bannerbannerbanner
Славянские древности

Любор Нидерле
Славянские древности

Полная версия

Суммируя все вышеприведенные свидетельства, как исторические, так и топографические, мы приходим к заключению, что все они, дополняя друг друга, опровергают тезис о внезапном переходе славянами Карпат и выходе их к венгерскому Дунаю лишь в V веке, а к нижнему – в VI веке; наоборот, все эти данные позволяют говорить о проникновении славянских групп, вначале, конечно, разрозненных, в среду иранских сарматов, иллирийских паннонцев и фракийских даков уже в I–II веках н. э. В III веке, очевидно, под влиянием массового переселения прикарпатских народов продвижение славян к Дунаю значительно усилилось, и в IV–V веках северное Подунавье было полностью заселено последними.

Нельзя представить себе, чтобы все это произошло внезапно, в короткий срок, незадолго до того времени (551 года), когда Иордан привел в своем историческом труде цитированное выше известное сообщение (прим. 10 на с. 604), из которого исходят те, кто не хочет признать более раннее появление славян на Дунае.

Движение славян на Балканский полуостров и его оккупация

Если имеются известия, свидетельствующие о пребывании славян в I–IV веках н. э. на среднем Дунае и Саве, то нет никаких позитивных фактов, подтверждающих пребывание их в эту эпоху на самом Балканском полуострове, южнее Дуная и Савы. Хотя М. Дринов, а за ним некоторые его последователи38 пытались доказать и это, однако эти доказательства были неубедительными. Возможно, и даже весьма вероятно, что в волне вторжений древних германцев или гуннов на Балканский полуостров были также отдельные группы славян и даже целые славянские племена, однако достоверных сообщений об этом мы не имеем. В свое время я верил известию Моисея Хоренского, согласно которому готы, теснимые в 376 году гуннами, в свою очередь вытеснили из Дакии на другую сторону Дуная 25 славянских племен39. Однако значение этого известия я переоценил40, так как оно является единственным и не подтверждается другими известиями, кроме того, время, когда оно возникло, а также то, как оно попало в географию Моисея, остается совершенно неясным. В равной степени нельзя обращаться и к сообщению Константина Багрянородного относительно нападения славян-аваров в 449 году41 на Салоны, так как здесь Константин, очевидно, перепутал нашествие готов в указанном году с завоеванием Салоны славянами в первой половине VII века, вероятнее всего – в годы правления императора Фоки (602–610). И, наконец, даже географические названия, которые встречаются на римских картах и итинерариях III–IV веков и которые для многих представлялись славянскими42, таковыми не являются. Во всяком случае, их славянский характер нигде не выступает с достаточной убедительностью. Скорее уж некоторые географические названия из книги Прокопия «περί κτισμάτων» внешне сходны как в написании, так и в звучании с аналогичными славянскими названиями, например Στρέδην, Δόλεβιν, Βράτζιστα, Δέβρη, Βελέδινα, Ζέρνης, Βέρζανα, Λάβουτζα, Πέζιον, Κάβετζα43, но это уже источник второй половины VI века (после 560 года), когда возникновение славянских поселений на Балканском полуострове не вызывает никаких возражений. Впрочем, даже эти наименования не так убедительны, как названия Черная, Плесо или Брзава – на севере.

Итак, достоверного доказательства прихода славян на Балканский полуостров до конца V века нет. Весьма вероятно, что в набегах на полуостров карпов, костобоков (176 год), гепидов, готов, сарматов и гуннов в течение II–IV веков принимали участие и славяне, более того, можно допустить, что при этом отдельные отряды или роды могли уже тогда в виде исключения задержаться здесь и осесть на местах древних поселений или в покинутых и разрушенных крепостях, но и в этом случае нет никаких оснований полагать, что Балканский полуостров был заселен славянами до VI века. Первые прямые и бесспорные известия о движении славян через Саву и Дунай появляются лишь в VI веке, и все византийские историки уверены, что славяне, наступавшие в VI и VII веках, являются новыми завоевателями, новым народом, который до этого жил в Задунавье44.

Первой датой проникновения славян на территорию Византийской империи считается обычно 527 год, то есть год вступления на престол Юстиниана, так как о его правлении Прокопий определенно говорит (рассказывая об Иллирии и всей Фракии) следующее: «Ουννοί τε καί Σκλαβηνοί καί ’Άνται σχεδόν τι άνά παν καταθέοντες ετος έξ ου ’Ιουστινιανός παρέλαβε τήν ‘Ρωμαίων αρχήν, άνήκεστα εργα είργάσαντο τούς ταύτη άνθρώπους»45.

Однако дата эта неверна, и мы можем на основании некоторых данных отнести приход славян к более раннему времени, по крайней мере ко времени правления Юстина (518–527), предшественника Юстиниана. Прежде всего Прокопий при описании событий 550 года вспоминает о поражении, которое еще во времена Юстина46 славяне потерпели от римского полководца Германа. Вторжение готов в 517 и 530 годах в Фессалию, Эпир и Иллирию, о котором говорит Комит Марцеллин, можно с наибольшей вероятностью отнести к славянам, так как Марцеллин отличает в своем тексте гетов от болгар, гуннов и готов47. Затем, наконец, Прокопий в сочинении о постройках Юстиниана, где он описывает замечательные работы по восстановлению укрепленных линий, которые провел Юстиниан вскоре после своего вступления на престол, упоминает о двух крепостях, называемых «’Άδινα» и «όχύρωμα Οόλμιτών», в которых будто бы были в то время славяне, во второй из названных крепостей они находились даже длительное время: βαρβάρων δε Σκλαβηνών έπί χρονοΰ μήκος εκείνη τάς ένέδρας πεποιηκότων48.

Нам неизвестно, существовала ли крепость Адина и где она находилась. Вероятно, это искаженная форма от ’Άλδινα – названия крепости, расположенной на Дунае близ Силистрии; крепость Ульметон, обозначенная в другой латинской надписи как vicus Ulmetum49, находилась в Добрудже севернее линии Аксиополис (Черновода), Томис (Констанца), и ее остатки были раскопаны недавно румынским археологом Василием Парванем. К сожалению, следов пребывания здесь славян не найдено50.

Начиная с 527 года, хотя, как мы видели, этот год и не является датой начала славянских вторжений, набеги славян начали повторяться все чаще и чаще, а также приобретать все большие размеры, будучи поддержаны одновременными нападениями гуннов, болгар и аваров. Юстиниан, вступив на трон, хотел для защиты своих границ от опасности с севера построить грандиозную оборонительную систему, состоящую из нескольких линий крепостей с постоянными гарнизонами; эти линии должны были доходить до «длинной стены» (μάκρον τείχος), которую построил незадолго до этого, в 512 году, Анастасий перед Константинополем (от Селимбрии до Деркоса). Эта система крепостей была частично возведена заново, частично восстановлена (см. перечисление крепостей в сочинении Прокопия «περί κτισμάτων», кн. IV), однако в империи не было необходимого количества войска, чтобы должным образом занять растянутую оборонительную линию и преградить путь неприятелю. Правда, в нескольких больших гарнизонах было достаточное количество имперского и союзных варварских войск (φοιδεράτοι), но между отдельными крепостями оставались очень большие слабо защищенные участки, да и само войско не было благонадежным. Именно поэтому северодунайских варваров – славян, болгар, гуннов и аваров – очень мало заботила имперская оборона, о чем достаточно ясно свидетельствует история царствования Юстиниана и его преемников.

У Дуная, бывшего de facto еще границей империи, жили в Паннонии лангобарды, в центральной Венгрии – гепиды, далее, на нижнем Дунае – остатки гуннов и болгары. Однако повсюду рядом с ними обитали славяне, главным образом, вероятно, в области среднего Дуная и в современной Валахии. Это была специфически славянская территория – Σκλαυινία – того времени, к ней около самого устья Дуная в Бессарабии присоединялась область славянских антов, отличаемых от собственно славян.

Нашествия славян стали чувствоваться сразу же после вступления на престол императора Юстиниана, затем в 530–533 годы они несколько утихли, но в 545 году вновь засвидетельствованы во Фракии, в 547–548 годах – в Иллирии и Далмации, где славяне достигли Дурреса – Эпидамна, в 548–549 годах – в Италии, в 549 – вновь во Фракии, в 550 – в Нише, в 551 году – в Иллирии; потом наступило затишье, и вновь сильное вторжение во Фракию вплоть до длинной царьградской стены, в Солунь и в Грецию. В этом нашествии вместе со славянами принимали в последний раз значительное участие гунны (котригуры); однако новый сильный противник и в то же время новый союзник славян не заставил себя долго ждать. Это были авары.

Авары – племя тюрко-татарского происхождения, начавшее продвигаться незадолго до этого из Азии в южную Россию и проложившее себе дальнейший путь сквозь земли гуннов и славянских антов, неожиданно появилось у Дуная под предводительством кагана Баяна. Уже в 558 году император принимал аварских послов и весь Царьград сбежался смотреть на «έθνος παράδοξον». Послы требовали предоставления аварам мест жительства на территории империи. Император испугался, и вполне обоснованно, новых пришельцев и сумел с помощью даров и обещаний отсрочить опасность до конца своего царствования – 565 года. Однако как только он умер и на престол вступил Юстин II (565–578), отказавшийся от выплаты дани, наступил ряд больших аваро-славянских войн с Римом, неоднократно потрясавших вплоть до 626 года как основы Империи, так и оборону самого Константинополя. Сначала бои шли главным образом за Сирмий (современная Митровица на Саве), которым во что бы то ни стало хотел овладеть Баян, занявший тем временем Паннонию. Однако это ему удалось лишь в 582 году. Наряду с этим авары вместе со славянами приняли участие в больших походах в глубь Балканского полуострова, направленных главным образом против Солуни и Греции. Все это происходило в годы правления Юстина и его преемника Тиберия (578–582). Особенно памятно вторжение в Грецию в 577–578 годах, а также наиболее мощное вторжение в 581 году, следствием которого была первая длительная оккупация, засвидетельствованная современником этих событий сирийским хронистом Иоанном Эфесским, писавшим в 584 году: славяне – «проклятый народ» – покорили в 581 году многие городи и крепости, опустошили край, перебили население. «И вот, – говорит Иоанн, – еще и теперь (то есть в 584 году) они живут в римских провинциях без забот и страха, грабя, убивая и сжигая нажили они богатство, у них есть золото, серебро, стада коней и много оружия, и они научились вести войну лучше, чем римляне»51.

 

Войны не прекратились и во времена Маврикия (582–602), более того, они разгорелись еще больше, так как император отказал аварам в выплате дани, установленной Тиберием. Император был скупым, но вместе с тем храбрым и энергичным человеком. И, вероятно, он преодолел бы опасность, угрожавшую с запада, если бы всю первую половину своего царствования вплоть до 591 года не был занят тяжелой войной на востоке. Последнее обстоятельство обусловило относительную свободу действий славян и аваров на западе и первоначальную слабую оборону империи с этой стороны. Нам известны далее новые большие вторжения в 582, 584, 585 и 586–589 годах, когда славяне и авары вновь проникли в Грецию и оккупировали ее52. Новые нашествия на Солунь, описанные в первой легенде о св. Димитрии, также относятся к концу царствования Маврикия, вероятнее всего незадолго до 597 года53. В это же время славяне угрожали Северной Италии, о чем упоминается в посланиях папы Григория I. Но, между тем, энергичные действия императора, закончившего в 591 году войну на Востоке, привели к значительным успехам и на Западе. Римские войска под руководством генералов Приска и Петра не только осмелели и неоднократно (в 593 и 597 году) переходили Дунай, проникая в глубь славянской земли, уничтожая там неприятеля54, но и добились в конце концов в 601 году больших побед над аварами, гепидами и славянами в самом центре аварской империи, где-то на Дунае около Виминация и на Тиссе. Но для империи эти победы не имели решающего значения, и, кроме того, вскоре наступил перелом. Когда на престол вступил Фока (годы правления 602–610), убивший Маврикия, во всех концах империи опять начались волнения, с которыми новый император уже не мог бороться. Сава и Дунай перестали быть границей империи. Последним ее удерживал Маврикий, однако после него ворота настежь распахнулись перед натиском северных варваров; то же самое мы видим и в начале царствования Ираклия (610–641). Славяне напали на Италию (600–603), заняли Иллирию и Далмацию (к этому времени, вероятнее всего, относится завоевание Салоны славянами; согласно Ф. Шишичу, это был 614 год), напали на Солунь (в 609 году, затем приблизительно в 632–641 годах) и проникли в Истрию (611). Другие массовые вторжения во Фракию аваров и славян, достигших ворот Царь-града, относятся к 611, 618, 622 годам; они завершились стремительной атакой 626 года, когда море перед городской стеной Царьграда окрасилось кровью сражавшихся славянских мужей и жен55. Однако взять Царьград не смогли ни каган, ни славяне.

Это нападение запомнилось еще и потому, что оно знаменовало конец аварского могущества. Конечно, причиной тому послужила не только эта неудача. За ней последовали и другие, так как первоначальное аварское могущество было уже подорвано. В 623 году Само освободил чешских и словенских славян из-под аварского ига, в 635–641 годах то же совершил болгарский князь Кубрат; к этому времени относится, очевидно, и освобождение от аварского господства иллирийских славян – хорватов и сербов. Все это явные признаки упадка аварского могущества, которое потом уже так и не возродилось.

Само собой разумеется, что столкновения более мелкого масштаба продолжались, но все же атака 626 года является последним большим нападением аваро-славян на Царьград. Затем наступления становятся слабее и реже. Да в них и не было необходимости, ибо несомненно, что в течение царствования Ираклия (610–641) и его преемников Константа II (642–668), Константина IV (668–685) и Юстиниана II (685–695) полуостров полностью был заселен славянами. Они пришли сюда с севера и окончательно здесь поселились. Нападения прекратились сами собой, поскольку нападавшие перестали возвращаться на север, а оставались постоянно на оккупированной территории. В VII веке понятие «славянская земля» не распространяется больше на земли, расположенные на север от Дуная, а лишь на центральные земли полуострова, прежде всего на Македонию и ее окрестности.

Одним словом, в конце VII века оккупация Балканского полуострова, включая Грецию и часть архипелага (в 623 году славяне проникли и на Крит), была завершена. Двести восемнадцать лет (с 589 года) римлянин не смел вообще показываться на Пелопоннесе. Так жалуется царьградский патриарх Николай III (1084–1111) в синодальном послании, адресованном императору Алексею I56.

Новый этнический состав населения в Венгрии и на Балканах

Описанные выше вторжения оказали сильное влияние как на политический строй, так и на этнический состав населения Подунавья и Балканского полуострова. Территория Римской империи, северной границей которой, после оставления Дакии в 275 году, стали Дунай, а с 453 года – Сава (ее течение вплоть до поворота у Сирмия), в связи с дальнейшим продвижением славян продолжала уменьшаться. Могущество римлян падало все более и более, особенно после 601 года, когда Дунай в последний раз упоминался как граница в договоре Маврикия с аварами; значительная территория была отторгнута от империи. Хотя некоторые провинции и префектуры и значились номинально в официальном перечне земель империи, но фактически они уже не принадлежали ей; когда же в VIII веке появилось новое деление на фемы, являвшиеся военными и гражданскими административными единицами57, господство империи (Ro-mania) ограничивалось уже полосой земли на побережье Эгейского моря, Грецией (также, собственно, лишь названием) и узкой полосой на Адриатическом побережье.

С потерей земель были тесно связаны и большие этнические изменения. Перед приходом славян весь Балканский полуостров подвергся частично эллинизации, частично романизации, причем граница между этими зонами влияний проходила приблизительно от Лиссы (Леш), южнее Скодры (Шкодер), через Призрен, Скопле, между Нишем и Белым Паланком на одной стороне и Кюстендилом, Пиротом – на другой, далее – севернее Враце и Никополя. Это видно по тому, какой язык преобладает в сохранившихся надписях58. Романизация северной области распространялась из двух центров: с одной стороны, из городов Далматского побережья, густо заселенного народами Италии (крупнейшими из этих городов были Салона, затем Эквум, Ядра (Задер), Нарона и Эпидавр), с другой стороны, из областей, прилегающих к Дунаю, точнее из колоний и крепостей, которыми были покрыты его берега. Отсюда романизация проникла, хотя и не везде равномерно, и до центральных областей Балканского полуострова. Не может быть, однако, сомнения в том, что и в центральных областях, особенно вокруг колоний, древнее местное население было сильно романизировано в VI веке. Это доказывается наличием остатков этого населения, о котором речь будет ниже.

Первым ударом по романизации было разделение Римской империи после смерти Феодосия I в 395 году, так как граница между двумя половинами империи прошла приблизительно по линии, соединяющей Котор с Белградом, причем на восток от нее латинский язык, хотя и удерживал еще долгое время доминирующее положение (например, в армии), начал все же с VI века уступать греческому языку. Однако дальнейшая романизация, так же как и эллинизация, были невозможны ввиду того, что с распространением славянской экспансии здесь появились в VI и VII веках элементы новой культуры, хотя и невысокой, но сильной, здоровой и обладавшей необычайной творческой потенцией и способностью к ассимиляции. Правда, славяне охотно воспринимали достижения чужой, более высокой культуры и чужие обычаи, но при этом они не ассимилировались полностью и не теряли ни своего языка, ни специфических черт своей народности. Напротив, они сумели ассимилировать других. Огромные массы славян, завладев большей частью полуострова, прочно поселились здесь. Они частично уничтожили и вытеснили старое население59, частично его ассимилировали, так что от прежнего населения сохранились лишь совсем незначительные группы, главным образом в районах Балканского массива. После завершения славянской оккупации общая картина была следующей.

Греки удерживались лишь на побережье Черного моря на юг от Девельта (Develtos) и на побережье Эгейского моря. Правда, славяне в некоторых местах проникли и сюда, к морю, но были здесь немногочисленны (кроме окрестностей Солуни); только этим можно объяснить более позднюю эллинизацию всей южной и восточной Фракии. В дальнейшем основным ядром населения в Элладе все же оставались греки, хотя и имеются некоторые известия о «славянизации» Греции, ибо ничем другим мы не можем объяснить относительно быстрое исчезновение славян, оккупировавших в VI веке Грецию и остававшихся там еще в VII и VIII веках. Но греческие колонии, захваченные на северном берегу Дуная в VII–VIII веках, славяне удержать не смогли60.

Романский элемент сохранился после прихода славян прежде всего на западном побережье в Далмации и в прилегающей к ней части Боснии и Герцеговины, а также в некоторых центральных областях, образующих отдельные оазисы среди основной массы славянских племен. Население западного побережья, говорящее по-романски, именуется в источниках романами (Romani) или латинами (Latini) (так уже у дуклянского аббата), в отличие от ромеев (’Ρομαΐοι), то есть византийских греков; романов, живших во внутренних районах, славяне стали называть влахами (ед. число – влахъ) или, в отличие от указанных выше латинов, – черные латины, Nigri Latini, Μαυρόβλαχοι, мавролахи, Morlachi, Morlacci, Murlachi (это название удерживается до настоящего времени у подошвы горы Велебит). Далматские «романе» говорили сначала на южноиталийском диалекте, затем переняли венецианский, но с течением времени и они постепенно подверглись славянизации. Уже в IX и в X веках славяне проникли на это побережье, поселились около городов, население которых начало брать в жены славянок; так в результате мирного сосуществования были постепенно славянизированы как последние романские острова Веглиа (Крк), Луссин (Лошинь), Арбо (Раб), так и последние романские города Трогир, Сплит, Дубровник и Котор. В XVII веке здесь вообще перестали говорить по-романски, а в 1898 году умер на Крке последний человек, знавший еще «таинственный язык», то есть последние остатки древнего романского языка61.

Внутренние влахи появляются в источниках лишь в XI веке в южной Македонии. Но расселились они очень широко62. Их центром в XIII и XIV веках была древняя Фессалия, называемая Βλαχία, а также Μεγάλη Βλαχία, в отличие от которой древняя Этолия и Акарнания назывались Μικρά Βλαχία (Малая Влахия), а Эпир – Άνωβλαχία. Здесь они были сосредоточены главным образом по обоим склонам Пинда. Затем они упоминаются еще в различных местах Македонии, в Древней Сербии, Черногории, Герцеговине и вверх до Велебит, а также дальше на востоке между Нишем и Софией. Все эти влахи были остатками древнего романизированного населения, вытесненного из романской области массовым продвижением славян на юг. Поэтому мы встречаем их больше всего на границе Греции. Другая часть была вытеснена с запада к Старой Планине и к Родопии, где до того времени их не было.

Часть этих внутренних романо-влахов подверглась позднее славянизации (название «влахъ» перешло в славянский язык и обозначало пастухов-горцев, живущих в горных селениях, называемых katun), другая же часть сохранилась и до настоящего времени на юге Македонии и на Пинде под названием аромунов (Aramani), мегленитов, цинцаров, аланов, куцовлахов, каракачанов. Каравлахами были более поздние пришельцы из Валахии63.

Наконец, и формирование румынского народа на севере от Дуная тесно связано с этими романами центральных областей. Происхождение северодунайских румын древней Дакии очень сложно. Прежде всего в Дакии, несомненно, сохранились остатки древнего гетодакийского (фракийского) населения, а наряду с ними и остатки римских колонистов или романизованных даков. Затем там к ним присоединился значительный славянский элемент, а также различные тюрко-татарские элементы, но основное ядро составила, вероятно, группа романских племен, продвинувшихся из смежных областей Балканского полуострова, из верхней Мезии, Дакии (Dacia ripensis и Dacia mediter-ranea), Дардании; эти пришельцы в период средневековья продолжали продвигаться на север, соединив различные этнические элементы древней Дакии в новую этническую общность румын64. Однако их движение на север не прекратилось в восточных Карпатах, они двинулись дальше, в русинские и словацкие области, и остановились лишь в XVI–XVII веках, достигнув восточной Моравии, восточная часть которой, в свою очередь, получила от них наименование «Валахия»65.

 

Большинство оставшихся фракийских и иллирийских племен, сильно поредевших еще до прихода славян66, постигла та же судьба, что и румын центральной части полуострова, – фракийцы исчезли совершенно. В VI веке источники в последний раз упоминают о фракийцах и о том, что в горах говорят еще по-фракийски67, но затем фракийцы, за исключением бессов, исчезают из истории, и лишь некоторые племенные наименования, сохранившиеся у болгар, свидетельствуют, возможно, о том, что славяне общались еще с фракийскими племенами бессов, сапов и пайонов68. Иллирийцы также совершенно исчезли, поглощенные славянами, в тот период, когда границы болгарской империи во времена царствования императора Симеона расширились до берегов Адриатического моря. Но когда в 1041 году византийцы опять завоевали Эпир и уничтожили господство славян, древнее иллирийское местное население начало подниматься и выступать все более и более определенно и самостоятельно под новым общим наименованием албанцев, арбанитов, арбанасов, бывшим в древности лишь локальным наименованием какого-то горного племени69. Эти иллирийские (или, согласно некоторым современным теориям, фракийские) албанцы уже тогда занимали территорию, начинавшуюся от границ современной Черногории, Призрена и Охридского озера и простиравшуюся на юг вплоть до Эпира. Славянский элемент, появившийся здесь раньше и столь значительный среди иллирийских албанцев, что подтверждается многочисленной славянской топографической номенклатурой, был постепенно поглощен. Зато к северу от Савы древние паннонцы исчезли навсегда. Правда, Прокопий в VI веке употребляет еще иногда старые термины «паннонцы», «далматы», «норики», «карны», но эти наименования относятся уже не к старым племенам, а к новым, поселившимся в те времена на альпийских землях, подобно тому как впоследствии наименование паннонцев применялось для обозначения то славян, то мадьяр70. О том, что хорватские славяне встретились на Саве, по крайней мере, с древними бревками, свидетельствует, по-видимому, название современных брайков, жителей верхней Кульпы, говорящих на кайкавском диалекте. Какова была дальнейшая судьба древних даков, нам вообще неизвестно, так как об этом никаких известий не сохранилось. Однако представляется вероятным, что часть древних даков, несмотря на полное опустошение их земель и неоднократные выселения в чужие области, сохранилась все-таки до прихода славян в неприкосновенном виде, другая часть романизировалась. Пополняемые в дальнейшем непрестанным притоком романов центральных областей Балканского полуострова, они приняли участие в формировании будущего румынского народа. Нельзя поверить, что горные области древней Дакии были совершенно безлюдны в момент прихода сюда славян.

Племена же, появившиеся на Балканском полуострове до прихода сюда славян, исчезли здесь почти бесследно. О каких-либо галлах в славянскую эпоху нет никаких известий, а на остатки иранских сарматов, когда-то переселенных сюда Константином (334 год, см. выше, с. 60) указывают лишь названия двух горных крепостей Σάρματες и Σαρμάθων71; что касается германцев, то хотя в III–IV веках значительное число их – особенно готов – поселилось в балканских городах, что засвидетельствовано речью Синесия к Аркадию в 399 году72, однако впоследствии, в славянскую эпоху и после нее, от них остались лишь немногочисленные поселения.

Готы упоминаются в северной Далмации и позднее в окрестностях Никополя под Гаемом, где до IX века население говорило по-готски73; герулы, поселившиеся в 512 году около Сингидуна, упоминаются еще в 626 году в связи с походом аварского войска против Царьграда74, так же как и гепиды, погибшие затем в боях с аварами, лангобардами и славянами в нижней Венгрии75. От бастарнов, из числа которых около 100 тысяч человек были переселены императором Пробом на Балканский полуостров в 279 году, у Прокопия сохранилось лишь название одной крепости Βαστέρναν76; остатками скиров можно, вероятно, считать ангискиров Иордана, поселившихся в Малой Скифии77. От лангобардов остался только один гарнизон в Апрехе (’Άπροι) между устьем Гебра и Пропонтидой78, а ругии в последний раз упоминаются в 452 году в двух южнофракийских поселениях (Бизии, Аркадиополе) недалеко от Царьграда79.

Почти все тюрко-татарские племена гуннов, появившиеся в конце IV века, отошли после поражения 453 года за Карпаты, Серет и Прут. Впоследствии, во времена славянских нашествий, к ним присоединились новые племена котригуров и утригуров, но после 558–559 годов (см. ниже, с. 180) они уже не представляли собой никакой опасности и в последний раз упоминаются во время наступления на Царьград в 626 году80. Авары были многочисленнее гуннов, и они сдерживали натиск славян вплоть до IX века. Появившись на среднем Дунае в 566–567 годах (см. с. 69), авары сосредоточились сначала в южной Паннонии, а затем на севере между Блатенским озером и Венским лесом, где в VII и VIII веках была собственно Avaria, terra Avarorum (а также Hunnia, regnum Hunnorum), окруженная рядом больших укреплений (hringus)81. Отсюда поселения аваров распространились дальше, в частности к востоку от Дуная к Тиссе. Однако нет ни исторических, ни археологических доказательств того, что они жили в Чехии, в Моравии и среди альпийских славян82.

Эти земли (так же как и другие) подвергались лишь периодическим набегам из Аварии, авары брали с собой в чужие земли славян для набегов и грабежей, для того чтобы они воевали в первых рядах (befulci, bifulci)83.

Это тесное общение аваров со славянами нашло свое выражение и в том, что наименование первых удержалось в северных славянских языках в слове «обря» – дикое и сильное сверхчеловеческое существо84.

Упадок аварского могущества начался в VII веке, в 623–641 годы (см. выше, с. 59), но только войны с Карлом Великим 791–799 годов привели к окончательному их покорению, можно сказать даже – уничтожению. Древняя аварская земля была опустошена и обезлюдела настолько, что даже в IX веке именовалась еще solitudines Avarorum – аварской пустыней, глушью85. Одна часть аваров искала убежища за Тиссой, другая осталась в Паннонии, но обе они не удержались ни здесь, ни там. В 822 году аварское посольство в последний раз появляется на сейме во Франкфурте, а в 873 году есть упоминание о крещеных аварах в Нижней Паннонии86. Затем авары растворились частично среди славян, частично среди мадьяр, занявших в конце IX века Венгерскую (Угорскую) низменность.

Здесь нет необходимости говорить о менее значительных азиатских колониях на Балканах, образовавшихся, в частности, в VIII веке87. Что же касается факта прихода болгар в 679 году и значения его, то этому вопросу посвящена одна из последующих глав.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31  32  33  34  35  36  37  38  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  51 
Рейтинг@Mail.ru