Любовь Шифнер
Избранное. Рассказы, очерки, повести и стихотворения
Шапка
«Если хочешь распугать женихов, иди на танцы с Ольгой», – шутили девчонки. Всегда аккуратно причёсанная, в дорогих нарядах, девушка вызывала уважение лишь у людей пожилого возраста. Редко на губах Оли промелькнёт подобие улыбки в ответ на восторженный отзыв о её новом наряде. Обычно насупленная, с тяжёлой поступью направлялась Ольга домой после работы, хронический артрит не способствовал лёгкой походке. Мать и отец чувствовали вину перед единственной дочерью за её болезнь и всячески старались ей угодить. Никаких забот по дому девушка не знала, с огородом тоже управлялись пожилые родители. Иногда пройдётся дочь вдоль кустов малины, нарвёт горсть ароматных ягод, положит их в рот, а мать уже кричит:
– Оленька, не напрягайся! Я нарву тебе ягодок.
К тридцати годам все её подружки сумели замуж выскочить, детей нарожать, некоторые и развестись, а Оля ещё ни с одним парнем не дружила. Одна радость у неё была – работа, там она чувствовала себя большим человеком, как-никак контролёр качества продукции. Рабочие её побаивались, начальство уважало. Иной раз приходилось Ольге идти на компромисс и принимать бракованную продукцию, но без этого тоже нельзя обойтись. Нужно было решать общие производственные задачи и получать премию. Быстро доросла Ольга до мастера контрольной службы. Ей пригодился техникум, который она окончила после школы, иначе работала бы рядовым контролёром до пенсии, как её бывшая наставница Мария Степановна.
Эта простая добродушная женщина относилась к Ольге как к дочери, делилась с ней горестями и радостями, охотно рассказывала о своём тридцатилетнем сыне Толике, который всё ещё оставался в холостяках. По её словам, он был видным парнем, с престижной профессией зубного врача, а женщину, которая понравилась бы ей до сих пор не встретил.
– То разведённая попадётся с ребёнком, либо такая раскрепощённая, что сразу оставит его ночевать, – сокрушалась Мария Степановна.
– Надо быть терпеливой, – советовала Ольга. – Видимо, не встретил ещё Ваш Толик свою половину.
– Вот бы ему с такой хорошей девушкой познакомиться, как ты, – подытожила Мария Степановна. – Между прочим, у меня в следующее воскресенье день рождения, так что приглашаю и никаких возражений не принимаю.
– Да что Вы, Мария Степановна, какие возражения? С радостью принимаю приглашение.
Ольга робко нажала на кнопку звонка, дверь открыл молодой мужчина крепкого телосложения.
– Я к Марии Степановне.
– Вы, наверное, строгая начальница моей матушки? – улыбнулся парень.
– Не такая она строгая, – подошла на выручку девушке именинница.
Ольга протянула женщине букет георгин, поздравила.
– Какие великолепные цветы. Наверное, из собственного сада?
– Да, в этом году это уже последние.
Компания собралась из пожилых родственников. Мать усадила Толика рядом с Ольгой, попросила сына поухаживать за дорогой гостьей.
Парень охотно взял на себя роль тамады: наполнял бокалы шампанским, балагурил. Его остроумные шутки прерывались дружным хохотом гостей.
– Дай людям закусить, балаболка, – шутливо обратилась мать к Толику.
Незаметно праздничный вечер подошёл к концу, гости начали расходиться. Ольга предложила хозяйке помочь убрать посуду со стола, растроганная женщина с благодарностью отказалась и попросила сына проводить девушку до дома.
На улице было зябко, мелкий дождь заметно усилился. Толик раскрыл зонт, предусмотрительно взятый из дома, протянул его Ольге.
– Как же Вы? – спросила девушка.
– Ничего, не размокну. Но если не возражаете, суну свою голову к Вам под зонтик.
Ольга возражать не стала, робко взяв Толика под руку, протянула ему зонт. Идти пришлось по грязной грунтовой дороге, иной раз перепрыгивать через лужи. «Ну, и занесло меня», – подумал Толик.
– Вот мы и пришли, – девушка остановилась возле большого деревянного дома с высоким глухим забором.
– Ваш дом как бункер, – заметил Толик. – Непросто в него попасть.
– Со мной несложно. Если есть желание, заходите, заодно согреетесь.
Толик согласился, ему было интересно посмотреть, как живёт эта неразговорчивая девица, о которой все уши прожужжала ему мамаша.
Приоткрыв калитку, Ольга предупредила:
– Вы подождите, надо собаку привязать, а то она у нас чужих не любит.
– Кто же чужих любит? – засмеялся Толик, но остался на улице.
Судя по грозному рычанию, за домом находилась огромная псина. Толик быстро заскочил на крыльцо, вошёл в просторную веранду. Входная дверь приоткрылась.
– Ты, дочка, не одна? – выглянул в проёме мужчина.
– Это сын Марии Степановны. Доставил меня домой в целости и сохранности, – горделиво сообщила девушка.
Родители с радушием встретили гостя. Мать достала из серванта красивые чашки и поспешила на кухню.
– Подожди, мать, с чаем. Надо за знакомство что-нибудь покрепче выпить, – предложил отец и тут же извлёк из бара непочатую бутылку болгарского коньяка «Плиска».
Женщины пить не стали, а мужчины, опрокинув по рюмке крепкого напитка, закусили лимоном. Толик засиживаться не стал, поблагодарив хозяев, начал собираться.
– А как же чай? – забеспокоилась хозяйка.
– Спасибо, в другой раз.
– Ты, Толик, заходи к нам, – сказал на прощанье повеселевший отец, – Мы с тобой в шахматишки сыграем.
– Непременно зайду, – пообещал парень.
С тех пор Толик стал желанным гостем в доме Ольги, но заходил редко. В основном мужчины беседовали о политике. Отец Ольги доказывал верность курса коммунистической партии, членом которой является многие годы, Толик был сторонником демократических перемен. Спор обычно прекращала хозяйка, приглашая всех к столу.
Кончилась дождливая осень, всё вокруг покрылось пушистым снегом. На День Советской Армии, 23 февраля, Толик получил от родителей Ольги неожиданный подарок. Это была дорогая пыжиковая шапка.
– Я не могу принять такой ценный подарок, – растерялся парень.
– Тогда нас обидишь, – настаивала Ольга.
Долго не мог уснуть в ту ночь Толик, его одолевали тяжёлые мысли. «Я становлюсь зависимым от этой семейки», – беспокоился он. Мать заметила озабоченность сына, попыталась развеять его сомнения:
– Что тебе ещё, сынок, нужно? Женись! Девка хорошая, скромная, и родители у неё обеспеченные. Будешь, как сыр в масле кататься.
Свадьбу сыграли в начале лета, и Толик переселился к новой родне. Ему понравилось жить в частном доме, возиться в огороде. Тёща с тестем не могли нарадоваться на трудолюбивого зятя. Заодно он показал им своё профессиональное мастерство, обновил коронки на зубах, чем они очень гордились.
Ольга по-прежнему была немногословной, даже в минуты близости оставалась сдержанной. Толик, имеющий богатый опыт общения с женщинами, был озадачен, но работа и заботы отвлекали от мрачных мыслей. Новость о предстоящем отцовстве окрылила мятущуюся душу, вселила надежду на перемены к лучшему. Через два года Анатолий стал счастливым отцом сына и дочери, но в Ольге страстная женщина так и не проснулась.
Незаметно пролетели годы, наступила пора отправлять старшего сынишку в школу. К тому времени двухкомнатную квартиру матери Анатолий расширил, заблаговременно прописав в неё жену и детей, получил трёхкомнатную. Новое жильё всех устраивало: школа рядом, до магазинов близко. Мария Степановна радовалась и всем говорила: «Не одна на старости буду куковать». Она мечтала остаться на пенсии и присматривать за внуками, но сноха воспротивилась.
– Вам придётся, Мария Степановна, ещё поработать, – заявила она. – С детьми ничего не случится, Андрюша днём в школе, Иринка в детском саду. Нам надо ещё новую мебель купить в квартиру.
– Зачем тратиться? Мебель у нас хорошая. Сервант и шифоньер я купила перед женитьбой Толика.
– Мария Степановна, что Вы такое говорите? Кто в наше время серванты имеет? Нам непременно нужна импортная стенка.
– Что ж, вам виднее. Пока есть здоровье, поработаю, – согласилась свекровь.
Вскоре Мария Степановна обнаружила, что все домашние заботы Ольга возложила на неё, Толик тоже без домашней работы не оставался. Обвешанный сумками и пакетами возвращался домой отец семейства. В социалистическую эпоху пустых прилавков, профессия зубного врача способствовала налаживанию тесных связей в мире торговли.
Всё чаще мать жаловалась Толику на усталость, намекала на пассивность Ольги в домашних делах. Сын отмалчивался, но когда у матери подскочило давление, он решился поговорить с женой.
– Так я и знала, что мать напевает тебе. То-то, я думаю, ты стал последнее время таким недовольным, – возмутилась супруга. – Моя мама никогда меня ни в чём не упрекала, делала всё сама. А я здесь не бездельничаю. Кто проверяет и готовит уроки вместе с сыном? Кто собирает Иришку в садик, а вечером гуляет с ней?
– Оля, всё это хорошо, но надо ещё обеды готовить, бельё стирать и квартиру прибрать.
– Детское бельё я иногда стираю, – возразила жена. – А пододеяльники и простыни не так трудно твоей матери в стиральную машину загрузить.
Толик прекратил бесполезный разговор, а Ольга обиделась на Марию Степановну, отвечая на её обращения односложными словами «да» или «нет».
Толик пытался наладить отношения близких ему людей и оказался «между двух огней». Он видел, как страдает мать, как вызывающе ведёт себя жена. Не раз он пытался объяснить Ольге, чтобы она помягче относилась к его матери. Результат оказался драматичным.
– Не ожидала я от Вас, Мария Степановна, что будете свекровью-разлучницей! – заявила Ольга.
– Кто же Вас разлучает? – возмутилась свекровь. – Да если бы не я, мой сын никогда на тебе не женился, и сидела бы ты до сих пор, Оля, в старых девах.
– Вот Вы до чего дошли? Начали меня оскорблять. Так знайте, больше моя нога не переступит порог этого дома. А ты, Толик, – грозно обратилась она к мужу. – Если хочешь, можешь остаться со своей грубиянкой-матерью, но учти: ни меня, ни детей ты больше не увидишь!
Никакие уговоры не помогли, семья сына вместе с новой мебелью переехала в дом родителей Ольги. Квартира Марии Степановны опустела.
Несмотря на запреты жены, Анатолий украдкой навещал свою мать. Кто-то из знакомых рассказал Ольге о визитах мужа.
На следующий день в его кабинет зашла работница регистратуры.
– Анатолий Михайлович, Вас к телефону – сообщила она.
– Кто меня спрашивает?
– Какая-то женщина. Сказала, что она мать ваших детей.
Толик ухмыльнулся, подошёл к телефону и услышал:
– Если ты ещё раз зайдёшь после работы к своей матери, то можешь к нам не возвращаться.
Мужчина в ярости бросил трубку.
Мария Степановна корила себя за размолвку с Ольгой, не спала ночами – думала, как исправить ошибку. Вдруг её осенило – сходить домой к снохе и поздравить её с днём рождения. С красивым букетом цветов и большой коробкой конфет появилась женщина в доме сватов. Ольга тут же закрылась в туалете.
– Оленька, поздравляю тебя с днём рождения! – проговорила Мария Степановна возле закрытой двери.
Не получив ответа, женщина жалобно проговорила:
– Оля, ты уж прости меня, что я тебя обидела. Сама не знаю, как я такое сморозила.
Сноха молчала. Не помогли уговоры её родителей. Два часа просидела непреклонная Ольга в добровольном заточении, пока свекровь не покинула дом. Анатолий вышел на улицу вслед за матерью.
– Мама, ну что я могу сделать? Знаю, характер у Ольги противный, я давно бы с ней развёлся, да детей жаль.
– Да, сынок, ты прав. Детям нужен отец. Я как-нибудь и одна проживу. Мне не привыкать.
ЭПИЛОГ
Через год матери Анатолия не стало – она покинула этот мир от инсульта. К пятидесяти годам поседевшая Ольга могла передвигаться только с помощью палочки. Анатолий располнел, взор лучистых глаз потух. Трудно было узнать в нём когда-то беззаботного, весёлого парня.
Если женщина просит
Когда Павел Кораблёв вышел из кабинета главного редактора магаданской газеты, его лицо украшала широкая гордая улыбка. Сотрудники, впрочем, и не заметили бы радости молодого новенького журналиста, если бы не весельчак Лёша, корреспондент спортивного отдела.
– Никак тебе, Паша, предложили творческую командировку на швейную фабрику, где большинство ударных работниц – молодые симпатичные девчата?
– Не угадал, – важно ответил парень. – Полечу в тундру к оленеводам.
– К оленеводам – это хорошо. Да, и оленина вкусная. Только прихвати с собой что-нибудь спиртное, а то народ этот не больно разговорчивый.
Сборы в дорогу были недолгие, но к совету коллеги по перу Паша прислушался и засунул в рюкзак пару бутылок чистого спирта.
Впервые в жизни Паша совершал перелёт не на современном быстрокрылом лайнере, а на маленьком самолёте АН-2.
Аннушку, так называли самолёт местные жители, трясло, как самосвал на грунтовой разбитой после ливневого дождя дороге. Сначала Паша пытался не замечать дискомфорт и с любопытством поглядывал в окно на бесконечные просторы тундры, а к концу полёта уже радовался, что не успел позавтракать. Два часа, проведённые в воздухе, показались Павлу вечностью. Когда он покинул самолёт и, шатаясь, спустился на землю, то увидел группу нарядно разодетых смуглых чукчей. Они радостно улыбались, приветственно махали руками. Павел был тронут благодушным приёмом, и, несмотря на усталость, пытался улыбнуться. Потом он заметил, что местные жители встречают с таким же азартом и интересом всех немногочисленных пассажиров. Самолёт прилетал раз в неделю, а встречать людей с большой земли было любимым занятием местных жителей.
– Ты – корреспондент из Магадана? – обратился к Павлу темноволосый, приземистый мужчина в черной кожаной куртке.
– Да, он самый.
– А я – Коля, личный шофёр председателя нашего сельсовета. Я подброшу тебя до нашей гостиницы, а завтра по утру отвезу к моему начальнику Кузьме Ивановичу.
После нескольких минут езды на стареньком «газике» Павел оказался возле небольшого, покосившегося от времени деревянного строения, из которого тотчас же показалась худощавая пожилая чукчанка. Молча, но с доброй улыбкой она проводила гостя в его комнату. Паша чуть было не споткнулся о ведро с водой, стоявшее на табуретке у входа.
– Это зачем здесь? На случай пожара? – пытался пошутить парень.
Чукчанка, подвинув к ведру железный таз, предложила умыться с дороги.
– А где тут туалет? – застенчиво спросил Павел.
– На улице, сзади гостиницы, – ответила женщина и с той же улыбкой удалилась из комнаты.
Нужное заведение долго искать не пришлось. Это был обычный выгребной туалет типа сортира. Справив нужду, Павел услышал снизу подозрительное рычание – из выгребной ямы на него смотрела пара зелёных сверкающих глаз. Парень, не успев подтянуть брюки, опрометью выскочил наружу. «Вот почему яма пустая», – догадался он, увидев двух здоровых собак, покинувших туалет с противоположной стороны.
Утро было серое, прохладное. Выпив крепкого чая с бутербродами, Павел взбодрился, и в предвкушении великих событий вышел на улицу. Ждать шофёра не пришлось, его машина уже стояла возле крыльца.
– Может, сразу отвезёшь в бригаду оленеводов? – предложил Павел.
– Так не пойдёт, – смущённо заулыбался Коля. – Мой начальник хочет на тебя посмотреть.
Кузьма Иванович оказался на редкость разговорчивым человеком. Он успевал задавать вопросы, выслушивать ответы и тут же рассказывать о жизни посёлка.
– Всё у нас в развитии, – любил повторять он. – Дети чукчей учатся, становятся образованными, получают профессии.
– Кто останется пасти оленей, если все они выучатся? – полюбопытствовал корреспондент.
– Пока хватает желающих и оленей пасти. У многих это уже семейная традиция. Да, кстати, чукчи народ открытый и вежливый. Иногда ведут себя как дети. Обижать их грех, – дополнил Кузьма Иванович своё сообщение.
– Я же не собираюсь их обижать, и наслышан об их простодушии.
– Да, много анекдотов про них ходит, – улыбнулся Кузьма Иванович. – В анекдотах чукчи такие беспомощные. На самом деле всё по-другому. Здесь, в суровой обстановке, выжить, поверь, не так просто. Нужна сила и сообразительность. Кстати владеешь ли ты оружием?
– Конечно. Я же в армии отслужил целых три года, – гордо заявил Павел.
– Это хорошо. И тебе, кстати, пригодится, – подчеркул председатель сельсовета. – По технике безопасности положено при поездке в тундру иметь при себе оружие. Сейчас выдам тебе боевой карабин с оптикой. Пока есть время, пойдём на окраину посёлка, потренируешься.
Через пару часов подъехал вездеход. Сделав последнее напутствие водителю, Кузьма Иванович попрощался и пожелал отъезжающим счастливого пути. До стоянки оленеводов ехать пришлось почти целый день. Павел с интересом рассматривал непривычный пейзаж. Широкие просторы тундры кое-где прерывались редким смешанным лесом, голубые сопки разнообразили скудный ландшафт. Вдалеке показались яранги – временные жилища пастухов-оленеводов. Павел вздохнул с облегчением – далёкое путешествие приблизилось к финалу. Навстречу гостям выбежали любопытные ребятишки и звонко лающие собаки, степенно выходили из яранг взрослые. Водитель представил Павла жителям. Оленеводы с уважением посмотрели на корреспондента, приветливо заулыбались. Решено было поселить Павла в палатке биологов, которые прибыли из Москвы для изучения оленьих пастбищ. Несмотря на усталость, Павел с удовольствием принял участие в вечерних посиделках у искрящегося костра. После утомительной дороги есть не хотелось, но запах сваренной в огромном котле оленины возымел действие, и Павел с удовольствием разделил трапезу. Звёздное небо, прозрачный вечер, огонь костра не располагали к многословию. Павел предложил выпить немного спиртного за знакомство и принёс угощение. Присутствующие с радостью его поддержали. Рядом с корреспондентом разместилась седая морщинистая чукчанка. Она с удовольствием проглотила горячительный напиток, и, улыбаясь беззубым ртом, с умилением поглядывала на Пашу.
– А кровь мешать будем? – обратилась к корреспонденту старушка.
– Будем-будем, – шутливо произнёс парень и добавил в железную кружку соседке спиртного.
Бабуля засияла от радости и теснее прижалась к Паше. Один из биологов, услышав опрометчивый ответ корреспондента, объяснил ему, каких интимных утех ждёт от него старая чукчанка. Парень замер от неожиданности, и с испугом посмотрел на резвую старушку.
– Я сейчас поговорю с чукчанкой и всё улажу. А ты иди быстренько в нашу палатку и отдыхай, – распорядился биолог.
Как только Павел отошёл от костра, старушка неожиданно поднялась со скамейки и поспешила вслед за ним. Пришлось парню вернуться и снова занять место рядом с биологом.
– Да, резвая старушенция, – констатировал учёный. – Придётся попросить бригадира объяснить ей, что ты пошутил.
После разговора с бригадиром, чукчанка успокоилась, но поглядывала с укором на несговорчивого корреспондента.
Кавалер по вызову
По всем признакам появившийся у нас дома котёнок был котом, и назвали мы его Тимофеем. Пока это рыжее, пушистое создание оставалось в стадии детства, проблем не было, за исключением порванных штор и обоев. Мы понимали, что все эти напасти временны. Мол, Тимошка повзрослеет, поумнеет, и тогда наступит покой.
Через несколько месяцев Тимофей почувствовал себя взрослым и завопил. Его душераздирающие вопли сопровождались прыжками и кувырканиями по полу. Одна наша знакомая, увидев такое представление, уверенно поставила диагноз Тимошке, что он вовсе не кот, а кошка. Мотивировала она тем, что её Мурка регулярно устраивает подобные концерты, когда требует кота.
Ну, кошка так кошка. Имя мы ей быстро изменили на Тинку. Теперь надо было её успокоить, но существовал в этот момент один способ – найти подходящего кавалера. Выбор пал на кота Маркиза, который несколько лет проживал у наших родственников. Это был матёрый кот, закоренелый холостяк, никогда не знавший кошек. Встретил он нашу Тиночку недружелюбно, свирепо завыл и загнал её, дрожащую всем тельцем, за книжный шкаф. Пришлось невесту выручать и нести домой, «не солона хлебавши». Два дня кошка вела себя спокойно, видимо, пребывала в шоке после знакомства с Маркизом. И вдруг снова завыла. Соседка, проживающая в квартире напротив, посоветовала нам потерпеть.
– Подумаешь, кота ей надо, – сказала она, с укором глядя на кошку. – Мы вон с взрослой дочерью давно без мужиков живём. И ничего, терпим.
Про наши проблемы прослышала другая соседка и предложила в помощники своего кота.
– Наш Барсик, хоть и в годах, но своё дело туго знает. Его приглашают к кошкам во всей округе, – заверила она.
Другого выбора не было, пришлось согласиться. Барсик, несмотря на солидный возраст, выглядел импозантно. Это был крупный пушистый кот с чёрно-белым окрасом. Оказавшись в чужом доме, он не растерялся. Как будто бы зная, что от него ждут, уверенно направился к кошке.
Тинка была явно озадачена. Видимо, горький опыт общения с Маркизом припомнился ей. Испугавшись возможной агрессии, она опрометью скрылась в соседней комнате. Но Барсик не растерялся, догнал беглянку, схватил крепко за холку и уверенно, с большим профессионализмом взялся за дело. И только к вечеру влюблённые притомились от бурных оргий. Уставившись друг на друга томным взглядом, они тихо сидели, будто размышляя, продолжать ли дальше. Мы решили, что достаточно. Оправдавшего наши надежды кавалера с благодарностью вернули соседям и успокоились, но ненадолго. На следующий день Тинка вновь завопила. Она мяукала так жалобно и протяжно, что я не выдержала и пошла к соседям за их питомцем. На этот раз они воспротивились.
– Барсик всю ночь напролет донимал нас своими воплями, – пожаловались они. – Прогнали его на балкон, чтобы охладить разбушевавшуюся в нём страсть, – добавили они сердито.
После долгих уговоров я всё же выпросила кота. Это свидание стало для новоиспеченных любовников завершающим, несмотря на призывные крики Тинки.
Прошло время, кошка успокоилась, стала хорошо кушать и много спать. По её округлившимся бокам было понятно, что она ждёт потомство. Ближе к предполагаемому сроку родов я приготовила ей ложе из большой обувной коробки.
Роды принимать мне, к счастью, не пришлось, кошка сама справилась. Произошло всё неожиданно. Выхожу я вечером из ванной комнаты, а у дверей стоит Тинка с ввалившимися боками и жалобным мяуканьем призывает идти за ней. Она медленно подошла к коробке и остановилась в нерешительности. Там копошились четверо слепых, беспомощных котят. Трое из них были чёрно-бело-рыжие и один ярко-рыжий. Кошка ласково тёрлась о мои ноги, как бы доверяя мне судьбу своего первого потомства.
Вскоре у котят открылись глазки, но они всё ещё держались возле юной мамаши и с наслаждением посасывали молочко. Рыжий котенок был самым бойким. Он первым начал выпрыгивать из коробки вслед за кошкой, которой время от времени надо было подкрепиться. Рыжик громко и настойчиво пищал, призывая мать вернуться. Иногда она возвращалась, брала котенка за холку и приносила его ко мне на кухню. Поместив крикуна в центре комнаты, Тинка начинала ходить за мной по пятам. Она заглядывала мне в глаза, как будто пытаясь донести до меня смысл своего маневра: мол, накорми меня, а потом я успокою своего детёныша. Впрочем, не всякая пища её устраивала, только свежая рыбка действовала безотказно. Наевшись вдосталь, она тут же разваливалась возле Рыжика, а тот с жадностью хватался за сосок. Долго она его не баловала, через пару минут направлялась к остальным котятам. Рыжик, попискивая и переваливаясь с боку на бок, следовал за ней.
С каждым днём котята взрослели, пришла пора отнимать их от матери. Рыжика забрали соседи напротив, и я могла частенько навещать своего бывшего питомца. Трёхшерстных котят я раздала своим знакомым. Одного из них мне вернули на следующий день: не мог он самостоятельно кушать из блюдца и жалобно кричал всю ночь от голода. Тинка с радостью приняла дитя обратно, и тот быстро успокоился. Неделю спустя, котенок вновь поселился у новых хозяев и радовал их своим весёлым нравом. Когда он подрос – превратился в красивую пушистую кошку Мурзилку с необычайно красивыми изумрудными глазами.
