Любовь Попова
Невинность на спор

Эта могла бы быть обыкновенная история о дурнушке, которая превратится в красавицу. Могла бы… но все намного сложнее…

* * *

Глава 1

Марк Синицын

– Ты опять на нее пялишься, – слышу голос Черепа и резко перевожу взгляд. Что он еще придумал?

– На кого?

– На толстуху свою. Уже минуту.

– Тебе показалось, на хрен она мне сдалась?

– Это ты мне скажи? – наклоняется он над партой и уже сам смотрит в сторону Малышевой. – Что в ней такого, что ты уже пару дней игнорируешь Василенко?

Я быстро посмотрел на соблазнительный предмет разговора и опустил взгляд в конспект.

Вернее, пустой лист бумаги, потому что писать я не собирался.

А потом снова… Черт.

И почему солнце именно на ней внимание останавливает, делая обычные ничем не примечательные волосы, как в рекламе шампуня, а кожу сливочной.

И пальцы покалывать начинает, потому что знаю, насколько она гладкая и совершенная…

Да, блин… Бесит просто. Малышева Даша. Игнорировать меня значит решила. Ни истерики, ни слез, даже не обозвала никак.

Еще недавно плыла, улыбалась, глазки строила. А теперь делает вид, что я пустое место.

Но я-то знаю, что именно меня она выбрала для лишения девственности. И даже купила, как я просил чулки.

Ждала после занятий. Только вот не знала, что это была игра.

На спор развести ее на появление в универе в чулках. Ради большой любви ко мне. Парни не верили. Я доказал.

Я даже не планировал ее трахать.

В тот момент точно нет, мне было ржачно наблюдать, как быстро она ведется на нежные словечки и поцелуи в щеку.

А сейчас я был бы не прочь взять ее за густую гриву темных волосы, нагнуть и засадить в пухлый зад, чтобы хоть на миг изменила ледяное выражение лица. Закричала тихим хрипом мое имя.

То же мне… Снежная королева.

– Жаль, только что тебе больше не светит сорвать ее целку, – снова слышу, как растягивает на московский манер звуки Череп. Его так прозвали весьма за банальную татуировку на затылке. Ну и еще потому что в бою без правил он любит разбивать оппоненту голову. Я, обычно ломаю ребра.

– Что за нах…? – смотрю на него с усмешкой. – Мне стоит только захотеть, и она сама будет ползать на коленях, чтобы взять в рот, – говорю уверено, твердо, совершенно убежденный в своих словах.

А картинка, на рисовавшаяся при этом заставила член в штанах настойчиво дернуться.

А все потому что у Малышевой пухлое все. Жопа, сиськи, губы. И даже волосы, как тяжелый мокрый шелк. Бл*ть…

Член уже точно встал.

– Тебе остается только глазеть и мечтать, как ты будешь трахать ее сисяндры. Она никогда тебя к себе не подпустит. После того как ты выставил ее на посмешище у всей группы, так точно.

Подумаешь, шутка. Ну показал всем, какие она купила для меня чулки с бантиками сзади.

Зато в кармане лежал последней модели айфон. Мне и сестра могла такой подарить, но я никогда не приму подачек. Не от нее, не от ее мужа, самого знаменитого хирурга в стране.

– Она обижена, – достаю зубочистку и кладу на язык. – Но через пару недель… Стоит мне только захотеть, снова будет умолять о свидании.

Только уже с членом.

– Сто пудов?

– Хочешь опять поспорить? – понял я и увидел, как в черных глазах черепа зажглись огоньки азарта.

Этот придурок, кажется готов просрать свое наследство, только чтобы на что-то с кем-то поспорить.

– А давай. Ты давно на мою мазду дрочишь.

– Не, – кривлю губы, и снова бросаю взгляд на Дашку. Показалось, или она все-таки обожгла меня вниманием из-под занавеса темных с вкраплением каштана волос? – Если я ее трахну, хочу что-то посерьезнее.

– Например? – с интересом поворачивается ко мне Череп и мельком строчит одной из своих девок.

– Бой хочу. С Русланом.

– Да ты с ума сошел? – шипит он, и даже телефон убирает в карман красного джемпера. – Ты меньше его на добрых пятьдесят килограмм.

– Сорок шесть. Соглашайся. Такой бой точно не пропустят. Представляешь сколько бабла твой батя сделает?

Череп осматривает меня, уделяет немало времени рукам с не зажитыми еще синяками, которые от напряжения покрылись венами и потом только в глаза. Оценил? – Лады. А если проиграешь, то… – его брови сводятся, выдавая напряженную работу мысли.

– Будешь до конца года драться бесплатно.

Не проиграю.

– По рукам, – бьемся кулаками, после чего слышу смешок.

– Как доказывать будешь? Я на пиздешь не поведусь.

– Видео. Ты же любишь порно…

Да, и чем жестче, тем лучше. А еще лучше, чтобы баба при этом пару разрывов и синяков получила.

– Идет, – говорит он и тут звучит звонок на перемену между парами.

Я тут же утыкаюсь в смартфон, чтобы проверить результаты последнего боя без правил. Чет, как-то тошно. Может не стоило соглашаться? И чего меня за член черт дернул?

– Ну и что ты ждешь?

– Прямо сейчас? – спрашиваю, а у самого мороз по коже.

Потому что смотреть в глаза на круглом личике Даши крайне опасно. Сжечь может. Блядской романтикой, что пляшет бесятами на дне. – Давай завтра.

– Сейчас, – толкает меня вперед этот придурок, и я встаю.

Надо просто это сделать. Подойти… И… Чувствую нарваться на пожизненный бан. Или удар по яйцам.

Она конечно с виду божий одуванчик, но я помню, как она болтала о реслинге. Тогда я подумал, что цену набивает. Но… кто знает.

– Быстрее кончишь, быстрее пойдешь на бой с Русланом, – хихикнул этот урод за спиной. А мне ржать не хочется. Этот бой еще огромный шаг к безбедному будущему. Меня заметят, и я поеду в Штаты. Там рынок всегда ждет и молодых, и почти здоровых бойцов. Все лучше, чем сидеть в офисе и заниматься финансовыми отчетами для какого-нибудь толстосума.

Пока Дашка собирается, спускаюсь по лестнице, иду вальяжно. Уверено. Только вот словно по минному полю. Бахнуть может в любой момент.

И я уже трогаю ее круглое плечо, чтобы обратить на себя внимание, как вдруг эта тварь меня по башке сумкой бьет и сбегает, тряся своей огромной задницей.

Уже не знаю, что было в этой сумке, но вдарила она прилично. Хотя если сравнивать с борьбой на ринге, то это скорее эротическая ласка.

– Малышева! – стоило мне позвать и потереть ушибленное место, как аудитория взорвалась смехом и улюлюканьем. И мне ничего не оставалось, как сжать челюсть и сдерживать рвущееся наружу рычание.

«Я что, на клоуна похож?» – сжимаю руки в кулаки, словно разминая перед боем и в открытую дверь смотрю. Сука. Нашла, где мстить…

При желании, догнать и дать леща, раз плюнуть. Далеко не убежит, дыхалки, не хватит.

– Ну что я говорил? Не даст она тебе, – Череп уже рядом и глумится громче всех. Урод.

– Эта сука еще в ногах будет валяться. Я тебе отвечаю, – закидываю пустую сумку на плечо и шагаю в сторону выхода.

Глава 2

За Малышевой.

Нет ничего проще – найти, нагнуть и трахнуть. Она потом еще и благодарить будет. Просить добавки. Я может быть и дам, если сосать глубоко научиться.

Догоняю ее у самого выхода. Не смотрю по постоянные потоки студентов и студенток, что одаривают меня своим вниманием. На фоне их охоты на меня, охота на Малышеву выглядит даже интересно. Многие не понимают, что вешаться на шею, не лучший способ завоевания моего члена.

Пара шагов и хватаю Малышеву за плечо. Кто бы сомневался… Уже знаю, чего ждать. Как же бабы предсказуемы.

Замахивается.

Отбиваю сумку ударом руки, и та, очень своевременно рвётся.

– Дебил! Посмотри, что ты наделал! – отталкивает она меня, орет, а я ржу.

Вот оно – возмездие!

Пришло и настигло.

Нет бы по-человечески поговорить, снова сказать какой я офигенный, самый лучший. А она устроила показательное выступление «Ты мне не нужен»

Да, кто тебе поверит? Кто, тебе, после всего, по-верит!!

Все-таки есть в мире справедливость. Пару мгновений назад глумились надо мной, а теперь народ поглядывает и усмехаются над тем, как Малышева ползает раком и собирает свои шмотки.

Учебники. И куда ей столько? Тетради, айфон последней модели. Ещё бы.

У этой сучки полно денег. Папаша вроде биржевой брокер. Я до недавнего времени тоже в бабле не нуждался. Кто увидит меня на улице даже не скажет, зачем мне собственно бои без правил. Тачка, хата. Только вот не моё это все. Подаренное даже не сестрой, а ее мужем. Это все постоянно будет напоминать мне, что я ничтожество. Всего лишь младший брат знаменитой сестры… Нет… Сам хочу. Сам всего добьюсь без подачек. Не то, что эта…

Принципиальная сука.

И меня реально ведёт.

Злость, что у неё будет в жизни всегда всё, что не пожелает, а мне придется вгрызаться в жизнь, злит так, словно в меня кусок металла всадили. Он плавится от температуры тела. А еще бесит не проходящий стояк, когда она жопой своей пухлой крутит. Она там вещи собирает или в собачку решила сыграть?

Задолбала, реально.

Один из учебников оказывается возле моей ноги и Малышева тянется за ним.

А меня трясет от того, как охеренно её тонкая талия перетекает в широкие бедра. Можно ладонями обхватить, стоять сзади и насаживать. Насаживать. Трахать до потери пульса.

Тварь… Нахрен она вообще ко мне тогда подошла? Зачем привлекла внимание к тому, что целка?

Ставлю нос ботинка на край учебника и не даю его взять.

Она замирает и поднимает взгляд.

А меня ток прошибает. Потому что нельзя иметь такое лицо и такую жопу. Это преступление. Потому что прямо сейчас она должна раскрыть свой пухлый рот и член мой в горло взять. По самые яйца. И сосать так смачно, причмокивая.

– Зачем ты это делаешь? Что еще тебе от меня нужно?! Ты недостаточно повеселился? Тебе мало моих унижений? – кричит она, а у меня в ушах гул от потоков крови, что прямиком из паха поднимаются.

Что она спросила? А, Зачем?

Хрен его знает. Просто бесишь, ты меня.

– Может я помочь тебе хотел, – сажусь перед ней, заодно стояк скрываю, что уже пульсацией крови в мозгу отдается.

Глава 3

Беру книгу, но она мне не отдает. Начинает тянуть на себя. Взглядом огромных глаз прожигает. Губы влажные свои поджимает.

– Что за чушь ты несешь?! – вырывает она книгу, резко поднимается. Я за ней. Чтобы сразу поняла, кто должен быть выше. Кто здесь главный. – Зачем тебе мне помогать?!

– Может быть мне стыдно, и я вину загладить хотел? А ты меня по башке… – поднимаю я брови, и вижу, как пухлые губы изгибаются в злой усмешке.

Она делает шаг ко мне. Так близко, что её дыхание касается моей груди. А запах вишни в ноздри бьет. Мелкая. Точно, что Малышева. Пухлый малыш. Синица?… Сука.

– Ты и стыд, Синицын, понятия настолько разные, как экономика и балет. Ты унизил меня, посмеялся над моими чувствами. Теперь единственное место, где я хочу тебя встретить, это кладбище.

Не хило, она так обиделась. Просто ведь шутка. Боюсь представить её реакцию, когда я её трахну и видео Черепу солью.

Киллера наймет?

Ей уже подает сумку какой-то задрот с факультета программирования, но как только я перевожу на него взгляд, он исчезает. Испаряется. Буквально. А пухлая птичка меня продолжает льдом глаз колоть, а потом раз и уходит, встряхнув густой, растрепанной гривой.

А я вслед.

За мной должно быть последнее слово.

– Не вини меня…. Ты сама повелась на прогулку, улыбку и сорванный в парке лютик. Как девчонка…

– Не льсти себе, Синицын, – смотрит она через плечо, а я только и могу видеть, как от слез, её губы стали влажными и яркими как будто я так хорошо уже подолбил их членом.

– Я просто как дура, давным, давно тебя люблю.

* * *

Глава 4

Даша Малышева

Вот же дура! Дура! Дура!

Зачем, ну зачем я это ему сказала?

Зачем тогда послушала Васю, и привлекла, его внимание? Сидела бы спокойно в своей коробушечке, как лягушка и не высовывалась.

«Нет, – сказала тогда Вася, – за свою любовь надо бороться.»

Только, за что бороться, если нет любви. И не будет.

А Синицын, Марк… так и будет смотреть на меня, как на досадную неприятность.

Пухлую к тому же.

* * *

У меня не было ни единого шанса устоять. Стоило только увидеть этот волчий взгляд, дьявольскую усмешку и тело, способное заставить согрешить и монашку.

А я не монашка, понимаете?

Это всё мой лучший друг. Пашка. В тот день он потащил меня на подпольные бои без правил. Начало учебного года. Мы только познакомились. Он сказал, что он гей, а я сказала, что всегда любила реслинг. Наверное, потому что это был единственный способ побыть рядом с вечно работающим отцом.

Так что звезды сошлись на небе, а мы с Пашей в любви к потным, мускулистым мужикам.

Поначалу рёв толпы меня, действительно, оглушил. Ведь одно дело по телевизору. А тут вживую. Впитывая в себя мощную энергетику толпы. Заряжаясь ей. Беспечно крича и аплодируя.

И вот уже я сама, вместе со всеми болела за парня, который жёсткими, чёткими движениями разбивал лицо своего оппонента.

И все бы ничего.

Парень и парень. И наверное, это ненормально. Ну почему, наверное? Совершенно ненормально то, что я в тот момент ощутила. Испытала. Почувствовала. Как стрелой в самую суть.

По телу разлилась тяжесть, словно кто-то накинул на плечи доспехи, а в голове наоборот стало пусто. И только, громким рыком, ярким пятном, лицо бойца.

Красивое, даже учитывая ссадины и вспухшие синяки. Сосредоточенное. Но самое главное, он ловил кайф.

А я словила его кайф. Впитала в себя и поняла, что… возбудилась. Между ног стало ныть и я даже положила ногу на ногу, словно кто-то мог заметить мое намокшее под джинсами белье.

Не то что бы я раньше не чувствовала давление внизу живота. Я вполне нормальная. Просто, чтобы вот так сильно, да еще и наблюдая за насилием, впервые.

– Это Марк Синицын. Он тоже на экономическом! – проорал мне в ухо Паша, но меня мало волновало, как его зовут.

Невероятно сексапильный. Брутальный до дрожи в коленях. Настоящий десерт. Который хотелось не только видеть, но и потрогать. Даже лизнуть его, словно выдубленную кожу.

Боже…

Это безумие… Думать о парне, как о десерте. Но впервые, я поняла, что готова отказаться от маффина, ради возможности раскусить начинку этого самца. Чтобы вы понимали, маффины я очень люблю. И себя в них не ограничиваю.

И я больше не аплодировала вместе со всеми, я стояла и смотрела. Смотрела. Смотрела. Заражалась болезнью, имя которой Марк. Симптомы были очень явные.

Учащённое сердцебиение, мурашки по коже, боль в груди. На сердце кто-то клеймо ставит. Впечатывает четыре буквы, принося страдания заранее, предупреждая. И толкает меня в пропасть. Откуда выход только один.

На тот свет.

И я стояла уже на самом краю. Задыхалась, словно от сильнейших потоков воздуха. И сама же шагнула во тьму, когда Марк одержал сокрушительную победу.

Он сопроводил её рёвом, а я поддержала его судорожным вздохом облегчения. И страха, что влюбилась. Особенно, когда он повернул свое лицо. И ухмыльнулся, слизывая с губ кровь.

И еще я никогда не видела на лице мужчины такой смеси секса, ярости и кайфа от победы. От оглушительных аплодисментов. От внимания, что ему все оказывали.

И я уже тогда понимала, что с таким парнем мне ничего не светит. Что я никогда не буду той, кто обнимет его после боя, получит смачный поцелуй в губы и звучный шлепок по заднице.

И как бы мне не было больно и омерзительно на это смотреть, я до дрожи захотела оказаться на месте этой крашеной девки.

* * *

Паша нашел себе компанию, а я поплелась в общагу.

Даже разница в температуре между душным подвалом и улицей не сбила моей одержимой мысли. Не смогла сместить с глаз пелены, где хозяйничал образ мускулистого студента.

А желание увидеть его снова. Как угодно где угодно, буквально въелось в мозг. Я осознавала, что эти запретные чувства к почти богу, губительные эмоции могут принести мне немало неприятностей.

И по этой причине, имея в голове остатки серого вещества, будучи сознательной и прагматичной я старалась избавиться от этих чувств.

Сначала попыталась влюбиться в другого. Кого угодно.

Бесполезно.

Стоило на следующий день в универе только услышать с хрипотцой голос, словно Марк его вечно срывал и гортанный смех, как я возвращалась в клетку из собственных чувств.

Немного помогало его свинское поведение. Но он никого не унижал. Тем более было явно видно, что это все маска, которую он сдирает только на ринге. И для моей задачи было очень вредно смотреть на его очередной бой раз в месяц, но я ничего не могла с собой поделать.

Жила тридцать дней с одной дикой мыслью. Увидеть его снова, настоящего. Потного. С окровавленными руками и безумным взглядом. Он был зверем, и я хотела его себе.

Глава 5

Это нужно было прекращать. Я билась с этими чувствами как могла. Сначала вообще сама себе удивлялась. Что в нем особенного?! Ничего!

Он просто парень!

Но это не помогало… Мысли, картинки, фантазии. Всё это душило. Отравляло жизнь.

Не давало нормально учится, общаться с сокурсниками и соседями по общаге.

Не давало даже спать. Сны. В них был он. И я пыталась с ним драться, представляете?!

Пыталась побороть, как чувства, захлестнувшие меня. Но это было словно нападение моськи на слона. Не то чтобы, я такая маленькая. Просто незаметная. Для него, так точно.

Это конечно тоже бесило. Я тут по нему с ума схожу, душа рвется в клочья, а он меня даже не замечает. Пустое место, что-то наподобие мебели. Даже если натолкнется случайно. Не заметит.

В какой-то момент я даже решилась на перевод в другой вуз. Пришла к отцу в офис села в кресло и привлекла внимание:

– Давай, я пойду в другое место учиться.

Он оторвался от своей биржи, на которой и сделал нашу семью богатой. Поднял густые темные брови, которые к своему сожалению я унаследовала от него. Как собственно и комплекцию. Он был весьма крупным мужчиной, и я пошла в него. Хотя ростом и внешностью в маму. И это конечно слабое оправдание моей прожорливости, но хоть такое.

– Ты сама выбрала МГУ, потому что он лучший вуз в стране. Потому что образование там самое качественное, а преподаватели, по твоим словам, не берут взяток.

– Оно все так, но…

– И теперь хочешь перевестись, потому что?

Влюбилась. Действительно, глупее причины для перевода быть не может. И я даже рассмеялась сквозь слезы, которые душили.

Господи, ну и дура. Распрощаться с мечтой, работой, ради какого-то бойца без правил, который даже свою машину починить не может. Который свой язык каждой второй в рот сует. Который меня даже не замечает.

Глупость несусветная.

– Я передумала, – улыбнулась я и пошла к двери. Наверное, отец потом спросит меня о произошедшем. Нормальный бы так и сделал, но не Эдуард Малышев. Его не слишком заботили проблемы единственной дочери. Главное, чтобы была сыта, одета, и разумеется образована.

– Даша, – вдруг окликнул он меня и спросил: – Так и будешь жить в общежитии? Мать скучает по тебе.

– Мать скучает только возможности тренировать на мне свою язвительность и остроумие.

– У тебя есть своя квартира. Зачем тебе тесниться…

– Она далеко от универа, к тому же мне комфортно. У меня появились друзья. Впервые в жизни, потому что в школе просто не сложилось.

Отец принял мою точку зрения, а я наконец приняла свои чувства. Смирилась. Прошла все пять стадий принятия неизбежного.

Научилась с ними и жить, и даже не реагировать на возбуждение, которое при приближении Марка било меня в грудь. Заставляло прикрыть глаза, сжать бёдра, между которыми начинался пожар и просто глубоко дышать. Пережидать бурю.

Я смирилась со своим чувствами, перестала обижаться, злиться, что Марк меня не замечает. Да и с чего бы. Научилась не слушать лепета подружки Ники о том, с кем зажигал Марк.

Самое главное я перестала бороться даже во сне. Приняла удар, которым он поставил окончательную точку. Отрезал у остальных парней шанс даже на малейшую симпатию с моей стороны. Как будто были желающие, ага.

И единственное, что я себе позволяла, это источать любовь во время его боев, реветь пока другие аплодируют, мечтать поцеловать его во время победы и прижать к своей груди в случае поражения.

Медленно умирала, понимая, что он никогда не будет моим. Делать вид в универе, что его и вовсе не существует. Просто жить, осознавая, что сердце навсегда принадлежит только одному человеку.

И все бы так и оставалось. Месяц за месяцем. Уже третий год. Бог и его ярая, тайная поклонница, если бы не Вася.

Еще одна подружка, будучи страстно влюбленной, желающая помочь всем и вся.

В тот день она успокаивала меня после ссоры с Никой, другой соседкой. Та переспала с Марком, прекрасно зная о моей любви. И когда Ника уехала на групповушку, Василиса заговорила:

– Он кобелина, твой Марк, – оставалось только кивнуть. Я с этим смирилась. – Значит общается только со шлюшками вроде нашей Ники.

– Ну и, – нетерпеливо спросил Паша, сидя рядом со мной. – Хочешь и Даше предложить стать такой же?

– Нет, – покачала головой Вася и наклонилась к нам, словно решила поведать тайну. – Тебе, Даша, нужно предложить ему свою девственность.

И, знай тогда, чем все это закончится, никогда бы с ней не согласилась.