Любовь Попова
Секс-босс по соседству

Глава 8. Владимир

Есть такое полезное свойство – абстрагироваться. Когда не вижу эту занозу перед собой, когда занимаюсь делами и не чувствую запаха чего-то нежного, похожего на шелк, то дышать легче. Можно не думать, что это запах откуда-то из области между ног, где не был еще ни один мужчина. Блять. Да, можно абстрагироваться, а можно позвонить и в четвертый раз спросить одно и то же, чтобы услышать ее голос. Он и вблизи будоражит, а по телефону создает ощущение, что позвонил в одну весьма конкретную организацию, где девушка должна говорить не о новых звонках, встречах, а рассказывать, как глубоко она будет сосать мой член, как влажно вылизывать, как широко раздвигать ноги. Глубокий, нежный, иногда с резкими нотками, наводящими на мысли, что девушка может не только подчиняться, но и подчинять.

– Куликова! – останавливаю, потому что ее монотонная речь о составленном на завтра плане собрания уже раздражает.

– А?

– Не «а», а «слушаю и повинуюсь, Владимир Прохорович».

– А как же «ваше превосходительство господин всемогущий»?

– Господин мне нравится. Но лучше после отбоя.

– Со светом не можете? Стесняетесь, наверное?

– Куликова. Как только ты бросишь бесполезное занятие и займешь свое место в моей постели, то я начну делать с тобой такие вещи, которые заставят стесняться тебя.

– Приведете свою маму?

Я не сдерживаюсь. В груди рождается смех, и даже отключаюсь, чтобы не показать этого. Эта девка сведет меня с ума.

Перезваниваю.

– Вам плохо? – беспокоится. Приятно.

– Волновалась?

– Конечно. Вы же мне еще ни одной зарплаты не выплатили.

– Так ты ее еще не отработала

– А вы звоните почаще и отвлекайте меня.

Сучка, сколько же в ней гонора

– Ты не слишком дерзкая для той, кому очень нужны работа и деньги на учебу?

– Ну будь вы нормальным начальником, который не стремиться стянуть с меня белье в горошек, – вот дрянь, нахрена напомнила? – то и я бы была вполне себе обычной секретаршей. Но ведь это не наш случай?

– Как по мне, это слишком скучно.

– Есть такое. Собрание на завтра собрано. Все будут.

– Сама ходила?

– Как вы и приказали.

– В своей юбке.

Рука сама сжимается в кулак от желания сорвать ненужную тряпку и понюхать трусики, которые наверняка и пахнут шелком. А может быть, Полина сжалится и даст-таки попробовать себя на вкус.

– Голая, конечно. Нужно же было привлечь к себе внимание.

Снова улыбаюсь, представляя лицо, к примеру, одного их самых почетных своих сотрудников Тимофеева Кирилла Петровича. Он суровее меня, и увидеть его с улыбкой – как увидеть единорога. Что-то из области фэнтези. Крупный такой мужик, больше похожий на дальнобойщика, чем на начальника транспортного отдела.

– Ты еще девственница?

Теперь смеется Полина и выдает:

– Как Белоснежка из фильма «9 рота».

Теперь мы смеемся вместе, но я успокаиваюсь первым

Так не должно быть. Эта баба должна влезть на мой член, а не в мой мозг своим остроумием и смехом, который, как лента, стягивает узлом грудь. Было уже. Плавали. Знаем, чем это заканчивается.

– Ты ресторан заказала?

– Вам весь?

Опять. Она не угомонится, если не поставить ее на место и не дать понять, что я не сокурсник, с которым можно хорошо провести время. У нее два варианта: либо работать как следует молча, либо ноги раздвигать.

– Куликова, сдается мне, я похож на твоего приятеля. Или, может, я твой бойфренд?

– Нет, вы слишком старый

– Вот и думай так, когда со мной разговариваешь, и отвечай на вопросы по существу четко, а остроумие тренируй на ровесниках. Поняла меня? Мне нужна секретарша, на клоунов я могу посмотреть и в «Камеди-клаб». Куликова?

– Да, Владимир Прохорович, – ее голос меняется, становится строгим, почти безэмоциональным. – Ресторан заказан на восемь вечера, как вы и просили. Нужно кому-то позвонить?

– Я сам найду, с кем поужинать. И пусть будет семь.

– Но я уже…

– А мне плевать. На семь, значит, на семь!

Отключаюсь, облегченно выдыхая. Замечаю на себе взгляд водителя Паши. Классный мужик. Давно у меня, надежный как танк. Может потому что в танковом и служил. А его внешний вид не дает никому подрезать тачку или прижимать. Потому что похож он еще к тому же на уголовника со своей лысиной.

– Может, вам в отпуск?

– Мне бы лучше в бордель.

– Вы для этого слишком щепетильны.

– Все равно надо кого-то найти. Иначе скоро меня посадят за изнасилование.

– Или девушку за убийство.

Усмехаюсь.

– Да, такая просто так не дастся.

Звоню матери.

– Привет, как там Тим?

– Привет, сынок. После тренировки его жду. Заедешь домой?

– Да не, давно его обещал в «Метрополь» сводить, как взрослого. Приедете?

– О, Лиля тоже любит это место. Отцу тоже позвоню. И мне не готовить. На сколько стол заказан?

– На семь, мам. Я сейчас дела закончу и туда. Тима поцелуй от меня.

– Обязательно.

Отключаюсь и вздыхаю. Не хочется мне с ними со всеми ужинать, но надо. Семья же… Но я был прав. Стоит нам встретиться, я уже понимаю. Не так все должно быть. Неправильно. Сам не могу понять – почему.

Даже когда Тимка обнимает меня и садится рядом, я чувствую отчуждение. К бабушке и дедушке он тянется лучше.

Хреновый я отец. Работу всегда ставил впереди планеты всей. Если честно, вообще детей не планировал. Но Ангелина залетела, и семья сказала надо. Он нормальный парень, но порой кажется, мы чужие. Особенно с тех пор, как стали жить отдельно. Я, если честно, вообще не знаю, как с ним сосуществовать. Привык видеть по выходным, откупаться подарками. Самое страшное, что и он не тянется ко мне. Артем, семьянин и балагур, нравится ему гораздо больше.

Вот и сегодня, когда я предложил поехать к нему, он отказался.

– Давай лучше на выходных, пап.

После всех дел и ужина в семейном кругу захожу в здание, где на верхнем этаже меня ждут пустая постель и порно. Захожу в лифт и поднимаюсь этаж за этажом, как вдруг замечаю, что там, между створками, где света обычно не бывает, он горит. А именно на этаже отдела кадров.

Я жмурюсь. Время девять. Кому не спится?

Еду обратно и охреневаю, как только двери лифта открываются.

Глава 9. Владимир

Обычно я спокойный человек. Ну… Почти спокойный. Ну хорошо. Ни хрена я не спокойный!

А как тут быть спокойным, когда мою собственную секретаршу на стуле качают главы отделов моей же компании. Семейные, между прочим, мужики. Которые смотрят на нее, как стая голодных волков.

И это в девять часов вечера. И словно не замечают других сотрудниц, аплодирующих этой почти оргии.

А эта дрянь заливается смехом, меня не замечая.

Да, меня никто не замечает.

В моей-то компании!

– Я не помешал?! – засовываю я кулаки в карманы, сдерживая всплеск ярости, смотря на сотрудников, которых ввела в искушение одна змея. Здесь все всегда было спокойно. Почти рай в библейском смысле. И что мне теперь с этой змеей делать. Почему она мне яблоко не предложила, а соблазняет других?

Боже, на ней совершенно нелепый костюм единорога. Стул с ней медленно, как под прицелом пистолета, спускают на пол. Уважаемые мужики встают по струнке. Кто-то усиленно смотрит в сторону выхода, готовый бежать.

Не ждали меня суки.

– Владимир Прохорович, – начинает мямлить глава отдела кадров. – Вы здесь?

– А где же мне по-вашему быть, Василина Дмитриевна?

– Владимир Прохорович, все выглядит не так страшно, – о теперь и Тимофеев. – Володя…

– Думаешь? А как оно бы выглядело страшнее? Если бы я застал вас голыми? Очевидно, я так мало загружаю вас работой, что у вас остаются силы и время, чтобы проводить офисные вакханалии! Так я это исправлю!

– Мы просто, – начала Полина, как обычно, не понимая, когда нужно помолчать. И очевидно совершенно не желая здесь работать.

А иначе как назвать это сведение с верной дороги верных мне сотрудников. Но я не знаю, что больше меня взбесило. Что они здесь собрались без моего ведома? Или что эти мужики трогали Полину, даже улыбались ей. Как она вообще сумела завлечь суровых мужиков, строителей в третьем поколении в эту авантюру.

Даже Тимофеев здесь!

Даже этот непрошибаемый член нашего коллектива.

Нет, она зло. Пора от нее избавляться.

– Вы просто решили, что вам здесь все можно, Полина? Что ваша должность позволяет вам устраивать подобное? Так вот, вы ошиблись.

Они продолжают все стоять и хлопать глазами.

– Я сказал, по домам! Надеюсь, все помнят про завтрашнее собрание? Если хоть кто-то на него опоздает, то больше может в этом здании не появляться.

Все начали постепенно расползаться, как тараканы при резко включённом свете. Остались только Василина и поникшая Полина.

– Василина, вы можете идти.

– Позвольте все объяснить, Полина…

– Полина внесла раздрай в коллектив одним своим присутствием, более того, сумела собрать несанкционированную вечеринку, очевидно думая, что ей это позволено. Так вот я скажу ей наедине, на что она имеет право, а на что нет.

– Владимир…

– Вам пора домой…

– Владимир Прохорович, выслушайте.

– Вас я послушаю завтра, когда вы принесёте в мой кабинет объяснительную, вместе со своими сотрудницами, которых вы так бережете. До свидания.

Она вздыхает, кладет руку на плечо Полины, взгляд которой впервые за два дня опущен в пол. Уходит.

И вот мы остаемся наедине, чувствуя, как в воздухе пахнет скандалом.

Я злой как черт после неудачного ужина и отказа сына ехать ко мне и вечеринки, на которую меня, конечно, не позвали. И Полина. В чертовом костюме единорога.

И он совершенно несексуальный. Более того отталкивающий, ей не по размеру. Но очень интересно, что под ним.

– Знаете, вы самодовольный индюк и самодур, – вдруг становится она смелой и поднимает глаза. – Вместо того, чтобы спокойно присоединиться к празднику, вы начали орать и пугать сотрудников! Вы хотите за их счет повысить свою самооценку. Хотите показать, какой вы большой и страшный босс. Так вот, я вас не боюсь!

Я не бью женщин. Но мне захотелось это сделать. Унять ее болтовню одним ударом, а потом и вовсе опрокинуть на стол, порвать эту пушистую херобору и выбить дурь из сучки.

Сначала рукой, потом и членом. Поглубже. Чтобы понимала, когда следует заткнуться.

– Вы просто мудак, – она сдувается, а я жду, какие еще красочные эпитеты она мне придумает. Но не стою на месте, а иду за стол, где стоят пирожные. Сажусь и съедаю одно из них. Вполне себе ничего. Мягонькое. – Вы что делаете?

– Слушаю тебя. Всегда интересно наблюдать, как бегает курица, головы у которой уже нет.

– Что? Вы имеете в виду… Я уволена?

– А ты считала, что после подобной выходки я оставлю тебе место? А может вообще посажу в свое?

– Это просто недоразумение. Вам нужно успокоиться, завтра все всё объяснят.

– Недоразумение – это вообще было взять тебя на должность, где самым важным качеством является молчание. Но тебе о нем неизвестно.

– А самым важным качеством руководителя является терпение и внимательность к сотрудникам.

– Как жаль, что я не могу уволить и себя.

– Вы этого не сделаете.

– Уже сделал.

Она часто дышит. На грани слез. Но не пролила еще и слезинки.

– Вы просто ищете повод уволить и поиметь меня.

– Да, – а чего скрывать, даже смотря на нее в этом костюме, стояк такой, что в пору рубить дрова. – А ты дала мне прекрасный повод. Как вообще можно было догадаться устроить вечеринку на рабочем месте? Улыбаться этим мужикам.

– Но это не… – она замолкает и опускает взгляд.

– Что?

– Ничего! Зачем вы вообще взяли меня на работу?

– А ты подумай, или я прав и все бабы дуры?

– А все мужики похотливые козлы! Зачем было брать меня на работу и увольнять в первый день!

Встаю, больше не в силах терпеть ее истерику.

– Чтобы научить вести себя с теми, кто старше тебя, чтобы научить уважению, про которое ты ничего не знаешь!

– А кого уважать? Вас? Мужиков? Вы сначала научитесь член в штанах держать! – она не успевает увернуться. Дергаю ее за мягкий костюм, толкая на стол одного из сотрудников отдела кадров и, не сдержавшись, шлепаю ее по заду. И тут замечаю застежку. Дыхание только учащается, а Полина еще и дергаться начинает. Задницей елозить. Хорошо, что она уволена, теперь можно не сдерживаться.

– Прекратите, мы на рабочем месте.

– Но ты меня уже не работаешь, – отстегиваю пуговицу, замечаю те самые трусы в горошек, о которых весь день думал.

– Собираетесь меня изнасиловать? – возвращает она свою дерзость, а я глажу задницу, чувствуя, как пальцы вибрируют, ощущая нежности кожи.

– Думаю, этого не потребуется, – новый шлепок и она вскрикивает.

– Я не хочу становиться вашей любовницей, – произносит она сипло, но не двигается, елозит животом по столу, вздыхает, когда шлепаю снова. – Я хочу здесь работать, даже в другом отделе. Лучше в другом отделе.

– У одного из тех мужиков, которые на тебя пялились?

– Они меня не лапали в отличие от вас, – бесится она, но пальцы сжимают край стола, а поясница чуть прогибается. Вот пусть теперь докажет, что ей это не нравится.

Мои пальцы уже нетерпеливо забираются пол хлопковую ткань, касаясь мягкого нежного пушка, и влажных, таких влажных складок.

– Хватит! – вырывается она, почти с кувырком, я смотрю на свою руку, где на пальцах осталась капля ее влаги. Запах, сводящий с ума. – Это была ошибка. Этого больше не повторится. Я хочу здесь работать, Владимир Прохорович!

– Нет, ты хочешь, чтобы мы поднялись ко мне. Ты покажешь на что способна, а я так и быть тебе заплачу за весь месяц твоей работы в офисе.

– За секс? – она кажется в шоке. – Я похожа на шлюху?

– Нет, но дорогие шлюхи никогда на шлюх не похожи. А я могу сделать тебя очень дорогой, – в голове уже мутит, забываю про рамки. Их больше нет. Я слишком хочу ее.

Она подходит и с размаху бьет меня по щеке. Хлестким, отработанным ударом. Но я не замечаю боли. Жар в яйцах сильнее.

Торможу второй удар и хватаю ее шею. Несильно, но крепко. Чувствую часто бьющуюся венку. Она смотрит на меня, в ее глазах злоба и ненависть. Но желание не скрыть, оно в порозовевших щеках, в губах, которые она облизывает.

Девственница, говоришь? Сейчас проверим.

Полина рвется, что-то кричит, но перед глазами только туман и жадное желание коснуться ее мягких влажных от слез губ. Ощутить пальцами снова мягкие завитки между ног.

И я не сдерживаюсь.

Прижимаюсь губами, буквально вдавливаясь в рот, чувствуя, как от похоти в висках стучит все громче, сильнее. Перед глазами красная пелена.

Прижимаю к себе юное тело, толкаясь языком. Чувствую нелепое сопротивление, но мне уже все равно. Рука снова на полуголой заднице, стискивает плоть. И лишь на мгновение я ощущаю, как отталкивающие меня руки начинают поглаживать мои плечи, как язык ласкает мой.

Женская капитуляция. Нет ничего слаще.

Расслабляюсь настолько, что вжимаюсь стояком в мягкое бедро, поднимая одновременно над полом. Но стоит мне снова тронуть плоть под трусиками – все меняется.

Язык обжигает адская боль и я чувствую привкус крови, а в следующий момент Полина на полу. Хватает сумку, пакет и бежит к лифту.

Дрянь. Кто так делает?

– Если уйдешь сейчас, можешь не возвращаться! – мычу ей в след, но вместо того, чтобы стоять, продвигаюсь вперед, не отрывая взгляда от задницы, которую она прикрывает. Почти дошел до лифта, но она умыкнула в него. Развернулась и показала средний палец.

– Удачно подрочить, похотливый старик.

Глава 10. Полина

Я не буду плакать. Вот не буду и все.

Я не плакала, когда отец от нас уходил.

Не плакала, когда мама снова вышла замуж. Не плакала, когда поняла, что не будет счастья в этой гнилой семейке.

Тем более не буду плакать сейчас, когда какой-то доморощенный начальник выгнал меня только потому, что не смог трахнуть.

Не хочется, конечно, снова звонить Майе и тем более возвращаться на ночную работу в клуб, но пока похоже выбора немного.

Но самое главное, сейчас просто необходимо вернуть деньги, заработанные в ресторане. И плевать, что прошло больше недели. Записи у бухгалтера должны быть, а если Иннокентий будет вякать, то я быстренько натравлю на них налоговую и Роспотребнадзор.

С этими боевым настроем и просыпаться с утра легче и не думать о нем. О том, что вчера испытывала, когда эта обезьяна грубо со мной обращалась.

Нет, это же надо. Еще бы немного и он бы меня изнасиловал…

Но самое главное не это. Его бы я остановила. Не раз умеючи подавляла приставания отчима и сводного брата.

Почему впервые мне сложно было остановить себя.

Мне буквально пришлось вырывать себя из рук страсти и стыдливой похоти, которая стягивала свои щупальца на моей груди. Впервые грубость не казалась насилием. А скорее прелюдией к чему-то волшебному. Настоящему и незнакомому.

Но одно касание между ног, как страх прошиб меня током.

Это что, я реально была готова отдаться как попало мужчине? Нет, я, конечно, не клялась себе быть вечной девственницей, но и становиться дыркой на раз мне не улыбается.

Я еле встаю в десять, зашиваю свою юбку, складываю костюм единорожки в пакет, чтобы отнести Василине Дмитриевне, которая дала мне поносить его взамен порванной юбки.

На самом деле было забавно. Мне в этом костюме пришлось ходить по отделам, и сообщать суровым мужикам, что завтра у них собрание с боссом.

А чтобы они немного смягчились к новой помощнице босса и ее внешнему виду, я должна была соврать, что костюм надела в честь своего дня рождения. Сработало. Некоторых даже удалось рассмешить.

В итоге, когда вечером девочки устроили мне приветственное чаепитие, пришли эти работяги и присоединились. Было бы весело, если бы не было по итогу так грустно.

Босс все испортил. Стал метать свои молнии Зевса даже не разобравшись.

Я рада, что больше не придется наблюдать его надменную рожу. И мучиться от странных волнений внизу живота. Лучше устроюсь в фирму попроще.

Туда, где я буду работать, а не думать о том, как связать босса и обмазать его идеальное тело сливками. Вот еще.

Как только юбка была починена, я быстренько оделась и, покормив вечно недовольного кота, стала собираться. Ботинки. Сумка. Все есть. Пора.

Но стоит моей руке коснуться двери, как я торможу. Там голоса. И если голос управляющей этой коммунальной квартиры я бы никогда не испугалась, то голос сводного брата Эдика Кислякова вызывает холодную дрожь.

– Значит, говорите, здесь она живет?

– Да, дома вроде была, но могла и уйти ночью. Хрен знает, где таскает эту шлюху.

В дверь стучат. А я медленно опускаюсь на колени и закрываю рот ладонью, чтобы не кричать. Если он найдет меня здесь… Если начнет ломать двери…

– Полина! Полина, детка, ты здесь? Давай поговорим. Мы с папой очень по тебе соскучились.

Дверь ручки начала дергаться. Раз. Другой и я уже закрываю глаза.

– Полина, сука, если ты прячешься, то бесполезно, я уже знаю, как тебя найти.

– Эй, вы дверь-то не ломайте. Придется платить за возмещение ущерба.

– Заткнись, старая сука. Полина, я знаю, что ты там. Открой дверь! По-хорошему прошу.

– Да как ты со мной разговариваешь, гандон малолетний. Вот я сейчас своего Васютку позову, он тебя как козявку раздавит! А ну вон пошел!

За дверью почти драка, маты, крики, а я сижу, чуть покачиваясь. Маркиз приходит и забирается ко мне на колени, а я утыкаюсь в рыжую шерсть. Дышу часто.

Как они меня нашли? Майя не могла сказать. Или могла?

Я не знаю, сколько я так просидела. Потом встала, продолжая прижимать к себе кота, и осмотрелась. Оставаться здесь нельзя. Хозяйка уйдет, он точно дверь взломает. Сейчас еще есть шанс остаться живой и невредимой.

Я быстро беру переноску, сую туда орущего кота, рюкзак, ноут. А единорожку надеваю. Он меня не узнает, и я смогу сбежать.

Выбираюсь из своей комнаты, смотрю по сторонам и бегу к лестнице. Здесь есть лифт, и скорее всего Эдик спустится в нем, больно ленивый своими ногами ходить.

Бегу через две ступени на первый этаж, толкаю двери и чуть не врезаюсь в поджидающего меня сводного брата. Он смотрит то на дверь лифта, то в телефон. Трубку к уху прикладывает.

– Да не знаю я. Она точно здесь должна быть. Нет, я не мог ночью. Я только приехал. Мне тоже, знаешь ли, нельзя светиться, мой папаня в розыске. Не надо на меня орать! Найду я ее. Она заберет заявление. Можешь не сомневаться.

Я опускаю голову как можно ниже, натягиваю капюшон и, прижимая к себе вещи, тороплюсь на выход. Пробираюсь мимо него, на улицу, чувствуя волнующий запах свободы. Мне нужно бежать, бежать, бежать. Я бы и в другой город уехала, если бы не мама.

И тут как выстрел.

– Полина? Полина, а ну стой.

Давай, давай, жирдяй, побегай за мной. Я бегу. Капюшон уже спадает, но я не разбираю дороги. Вон остановка. Надо только успеть.

– Полина! Полина, вернись! Мы просто поговорим!

Я почти успеваю на автобус, двери которого закрываются, но вдруг что-то жесткое дергает меня за секунду. Я начинаю биться в чужих руках, и вдруг чувствую запах. Знакомый. Сильный. Мужской. От него голова кругом и страх исчезает. Я тут же поднимаю голову и вижу привычное суровое выражение лица Корзуна.

Но нас уже догоняет Эдик.

– Вы на машине? – ищу ее глазами и рвусь туда. Буквально толкаю бывшего охреневшего босса на заднее сидение, кидаю в него сумки, кота, прыгаю и кричу водителю. – Гони, гони, гони!

Смотрю назад, на Эдика, который почти осел, задыхаясь. Как бы не умер от сердечного приступа.

Чувствую на себе взгляд Корзуна, в руках которого переноска. Поворачиваю голову и забираю орущего Маркиза.

– Приехали извиниться?

– Вот еще. Кто это был? Почему ты от него бежала?

– Не ваше дело, – называю адрес водителю, плотнее прижимая сумки, словно их кто-то может отобрать. – Отвезите меня туда. Побыстрее.

– Ты не дерзка с моим водителем?

– Пожалуйста, – добавляю я. – Побыстрее.

Водитель, конечно, ждет команды босса, и тот ему кивает. Мы едем молча, только Корзун иногда поглядывает на меня, на вещи, которые складывает возле себя, чуть приближаясь ко мне при этом.

– Ты теперь и спать будешь в этом костюме? – смотрит он на мои коленки.

– Не ваше дело.

– Ты едешь в моей машине, спешу напомнить.

– Остановите! – кричу я. У меня и так проблем хватает. Он мне новых подкидывает. Придурок.

Машина резко тормозит, и я хочу выйти, но дверь заблокированы.

– Дальше едем.

– Я не буду с вами разговаривать.

– Я понял, – утыкается он в свой планшет, а я нетерпеливо еложу. Когда мы уже доедем. Не могу с ним рядом. Хочется, как маленькой девочке пожаловаться на свои проблемы, попросить их решить, но я-то знаю, что спасение утопающих дело рук только самих утопающих.

Не знаю, зачем он приехал, но точно не чтобы решать проблемы, в которые я сама и ввязалась.

Наконец мы добрались до ресторана.

– Спасибо, дверь откройте.

– Ты же ушла из этого ресторана? Решила вернуться?

– Не возьмут, но деньги отдать должны. Откройте эту чертову дверь! – кричу я, дергая ручку, и она поддается. Тороплюсь выйти из машины. Забираю вещи. Наверняка сюда скоро заявится и Эдик.

– Полина, – зовет меня Корзун, и я оборачиваюсь. Он облокачивается на крышу дорогой машины и сам выглядит как эта машина. Идеальный. А я как с сеновала упала.

Но меня больше интересует конверт в его руке.

– Я забрал твои деньги еще тогда.

– Что? – челюсть падает до пола. – Зачем? Какое вы имели право?! Почему не отдали до сих пор!? Ну что вы стоите и смотрите, словно под барбитуратом! Корзун!

– Садись в машину, и я все расскажу.

– И извинитесь.

– Нет, – резкое движение отрицания головой, и он садится в машину, опуская рядом с собой конверт.

Пофиг на ответы. Мне просто нужны деньги. А обматерить этого придурка я могу и на расстоянии. Лезу в машину, хочу схватить конверт, чувствуя тяжесть небольшой пачки, как вдруг грубые пальцы смыкаются на моем запястье, обжигая. Заставляя шумно выдохнуть. Сколько же в нем скрытой силы?

– Ну что еще? Мои деньги вы украли, но моя девственность останется при мне.

– Ты можешь вернуться на работу.