Лёля Зайкина
(не) Реальный ты
Глава 15. Воспоминания
(от лица Паши)
Окончив беседу с Николаем Алексеевичем, пробегаюсь по залу взглядом в поисках чёрненького платьица, и их попадается не мало, но Аллу среди гостей, я не вижу. Вспомнив о стремлении жены к уединению, прокручиваю варианты мест поиска, и первым в списке обозначается балкон. Туда я и следую.
Стоит выйти, слышу знакомый голос.
– Я больше не повторю ошибку, не уступлю тебя другому.
Делаю шаг и вижу и Аллу. В приглушенном свете её лицо разглядеть не так просто, но даже освещение не мешает увидеть, наполненные болью глаза, вмиг обострившиеся черты лица, и я тут же понимаю, кто стоит ко мне спиной. Её личный кошмар, человек, который принёс ей множество дней наполненных болью, тот, кто лишил веры в себя, заставил прятаться от мужчин и всего мира, в страхе быть обманутой вновь.
Стоит Алле увидеть меня, она меняется на глазах, подбирается, и бросив короткую, резкую фразу собеседнику, просит меня отвезти её домой.
И я естественно не отказываю в её просьбе. Вызываю такси.
По дороге домой, я то и дело бросаю на девушку взгляды, замечая, что она изменилась. Сейчас передо мной вновь так растерянная, потерянная униженная девочка, которой она была тогда больше трёх лет назад…
Пока мы едем, хочу я или нет воспоминания прошлого, упорно напоминают о себе.
Когда Алла, ответила на ухаживания Покровского, я предупреждал её. Мне изначально не понравился этот парень. Слишком уж много вокруг него вертелось женщин, слишком безбашеными казались его друзья. А Алла со своей наивностью, невинностью, доверчивостью явно не вписывалась в эту компанию.
Но она была по уши влюблена, как прислушаться к мнению другого человека, даже друга, когда через розовые стекла мир выглядит совсем иначе? Когда любимый обещает карамельный замок, окружает заботой, вниманием, задаривает подарками? Как тут не почувствовать себя Золушкой и не поверить в сказку?
Мы даже поругались с ней на этой почве, и когда она перестала выходить на связь, я решил, что с этим и связанно её исчезновение.
Я был тогда в отъезде, в командировке, меня отправили на обучение. Вернувшись тут же поехал к сестре, та забеременела от своего ухажёра, в общем я знакомился… От Алёнки я узнал, что Фиалочка исчезла не только с моего радара и рванул к девушке.
Дверь она открыла, бледная, похудевшая с кругами под глазами и тут же бросилась в мои объятия. Со словами «Я убийца. Я убила собственного ребёнка».
Из её сбивчивой, периодически прерываемой всхлипываниями и плачем в голос, речи, я понял, что был прав. Алла умудрилась влюбиться в настоящую мразь… Но если я думал, что максимум, чем ей могут обернуться это что её поматросят и бросят, в реальности всё оказалось хуже.
Алексей настойчиво требовал близости и, в конце концов, девушка согласилась, что, в общем-то, не удивительно. Мало кто хранит невинность до двадцати лет. А тут ещё и возможность подарить её тому, в кого влюблена по уши. Не об этом ли мечтает каждая девушка?
Они договорились после вечеринки поехать к нему, на мероприятии девушка пила лишь сок, принятый из рук любимого, однако начала ощущать себя пьяной, а после и вовсе события потонули в тумане. Рассказывая о той ночи, Алла опустила подробности воспоминаний, назвав их обрывочными…
Утром девушка проснулась в постели с мужчиной, но рядом был не он, а вероятно один из его приятелей, который с улыбкой сообщил растерянной Алле, что любимый проиграл-проспорил ему её девственность…
Но это было не самым страшным, она забеременела…
Я закипал от злости. Рыдания смешались в кучу.
И как мог я старался успокоить, подбодрить девушку. Однозначно ей не стоило оставаться у себя, где она просидела целую неделю после сделанного аборта, практически не выходя из дому. Мы сперва поехали в бар, а потом купили выпивку и рванули ко мне.
Пьяная Алла, как заведённая заладила, что не интересна мужчинам, как женщина, что для них она лишь игрушка, забава. Никто не может её любить, или хотя бы хотеть… И моё пьяное я, решило доказать, что может, и ещё как…
Доказывал я это долго, страстно, всю ночь…
Утром Алла краснела, прятала взгляд. А пока я принимал душ, она сбежала.
Телефон был выключен, дома она не появлялась, на учёбу не ходила, а я мучаясь от нападок совести, не находил себе места не зная, где её искать. Всё стало ещё хуже, когда квартиру Аллы начали сдавать. Я понял, что девушка сделала всё, чтобы больше не пересекаться.
Всё решил случай…
У Алёнки двурогая матка и гинеколог, к которому она обратилась для постановки на учёт, настойчиво рекомендовала девушке сделать аборт, из-за того, что плодное яйцо как-то не так закрепилось. Врач уверяла, что если она не пойдёт на этот шаг мало того, что потеряет малыша уже на большом сроке, так и сама может погибнуть. Срок был уже приличный, и у сестры случилась истерика.
Я начал искать специалиста, а шеф посодействовал, чтобы нас приняли на консультацию в соседнем городе.
У Алёны оказалась не такая уж страшная ситуация, а ещё там, в центре планирования семьи, я встретил Аллу. Она решила втихую родить моего ребёнка…
Постепенно мы преодолели неловкость и снова стали друзьями, у которых будет общий ребёнок…
Расписались, и, в общем-то, стали не плохой семьёй. Нам оказалось не только комфортно общаться, но и жить вместе. Единственное, что вызывало сложности это возможная близость, и мы оба отказались от этой части семейной жизни. Зачем? Если она способна испортить крепкие дружеские отношения.
Увы… Но наш малыш, так и не родился, из-за сделанного перед беременностью аборта, плацента не сформировалась как нужно и то и дело, девушка попадала на сохранение, несколько раз беременность спасали, но в последний раз, увы, не успели.
Мы не стали разводиться, оставив всё как есть. Во-первых, мы оба привыкли к совместному быту. А во-вторых, у руководства фирмы, в которой я работаю, оказалось особое мнение на развод.
– Паш, мы приехали, – тихо зовёт меня Алла, а я, очнувшись от воспоминаний, вытаскиваю бумажник и расплачиваюсь с водителем.
Мы заходим в квартиру. Разувшись, девушка поворачивается ко мне лицом.
– Ты можешь сегодня остаться в моей комнате? – спрашивает она тихо.
– Конечно
Через полчаса, переодевшись в домашнюю одежду, мы ложимся на её постель. И я втягиваю хрупкое тельце в свои объятия. Дыхание девушки постепенно выравнивается, как и моё, и мы проваливаемся в сон.
К счастью творить глупости не тянет ни её, ни меня.
Зачем менять, на что-то не надёжное, крепкую дружбу? Если Фиалочка для меня скорее сестрёнка, если не провоцирует, конечно, а я для неё друг, защитник, почти брат…
Глава 16. Больно…
Все обиды, вся боль, переживания молодости будто бы обострились. Раны на сердце, на душе, нанесённые тем, кому верила, кто предал, растоптал, всё светлое, смешал с грязью, вновь болят, будто с них содрали образовавшиеся корочки, а в довесок насыпали соли…
И лишь в Пашиных объятиях становится немного легче, боль слабеет, её острота теряется. И я могу уснуть, спрятавшись в царстве Морфея от невзгод, от проблем напомнивших о себе, от прошлого… Проваливаясь в сон я испытываю чувство благодарности к мужчине, который столько лет нянчится со мной, хотя в общем-то совершенно не обязан этого делать.
********
Утром, едва поднявшись, не без Пашкиных призывов к бодрости, плетусь завтракать. На кухне муж, не смотря на моё сопротивление, заставляет съесть два горячих бутерброда, которые тяжестью теперь ощущаются на дне желудка.
Мне приятна Пашина забота, внимание, то, что он не пытается поднимать болезненную тему, напротив умело отвлекает меня от мыслей о прошлом.
Но не смотря на это, мне безумно хочется уединиться, закрыться в спальне или лучше в кабинете и побыть наедине с собой.
Нет, конечно, о творчестве сейчас не может быть и речи. Мой настрой совершенно не способствует написанию книги, но подумать было бы не плохо.
Но у Пашки на день, к сожалению, другие планы, чему способствует и наличие у него свободного времени – суббота.
– Мы едем к Алёнке, – сообщает мне он, едва я совершаю попытку уединиться. – Собирайся.
И я вздыхаю, кивнув. Когда Пашка берет шефство надо мной спорить бесполезно. Он считает, что лучше меня знает, что для меня лучше и, как правило, оказывается прав. Поэтому я, смирившись с предстоящим времяпровождением, иду настраиваться на поездку.
Последние три года общение с Пашиной сестрой даётся мне не просто. И дело совсем не в Алёне…
Её сын Сашка, постоянно напоминает мне о выборе, который я сделала… Моему малышу или малышке, от которого я самолично отказалась, как и второму ребёнку, которого я потеряла вопреки собственному желанию, было бы примерно столько же, сколько и Алёнкиному розовощёкому сынишке…
А скоро у неё будет ещё и дочь… Круглый животик напоминает мне об ощущениях, которые я испытывала во время беременности, когда наш с Пашкой сынок начал толкаться… И это больно… Мучительно больно…
Вместе с болью пробуждается совесть, виня в моем выборе. К ней присоединяются воспоминания второй беременности, постоянным спутником, которой был страх потери, оказавшийся не напрасным…
Из-за этих ощущений уже три года, я стараюсь минимизироваться встречи, хотя и понимаю, что это не правильно. Ни Алёна, ни тем более её малыши не виноваты в моем прошлом… Но кому нравится боль? Кто не стремиться её избежать?
А сегодня, когда и так, сердце кровоточит, мне безумно не хочется, ещё сильнее расколупывать раны, причинять себе дополнительную боль.
Намереваюсь переодеться, но вместо того чтобы подойти к шкафу, ноги несут меня к комоду. Открываю один из ящиков, вытаскивая из глубины голубой пластиковый конверт, и с ним в руках усаживаюсь на кровать…
Пальцы касаются пластиковой поверхности, медленно проводит по ней, не спеша открывать, будто позволяя передумать.
– Кто-то, кажется, не хотел бередить раны? – спрашиваю себя, но руку не убираю.
Хоть и не решительно, но тянуться к замочку, отодвигая его. Поднимаю конверт, и его содержимое падает на кровать, разлетаясь бумажным веером. Распечатки с приёма врача, результаты анализов и маленький квадратик с чёрно-белым изображением… На котором мой не рождённый ребёнок…
Слёзы, которые со вчерашнего дня просились на волю, бурными ручьями бегут по щекам, а эмоции, получив волю, дрожью отзываются во всём теле, всхлипываниями и плачем разрезают тишину.
Я проваливаюсь в вакуум, в котором нет ничего, лишь я, этот снимок и мои эмоции, моя боль. Ничего не слышу, не вижу…
Лишь спустя какое-то время, счёт которому я теряю, ощущаю тепло. Оно сначала окутывает мои плечи, потом расползается по груди. Окружает, обволакивает, касается щёк, глаз, вытирая, смахивая слёзы. На смену им приходят новые. Сквозь вакуум слышу:
– Ччччч… Маленькая, не плачь…
Тёплые ладони прижимают меня к мужской груди, в которую я впечатываюсь мокрым от слез лицом, оставляю пятна на Пашиной футболке.
– Можно я останусь дома?.. Я не могу… Не хочу… Пожалуйста!
– Мы никуда не пойдём. Будем дома, только, пожалуйста, не плачь… – в Пашином голосе тоже сквозит боль и я, стараясь облегчить его страдание, усердно гашу свои эмоции, запихиваю печаль в дальний уголок сердца, чтобы не причинять страдания тому, кто рядом, тому, кто дорог, тому, чья боль мучительное, чем моя собственная…
Глава 17. Уже в пути!
Пара последующих дней, так же проходят в компании грусти, сожаления, переживаний. Но постепенно всё-таки становится легче. Перенесённые события, вновь занимают место на полке воспоминаний, постепенно отодвигаясь поглубже.
Несколько раз, в попытке отвлечься, я усаживаюсь за ноутбук, стараясь продолжить работу над книгой.
Мой Муз с готовностью воспринимает стремление к творчеству, тут же начиная диктовать, нашёптывать новые сцены общения между моими героями. Но хватает настроя лишь на пару строчек, после чего меня вновь охватывает апатия, окутывая туманом размышлений, сожалений и грусти…
Все эти дни Пашка старается как можно больше времени проводить рядом, выходные вовсе не оставляет меня в одиночестве, а с наступлением будней приходит домой пораньше. И вопреки обычному режиму дня практически не работает дома, развлекая меня беседами, просмотром фильмов, стараясь лишать меня времени на самобичевание, подкармливает вкусняшками.
Но днём я по-прежнему предоставлена самой себе и в это время вполне могу накручивать себя.
Но сегодня утонуть в своей грусти я не успеваю.
Лишь за Пашкой закрывается дверь, а утро полноценно вступает в свои права, оживает мой телефон. Его звонок разрывает едва установившуюся после ухода мужа тишину, и я, ответив на вызов, слышу бодрый голос подруги.
– Пропустим приветствия. У меня всего пару минут, чтобы сообщить тебе главную новость дня, а скорее недели! – радостно вещает Кузька, не смотря на якобы отсутствие времени не забывая, как впрочем, почти всегда создать интригу. И когда пауза затягивается, всё-таки продолжает – Я выезжаю домой!
– Ура! – с губ срывается радостный крик. Не смотря на то, что обещанные Кузькой приключения меня не очень-то привлекают, я безумно соскучилась по ней, так что если походы по клубам плата за возможность видеть её рядом, я готова разочек потерпеть. – Когда прилетаешь? Сегодня?
– Торопыжка! – весёлый, задорный смех заставляет меня улыбнуться. – Придётся тебя огорчить. В городе я буду только в пятницу утречком. Как раз очень вовремя, вечером открытие местечка, куда мы пойдём!
– Но ты сказала. Что уже выезжаешь… – удивляюсь я, пропустив мимо ушей, анонс будущего похода в загадочное место.
– Выезжаю. А не вылетаю, – смеётся Кузька. – Я на поезде!
– Ты? На поезде? – ошарашенно переспрашиваю, вспомнив беседу, возникшую между нами пару лет назад, в которой подруга убеждала меня, что поезд это вообще не вид транспорта. И её ноги никогда не будет в вагоне…
– Да. Решила внести разнообразие в свою жизнь, – девушка озорно хихикает.
– Ну да, тебе точно требуется разнообразие. Ты же так скучно живёшь… В железнодорожных перевозках произошли существенные изменения? Если память не изменяет, ты говорила, что в вагонах грязно и противно… С чего вдруг изменила мнение?
– Эх… Тебя не проведёшь… – девушка делает короткую паузу. – В отцовской фирме, которую я временно возглавляла, работает парень. Он один из немногих не обращал на меня внимания, даже когда я намеренно привлекала его. У меня есть версия, что он гей, поэтому и не клюнул.
Я шумно выдыхаю. Да… такого я не ожидала… Но подруга не обращая внимания на мои охи-вздохи продолжает.
– И тут я узнала, что примерно в эти же дни, когда я собираюсь домой, он едет на поезде к нам в город. Тут у него родители. Ну, в общем, – Кузька выдерживает драматическую паузу, выпустив даже лёгкий вздох. – Я решила проверить его ориентацию! – выдаёт она, а у меня глаза ползут на лоб.
– Ну, ты даёшь… – только и могу вымолвить я.
– Я думаю два дня со мной в одном купе, расставят всё на свои места.
– А тебе-то зачем, этот эксперимент?
– Если ориентация у него классическая, то меня ждут два весьма насыщенных дня. А если мне не повезёт, то вся надежда на тебя…
Кузькины слова меня крайне удивляют, я не могу придумать ни одного варианта, чем могла бы помочь подруге на расстоянии, в вагоне поезда, но задать вопрос не успеваю, девушка озвучивает просьбу.
– Скинь мне какую-нибудь свою книгу, по почте, в дороге вряд ли будет устойчивый интернет, скачаю, и буду наслаждаться ею. Давно хотела что-нибудь прочитать, так что если эксперимент будет не удачным, наконец-то прочитаю твоё творение. Только что-нибудь погорячее, чтобы я не затосковала, – дополняет требование подруга и тут же меняясь в голосе, тараторит. – Всё скидывай быстренько, а то мой поезд уедет без меня, а возможный вагонный роман накроется медным тазом. Целую. Жду!
Я, хихикнув в уже замолчавшую трубку, направляюсь к ноутбуку. И найдя файл с романом, в котором главную героиню ждало весьма интересное знакомство в вагоне поезда, вылившееся в пятидневный роман, пока длилась поездка, отправляю его Кузьке.
После беседы с подругой, моё настроение существенно улучшается, будто девушка, своей жизненной искрой, подожгла и мой фитиль. В голове вновь блуждают мысли, куда более приятные, чем те, что одолевали меня последние дни. И улыбнувшись им, я опускаю пальцы на клавиши ноутбука, ощущая готовность окунуться в параллельную реальность моей книги, вернуться в мир творчества.
Глава 18. Во власти сюжета
Собираюсь с мыслями и прикрываю глаза, пытаясь настроиться на написание новой главы. И на тёмном фоне внутреннего взора тут же появляется, такой знакомый и привычный мужской образ. Тёмно-серые глаза, отдают лёгким металлическим отблеском, в них плещется лёгкая ирония. Будто одними глазами мужчина говорит «Ну что надоело хандрить?»
Я распахиваю глаза, пробегаюсь по ранее написанным строкам книги, пытаясь вспомнить, на чём остановилась, настроиться на повествование, поймать мотив текста.
– Не напрягайся, – бархатный голос обволакивает слух. – Пока ты мерехлюндию распускала, я уже пять раз всё обдумал. Отобрал три привлекательных варианта развития сюжета, и даже провёл голосование на лучший. Так что не задумывайся, просто записывай.
Его голос звучит уверенно, приятно, и обволакивающе. Он будто находит путь к моей душе, поселяя в ней такую долгожданную после бури отрицательных чувств и эмоций гармонию и спокойствие. У меня не возникает не малейшего желания спорить. Писать, значит писать, почему бы и нет…
К тому же ещё свежи воспоминания о том, что без Муза творить мне не просто, да и после своего отказа от его видения сюжета, я ещё раз пришла к выводу, что всё-таки он знает, что предложить. В ситуациях, которые он мне нашёптывает, всегда присутствует интрига, сюжет вьётся шаловливой змейкой, увлекая читателей, да и меня тоже…
– Ну, хватит уже взвешивать за и против, пиши, – с лёгким раздражение произносит Доминик, видимо действительно заскучавший за дни моего уныния.
********
«Стальной взгляд, острым лезвием скользит по моей одежде, и кажется что мгновение, и под его воздействием преграды в виде плаща, а может и платья не будет. Под этим взглядом мысли путаются. Реальность и так исказившаяся действием адреналина всё сильнее деформируется.
– Пойдём, – его голос манит, завет, будто вводит в гипноз, заставляя следовать призыву. – Зачем играть в эти игры, если мы оба знаем, для чего ты пришла, и для чего я тебя сюда позвал, – с лёгкой кривой улыбкой произносит он, кажется, всё-таки раздев меня взглядом. И эти его слова, достигают гипоталамуса, выводят меня из состояния транса, вызывают обиду. Я вновь вспоминаю кто он, кто я, а главное его отношение ко мне.
– Может с вами всё и просто и понятно, – произношу я, размыкая мужские пальцы, всё ещё удерживающие моё запястье, и он к счастью мне не препятствует.
Обретя независимость, я отступаю в сторону от мужчины, встречаясь с его удивлённым и вновь заинтересованным взглядом.
– Я пришла лишь с одной целью, – кривлю душой, но не могу иначе. Я не в состояние выносить к себе его отношение. Этот взгляд, будто я падшая женщина, девчушка, бегущая по первому зову, шлюха. Поэтому, нацепив невозмутимое выражение лица, лгу, смотря в красивые мужские глаза, которые после обидных слов куда меньше манят меня. – Я пришла доказать, что далеко не каждую девушку привлекают подобные предложения.
Глаза мужчины темнеют, он делает шаг ко мне, а потом ещё, и я невольно под воздействием его ауры отступаю назад, впечатываюсь в стену.
– И как же ты это решила доказать? Сбежав?
– Да я сбежала, но не поэтому, – опять вру, ругая себя, но не врать не могу… Как же хочется утереть ему нос, доказать, что мир не крутится вокруг него.
– Почему же? – он сокращает расстояние между нами и, нависнув надо мной, опускает ладонь на талию, скользит ею вниз.
– Поэтому, – я откидываю его руку, натолкнувшись на ухмылку. – Я боялась, что вы можете принудить меня к близости, поэтому, ушла.
– Так значит, ты не хочешь близости со мной, – произносит он, и в его голосе звенят опасные нотки.
– Не хочу. Меня не влекут одноразовые отношения, – если первая фраза конечно ложь, то хоть продолжив, я говорю правду.
– Ну что ж, это даже интересно. Пусть эта ночь будет на твоих условиях. Никакого секса, если ты сама этого не захочешь.
– И чем же мы будем заниматься?
– Всем чем захочешь. И я почти уверен, что и сексом тоже, – его взгляд становится почти черным, а верхняя губа изгибается. Один её уголок взлетает вверх в улыбке превосходства. Мужчина вновь демонстрирует свою самоуверенность, убеждённость в том, что все девушки готовы пасть к его ногам. И это пробуждая во мне стойкий протест и яростное желание проучить его.
– Я бы не сильно на это рассчитывала, – произношу я, а он лишь улыбается и качает головой явно уверенный в том, что ночь закончится так, как этого хочет он, – В номере есть караоке? Я бы спела пару песен, – отталкиваю мужчину от себя, и скинув обувь, уверенной походкой следую в комнату. Убеждённая в том, что эта ночь пройдёт по моим правилам, а этот высокомерный красавчик обломится.
Пускай я никогда не узнаю, какого быть с ним, но он не будет считать меня доступной шлюшкой. Никогда!»
********
– Ну как? – довольный мужской хрипловатый голос ласкает слух, в нем чувствуется потребность в одобрении. Да он и заслужил. Такого поворота, я не ожидала.
– Шикарно! Мне безумно интересно что дальше! – признаюсь я, прикрывая глаза, чтобы мой диалог не был столь странным, чтобы видеть мужчину, живущего в моем сознании.
– Дальше… – он делает короткую паузу, в его глазах вспыхивают искры озорства – Дальше будет флирт, соблазн для девушки сдастся и испытать то, что может предложить ей мужчина. Но она выдержит, сможет остаться при своём и получит больше, чем могла бы… – он вновь замолкает, видимо переняв у Кузьки любовь к драматическим паузам.
– И что же?
– Интерес… Мужчин влечёт то, чем они не могут обладать, просыпается инстинкт охотника… – учит меня мой незримый логик, и по совместительству специалист по мужскому поведению.
– Тогда продолжим, – улыбаюсь я, вновь опуская пальцы на клавиши клавиатуры.
Комнату наполняет ровный стук, а буквы быстро заполняют строку за строкой, страницу за страницей.
Солнце описывает дугу, и начинает скатываться к линии горизонта, а я всё пишу, забыв о времени, об обеде, ужине, о жизни за пределами этой комнаты обо всем. Всё, что важно сейчас, это я, Доминик и сюжет книги, который с каждой строчкой изменяет расстановку сил, меняет полярность интересов. А так же увлекает меня все сильнее. Я уже не только записываю идеи Муза, но и сама добавляю деталей, всё сильнее закручивая отношения героев.
– Фиалочка, я дома! – раздаётся Пашин голос, и я с некоторой грустью понимаю, что необходимо сделать паузу, но взглянув на статистику произведения и отметив, что написала прямо таки гигантский кусок романа, с улыбкой отрываюсь от книги. И выбегаю в прихожую.
– Я сегодня столько написала! – радостно выкрикиваю я, тут же встречаясь с улыбкой мужа.
– Здорово! Предлагаю это отметить! Я как раз принёс тирамису!
********
Вечер я провожу с Пашкой, а ночью творю, творю, творю! Засыпаю под утро, и муж видимо услышав, что я легла поздно меня не беспокоит, но выспаться я всё равно не успеваю.
В восемь утра, оживает мобильный. Не взглянув на экран, я принимаю вызов. И мой сонный мозг чуть не взрывается от переизбытка информации, и напора моей подруги.
– Признавайся, я не знаю о твоих романах? Ты скрываешь от меня своих любовников? – буквально нападает на меня Кузька, и, кажется если бы она была рядом, я бы точно не уцелела.
– В смысле? – непонимающе, сонным голосом бормочу я.
– Ты так сочно описываешь секс! Человек практически без опыта, просто не может так писать! – поясняет подруга.
– То есть эксперимент, не удался? – меняю тему я.
– Ещё как удался! Мы уже отыграли все сцены из твоей книги, – хихикает подруга, на пару секунд отвлёкшись от своего желания добиться истины, но не смотря на это не теряет нити разговора. – Так кто твой вдохновитель? – не отстаёт она.
– Скажу, если пообещаешь, не смеяться.
– Ты специально подпитываешь интерес? Я сейчас тебе готова пообещать что угодно, не то, что не смеяться, говори уже.
– Это всё Муз…
– Муж? Пашка?
– Нет Муз, образ мужчины, он вдохновляет меня на написание романов, в том числе и постельных сцен…
– М-да… – протягивает Кузька. – Случай тяжёлый… Тут впору плакать… Ну, ничего в пятницу, мы тебя подлечим, – вновь тараторит она. – Так, в пятницу утром я приезжаю и первым делом мы идём по магазинам, покупаем тебе сексуальное, эротичное платье, чтобы сразить всех на повал!
– Никого я сражать не собираюсь, и платье мне не нужно, – отзываюсь я, не слишком радуясь навязчивой идее подруги.
– Нужно! Это не обсуждается. Сексуальное, откровенное в общем такое, которого ещё ни разу не видел твой платяной шкаф.
– А вот и видел, – с лёгкой обидой произношу я.
– Что видел? Кто?
– Шкаф, видел платье, у меня есть весьма откровенное.
– Интересно взглянуть, на то что ты называешь откровенным надеюсь оно не в пол, – хмыкает недоверчиво девушка, – Ладно пока вопрос с нарядом оставим открытым. Жду фото. Целую. Я побежала, а то поезд без меня уедет.
Кузька, отключается, а я подхожу, к шкафу, и оттянув платье за край, делаю фото, отправляя подруге.
«Что это?» – незамедлительно приходит ответ.
«Платье»
«Кто так фоткает! Одень его и сделай снимок в зеркале» – учит меня правилам съёмки подружка, и я нехотя выполняю просьбу.
Едва под фото появляются голубые галочки, вновь раздаётся звонок.
– Это бомба! Откуда оно у тебя! Ты обязана одеть его в пятницу! – тараторит Кузька.
– Ты с ума сошла! Я никуда в нем не пойду!
– А зачем тогда ты его купила? – Кузя задаёт вопрос, на который я ответить не могу, к тому же и не я купила, но об этом ей лучше не знать, как и о том, что мы с Пашкой едва не переспали снова из-за этого вот платьица…
