Любовь Сушко
Снежный король. Сны об Александре Блоке

Глава 21 Друг и любимая

Андрей был странным юношей с проблесками гениальности, но еще более далекий от мир и совершенно одинокий. Они были необходимы друг другу и странно дополняли один другого. Но если что-то и пугало Алекс, так это их ждала соперничества.

Рядом с холодом Саши он был слишком импульсивен и порывист. Но противоположности притягивались. В своих увлекательных беседах они и создавали эти теории о Прекрасной и Мудром женском начале, теории, которые должны были перевернуть мир. В ход пошла легенда об Аргонавтах

Они стали говорить о путешествии к свету и солнцу. И обращали свой взор к языческим богам. Там была свобода и вольность, которую украло у них христианство.

Андрей впервые увидел так близко и Прекрасную Даму. Тогда ли он в нее влюбился или это случилось позднее, оставалось вечной тайной даже для него самого. И только взглянув на них троих вместе, Алекс знала, что так будет. Этот некрасивый и странный юноша не мог быть соперником для ее сына, но он любил ее искренне и самозабвенно. Это подкупит сердце любой женщины.

И была еще одна странность, она заметила, насколько быстро литературный мир признал их избранность. Хотя, конечно, там царил он. И Андрей оставался вместе с ними, понимая, что без них ему нет туда дороги.

Понимал это в те роковые дни и сам Андрей.

№№№№№

Они говорили от утра до утра, забыв обо всех остальных, и о мире, жившем собственной жизнью. Почти не помнил поэт ни о матери, ни о возлюбленной своей, находя упоение в полете мыслей и фантазий своих.

Хотя именно в те дни и была свадьба, о которой мы уже упоминали выше. По разному относились к этому событию те, кто уже знали его, и понимали его значение для русской литературы.

Законодательница литературной моды и хозяйка главного салона, как только об этом заходила речь, утверждала, что нельзя жениться на прекрасной даме, и з этого ничего не может получиться.

А жизнь текла на сцене. За каждым из них тайно и явно наблюдали, оценивали, судили и рядили все кому не лень. Но это была их жизнь, другой им и не хотелось никогда.

Но внимательнее вчитывались и в стихи, пытаясь там отыскать ответы на все бесчисленные вопросы и измышления.

И самым страшным было то, что матушка не могла найти общего языка с женой. Ссоры вспыхивали постоянно. Они не смолкали, стоило им только приблизиться друг к другу. Вот и отдалялся поэт от обеих, не в силах терпеть такого насилия.

И он вспоминал храм, какого-то старого священника, довольно резкого старика, ее полуобморочное состояние и торжественность момента. Связи и молитвы. И это было еще дальше от реальности, чем их беседы, казалось, что и происходило не с ним.

Прекрасная Дама стала вечной женой. И она останется с ним навсегда.

№№№№№

Алекс теперь видела, какой упрямой и непреступной оказалась милая и тихая девушка. Страшное разочарование постигло ее в те дни. И он это тоже заметил и чувствовал все время.

И ему так не хватало матери с ее терпением, предупреждением всех желаний, и радостной улыбкой. Но это была новая жизнь, а со старой пришлось проститься.

Они догадывались о том, что не будет близости. Но она тогда почти ничего не знала о том, хотя и чувствовала, что какое-то чудовищное условие ставит перед ней муж. И никому ничего она не говорила, не жаловалась.

Он исчезал куда-то, мать знала, что оставляя жену, он отправляется к актрисам. И с ними было легко и весело, и никаких упреков и требований, все шло своим чередом, и увлекало всех в пучину.

Она никогда не решилась бы говорить о том с его женой, даже если бы их отношения были иными.. Ей хотелось только, чтобы она все сама увидела и поняла, и случилось бы это не слишком поздно. Хотя он никогда ничего особенно не скрывал и был на диво правдив.

А он вглядывался в реальность и видел весь ужас богемной жизни.. И мучился, сознавая, что это его мир и другим он быть не может. И те, кто был рядом, видел, как он несчастен рядом с женой своей.

На все расспросы Андрея он только усмехался и ничего не говорил. На рассвете тихо заходил в спальню, вглядывался в лицо спящей жены, и мучился, зная, что приходилось скрывать самое главное.

Днем она была деловита, спокойна. Ничто этого спокойствия не нарушало пока. Она ни о чем не расспрашивала, словно бы все время он проводил рядом с ней. И какое-то время оставалась видимость семейной жизни.

Но могло ли так продолжаться долго? Он знал только одно – ему все меньше хотелось возвращаться домой. А впереди у них была целая жизнь.

Пригородные рестораны, где его никто не знал, стали родными и близкими. Там он ждал появления прекрасной незнакомки.

Часть 2 Рождённые в года глухие

Глава 1 Незнакомка

Когда она в своих шелках и духах появилась в первый раз, шагнув в реальность из грез и видений, он не помнил того момента. Но как только он увидел ее впервые, душевное равновесие вернулось к нему.

Он знал, кто она такая – Ксения, Оксана, первая женщина в его жизни, единственная его любовь.

И только здесь, среди чужих он получал невероятное удовольствие, оттого, что она пусть и в воображении, но оставалась рядом с ним. Она никуда не уходила, но слушала, понимала его. И в такие минуты ему не нужна была жена. Только она одна заменяла всех женщин и прекрасных дам.

И он становился властелином и королем в своих видениях. И сожалел о том, что приходится садиться на извозчика и возвращаться назад, туда, где все от него чего-то ждут и требуют, ничего не давая взамен.

Но он понимал, что нельзя совсем уйти от реальности. С ней все равно придется соприкасаться..

Тогда и появилось стихотворение, которое взбудоражило весь мир и потрясло его устои раз и навсегда.

В тот вечер он появился на знаменитой башне, они бесновались, как обычно, так и не решив, кто из них король, кто первый. Даже забавно было следить за ними.

И ясно только одно, что все они тайно враждебны друг другу.

И так приятно ему было оставаться неузнанным. Он просто стоял в стороне, смотрел и слушал. И вдруг профессор, главным делом в жизни которого был эпатаж, резко, с ловкостью беса самого, повернулся к нему и воскликнул:

– А может вы, юноша что-то прочтете нам, мы уже устали от стариков.

Он потешался, издевался, хотя его и на самом деле трудно было назвать молодым.

И ему пришлось встать во весь свой рост. Каким же высоким и широкоплечим он оказался. И тихо, очень тихо он начал читать:

По вечерам над ресторанами

Они смолкли, хотя и не сразу И все поворачивались к нему.

А в середине стихотворения это уже было похоже на немую сцену из какого-то спектакля.

И когда он произнес:

Ты право, пьяное чудовище,

Я знаю – истина в вине

Они не могли больше пошевелиться. И все, кто там находился, все они были совершенно зачарованы.

И только профессор потребовал, чтобы он читал снова.

А когда опомнился окончательно, он страшно пожалел о том, что своими руками вытащил его из тьмы кромешной и явил этому миру.

Все его обступили и не могли скрыть восторгов.

А он отвечал тихо и односложно.

К нему пришла грандиозная слава мгновенно, а она его раздражала страшно. Он старался от нее отстраниться, словно это было в его власти.

Но это как в любви, чем меньше славу мы любим, тем легче нравимся мы ей, она ускользает от тех, кто к ней стремится.

Об этом уже утром писали все газеты. Алекс удивленно перечитывала написанное. Теперь все его похождения будут описаны в дневниках и репортажах, он больше не сможет скрыться и спрятаться от них. И от жены он ничего не сможет скрыть, как бы не старался.

Люба прочитала все это и пришла в ярость. Как мало она понимала в творчестве, но для любой женщины было очевидно. Какой-то призрак странный вытеснил и затмил ее живую. Он разлюбил ее или никогда не любил, какая разница.

И напрасно мать внушала ей, что принять надо все, как есть, она не собиралась этого делать.

Она и прежде ни в чем не была уверенна, а теперь тем более.

Глава 2 Тайна Незнакомки

Самое знаменитое стихотворение А. Блока – бесспорно «Незнакомка». Но возникло оно не случайно, не на пустом месте. Он шел к каждому своему шедевру и создавал контекст из стихотворений, который оттенял и усложнял и сам шедевр. Шлифовались образы и темы, иными становились мотивы.

Только в определенном контексте его и можно понять, недаром сам поэт составлял и публиковал книги, которые были для него единым целым организмом.

Первое стихотворение, связанное с «Незнакомкой» написанной в апреле 1906 года, появилось августе 1905 года «Там, в ночной завывающей стуже», а потом в марте 1906 года появилось стихотворение «Твое лицо бледней, чем было». Знакомые темы и образы проступают и в сентябре 1906 года в стихотворении «Там дамы щеголяют модами». Он словно бы еще раз пытается прикоснуться к тайне, дорисовать еще какие-то штрихи к своей таинственной картине, услышать невероятную музыку, которая звучит в знаменитом тексте. Именно эта музыкальность и привела в восторг и друзей и противников поэта.

Стихотворение «Незнакомка» обращено в прошлое, там запечатлено воспоминание о романе с К. М. Садовской и дается ее портрет, но оно – первая ступенька и в грядущее – появляются в черты актрисы Н. Н. Волоховой, и сотворение нового мифа на основе Снежной маски и Клеопатры. Но как же все происходило, как возник тот миф в апреле 1906 года.

Первые штрихи – завывающая стужа и поле, усыпанное звездами – то ли небо перед нами, то ли земля – понять этого невозможно.

В снежном уборе проступает лицо из снежного кружева, мистика и реальность – так и непонятно, что же там на самом деле. В окончательном варианте оно исчезнет за вуалью. Но с самого начала черты его не прорисованы, там может оказаться любая из прекрасных женщин, его окружавших.

Но т крупного плана мы переносимся в бесконечность, словно душа мечется в необъятном просторе.

Шлейф, забрызганный звездами,

Синий, синий, синий взор.

Меж землей и небесами,

Вихрем поднятый костер

– вот то пространство, где незнакомка существует, потому она не может принадлежать к реальному миру, скорее это сама стихия снежная.

Она все та же Снежная королева из знаменитой сказки, только более таинственная и прекрасная. Она кружится в пляске метели, и обращен ее взгляд на север. Она одновременно и холодна и страстна:

Вся окутана звездами вьюг,

Уплываешь ты в сумрак снеговый

Но пока она промелькнула в метели и растаяла без следа. Он словно бы мучительно выбирает ту, которая должна явиться.

Во втором стихотворении появится вроде бы лицо, но какое?

Твое лицо бледней, чем было,

В тот день, когда я подал знак

Мы понимаем, что она уже покидала его, но снова возвращается, то ли в реальности, то ли в его видениях. И на этот раз она замедлила свой шаг и готова задержаться около него.

В «Незнакомке» героиня будет появляться «и каждый вечер в час назначенный». Он покорен в этот момент, но обращается в прошлое, вспоминает о зарождавшихся чувствах.

Мы оба небо знали,

Звездой кровавой ты плыла.

Но она падает на землю, а он по-прежнему остается в небесах, и на этот раз следит за нею сверху. Это падение помогло им соединиться когда-то. И она обряжена в черный шелк. А в «Незнакомке»:

И пахли древними поверьями

Ее упруги шелка

Она в том же наряде и дышит «духами и туманами». Здесь же по-прежнему появится шлейф, но на этот раз без звезд. Они потухли, растаяли, но вместо них «серебряный узкий пояс». Ее фигура прорисовывается все более отчетливо.

В главном стихотворении изменяется время года – вместо зимы – весна, она должна появиться и возродиться снова. И она опускается на землю и двигается по ресторану. Но и земной образ поэт странно романтизирует. Он убирает ее из мерзкой обстановки кабака «иль это только снится мне». Женщина становится видением, последней радостью, там, где царит разврат и ужас реальности.

Более реальной кажется «в кольцах узкая рука». Но и здесь он не видит ее лица. Это уже и не прошлое, но еще не грядущее. Она растворилась и «очи синие бездонные» остались на дальнем берегу его юности. И на этот раз она удаляется, не успев приблизиться.

И во второй раз другой смысл он придает фразе «истина в вине», это не пьянящий напиток, а чувство, которое в сознании его появляется. Это вина перед первой женщиной, которую он навсегда оставил когда-то в своей юности, но не сможет забыть до последнего вздоха.

Земная тема развивается и в стихотворении «Там дамы щеголяют модами». Здесь мы еще яснее видим, что героиня не земная женщина, а только греза и видение:

Там, где скучаю так мучительно

Ко мне приходит иногда

Она бесстыдно – упоительна

И унизительно горда.

Но она только печально скользит за чертой грубой реальности, за толстыми пивными кружками.

У нее уже обозначены глаза и черты лица, так постепенно исчезает тайна и удивительная музыка, но стихотворения на удивление похожи в главном:

Вздыхая древними поверьями,

Шелками черными шумна,

Под шлемом с траурными перьями.

Это та же героиня, но нет в ней больше небесного начала, она превращается в развенчанную тень. Но и на этот раз она противопоставлена той пошлости, которая со всей сторон окружает поэта. Она «непостижима и единственна». Но с прошлым покончено.

И перед нами снежный костер страсти, который разгорится в «Снежной маске», это она снова посещает его в новой роли:

Ты – рукою узкой, близкой, странной,

Факел-кубок в руки мне дала.

Он готов влюбиться в нее, потому что мучительно ищет ту, которая будет похожа на первую его возлюбленную:

Ты одна взойдешь над всей пустыней,

В тот миг, когда он прощается с одной героиней, появляется другая. Он предчувствовал и искал ее, и всегда неизменно находил. Он еще не знаком с ней, даже не коснулся складок ее одежды, но она уже наполнила его реальный и творческий мир.

Сам поэт говорил, что отдельные стихи – это те колышки, на которые натягивается полотно поэзии, в каждом есть то, что и во всем цикле, только это отдельные осколки мозаики еще не сложенные в целую картину. И каждое стихотворение – кусочек головоломки, которые открываются только терпеливому и внимательному читателю.

Глава 3 Признание куртизанки

Там – брошены зияющие маски,

Там – старцем соблазненная жена,

И наглый свет застыл в их мерзкой ласке

А. Блок

«Куда бы ни зашел Блок и чего бы ни делал, как бы жизнь свою ни прожигал и не туманил, иногда грязнил, в нем было то очарование, которое влекло к нему и женские и мужские сердца. Эта печать называется избранничеством».

Б. Зайцев

Они столкнулись на Невском. Где еще можно было встретить любого из своих знакомых и самого знаменитого из поэтов в самый неподходящий для миг.

Когда тот, окруженный каким-то странным сиянием, плыл мимо еще с кем-то высоким в шляпе и готов был раствориться в тумане – казалось, что он ничего не видел и не слышал, девица рядом с профессором взвизгнула и бросилась в сторону. Он не сомневался, что по какому-то дьявольскому наваждению она визжала и стала вырываться именно в тот момент, когда они столкнулись. Словно он не договорился с ней обо всем минуту назад.

– Отпусти меня, мерзавец, да как ты смеешь.

И он оторопел, словно не ходил с ней или с подобными ей до угла с тем самым желтым фонарем. Что могло случиться на этот раз? Какой черт заставил ее визжать, как невинную девицу?

Он побледнел от ярости. А Сияющий остановился, взглянул на него, и узнал, конечно, был ли кто-то в мире богемы, кто не узнавал первого поэта, давно и прочно обосновавшегося на Олимпе.

Правда, самые невероятные и неправдоподобные слухи ходили не о стихах его, а о дебошах и ночных похождениях, но разве это не часть их жизни и очень значительная часть, без которой поэзии и всего этого мира никогда бы не существовала.

Он был человеком страстным во всем, и если чему-то отдавался, то всей душой, вот и на этот раз. Даже мудрая жена его примирилась и смотрела на это спокойно и насмешливо, и вдруг.

– Отпустите ее, профессор, – говорил спутник Лучезарного, – что же вы насильничаете-то.

Девица бросилась куда-то прочь, может быть, он и на самом деле спьяну что-то перепутал, договаривался с одной, а схватил совсем другую. Гений в тот момент уже ни в чем не мог быть уверенным.

И такая презрительная усмешка появилась на лице Лучезарного, словно он что-то дикое и гадкое увидел.

Профессор отрезвел, хотя и сам не помнил, сколько выпил. Такое случается, мгновение назад едва на ногах держался, и вдруг трезв, как стеклышко.

Он что-то пробормотал невнятное, и очень ровной походкой пошел прочь, про себя думая, что завтра будут говорить все, о том, что от него, как от Кощея Бессмертного, (и дались ему нынче сказки – но утром у него была лекция именно по сказкам народным), сбежала последняя девица, которой он успел заплатить. Но это преувеличение, он никому никогда не платил заранее и не собирался этого делать, только после всего, что будет, и еще надо посмотреть стоит ли она этих денег.

От этого так мерзко стало на душе, что снова захотелось напиться, но он побрел домой, решив, что на сегодня хватит, и если с самого начала не заладилось, то жди беды.

№№№№№

– Что с тобой, – спрашивал спутник Принца, – так он его то ли в шутку то ли всерьез называл в последнее время.

– Разве дом этот дом, в самом деле,

Разве так повелось меж людьми.

Он взглянул на посиневшую от холода девицу, поморщился, как от зубной боли, и повернулся к спутнику.

– Не знаю, говорят, он очень красив, как Демон, так говорили и о моем отце, и мне показалось, что это с ним я встретился лицом к лицу. Как они могут вот так в грязи и холоде так унижать себя и этих несчастных.

– Я не понимаю тебя, – удивился второй, – его понимаю, а тебя нет, – всегда будут жены, любовницы и эти девицы. Ты собираешься переделать этот мир или чего хочешь от него?

– Я не хочу, чтобы те, кто называет себя мужчинами, и уж тем паче поэтами, вели себя так.

– Хорошо, только ты ему о том не говори, он бывает совершенным психом, говорят, у него дурная наследственность, между прочим, это признак гениальности.

– Вероятно, мой отец удивительный пианист, когда я слышал, как он играет, я думал, что сердце разорвется от восторга, а потом Невский, девицы, мерзкие ласки. Я не обвиняю ни в чем их, я ненавижу тех поэтов, которые готов быть с кем угодно.

Если бы Корней не знал, что он предельно честен и никогда не лжет, то подумал бы, что тот просто рисуется перед ним, но нет. Такого быть не может.

Но вчера, когда он проходил по Невскому, ему показалось, что сам Принц уходил куда-то с такой же девицей. Теперь он готов был поверить в то, что перепутал его с кем-то, хотя еще труднее было поверить в то, что его можно было с кем-то перепутать.

Но после всех этих слов упрекнуть его в чем-то и спросить он так и не решился, и не потому что рассердится, он никогда не сердился и не повышал голоса за все время, пока они были знакомы, просто как-то не вязалось одно с другим. А разве не знал он, что о чем-то лучше не знать и не спрашивать, тогда и жить спокойно будет. Наши иллюзии, когда дело касается близких людей, не такая уж скверная вещь, а голая правда всегда имеет неприглядный вид, как и все, что обнажено, ну кроме прекрасного женского тела, но и его можно встретить только в тех самых местах, о которых он с таким презрением говорил только что.

Они дошли до дома, простились, испытывая неловкость из-за того, что их увлекательный разговор о творчестве закончился такой неприятной сценой и так неожиданно оборвался на самом интересном месте. Но возобновлять его не было пока ни времени, ни желания. Словно кто-то невидимый подслушал их восторженные речи, и решил показать им изнанку этой стороны жизни.

Они не должны были витать особенно высоко в облаках, когда в такой поздний час шагали по Невскому.

№№№№№

Когда Корней поравнялся с тем самым местом, где полчаса назад произошла неприятная сцена, заставившая яриться Принца, он улыбнулся и ускорил шаг. Но в тот самый момент кто-то схватил его за рукав. Он остановился с разбегу и оглянулся, словно на глазах у всех его могли ограбить.

Но это был не грабитель, а та самая девица, которая вырвалась от профессора. Впрочем, это могла быть и другая дева, они тут все на одно лицо, но ему что-то подсказывало, что это именно она.

– Могу ли я Вас спросить? – странно вежливо говорила она.

– Простите, дорогуша, но мне не нужны Ваши услуги, и я спешу.

– Я вам ничего не собиралась предлагать, но я хотела спросить вас о том человеке, который был рядом с вами, когда вы шли здесь недавно.

– И вы туда же, это поэт Александр Блок, – словно поясняя что-то непослушному ребенку, говорил он, забыв о том, что куда- то торопится, девица странно заинтересовала его.

Теперь уже он сам хотел ее спросить, что же такое так ее потрясло.

– И чем же он так поразил вас, кроме того, что неотразим, конечно?

– Не это главное, он странный, вчера, когда я стояла здесь без копейки в кармане.

Они отошли в сторону. Вероятно, это была со стороны странная картина, прямо под скульптурой атланта, стоял высокий человек, вовсе не спортивного телосложения, словно желая подчеркнуть собственное несовершенство, и внимательно слушал девицу легкого поведения, которая о чем-то ему увлеченно рассказывала, словно именно для этого они и встретились и стояли на холодном осеннем ветру.

– Он возвращался откуда-то, подошел ко мне, предложил пройти в ту комнату, где я обычно принимала клиентов.

В душе у слушателя возникло разочарование, ему показалось, что в следующий миг он услышит именно то, чего не хотел знать, но не ради этого же его остановила девица И все-таки он проявил нетерпение.

– И что же вас так удивило, вероятно, он неотразим в постели, хотя не думаю, что вас можно чем-то удивить.

Но она не обиделась на его замечание, потому что думала о чем-то совсем другом.

– Вот именно он удивил меня. Он спросил, сколько это стоит, вытащил деньги, двойную сумму, положил на стол, развернулся и ушел. Я пробовала остановить его, спрашивала, зачем же ему это нужно было. Я не привыкла получать деньги, не работая, такого и не было до сих пор.

– Оставайтесь здесь до утра, там очень холодно и нет никого, – только и бросил он, не поворачиваясь, я и проспала как убитая до утра, мне не нужно было больше замерзать, только одна ночь покоя и тепла, не странно ли. Мне очень хотелось увидеть его еще раз. Но он появился, когда это старикашка приставал ко мне, какая нелепость. А у вас я хотела спросить, он и на самом деле такой, настоящий?

– Он никогда и никому не лжет, – только и произнес Корней.

– Ты снова здесь, мерзкая дрянь, я знал, что никуда ты не денешься, – услышали они голос профессора.

Он слышал последнюю ее фразу, и догадался о ком идет речь. Но не собирался ей прощать собственного унижения.

– Ты пойдешь со мной, и я ничего тебе не собирался платить заранее.

И тут произошло странное, юноша повернулся к профессору, заслонив собой девицу и произнес:

– Пошел вон, никуда она с тобой не пойдет. Думаю, тебе будет интересно знать, чем он от тебя отличается – им восторгается любая девица, а тебя ненавидит и презирает даже та, которой ты платишь.

Его глаза так округлились, что готовы были выскочить из орбит. Корнею показалось, что с ним сейчас случится истерика. Он развернулся и пошел прочь. Девицы за его спиной давно не было. А потом, когда они столкнулись на поэтическом вечере, и профессор, не скрывая ненависти, смотрел на того, кого они называли принцем, тот поднялся, распрямил плечи и начал читать то, чего никто от него и не ожидал услышать:

 
Этих голых рисунков журнала,
Не людская касалась рука…
И рука подлеца нажимала
Эту грязную кнопку звонка.
Чу! По мягким коврам прозвенели
Шпоры, смех, заглушенный дверьми,
Разве дом этот – дом в самом деле?
Разве так суждено меж людьми?
 

И все, кто были в зале и слушали это странное стихотворение, стали поворачиваться к нему, словно хотели что-то увидеть и разглядеть. И он понимал, что тот вызывает его на дуэль. И ему нечем было на это ответить.