать некуда. Я была разумна, осторожна, немного труслива, потому и оставалась там.

Так и завершилось на краю света мое невольное путешествие. Сначала я надеялась встретить в дороге кого-то из своих, подать родным какой-то знак. Особенно надеялась, что появится мой дядя Щек.

Но дорога была так длинна, а родичей у меня было так мало, что никто не встретился, надежды быстро растаяли. Я не умела фантазировать и что-то придумывать, скорее просто хотела сохранить свою жизнь, и ради этого готова была на многое. Нет, мечтания могут быть вредны и даже опасны.

А между тем, как сейчас помню, как на рассвете приблизились к огромному древнему городу. Хотя тогда он еще не был таким большим, как теперь, но очень красив казался.

Я понимала, что жить придется тут. Дух захватывало от восторга и страха. А если бы я тут появилась не пленницей? Нет, сейчас надо было раствориться и затеряться в нем. Меня никогда здесь не найдут. Но повезли меня к княжескому двору.

Тот, кого они называли князем, был высок и красив. Я помнила Рюрика и его Новгород, вспоминала замок Щека, и всю ту жизнь, которую провела рядом с отцом. Теперь меня трудно было обмануть.

Князь пристально смотрел на меня, я старалась не трусить, и не опускать глаза на камни пола.

Он не сердился, смотрел скорее с грустью. Я перестала его бояться, хотя и оставалась в его власти. Но вечером, после его пиров, пышных и яростных, я приходила к нему в покои, садилась в кресло, и мы долго разговаривали.

Я спросила его однажды, почему он не женился. Он сказал, что презирает жен, никогда им не доверял. Тогда я спросила его, зачем ему понадобилась.

– Разве мой отец как-то тебя обидел? -вырвалось у меня. – Я не сомневалась, что так все и было, иначе как все объяснить.

– Я никогда не знал твоего отца вовсе, -признался князь, но ты из рода Рюрика, – в этом твоя беда, за это ты будешь расплачиваться долго. Твой дядюшка причинил нам много боли и страданий, надо ответить ему тем же

Глава 4 Ночные разговоры

Эти беседы продолжались долго, порой до самой ночи, я никак не могла от него отстать, отделаться.

– Ты сильный и мужественный, – говорила я, – тебя любят жены, зачем тебе совершать такие скверные поступки? Ведь за это придется заплатить, не тебе так твоим наследникам. Никакой зло не остается безнаказанным, я знаю.

– Его потомки заплатят за все, и не его Новгород, а мой Киев станет стольным градом на Руси, – вот чего я добивался и всегда добиваться стану.

– Но ведь он толкнул тебя сюда, помог стать тем, кем ты теперь стал, – пыталась я заступиться за Рюриком.

Только сразу видно – обиды были слишком велики, он ничего не слышал и никогда не услышит.

– Он знает, что я не боюсь смерти, но есть кое-что пострашнее.

Но он ни о чем не стал говорить, я больше и не спрашивала о том князя. Наверное, недаром он не любит женщин (как их любил мой отец, даже многое готов был потерять ради возлюбленной своей. А этот парень —совсем другое дело. И наверное, дядя в этом был как-то повинен, – думала я, странно путаясь во взрослой жизни. Как я могла что-то из всего этого понять и уразуметь.

Уже став взрослой и многое пережив, я стала догадываться, что сотворил с ним мой дедушка. Но никогда не знала о том до конца, служанок у него не было, а разговаривать с мужами было выше моих сил. Общего языка с ними никак не находилось. Вот и осталась жизнь киевского князя тайной навсегда.

А потом незаметно потекла обычная жизнь. Обо мне почти никто ничего не ведал, я ни в чем не нуждалась – всего было достаточно. Повар привел свою взрослую дочку, и она стала прислуживать мне очень прытко. Она оказалась умелой и разумной, повезло мне с ней несказанно. Со временем она обучила меня всем женским штучкам. Хотя одиночество страшным камнем лежало у меня на душе. Дикаркой и неумехой благодаря ей я, конечно, не стала, но все было тут чужим и чуждым. И надо было мне ненавидеть Аскольда, только не осталось в душе ненависти.

Нет, я его по-своему даже любила, если быть совсем честной. В отличие от отца он от меня не отмахивался и исполнял мои капризы. Может быть, я и была нужна ему во дворце, ведь с кем-то поговорить ему все одно хотелось, а кто еще станет с таким интересом его слушать, как только я? Он не опасался того, что я предам его, кому-то расскажу о наших разговорах, да и кто бы мне поверил, а если и поверят, никто не решится идти против него, князь был скор на расправу, а зачем им терять из-за меня жизнь?

А разве не текла в моих жилах кровь викингов, потому мы и поладили в те дни. Наверное, со стороны я и не выглядела пленницей вовсе.

До того дня, когда я подросла и превратилась в девушку, пришло извести о таинственной смерти моего дядюшки князя Рюрика. Но что было с моими родителями, живы ли они – этого я не ведала. Только Аскольд в те дни веселился, и выпито на пиру было больше, чем обычно. А когда я попалась ему на глаза, он обнял меня смеясь и спросил:

– Хочешь вернуться к своим, туда, откуда мы тебя увезли?

Словно бы я не понимала куда он собирается меня вернуть.

Я вспомнила тогда своего отца, одиночество в родном замке, родной мир был словно покрыт серым туманом. Я поняла, что мне этого вовсе не хочется.

Разве обрадуется отец, если он даже не пытался меня искать, не хотел защитить? Зачем мне возвращаться туда, где меня не любят и не ждут?

Здесь я была не большей пленницей, чем там, да и мало что мне было нужно на самом деле. Это оказалось правдой, о которой до сих пор мне не хотелось думать.

Добраться до Новгорода с купцами мне не составило бы труда, но я не делала этого прежде, не собиралась и теперь. Видно, осталась я тут не случайно, все сложилось само собой.

Аскольд думал примерно так же и ему нравилось думать, что мы дружны. Может он считал меня дочерью, которой у него никогда не было. Но я чувствовала, понимала, что человек не может и не должен оставаться один в чужом мире. И хотя я совсем не тосковала по своим родным, но увидеть их снова, узнать, что они живы, мне все-таки хотелось, напомнить им, что я жива, и они меня рано похоронили было просто необходимо, а еще хотелось спросить у отца, почему он даже не пытался меня искать, матушка, наверное, все-таки волновалась, но она не могла пойти против него.

Здесь, в Киеве, когда я увидела жертвоприношение (пленники были убиты и брошены на Перунов алтарь), тогда мне показалось, что и меня мои родичи так же принесли в жертву, раз им не было до меня дела. И хорошо, что властелин был добр ко мне, а ведь могло быть совсем по-другому. Мне было даже подумать страшно о том, что могло со мной внезапно случиться, окажись он злодеем.

Глава 5 Перемены

Так странно все продолжалось тогда. Если бы я поселилась в замке, то еще неведомо, что со мной бы стало. Но пока думать было не о чем, все завершилось ладом.

Историю об отношениях Аскольда с Рюриком я узнала, когда мой дядюшка уже умер. Аскольд заговорил об этом сам.

– Я был самым верным из его помощников, – твердил он упрямо, – но воины отдалялись от него и все больше тянулись ко мне, у меня не ведаю даже как, появилась над ними власть. Тогда он и отправил меня прочь, забыв о том, что было прежде.

– Убирайся отсюда, мне только смуты еще не хватало, – твердил он, не скрывая ярости.

Воины были недовольны своим князем. Некоторые из них уже знали о древнем городе и вместе со мной туда тайно отправились. Я знал, что никакая сила больше не заставит меня оставаться в Новгороде, где сначала жизнь была хороша, а потом сделалась невыносимой. А в Киеве боги нас любили, все складывалось прекрасно, они были благожелательны и спокойны. Когда мы там появились, старый князь умирал, и у него не оказалось наследника, все складывалось лучшим образом. Да и он посчитал, что нас ему прислал сам Перун.

Я слушала его внимательно и пыталась представить, как там все было тогда, что тут творилось в древности.

– Я никогда не боялся воевать, всегда шел на любую заварушку спокойно и справлялся с ними легко и просто. Но я был чужаком. Мне еще предстояло завоевать их доверие, а это было не так просто. Я хотел быть свободен и построить мир своими руками, но викинги не терпят доброго отношения, хотя может ли быть по-другому? Вот и теперь Рюрик уже мертв, от него только прах остался, а я жив и невредим и долго еще жить собираюсь.

Я запомнила этот разговор, тогда кажется, он многое объяснял.

Об Одде, которого они называли Олегом мы услышали сразу после смерти дядюшки. И тогда какое-то дурное предчувствие охватило мою душу.

Аскольд помнил юношу, сына его сподвижника, шагнувшего на землю еще мальчишкой, хотя сколько с тех пор воды утекло. Аскольд был уверен, что отец Одда умер не своей смертью, но наверняка ничего сказать не мог. Но потом вспомнил, что обычная смерть для викинга настоящий позор, вот ничего страшного, по его мнению, и не случилось. Да никто и не сожалел о нем сильно. Но об Олеге ничего дурного сказать он не мог, и любил его больше, чем моего брата Игоря. Рюрик оставил его тогда мальчишкой на срок, пока Игорь станет взрослым. Но это была только отговорка. Все понимали, что наместником, князем, Игорь останется, пока он жив и невредим. Судя по всему, долго придется Игорю ждать своего часа, если он не погибнет прежде Олега, что вполне могло бы случиться в наши лихие времена.

Когда я сказала о том Аскольду, он только усмехнулся.

– Олег молод и помирать не собирается. И хотя тогда и Олега, и Игоря я видела недолго, но насколько мне было жаль первого, настолько я ненавидела второго за его высокомерную замкнутость, обиды на весь мир. Из-за Олега девицы теряли голову, одна из них даже погибла, руки на себя наложила, когда он оставил ее с ребенком на руках.

Я спрашивала тогда, что же в нем есть такого, что им может так нравиться, зачем он так себя ведет. Руки наложить придется и той, с которой он захочет оставаться до конца дней, а остальные пусть радуются, что он не с ними.

А потом, когда мы уже знали о смерти Рюрика, у нас появился Дир – последний муж моей бабушки. Пока был жив Рюрик, он оставался вместе с князем, и не собирался отказываться от прежней жизни.

Вспомнив об обиженном, но добром Аскольде, он и направился тогда к нему, после смерти князя. Он хотел отомстить Олегу за все, что тот с ним сотворил. Приняли его там с великой радостью. А во мне он узнал ту девицу, которая приезжала вместе с королевской дочкой. Он стал требовать, чтобы обо всем сообщили Русу, хотя я просила, умоляла его, чтобы он этого не делал, но убедить в чем-то Дира было невозможно

– Ты была так жестока и не можешь знать, что чувствовала твоя мать, – говорил он сердито, – это может быть самое радостное событие в жизни, потерять, а потом снова найти тебя. Но ты поймешь это, когда у тебя будут свои дети, такая маленькая, а такая жестокая ты выросла

Он тогда рассказал о внезапной смерти моего отца. И сочувствовал он больше, чем мне хотелось. Я давно противилась ему, но ничего не получалось, пришлось смириться. Но может я сама была во всем виновата?

Глава 6 Гонцы к Русу

После смерти отца его город стал именоваться его именем. Тогда из Киева и направились гонцы с известием о том, что Заряна все это время была жива и жила у Киевского князя Аскольда. Но Олег правителем сделался быстрее, чем все могли о том полагать., ведь зная, что Новгород принадлежит Игорю, он не стал там долго задерживаться, ему нужен был свой особый мир, и этим миром должен был стать старинный и прекрасный Киев во многом превосходящий град Рюрика.

Но и там не собирался останавливаться грозный варяг, взор его теперь был направлен на Царьград.

Может быть, в том мире завершится его высокий полет под облаками?

Пока это нас не касалось сильно, только издалека долетали такие вести до нашего мира. Даже радостно было, что он скроется вдали и больше не станет нас касаться. Но на это, как выяснилось позднее, мы надеялись напрасно. Хотя сначала все вовсе не казалось таким печальным, как потом, позднее. Тогда в Киеве и появились таинственные всадники.

Среди них оказалась и моя матушка со своим мужем, нашим дядей Щеком. Они всегда любили друг друга, даже когда еще был жив отец, но при нем они никак не могли быть вместе, теперь же, когда его больше не было на этом свете, все переменилось, они были свободны и счастливы, ничто не мешало им быть вместе.

Я смотрела на этих двоих и чувствовала, что и теперь не стала к ним ближе, чем была прежде. Даже то, что они появились тут, было каким-то невероятным чудом. Странная это была встреча.

Они оба знали, что едут к своему врагу, и одному Велесу было ведомо, что с ними тут может случиться. Разве не этот князь участвовал в похищении, так что теперь они могут от него ждать?

И все-таки они были здесь. Мужеству их можно было позавидовать. Но не было ли это безрассудством, которое может стоить им жизни?

Я почему-то вспомнила, как любила Щека и в детстве мечтала, чтобы он стал моим отцом и был рядом со мной. Но теперь ничего больше к нему не чувствовала. Я была взрослой, от них отстраненной девицей, казалась почти чужой. Наверное, едва меня увидев, они все поняли и примирились с этим. И все-таки с трепетом в душе я ждала, когда они приблизятся ко мне, ждала встречи с ними и какого-то разговора, ведь мы не были чужими. Их встречал Дир, мы с Аскольдом смотрели на них издалека и старались сохранить спокойствие. Невольно на глаза навернулись слезы.

Щек очень изменился за это время. Но с седыми висками он казался еще прекраснее, чем прежде. Матушка замерла перед истуканом Перуна, казалась очень постаревшей, хотя и была такой же невозмутимой, как прежде.

Дир радушно встретил их и проводил к князю, я последовала туда за ним. Дальше оставаться безучастной было невыносимо.

Аскольд уже сидел перед ними и о чем-то говорил. Кажется, они прекрасно понимали друг друга. Мне пришлось остановиться за его спиной. Щек поднял глаза и взглянул на меня, словно пытался понять, та ли перед ним девица или он спутал меня с кем-то другим. Я должна была заступиться за него и доказать, что никогда там не чувствовала себя пленницей. Да по моему виду это они и сами должны были понять. Они оба растерялись, явно столкнувшись не с тем, чего ожидали, не понимали, что им надо делать дальше.

Всеслава смотрела, не мигая, кажется, она до конца не была уверена, что перед нею находится ее дочь. Таким странным все нам всем казалось. Но Щек уже подходил ко мне:

– Я рад, что ты цела и невредима, детка, – говорил он, – ты не должна обижаться на нас, но мы ничего не ведали о том, где тебя искать следует, а если бы не Дир, может и не встретись бы вовсе.

Аскольд показался одиноким и потерянным. Разговор с матерью не ладился. Она молча смотрела на меня, ничего не спрашивала, ни о чем не говорила. Только позднее, она стала требовать, чтобы я вернулась с нею домой.

– Но мой дом давным-давно тут, – говорила я, боясь, что она не отступится и заберет меня с собой в старый замок.

Она не хотела этого слушать.

– Скажи, что такое в этом человеке, что ты готова его оправдать? Он разлучил нас на столько лет, он все сделал, чтобы мы не узнали друг друга, а тебе кажется он героем и спасителем?

– Он был добр ко мне, он заботился обо мне, -говорила я, – а виноват во всем мой дядюшка Рюрик, но он мертв, и потому все это прошлое.

– Ты добрая девочка, но ничего не понимаешь и не хочешь понимать, -тяжело вздохнула она.

Кажется больше ей сказать было нечего. А я, я совсем ее не знала, не могла услышать и понять. Но она подарила мне жизнь, это очень важно. Что бы не случилось, она оставалась моей матушкой, и я была рада, что встретилась с нею теперь.

Глава 7 Противостояние

Матушка знала, что должна сказать что-то, но не понимала, что говорить, взглянула на Щека, он тоже молчал. Терять во второй раз дочь из-за врага ее Рюрика, который просто захотел отомстить ей. А что, если больше им не придется встретиться. Она даже наказать его не могла, потому что дочь ее возненавидит.

– Если бы не Дир, – на глаза у нее появились слезы, – мы о тебе ничего и никогда бы не узнали.

Я не знаю, почему так упорствовала и ничего не могла поделать. Все становилось хуже и хуже. Я так устала в тот день, мне просто хотелось убежать и спрятаться в своих покоях.

Когда я наконец смогла уйти, то заметила, что дверь в покои Аскольда была приоткрыта и зашла к нему, как всегда, с самого моего появления тут было. Он сидел в кресле с высокой спинкой, около полыхающего огня, смотрел на него не мигая. Наверное, ждал меня как обычно, но таким растерянным он не был никогда.

– И что мы станем делать? -спросил он, наконец повернувшись в мою сторону, – я очень перед тобой виноват и перед княгиней тоже.

– Наверно, так и должно быть, они не понимают, что тоже виноваты. Прошло много времени, теперь я не хочу туда возвращаться, мне нет до них дела. Если бы это случилось раньше.

Я лукавила, мне хотелось быть рядом с Щеком, тем более он был так близко, в нашем замке. Аскольд усмехнулся, потрепал меня по щеке, но ничего больше не говорил.

На следующий день матушка пыталась снова со мной поговорить. Они быстро собрались в дорогу после этого. Она убедилась, что я жива и ни в чем больше не нуждаюсь, и этого оказалось достаточно, да и что она еще могла? Я же видела, что она с Щеком счастлива, и должна была порадоваться за них.

Матушка звала в гости, уверяла, что там мой дом, я всегда могу вернуться назад, как только захочу. Я ничего ей на это не ответила, всякое в жизни случается, но пока не собиралась. Братец мой, был уже князем, после отца, но все время боролся с Арсением. Но это было так далеко и ко мне отношения не имело. Меня тревожило лишь то, что с Аскольдом может что-то случиться. Дир был стар и болен. На него надеяться не приходилось. Скоро обо всем задуматься пришлось снова.

Матушка говорила о смерти ее брата, о том. что Новгород для нее не угроза больше. Но я кожей чувствовала угрозу оттуда, хотя и не понимала почему. Хотя разве мы сомневались, что Олег, пришедший к власти, не простит Аскольда, отомстит за предательство. Но как он это сделает, вот что не давало покоя.

В те дни мне казалось, что как только матушка и Щек уедет, так все будет прежним. Но этого не случилось.

Уже на следующий вечер после того, когда они уехали к себе, за соседней дверью послышались голоса. Аскольд говорил с кем-то из своих воевод.

– Придется быть осторожным, угроза слишком велика, – настаивал воевода, но он что-то шутливо отвечал, не придавая этому значения.

Тут они увидели меня и замолчали разом.

Он вспомнил, как угрожала ему княгиня. А теперь еще этот викинг, он мог бы забыть обо всех обидах, но не стоило этого ждать и надеяться.

И с радостью прошла я по проснувшемуся Киеву, уверенная, что он принадлежит мне, хотя и оказалась я тут не по своей воле. И когда мы их проводили, оказывается, угрозы только приближались.

Никак не могу припомнить, сколько времени прошло после прощания, до тех жутких событий. Кажется не очень много. Мы радовались солнечной, теплой осени, и тому, что нас оставили в покое. Они сняли с плеч Аскольда тяжелый груз и, кажется, простили то, что он совершил. У истории был счастливый конец.

Глава 8 И снова перемены

Аскольд в те дни говорил, что я совсем взрослая и мне нужно выбрать жениха.

– Твоему мужу и сыну я и передам Киев наш, других наследников у меня нет. Да и не будет видно, – и при этом грустно улыбнулся.

И хотелось мне его утешить, но я понимала, что все будет не так, как ему хотелось. Он сам искал жениха, и я согласилась бы на любого из них.

Помню, как я неожиданно столкнулась с Диром. Тогда он показался мне усталым и грустным, хотя ничего страшного еще не происходило у нас тут.

Я так и не спросила, почему он покинул град, где прошла почти вся его жизнь. Я боялась услышать что-то страшное или странное от него. Не стоило о том говорить – это точно. Но он сам стал рассказывать об Олеге.

– Сей новоявленный князь готов захватить весь мир. Он полагается только на себя, на свою силу и выдержку, а больше у него и нет ничего. Но боюсь, что и этого ему хватит. Он пытался подружиться с волхвами, только ничего не вышло, хотя он не боится их все одно. Пока он жив мы будем в безопасности. Он собирается в Царьград, но и к нам может по дороге заглянуть. Но чем мы будем дальше от него, тем спокойнее

В ту ночь мне приснился страшный сон. Стою я совсем одна среди града моего на площади перед княжьим замком, и на меня чудовища какие-то надвигаются. И куда не поверну, они за мной следуют, и никуда не могла я спрятаться от них. А когда проснулась, то никак не могла позабыть тот сон. Надвигалась страшная гроза.

Если бы Аскольд умер внезапно, я бы вернулась к матушке и жила с ними, ведь там была земля моего отца. Вряд ли Олег бы заглянул на эти земли. Но Киева он не обойдет стороной. Он знал, что Аскольдово воинство ему не помеха, оно держится только пока князь на них не нападает. А что станет с самим князем и Киевом, знать о том не дано. Лучшие воины тогда остались с Рюриком, и они жили в Киеве только до первого столкновения с врагом. Вот потому у меня были самые дурные предчувствия. Я привыкла верить, что хорошее может и не сбыться, а дурное сбывается всегда. Но живя в тяжких ожиданиях, мы не могли знать, что все случится так быстро. Тихий солнечный вечер станет последним для нас всех мирным днем.

Луну закрыла страшная черная туча, на землю опустилась тьма. Но потом стало немного светлее. Но успокоиться я так и не могла. Вся моя жизнь промелькнула перед глазами. Князь тоже не спал в ту ночь. Но что с нами со всеми могло случиться? Никакой беды, кроме затмения пока и не было. Олег вроде бы был дальше остальных, мы о нем вовсе не думали, успели позабыть обо всех его угрозах тайных и явных.

Утром я отправилась в храм к Ладе, чтобы попросить у нее защиты для своего мира. Но мне казалось, что спохватилась я поздно.

Глава 9 В храме Лады

Бездна разверзлась над нами, боги отказались и перешли на сторону иных. Я должна была отправиться в капище богини любви, но станет ли она слушать меня? Сомнения охватывали душу все сильнее. В храме было тихо, и покой ласкал, и утешал.

Кто-то все украсил цветами и плодами, и я немного успокоилась. Мне показалось, что прошло не так много времени, а может быть я потеряла ему счет. Мне не хотелось уходить, но где-то далеко раздался шум и гам, словно стая ворон или каких иных птиц обрушилась на нас.

Я устремилась туда и заметила, что к замку двигались люди и кони. Мне трудно было понять, видение это или они были тут. Это было в реальности, к несчастью.

Олег повзрослел сильно, но не узнать его я не могла. Я бросилась к ним, не желая прятаться, и надеялась, что я смогу их остановить.

Среди его людей Аскольда я не заметила, Дира тоже там не было, только чужие. Судя по его взгляду, я поняла, что он меня тоже узнал. Он и прежде знал от Рюрика, что я осталась в Киеве, но какая ему была разница, есть я или нет

– Я пришел освободить тебя из плена, – услышала я, – они больше не причинят тебе вреда.

И хотя он говорил тихо, но голос его звучал зловеще. Он вел себя и держался, как будто был богом, а не князем. И тогда я испытала настоящий страх. Но бежать мне от него было некуда.

Вместе со мной он зашел в замок и по-хозяйски стал располагаться там. Ко мне подошел один из слуг и тихо сказал о гибели Аскольда, Дир тоже куда-то пропал. Мы договорились, что как только все успокоится, мы отправимся туда.

Федор отвел меня на высокий берег реки, там было темно и тихо, но в тот момент из-за туч выглянула Луна. Несколько человек стояли около тех, кто лежал на земле. А подросток, бывший рядом, говорил, что когда Аскольд с своими воинами встречал тут гостей, неожиданно появилась еще одна ладья. На ней почти никого не было, тревоги ничто не вызвало. Олег отделился от своих, выхватил меч и молча убил Аскольда. Купцы поспешно отправились дальше.