Любовь Сушко
Тайна талисмана. Сны о веке золотом. Альтернативная история

Глава 19 Растерянность

Несколько минут он молчал, а потом произнес:

– Нет, этого не может быть. Она не появилась здесь ни разу и даже не взглянула на ребенка.

– А если я права, дорогой, и у нее просто не было сердца? – спросила его Анна.

– Нет, ты не права, если она так и поступала, только для того, чтобы защитить и спасти девочку.

Но что спорить и гадать о том, как это могло быть. Им не суждено было знать, что произошло в те дни за толстыми дворцовыми стенами. Сама ли Елизавета приказала унести ребенка во владения графини, или это сделала покойна императрица-мать, чтобы не оставлять ее во дворце и не видеть больше, как знать? Но они говорили о том, что так долго было для графа только неясным предположением, а для Анны страшным грузом, который она мужественно несла на своих хрупких плечах.

А тем временем Лизи смотрела на портрет покойной императрицы, который был спрятан между книгами в библиотеке. Она знала, как любил ее поэт, и пыталась понять, что он в ней такого нашел. Она показалась ей бесцветной и печальной – таких женщин нельзя было по ее разумению любить, но кто же поймет мужчин, да еще поэтов. Она давно слышала, что матушка именно ее обвиняла в том, что случился бунт, сотни их друзей и знакомых оказались подозреваемыми и изгнанниками. Она совсем не была похожа на ту, которую они рисовали в своих в своих рассказах и стихах. Ей очень хотелось увидеть Елизавету живой, хотя она и не понимала, откуда это желание.

Но захотела бы императрица говорить с глупой девчонкой? Вряд ли. Хотя, почему она была так уверенна в том, что та не откажется говорить с ней?

Она вспомнила недавний визит новой императрицы. От него в душе осталась замешательство и странная неловкость, словно она была перед ней в чем-то виновата. Но это было совсем другое. Странно ощущать родство с человеком, которого она никогда прежде не видела, и знать не могла. Но и у матери она не решилась бы спросить о ней тоже.

№№№№№

Императрица узнала о том, что поэт женился на юной красавице, говорят, что глупость ее была равна красоте редкой. Все ее усилия стать ее музой и заменить давнюю соперницу оказались напрасными. Его приглашали ко двору, хотя и не следовало, но не было написано ни одной строки в ее честь, он ответил черной неблагодарностью на великодушие императора. Ей казалось, что он просто пытается мстить, только непонятно за что. Она стала просить, чтобы он был отправлен в отставку. И сам он просил об отставке, подчеркивая, что не испытывает к ней никаких чувств. Она дивилась тому, что он не хочет даже притвориться. Нет границ человеческой неблагодарности.

Императрица намекнула на то, что у графини в усадьбе есть та, которая значительно милее прежней и умнее бедной его женушки, и всех девиц, с которыми его столкнула судьба.

– Я непременно взгляну на это чудо, – пообещал он и удалился. Но он понял, что это не игра его пылкого воображения и не случайно граф был с ним так сух впервые за все время их знакомства. Но что случилось, как могло быть такое?

Когда тебе неизвестны какие-то факты истории, то остается только додумывать какие-то ее эпизоды. Писательское воображение всегда живее и ярче. Он вспомнил печальное лицо Наталии, ее согласие стать его женой. До сих пор он был уверен в том, что это его избранница так странно похожа на императрицу- единственную женщину в его жизни. Потому ему так страшно было ее потерять, даже если она только бледная тень. Но именно перед свадьбой бес искушал его с такой невероятной силой. Он старался быть разумным и забыть про эмоции. Граф никогда не отдаст ему Лизи в жены, они увезут ее подальше от него. Да и что он сам сможет оставить ей кроме долгов и стихов?. Он видел, в какой роскоши прожила она все эти годы, а император намекнул на то, что ему все известно, допустит ее свадьбу с полу опальным поэтом?

Ему хотелось быть благоразумным и забыть обо всем. Можно всю жизнь безумно любить императрицу, но нельзя сделать ее своей женой. Это совсем другое. Не она будет просыпаться рядом, не она будет рожать детей. Так он и оставался в те дни, проявив в суждениях своих завидное благоразумие.

Но он знал и другое, его вечная и прекрасная любовь, которую, как ему показалось, он потерял навсегда, она снова вернулась в этот мир. Она живет в этом прекрасном создании. Он мог быть одновременно и страшно счастлив и несчастен. Она читала его творения и говорила о том, что ей нравится, а что нет. Онегин, а не Ленский. Но что это? Юношеский максимализм или странная реальность, с которой ему придется смириться.

Глава 20 Слухи о поэте

Уже несколько раз спрашивала она графа о поэте.

– Он женился, – отвечал тот спокойно, – его жена юна и прекрасна, она ждет ребенка, говорят.

Как странно и обыденно это прозвучало. А ей казалось и снилось даже, что он появится снова и станет за ней ухаживать с пылкой страстью, о которой ходили легенды в свете. Она не знала, как сказать матушке о том, что ей очень хочется в столицу. Конечно, прежде графиня никогда не жила той жизнью, но разве ради нее не может она на какой-то срок отказаться от своих привычек, да и развлечься немного.

Так будет только один сезон, пока она не найдет себе мужа, а потом она может вернуться к привычной жизни.

– Я совсем ему не понравилась? – спрашивала Елизавета у дядюшки своего.

– Да какая тебе разница, дорогая моя, на его мнение никак нельзя полагаться, он никогда никого не любил по-настоящему, уж можешь мне поверить, бедняжку, ставшую его женой, ждут одни разочарования, а она так молода.

– Он женился, совсем не любя ее? – удивленно спросила Лизи.

– А ее он любил меньше остальных,

Он хотел сказать еще что-то, но резко оборвал собственную речь. Больше о поэте они не говорили.

Но впервые Елизавета задумалась о том, что кроме любви и нелюбви есть еще что-то таинственное, что заставляет людей при столкновении с ней уходить в сторону, куда-то деваться. И они начинают тогда вести себя странно. Они приезжают, странно смотрят на нее, о чем-то говорят с графом и уезжают – все время одно и то же происходит. Она была слишком юна и таких странностей никак объяснить не могла. И хотя ее никогда не показывали докторам, но она решила про себя, что неизлечимо больна, и чтобы не тревожить ее, дядюшка отправляет всех подальше.

Может быть, потому речь и не заходит о столице, что тот воздух вреден для нее. Но даже если и так, ей все равно не хотелось быть вдали от света и от мира. Нет, у нее было слишком много вопросов и ни одного ответа – вот беда.

№№№№№

Они заговорило о том, что нужно отправиться в путешествие.

– Мы не можем больше держать ее в усадьбе, она не в тебя пошла, – говорил граф Николай. И уж если ей не суждено жить в столице, то пусть она хотя бы посмотрит мир. Я не думаю, что там возможна какая-то опасность, зато люди, встречи, знакомства.

– Ты же знаешь, как я не люблю всего этого, – упрекала своего брата графиня Анна.

– Я знаю это, но когда ты решила ее оставить, ты не могла не думать о том, что чем-то придется пожертвовать ради девочки. А теперь она взрослая девушка. До сих пор ты жила, как хотела, и так бы продолжалась, но ты сама сделала выбор в ее пользу в тот день. Но не верю, что и тебе самой не хочется взглянуть на красоты Италии и весь остальной мир.

.Они оба не заметили, что дверь была прикрыта неплотно на этот раз, и Елизавета слышала разговор. Она боялась услышать что-то о болезни, но поняла, что не в ней дело – это только ее фантазии, а там, в реальности, совсем другое. Из слов дяди ей стало ясно, что она у них откуда-то появилась. Он разговаривал не с тобой, которая родила ребенка. Ей казалось, что это только ее фантазии, но нет, совсем не бред.

Бесшумно, так, что они ничего не заметили, увлеченные своей беседой, Елизавета ушла к себе. Надо было обо всем услышанном хорошенько подумать. Но странная пустота поселилась на этот раз в душе у нее. Если бы она не слышала разговора, то просто бы обрадовалась путешествию, но что ей думать теперь?

Кто я такая? Как появилась в усадьбе? Почему они мне ничего не говорят. Она понимала, что должна успокоиться. Что бы ни происходило в далеком прошлом, она должна быть им благодарна за все, что они для нее сделали. Но ведь любой, из живущих в этом мире, имеет право знать, кто он такой, и кто его родители. Даже если от этого все в жизни переменится, он должен то знать.

Но девочка была упряма. Она ни о чем их не спросит, пока они сами этого не скажут ей.

№№№№

Тревоги рассеялись сами собой, когда они отправились в солнечную Италию. Она смотрела на неведомый мир на людей и открывала его для себя. И те самые мифы, о которых они столько говорили с дядюшкой и Евгением, теперь были перед нею. Здесь и Анна была совсем иной, она оживилась, у нее оказалось немало знакомых. Они ходили в мастерские художников, к вельможам русским и итальянским и просто радовались жизни и тому миру, который перед ними открывался в те минуты. В ней видели только прелестную русую девушку, и она радовалась этому.

На одном из приемов в залу неожиданно вошел князь Сергей. Он остановился перед графиней. Она странно смутилась. А потом они танцевали, и весь вечер провели вместе. Он проводил их до виллы, где они остановились, и обещал быть утром.

И он сдержал свое слово, все оставшееся время по время путешествия князь провел рядом с ними. Анна уверяла себя в том, что это только чувство благодарности за то. что у них в трудные минуты он нашел приют. Но он сделал ей предложение. И под небом Италии они обвенчались.

Елизавета была рада за них, но она немного огорчилась, у нее до сих пор не было не только жениха, но даже постоянного поклонника. Все они, побыв немного, исчезали, женились на других, как поэт там в России.

Глава 21 В Италии

Анна не хотела в те дни покидать Италию, не хотелось ей снова быть запертой в усадьбе. Она больше не хотела прятаться от мира. Вместе с мужем вернулась и радость общения, и желание жить в толпе близких и дальних. В те дни она была спокойна и счастлива, как никогда прежде не бывала. Но она огорчалась и чувствовала свою вину оттого, что ее дочь так одинока.

– Но почему отец не поехал с вами? – спрашивал князь, – когда речь зашла о графе Николае.

Как странно в тот момент прозвучали эти слова. Она резко взглянула на Анну.

– Отец? Он говорит, что дядюшка мой отец? – спрашивала девушка.

– Нет, дорогая, он заблуждается, но я поговорю с тобой о том вечером.

Так и случалась первая ссора с князем, хотя он не понимал пока, в чем виноват.

Анна думала о том, что одна ложь будет громоздиться на другую, но после этих слов она должна будет рассказать самый безобидный вариант этой истории, которую больше нет смысла утаивать. И хорошо, что осталось время на то, чтобы собраться с мыслями.

Она попросила прощения у мужа. Она должна была заранее предупредить его обо всем, но кто же мог знать, что такое может случиться?. Но князь чувствовал себя неловко и ушел побродить по городу.

– Рано или поздно это должно было случиться, – размышляла Анна, почему бы не здесь и не сейчас? Но она так боялась, что перестанет быть для нее матерью.

№№№№№№

Сумерки отпустились на город, Больше тянуть невозможно было. Елизавета терпеливо ждала ее в гостиной.

– Послушай меня, дорогая, – говорила в тот момент Анна, – князь только немного ускорил события, но мне все равно пришлось бы тебе все рассказать, только это не так просто сделать, как ты думаешь. Ты оказалась в нашем доме самым таинственным образом, это правда. Я и на самом деле мало что знаю из того, что случилось в те странные дни. Но служанка принесла корзину домой. Она клянется, что никого не видела, но если даже и видела, думаю, от этого немного толку будет для нас. Я решила, что у Николая была связь с замужней дамой, с другими он не общался. Вероятно, она была замужней и не стала оставлять у себя ребенка. Я так полюбила тебя с самого начала, что готова была выдать за своего внебрачного ребенка, к каким бы последствиям это не привело.

Мне очень хотелось, чтобы не было разговоров и сомнений, чтобы тебя все это не касалось. Но, вероятно, в нашей жизни не бывает такого.

– Но кем могла быть моя мать? – вырвалось у Лизи. Она ни разу не появлялась в нашем доме? А отец, знает ли он обо мне хоть что-то?

– Думаю, что женщины, на такое решившиеся, всегда скрывает то, что с ними происходит. Деспот – отец, муж, который может убить любого, – вряд ли стоит осуждать их за это. Я не знаю, как бы вел себя мой отец, окажись я беременна на самом деле, хотя он добрейшей души человек, но я не могу даже представить себе, чтобы он сделал, если бы все по-другому сложилось.

А что происходит в других семьях, о том и не расскажешь, всякое бывает. Но помни о том, что она подарила тебе жизнь, и позволила мне почувствовать себя твоей матерью, а это очень много для нас с тобой, и за это мы должны быть ей благодарны от всей души.

– Скажи, мама, но ведь может случиться так, что граф не мой отец, этого же нельзя знать наверняка.

– Может и так, но не задумывайся об этом особенно. Так сложилась судьба, и мы с этим ничего не можем поделать.

Графиня знала, что обе они не смогут заснуть в эту ночь. Лиза чувствовала себя разбитой.

– Они боялись, что настоящая мать увидит и заберет меня, попытается встретить и все рассказать, – думала она в те минуты.

Она старалась ни на кого держать зла, но знала, что если такая встреча состоится, она только посмотрит на нее и даже разговаривать с ней не станет, какие бы доводы в оправдание она не приводила. Даже представить себе, что ты родила ребенка и отдала его кому-то, она никак не могла. Это чудовищно. Но она слишком устала, не могла и не хотела о том думать, странная усталость сковала ее душу. Перед рассветом, когда уже не было так темно, она провалилась в тревожный сон.

№№№№№

После этого разговора все как-то стало рушиться. Они заторопились домой. Анна почувствовала недомогание, хотя самые лучшие доктора ничего у нее не находили. Князь очень беспокоился о ее здоровье и винил во всем только себя, хотя на самом деле никто и ни в чем не был виноват. Она старалась казаться прежней, но у нее это плохо получалось. И когда за окнами кареты замелькали родные бескрайние просторы, графиня Анна немного успокоилась. Но она не хотела говорить своим спутникам, что чувствовала себя еще хуже, дорога оказалась тяжелой.

Они отправились сразу в родную усадьбу. Граф удивился переменам, с ней случившимся за время разлуки. Вместо замужней и счастливой дамы, он увидел больное создание, мало напоминавшее прежнюю Анну. Она только слабо улыбалась, когда увидела его взгляд тревожный, а потом, когда они остались одни, она рассказала о разговоре с Елизаветой. Он слушал внимательно и ни разу не перебил ее

Глава 22 Закат солнца

Чуда не случилось. Графиня Анна угасала в суровом климате северной столицы. Князь оставался безутешным. Но Елизавета во всем винила себя. Ей казалось, что признание и разговор все разрушил. Об этом она и решила поговорить с той, которую всегда считала своей матерью.

– Нет, дорогая моя, это старый недуг, от него рано умерла моя мать. Я потому и согласилась на поездку, что знала – другого случая не будет. Тебе не о чем волноваться, ты останешься с графом. Он был и будет твоим отцом. Она говорила о том, что получила все, о чем только можно было мечтать. И пусть это случилось немного не так, как хотелось, но это она приняла и жила спокойно.

К вечеру того дня, когда к ней зашел граф Николай, она спросила его:

– И что ты будешь делать, дорогой мой?

Они оба прекрасно понимали, о чем идет речь.

– Я отправлюсь в мир древних лесов, туда, где остался Евгений. Ты же помнишь, что у отца там есть усадьба. Мне надоел столичный воздух, слухи и сплетни. А дикий мир может нравиться не только нашему философу Евгению. Рядом с поэтом Лизи будет чувствовать себя спокойнее.

– Не забудь, что она была в него влюблена, – напомнила ему Анна, – боюсь, что это чувство не прошло так быстро.

– Но он благоразумен. Он никогда не позволит себе ничего лишнего, и потом он женат и счастлив. И это единственный человек, общение с которым для нашей девочки и приятно и полезно.

Анна умерла на рассвете. Она освободилась и освободила их от страданий, грустных ожиданий и неопределенности. На похоронах было очень много людей. Многие из них впервые видели Елизавету, но в тот скорбный час никто из них не решился строить какие-то предположения и ворошить старые слухи.

№№№№№

Странно тихо было в тот день и в императорском дворце, обычно шумном и оживленно. Известие о смерти Анны заставило императрицу задуматься о главном. О том, что будет с той, которую она считала своей дочерью. Появится ли она в столице. Тогда в мир придет новая юная Елизавета. Тогда все изменится в странном этом мире. Конечно, нынче не 14 декабря, но в этом странном и непредсказуемом мире кто и что может знать, что вообще может случиться?

Она вспомнила лица тех, бывших под следствием. Она не могла забыть странных женщин, их жен, которые отправились за ними в глушь. Они сделали себя жертвами, хотя ни в чем не были виноватыми. Она надеялась, что они вернуться, но они не возвращались назад. И тогда она убедила государя в том, что ради малых детей, которых они безжалостно бросали, он не должен им позволять туда отправляться. Мать должна отвечать за своего ребенка, а не за того, что имел дерзость бунтовать. Хотя безумие восхищало поэтов. Она сама видела такую поэму какого-то типа, и он был дворянином. Но, как и почему эти люди все время их предавали. По какому праву они так поступали со своим императором?

Они словно бы старались обвинять императора в том, в чем он никогда не был повинен. Им совсем не нужна дочь той, из-за которой все тогда и случилось. Правда, он женился где-то в Болдино и Михайловском пропадает. Но он вернется, если снова захочет истину царям вещать.

Император слушал все, что она говорила и улыбался.

– Ничего, дорогая моля, во второй раз ничего такого не повторится. Они не смогут даже выйти на площадь. А у нас больше сил, чем прежде было, я многому научился за эти годы.

Он был спокоен и величественен, как никогда, и императрица улыбнулась, на него глядя.

Она упрекала себя за то, что невольно из-за собственных волнений заставила его вспомнить те времена, когда все они оставались между жизнью и смертью. Но сама она в воспоминаниях своих унеслась еще дальше. В те дни, когда императрицей была еще Елизавета. И тогда по городу поползли слухи о том, что император не обращает на нее внимания, и у нее в то самое время родился ребенок. Как все было потом, трудно сказать, все они могли только догадываться о том. Они позволили ему жить, словно нельзя было поступить по-другому. Хотя о другом никто думать в те дни не хотел. Но в мире варваров все и всегда решалось очень просто. Только на этот раз что-то провалилось и не сработало.

Она с самого начала, хотя никто не говорил о том вслух, знала, что эта девочка жива, она существует в этом мире. И все время находилась она где-то близко. Только разумным было не замечать ее до того момента, пока не столкнешься с ней сам. Так спокойнее. А после такого свидания и возникла явная угроза.

Она все эти годы училась любить и понимать Россию. Но получалось это у нее не особенно хорошо, это надо было признать. Да что о ней говорить, если их поэт написал «Умом Россию не понять, аршином общим не изменить». Здесь все происходит вопреки рассудку. Они словно бы делают все, забыв о здравом смысле. И ей выпало быть императрицей в этой стране. О господи, укрепи волю и силы.

Глава 23 Гибель генерала… Сон о бунте

 
ГИБЕЛЬ ГЕНЕРАЛА
 

Самое горькое, самое жуткое, самое страшное, что случилось в декабре 1825 года – это гибель героя героев, генерала М. Милорадовича от руки Каховского, все остальное, только следствие этой страшной трагедии.

Говорят, смертельно раненный, он спрашивал, воин ли в него стрелял, и успокоился только тогда, когда узнал, что убийца не был солдатом, с которым он воевал под Бородино…

 
Над Питером бесится бледная вьюга,
Домой загоняя случайных зевак,
И трудно им вырваться, стонет округа,
И надо проверить, кто там виновато
Шагает к финалу, как будто к началу,
И хмур в это утро седой генерал.
И страшные слухи его укачали,
Крепчает метель, конь едва устоял.
 
 
Немеет вдали император, тревожно
Семейство взирает сквозь эту метель,
– Куда вы? И смотрит в туман осторожно.
А вьюга завыла, как раненый зверь.
О Пестеле что-то они говорили,
И хмур от отчаянья князь Трубецкой,
Но может ли быть, чтоб они наступили
В такую погоду. Да кто он такой.
 
 
И все же он снова объедет устало
Посты, убедившись, что волки не спят,
Как старые раны болят генерала.
Куда это роты в метели спешат
И тают, как те, что недавно убиты,
Неужто уже им тринадцатый год?
И смолкли в бесстрастье творцы и молитвы.
И лишь генерал свою службу несет.
 
 
Ему император с небес улыбнулся,
Как славно они воевали тогда.
А ветер на Невском во мрак отшатнулся,
И шепчет упрямо: беда, мол, беда…
Но разве они испугают героя?
В сражении было намного страшней.
Спешит он к Сенатской, ругаясь и споря.
Но что там, беснуется тень средь теней.
 
 
Стреляет, но кто? Обжигает стихия.
И пуля, как жарко, как горько, зачем?
– Скажите, он воин, герой? Кто такие.
– Он просто разбойник, рехнулся совсем.
И быстро уносят орлы генерала,
Там Зимний уныло мерцает вдали,
И тело, что там, в том бою устояло,
Бессильно, луна в полумраке горит.
 
 
Глаза императора дико печальны,
Ему оставаться в бессилье ночном.
И снежная птица уносит все тайны.
– Будь проклят, злодей, даже в мире ином.
Я сам разберусь, – Николай восклицает.
И видит, как страшно царица бледна.
И где-то над белым туманом витает
Крылатая тень, и хранит их она.
 
 
В петле задохнется злодей, обрываясь,
Но это сегодня его не спасает.
И тихо поет им метель, извиваясь,
О том, что герой их простит и поймет.
И воют, как звери, они отчего-то,
И ждет горемык в этом мраке Сибирь.
А белая птица в экстазе полета
Хранит нашу Русь – эту даль, эту ширь…
 
 
писатель Фёдор Глинка оставил словесный портрет М. А. во время боя:
 

Вот он, на прекрасной, прыгающей лошади, сидит свободно и весело. Лошадь оседлана богато: чепрак залит золотом, украшен орденскими звёздами. Он сам одет щегольски, в блестящем генеральском мундире; на шее кресты (и сколько крестов!), на груди звезды, на шпаге горит крупный алмаз… Средний рост, ширина в плечах, грудь высокая, холмистая, черты лица, обличающие происхождение сербское: вот приметы генерала приятной наружности, тогда ещё в средних летах.

Бодрый, говорливый (таков он всегда бывал в сражении), он разъезжал на поле смерти как в своём домашнем парке; заставлял лошадь делать лансады, спокойно набивал себе трубку, ещё спокойнее раскуривал её и дружески разговаривал с солдатами… Пули сшибали султан с его шляпы, ранили и били под ним лошадей; он не смущался; переменял лошадь, закуривал трубку, поправлял свои кресты и обвивал около шеи амарантовую шаль, которой концы живописно развевались по воздуху.

 
2
 
 
ТЕНЬ ГЕНЕРАЛА
 
 
Старик идет устало к маяку.
И оживает призрачный маяк.
И видится во мраке старику
Его кумир, он так устал и так
Далек теперь от бойни и страстей,
От женщин и собак, его пленивших,
Но он зовет непрошеных гостей,
Когда-то все в судьбе переменивших.
 
 
Откуда этот свет и этот мрак,
Он вспомнит это и поймет едва ли.
Среди былых, среди грядущих драм
Старик стоит у маяка в печали.
Была ли юность? Кажется была.
И свет иной его ласкает душу.
И женщина, склонилась у стола,
Чтоб мемуары прочитать, и слушает…
 
 
А он ее красою окрылен,
И молодость ее не увядает.
– Елизавета, – снова шепчет он,
Но перед ним другая возникает.
Звон колокольный, дивная пора,
И император до рассвета с ними.
Со смертью продолжается игра,
Но поле боя он живым покинет.
 
 
Он видел корсиканца и молчал,
Израненный в его последней схватке.
Горел маяк, и души их ласкал.
Раз есть огонь, то в мире все в порядке.
Когда же он погас? Когда ушла
Та женщина с зелеными глазами.
Во сне она склонилась у стола
Над свитками, над страстью, над годами.
 
 
Горит маяк, погашенный давно,
И император с ними в час заката
Поговорит, потом допьет вино,
И до рассвета он уйдет куда-то.
Елизаветы несравненный лик,
Поэта дерзость, лирики услада,
В том лунном свете среди смолкших лир,
Стоит старик, любуясь звездопадом.
 
 
.