Любовь Сушко
Тайна талисмана. Сны о веке золотом. Альтернативная история
Глава 5 Радости и огорчения
Анна радовалась тому, что она оказалась в золотой середине, ей не нужно было страдать от убожества нищеты, но и дикая роскошь, где все так дико и непредсказуемо, и она тоже была от нее далека. Она точно знала, что никогда не будет общаться с людьми из дворца, не станет одной из них, и радовалась тому, что у нее хватило силы отказаться от такой чести.
Только так и можно было освободиться от плена, в котором все время оставалась ее матушка. Но с другой стороны она хотела уберечь и защитить малютку от своей настоящей матери, которая может внезапно появиться тут. Говорят, материнское сердце подсказывает и никогда не обманет. Но и она не представляла себе жизни без этого ребенка. Та, которая выбросила его беззащитного и продолжает верно, служить императрице, да какая она мать после этого.
Что-то личное и очень болезненное появилось в душе ее в тот момент, она вспомнила о собственном детстве, и решила, что станет хорошей матерью, не могло быть по-другому с ней.
№№№№№
Шли дни, девочка подрастала на глазах и радовала графиню, как никто другой не смог бы в этом мире порадовать. И если бы не внезапная болезнь отца, то чувствовала бы она себя свободной и счастливой.
Но ему видимо, было очень плохо, старик потребовал, чтобы вернулся их путешествия его сын, что немного напугало Анну. Она с тревогой взглянула на колыбель ребенка, хотя и ослушаться его не могла.
– Пусть возвращается Николай, нынче во сне я видел свою смерть, – с неизменной усмешкой произнес он, – я просил ее повременить до его возвращения, не могу же я оставить тебя совсем одну.
Немного помолчав, он прибавил:
– Утром ко мне заходил князь Толстой, он утверждает, что это ваш с ним ребенок, он просил твоей руки и сердца, подумай, не отвергай его сразу. Он хороший человек, хотя немного легкомысленный.
Анна только усмехнулась.
– Если князь убедит меня и расскажет, когда и как мы зачали этого ребенка, то я выйду за него, папа.
– Я так и знал, ты слишком категорична, дитя мое. Я думал твоя легкомысленная матушка, мир праху ее, я скоро встречусь с нею на небесах, даже она была лучше приспособлена к миру этому, чем ты. И как мне прикажешь спокойно этот мир покинуть, если ты одна с ребенком остаешься. Только на брата твоего вся надежда, хотя и она не особенно велика.
– Вот и не покидай его, – попросила Анна и погладила его холодноватую щеку.
– Да нет, пока мне, я и без того задержался на этом свете, уже почти никого из друзей моих тут не осталось. Да и что будет с этим миром, если люди перестанут умирать?
Он так и умер, рассуждая о мимолетном и вечном, и кажется не заметил даже этого мгновения. Но в последние минуты она принесла ему показать девочку, и взглянув на малютку, старик улыбнулся.
– Это настоящее чудо, – едва слышно говорил старик, – ей повезло, у нее будет самая лучшая мать на свете. А в тот момент, когда Анна повернулась к служанке, чтобы отдать ребенка, Лиза пронзительно закричала, непонятно почему, она почувствовала, а потом и поняла, что старик мертв.
№№№№
Похороны были пышными и торжественными, съехались все, кто знал и не знал графа. Это был важный повод для встречи. И только Анна, несмотря на все хлопоты и печали, заботилась только о том, чтобы ни одни посторонние глаза не увидели малышку, не оказались случайно на втором этаже, где Лизи оставалась с двумя молодыми служанками. Она была почти уверенна в том, что похороны – повод той женщине здесь появиться, и она наверняка захочет увидеть девочку, другой такой случай ей вряд ли представится.
И гости тихо спрашивали друг друга, а есть ли девочка, почему объявив о ее существовании, графиня так упорно ее прячет. Все дружно решили, что у ребенка есть какой-то недостаток, изъян, который бросается в глаза, но никто не осмелился самовольничать в доме, где еще вероятно витала душа покойника.
Все закончилось, гости отправлялись в город разочарованные, измученная Анна проводила последних гостей и поднялась к девочке, она впервые так долго не видела ее в тот день.
№№№№№
Через несколько дней после похорон вернулся из своего затянувшегося путешествия новый граф Николай. Он искренне сокрушался о том, что так и не застал отца живым, и долго бродил по пустым залам и дорожкам парка.
В отличие от сестры он почти не общался и не знал родного отца, чувствовал себя униженным, и даже умереть старик успел, так и не повидавшись с ним. Отец никогда не ценил его, хотя сын у него был единственным. Но он считал, что тот слишком похож на свою мать, таким мотыльком ни на что не годным, он и останется. Никогда этого не произносилось вслух, но и без слов было все понятно.
Теперь он дивился даже тому, что отец послал за ним, ведь он мог и этого не сделать. Именно на Анне он и решил выместить свои горести и обиды, хотя она ни в чем не была виновата. И повод хороший нашелся – девочка, которая непонятно откуда взялась. Хотя это как раз для него и было совершенно понятно. Но он не скрывал своего презрения и недоверия:
– А скажи-ка мне, сестрица, откуда взялся этот ребенок? И отец одобрил вольное поведение любимой дочери?
Анна посмотрела на него спокойно, но и она не скрывала презрения. В первый момент она хотела рассказать ему все, как было, а потом обрадовалась тому, что не сделала этого. Пусть и он верит в то, что она родила этого ребенка, так будет лучше для всех, и особенно для девочки, когда она подрастет. Он никогда ни в чем не будет уверен до конца, и замечательно.
Она в те минуты старалась не думать, что это может быть его ребенок. Лучше было о том не вспоминать вовсе.
Глава 6 Важное решение
Граф Николай в один миг почувствовал себя важной персоной, почти вершителем судеб:
– Ты останешься в деревне, – заявил он, когда увидел ее спокойный, невозмутимый взгляд.
Откуда такая уверенность, если у нее есть ребенок. Но он ничего даже не слышал о муже, или это уже приветствуется. Тогда он готов был прослыть старомодным созданием, и еще постарается выяснить, кто отец этого ребенка, он наверняка где-то поблизости крутиться, ведь они сказочно богаты, он и предположить не мог, что отец им оставит столько.
Он был уверен, что она будет умолять его, и он останется непреклонен. Но она молчала. Но она с ребенком на руках, словно в доме нет служанок, повернулась к нему спиной и отправилась в покои. Черт бы побрал эту девицу, словно не она, а он в чем-то виноват. И почему он всегда должен ощущать себя виноватым перед родственниками?
– Может быть, братец и хотел меня побольнее ранить, но все к лучшему, – размышляла Анна.– Он всегда был не особенно проницателен, и так просто будет заставить его делать все, что нужно нам с малышкой.
Сам же Николай в усадьбе задерживаться не стал, он вскочил на коня и помчался в город. Они все должны увидеть нового графа, а здесь и без него обойдутся.
Но Анна чувствовала себя, как и обычно, хозяйкой усадьбы, и до всего остального мира, и до собственного брата ей не было никакого дела.
Она была свободна и счастлива, и что еще нужно было ей теперь?
Впрочем, скоро он появился в усадьбе снова, граф так и не нашел родственные души, знакомых у него никогда не было. Он сразу понял, что не добился от нее ничего, все усилия были напрасными. Она не считалась ни с какими условностями, и он напрасно старался.
Он почти сразу же выяснил, что служанок ходили слухи о том, что ребенка подбросили. Если это правда, то это меняло дело. Потому она и была так спокойна, но почему она это скрывает от него, да что такие за тайны дурацкие.
Граф всегда знал, что сестра его странно упрямое создание, от нее никогда не добьешься правды, если она сама не захочет сказать о том, что случилось. И тогда он и сам подумал о том, что это мог быть ребенок какой-то из его знакомых. Он даже пытался узнать не была ли одна из его тайных возлюбленных беременной. Но ничего такого не обнаружилось.
Ему вовсе не хотелось, чтобы сестрица его считала его подлецом, негодяем, который не знает, и знать не желает ничего о собственном ребенке.
Она вспомнила о перстне, который остался в городском доме. Но она была уверенна в том, что если его даже и обнаружит брат, то никак уже с ребенком не сможет связать. Ей хотелось так думать в тот момент.
№№№№№
Жизнь текла своим чередом, когда графиня Анна неожиданно нагрянула в столицу. Она в тот момент не хотела никого ни о чем предупреждать, задержалась в дроге, и в дом отца вошла в сумерках.
Как там все изменилось за столь короткий срок. Кажется, Николай все делал для того, чтобы от привычного мира не осталось больше и следа. Но она оставалась невозмутимой и ничему не удивлялась. Нигде никого не было видно, и только в библиотеке, при свете свечей, какие-то молодые люди, читали, перебивая друг друга стихи. Она прислушалась. Стихи были очень хорошими. Графиня остановилась на пороги и всматривалась в их лица..
Заметив ее вторжение, Николай смутился и странно побледнел, словно его застали в объятьях какой-то женщины, хотя и тогда вероятно он не был бы так смущен, как теперь.
Замолчал мгновенно и маленький кудрявый юноша, казавшийся самым пылким и вдохновенным из них, именно он в тот момент и читал свои стихи, когда она посмела нарушить их покой.
– Нет, нет, продолжайте, я умоляю вас, – просила она, – я так давно не слышала стихов, а таких не слышала никогда, смею вас заверить.
И он, смутившись еще больше, дочитал довольно длинное стихотворение. Оно и на самом деле было замечательным, никогда не стала бы хвалить графиня просто так.
Она поблагодарила и поспешно ушла, как только он замолчал. Она шагнула в кабинет отца, и опустилась молча в его кресло.
Старик пристально смотрел на нее, с большого портрета напротив, он казался в этом полумраке живым, и тень его явно витала где-то поблизости.
– Может, он не так уж плох, наш Ники, как тебе всегда казалось, отец, – мысленно спросила его она. – Впрочем, и я его совсем не знаю, кто бы мог подумать, что нынче тут будут не дамы, а поэты, всякое случается. Хотя, вряд ли его могут интересовать стихи, здесь что-то другое, но ты бы видел, как за это время на природе выросла и окрепла наша Лизи. Я и не представляю, что бы без нее делала. Это все-таки подарок небес, – почти восторженно говорила она, хотя и знала прекрасно, что он не переносил никаких восторгов, даже если это касалось маленьких детей.
№№№№№
Они все куда-то уехали в то время, граф вернулся в полночь. Но она услышала его, пробудилась и вышла в гостиную. Он удивленно на нее взглянул.
– Ты не спишь до сих пор?
– Я хотела расспросить тебя о поэтах, так странно было их слышать здесь в такой час, – говорила она.
– Это выпускники лицея, они там все поэты, и они создали общество тайное, впрочем, о том тебе не обязательно знать. Не знаю, – прибавил он, – возможно им известно нечто, чего не ведают все остальные, мы все так странно далеки от того мира, да и не особенно хочется приближаться, – тут же признался он.
Они еще долго, почти до утра говорили о том, что происходит. О девочке он ничего так и не спросил. Как странно, ребенок совсем его не волновал.
Глава 7 Шел дождь
Шел дождь, погрузившись в раздумья по дороге в поместье, Анна старалась вспомнить императрицу. Она хотела понять, почему эти юные создания – лицеисты так тянутся к ней. Что в ней такого особенного. Говорят, после смерти второго ребенка она много времени проводила с ними. И это как-то скрасило ее горе и ее одиночество. Но может ли она толкать чужих детей на бунт, даже если лишилась своего?
Она помнила Елизавету несчастной и усталой, но это ничего не значило. Она оставалась императрицей. Надолго ли? Как знать. И в душе ее возникло еще одно странное чувство. Ей казалось, что нечто очень прочно связывает их, хотя откуда такое могло возникнуть, понять графиня никак не могла.
Принцесса приехала к ним из какого-то немецкого княжества, они не могли быть родственницами. Да и что говорить о родственных чувствах. Она вспоминала свою матушку и усмехнулась.
Родственники могут быть дальше всех остальных, ей ли этого не знать.
Она ничего не помнила, даже голос ее забыла, никаких чувств. Но может они встречались в другой жизни. Она столько слышала рассуждений о том, что человек ни один раз приходит в этот мир.
Императрица, даже в дурном сне ей не хотелось поменяться с той местами. Даже если половина слухов об императоре правда, то ясно, что Елизавета – самое несчастное в мире создание.
И тут она вспомнила о пылком юном поэте. Он порывист и несдержан, он слишком страстен для столь юного возраста. И он не способен измениться, а в этом обществе все обернется для него бедой. Вероятно, с такой натурой не выжить ни в одном обществе, а в этом и подавно.
Но она старалась прогнать от себя грустные мысли. И снова стала думать графиня об императрице, которая никак ее от себя не отпускала. Имеет ли она представление о том, что происходит за ее спиной, знает ли, что творится? Трудно сказать, скорее всего, просто живет в золотой клетке императорского дворца и ни о чем не ведает.
Тревога охватила ее душу, когда она вспоминала о брате. У него наверняка будут большие неприятности, если это не случайная встреча и он примкнет к ним. Как хорошо было бы, если бы он не приближался ни к врагам, ни к друзьям императрицы.
Так она думала в те минуты. Но ведь ей в сущности ничего не известно о том, что там такое происходит, да и не хотелось особенно знать.
№№№№
Граф Николай так и не сказал своей сестре о том, что ему удалось встретиться с императрицей Елизаветой. Она говорила с ним в Царском Селе о поэтах и стихах.
– Женитесь, дорогой мой и пусть у вас будут дети, – сказала она ему на прощание.
Она рассказала, как рожала и держала на руках своего ребенка.
– Но разве он не родился мертвым? – вырвалось у него, хотя он понимал, насколько бестактен по отношению к ней.
– нет. конечно, только жить ему пришлось так мало, если бы я не была императрицей, мои дети были бы живы, уверяю вас, граф, – говорила она со странной уверенностью, и он даже попятился от нее не в силах оставаться рядом.
И странная тень подозрения возникла в душе его, но он не стал даже думать о том, что ему показалось в тот момент.
Он не мог тешить ее напрасными надеждами и заставить еще раз переживать то, что вероятно, для любой женщины невыносимо, а она уже страдала дважды. Он стал говорить о молодом арапе – лицеисте и прочитал даже несколько строк его стихотворения, которые быстро ему запомнились.
– Конечно, я не могу читать с таким запалом, как он сам, – говорил граф, но вы услышите его рано или поздно, Ваше Величество, если до сих пор еще не слышали.
– Да, – говорила она, – он самый забавный из всех молодых людей там, – и его взгляды часто наивны, то порой он кажется мне совсем взрослым, несмотря на столь юный возврат.
Она припомнила что-то и тихо улыбнулась. Он не посмел расспрашивать ее о том, что заставило улыбнуться, сама она так ничего и не сказала.
Николай был так влюблен в нее, ему ее было так жаль, то больше всего хотелось ему в тот момент выдать приемную дочь Анны за ее не умершего ребенка. Это было дерзостью и глупостью невероятной с его стороны, и граф едва остановился в своем странном порыве. Если бы у него были хоть какие-то доказательства того, что это могло оказаться правдой, он не думал бы ни одной минуты. Но даже сам он тогда был уверен в том, что этого не может быть, с таким же успехом ее ребенком мог считаться любой, более менее подходящий по возрасту младенец.
– Я не могу, – говорил он себе, – даже если бы это был на самом деле ее ребенок, – я не могу поступить с ними со всеми так. Младенец погибнет во дворце, я сделаю несчастной сестру, и она будет только еще больше страдать.
Сколько раз он убеждался в мудрости судьбы, и в том, что никогда не нужно вмешиваться человеку и что-то менять по своему усмотрению, потому что ему неведомы слишком многие вещи из того, что в этом мире происходит.
Глава 8 Фантазии графа
Фантазия графа в тот момент разыгралась бурно. Он понимал, что романист бы обязательно придумал такую историю. У брошенной императрицы появился тайный возлюбленный. И она рожает ребенка, который не может быть сыном императора. И они уносят ребенка в неизвестном направлении, а в руках императрицы остается мертвый ребенок какой-то служанки или крестьянки припасенный для такого случая. Она вынуждена принять это и не может и не хочет ничего знать о том, что происходит на самом деле. Такое могло случиться в романах, ими зачитываются их мамы и жены, и сестры, но они-то оставались в реальности, которая отличается от придуманного мира. Но если бы в руках его сестры остался тот ребенок, то лучшей судьбы для него трудно придумать. Она защитит его от любых опасностей, с ней ему нечего бояться.
Это граф должен был признать. Какая ирония судьбы. Императрица не может ничего, Анна – все.
При дворе говорили о том, что император все дальше уходил от реальности – слишком много скелетов оставалось в шкафу, а сколько сплетен. Только глупцам может показаться, что он свободен. На самом деле нет в этом мире большего раба, чем император. Он с ужасом думал и говорил своим близким о том, что ему никогда не замолить грехов. Он продержится еще несколько лет. Страшная война с французами заставила его, как и весь его народ на время воскреснуть. Но как только она завершилась, все снова рассыпалось прахом.
Елизавета в эти дни часто встречалась с повзрослевшими поэтами, вспоминала о том славном времени, когда они были лицеистами и жили с ней по соседству. Она догадывалась, что-то слышала о заговоре. Кто-то из самых дерзких пытался ей втолковать, что на престол должна взойти она, и они ей в том помогут.
– Какая нелепость, это невозможно, – отвечала им она, и все время уходила от такого опасного и неприятного ей разговора.
№№№№№№
– Какая нелепость, это бред, – воскликнула Анна, когда Николай с жаром рассказывал ей о том, что там, в царском дворце происходило в те дни.
– Вы не можете поступить так бездарно. Она не может быть на месте императора, только таким наивным глупцам, как ты и твои поэты могло прийти подобное в голову.
Слова эти казались очень обидными, но он не мог отрицать их правоту.
Она и сама не понимала, почему так противилась этому. Конечно, была Екатерина, но это совсем другое дело. Елизавета слаба и так далека от всего. Она не может править этой страной, она не способна и все погубит, как погубила своих едва рожденных детей.
В те дни многие с трепетом и ужасом ждали ее решения. Она слабо улыбнулась, и к облегчению для многих, заговорила о путешествии по России. Тогда граф и понял, что все кончено. Они виделись в последний раз.
Такого разочарования пылкие умы больше не испытывали никогда.
Анна перевела дыхание.
У нее хватило мужества на то, чтобы отказаться от бредовой затеи, это уже не плохо для начала. Странная судьба – у нее во владениях вся страна, а в сущности нет ни кола и ни двора.
– Мне был сон, – услышала она голос брата своего, – они оба не вернутся из этого путешествия. Они должны уступить место и трон уже принадлежит другим.
– А что о том говорит твой гениальный поэт? – спросила она.
– Он в отчаянье и может натворить глупостей. Потому что прежнего при новом императоре не будет, кто бы он ни был.
– Хуже не будет, – резко остановила его она.
– Я не понимаю тебя, тебе так вольготно жилось все это время, чем ты можешь быть недовольна?
Николай задумчиво смотрел на белокурую девочку и думал о том, что когда – то готов был отдать ее Елизавете и внушить ей, что это ее ребенок, и он чудом спасся. Он понимал, каких глупостей натворил бы для всех, если бы решился на такой поступок.
№№№№№
В те декабрьские дни, когда бунтовщики вышли на площадь, Анна сидела у горящего камина и читала на итальянском «Божественную комедию». Девочка играла и что-то напевала рядом.
И вдруг она увидела поэта в занесенном метелью доме. В такой же, как у них усадьбе, он сидел в полном одиночестве с пером в руках. Видение это было таким ясным, что она вздрогнула. И странная умиротворенность окружала его со всех сторон.
Когда на следующее утро в усадьбе появился Николай, он стал рассказывать ей, что накануне бунтовщики весь день провели на Сенатской площади и требовали отречения нового императора. Кто-то из них палил куда попало, но смертельно ранен генерал Милорадович. Их разогнали, есть жертвы, начались аресты.
– Это безумие, безумие, они не могли так поступить со всеми нами.
Анна взглянула на него и поняла, что и ему тоже грозит опасность, но разве не о том она думала и прежде?
