Luna Bell Суперпустота

– А что необычного в моем вопросе?

– Да просто работала тут у нас одна Наташа. Горничной. Но давно это было, с год, наверное, назад…

В итоге, так ничего и не добившись, Герману пришлось ретироваться. Зато, когда он уже подходил к мустангу, из темноты его окликнул звонкий, веселый голос:

– Да лопни мои помидоры, если это не тот самый красавчик!

Герман обернулся на возглас и сразу же увидел ее: ухмыляющаяся, в максимально откровенной юбочке, едва вообще что-то прикрывавшей, в блузке с длинным вырезом, в «сеточных» чулках, и на шпильках на краю парковки стояла Изабелль.

– Привет, – сказал ей Герман, ощущая в груди почему-то странное внутреннее тепло, будто встретил родного человека; во всяком случае от Изабелль точно не стоило ждать каких-то необъяснимых фокусов и новых загадок. С ней можно хоть немного отвлечься от непрекращающейся фантасмагории.

– Чего молчишь-то? – бросила Изабелль и сделала пару шагов в направлении мустанга.

Только тут Герман обратил внимание, что девушка прилично пьяна.

– Я не молчу, – усмехнулся он.

– Ну и я о том, – Изабелль подошла, обняла его руками за шею, прижалась всем телом – он явственно ощутил тяжелое амбре смеси алкоголя и дешевых духов – и прошептала ему горячо в ухо: – Угостите даму сигареткой?

Заказов на сегодня больше не поступило, и Герман повез Изабелль домой. Та опустила стекло дверцы и периодически высовывала ладонь наужу, «ловя ветер».

– Ты как здесь оказалась? – спросил Герман, внимательно следя за дорогой.

– А ты, пупсик, сам не догадываешься?

Герман скривился от досады: действительно, придумать вопрос глупее было сложно.

– Ты ведь не оставишь меня сегодня одну? – поинтересовалась Изабелль, мягко погладив его по ноге. – Ты в прошлый раз обещал…

И Герман внезапно почувствовал резкий приступ вожделения. Ее рука на его бедре, запах цветочных духов, витающий в салоне, бесполезный вырез на ее блузке, который обнажал лишь пустой «нулевой» лифчик – все это подействовало на него как мощный афродизиак; ему вдруг нестерпимо захотелось взять ее прямо здесь, в машине. Взять грязно, грубо, упиваясь своей силой и безнаказанностью. Взять как никчемную, помойную потаскуху, дешевую шлюху, чтобы самому стать для себя противным – грязным, мерзким и таким же никчемным…

Он суетливо вдавил кнопку – стекло с его стороны поползло вниз – в салон мустанга ворвался холодный ночной ветер – разметал волосы. Герман с удовольствием подставил ему лицо, пережидая наваждение.

– Эй, красавчик, ты чего? – пьяно поинтересовалась Изабелль, по-женски интуитивно почувствовав неладное.

– Да так, – пробормотал Герман сквозь зубы. – Тяжелая ночка…

Герман немного отвлекся, пока лавировал во дворах между припаркованных машин – Изабелль обитала в малосемейке, и подъезды к ней оказались перегорожены стихийными ночными стоянками постояльцев. Поэтому не сразу заметил, что его пассажирка чем-то там шуршит, чуть от него отвернувшись на сиденье.

А когда увидел, чуть не подпрыгнул на своем водительском месте.

– Ты что?! – страшным голосом сказал он, вдавливая тормоз – так, что их обоих качнуло вперед на ремнях.

Он перегнулся через рычаг переключения скоростей, навис над Изабелль и после короткой борьбы силой отобрал сверток. Оказывается, та не нашла ничего лучше, как распаковать ту самую невостребованную посылку. Она уже умудрилась разорвать скотч на торце и почти вскрыла оберточную бумагу с одной стороны футляра.

– Ты совсем сбрендила? – поинтересовался Герман, отклоняясь обратно и отводя от тянущихся к нему рук девушки сверток.

– Так интересно же, что там, – беспечно отозвалась Изабелль и икнула. – Т-ты ж сказал, что закончил работу… Ик!

– Не твое дело! – Герман озабоченно прикидывал, как ловчее заклеить футляр обратно – и можно ли это сделать в принципе. – Не трогай у меня ничего в машине!

– Ну и пожалуйста, – Изабелль надула губки. – Подумаешь фу ты, ну ты… Ик!

Так и не придя к определённым выводам, Герман засунул полувскрытый футляр между сидений. Он притулил мустанг рядом с двумя малолитражками и вопросительно глянул на спутницу.

– Мы приехали, нет?

– Приехали! – громко огрызнулась та, дергая ручку и распахивая дверь. – Скучный ты, пиздец!

Герман подумал еще несколько секунд и тоже взялся за ручку водительской дверцы.

«Провожу до квартиры, – решил он. – А то еще наломает дров в таком состоянии…»

И когда уже почти выбрался наружу, бросил взгляд на распотрошённый сверток. Футляр лежал как раз к нему вскрытым концом. И то, что Герман увидел в темном нутре посылки, пригвоздило его к месту. Он так и застыл в нелепой скособоченной позе. Внутри, через обернутый вокруг нее прозрачный целлофан, просвечивала человеческая плоть.