Лука Люблин
Всякая Всячина I
Адольф кивнул и они, под уже моросящим дождем, пошли по домам. Рудольф в тот день еще долгое время вспоминал того мужчину и воспроизводил в голове прошлые, впавшие в его память, сцены.
Такие люди как Рудольф особо не ценятся обществом, что объяснимо, логично и оправданно. Он представлял тот тип человека, кого вроде знают много людей, но настоящих друзей у них в основном нет либо он один и не более. Рудольф слонялся по улицам и некоторые люди даже удивлялись тому количеству мест, где они случайно встретились с ним. Он мог у одного и того же человека просить сигарету множество раз, так как не запоминал никого на лицо либо же лелеял наивную надежду, что может этот некурящий наконец-таки закурил. Так беспричинно шастать по улицам он мог всю жизнь, как мы уже могли догадаться. Умирают такие личности либо в молодом возрасте, либо, если повезет, в глубокой старости, что происходит явно реже. Когда закончил, если вообще закончил, эту жизнь Рудольф никто не знал: мать эту смерть не застала, что было ожидаемо с ее стилем жизни, а вот что не было, так это гибель ближайшего соратника Рудольфа, которая по классике жанра произошла трагично.
Произошло это событие жарким, утомляющим летом. Рудольф сидел дома и боролся с жарой всеми возможными способами. Он решил затемнить полностью комнату, раздеться до трусов и так лечь на холодный пол. Когда, лежа на спине, он уже ощущал тепло на этой части тела – Рудольф сразу переворачивался и ложился на живот, отводя голову в сторону и закрыв устало глаза. Обнаружить в таком виде его уже никто не мог – мама уже как два месяца была мертва. Причина смерти в принципе банальна и стандартна в таких случаях – обычный передоз. На похоронах присутствовало несколько человек и Рудольф сразу ушел, когда дело дошло до застолья. Ему не хотелось быть соучастникам или наблюдателем этого цирка. Ни одна слеза не скатилась по его щеке во время самого погребения, на которое у мамы были сохранены средства, что удивило Рудольфа – это не было на нее похоже. Когда он ушел, ему хотелось просто побыть наедине с самим собой, гуляя по заброшенным местам. Адольфа в тот день он не позвал и не видел смысла. Лег спать он рано и, что странно, быстро заснул.
В общем-то Рудольф лежал на полу, спасаясь от духоты и солнца. Полчаса было достаточно, чтоб как-то охладиться. Он устало поднялся на ноги, протянул руку к уже высохшей от пота майке и надел, сквозь силу, на себя – на улице у школы ждал его Адольф, с которым он собирался заняться привычным для них делом. У Рудольфа было желание, но погода его сразу отбивала. Однако он все же вышел и направился к школе, ища по пути тени, в которые можно было спрятаться от солнца. Как же было ему отрадно ощутить внезапно появившийся из неоткуда легкий, прохладный ветерок, который незаметно обволакивал его стонущее от духоты тело. Конечно настоящим спасением для него являлись закрытые переулки, где прохлада ощущалась сильнее всего.
Ему потребовалось полчаса, чтобы дойти до нужной школы. У главного входа, как они и договаривались, Адольфа не было. Он практически никогда не опаздывал, так что Рудольф сбросил все на его невнимательность и вполне возможно он стоял бы у заднего входа школы. Рудольф обошел территорию и нигде не встретил своего товарища. Он начал сомневаться в себе и перепроверил время, а заодно вспомнил их разговор, откуда он отчетливо помнил фразу из уст Адольфа: «Завтра у школы, в три часа» – но никого не было. Поначалу его это смутило, но заметим, простояв там целый час, он ушел обратно домой с мыслью, что скорее всего его друг банально проспал и скоро он ему об этом сообщит и извиниться.
Вернувшись домой Рудольф проделал ту же процедуру со снятием майки и лежанием на полу. Примерно так прошел весь день, прерывающийся только принятием пищи.
Настало утро следующего дня. Ничего не поменялось, но слава богу не стало еще хуже, хотя куда уже… Рудольф почистил зубы, умыл лицо и взял телефон, чтобы посмотреть не было ли пропущенных звонков от Адольфа либо же сообщений. Строка уведомление была пуста.
« Странно, первый раз с ним такое. Никогда б не ожидал от него, хотя, скорее всего, на это есть свои причины. Умер, походу… – подумал он иронично. »
Ближе к вечеру Рудольф дал звонок, но аппарат был вне зоны действия сети и так каждый раз все последующие дни. Он знал где живет Адольф, но никогда толком не был у него в гостях, поэтому все не решался на этот шаг. У Адольфа была только старенькая бабушка.
Спустя неделю, Рудольф решительно встал утром и пошел домой к Адольфу. Стоя у двери, он постучался несколько раз пока слабо, затем сильнее и с каждым разом усиливал стук. После того как никто не отворил дверь, он развернулся и хотел было идти, но одеждой зацепил дверную ручку и оказалось, что дверь была открыта. Рудольф прошел по серому коридору, посмотрел налево и увидел комнату, напоминающую собой залу и он не прогадал. Когда он зашел внутрь, то увидел ужасающую картину: бабушка и Адольф лежали на раскладном диване под одеялом с окровавленными лицами. Плоть за это время успела сгнить и мухи летали вокруг их трупов.
За все эти дни ни одни человек не навестил их семью, кроме Рудольфа. Пожалуй, такой исход был предначертан этому семейству и по какой причине? Им просто не повезло с судьбой…
Беседа двух девушек
– Нет, ну это ужас какой-то! – сказала молодая девушка, снимая с себя мокрый от снега шарф и куртку. – Давненько не видела я такой снегопадище. Ох… Пойду руки помою.
Хозяйка, принимающая гостью, прошла по обыденному для нее сценарию на кухню, чтобы заварить горячего кофе. Медленными, плавными движениями, без суеты, она равнодушно бралась за каждую вещь. Положив на стол две наполненные чашки, она села, придерживая ладонью голову, и ожидала в самой на что ни на есть девической позе свою собеседницу.
– Ух, холодище-то какое на улицу, ты с ума сойдешь! Выходила сегодня? – на этот вопрос хозяйка отрицательно покачала головой. – И правильно делаешь! Не то что человека, собаку на улицу не выпустишь! – она взяла чашку кофе, сделала несколько небольших глотков, что позволило немного ей подуспокоется. – Да… А где мужичок твой? – та в ответ пожала плечами. – Ну, это даже к лучшему. Наедине, по душам поговорим. Знаешь, недавно я была у тетки своей, которая уже как три недели разведена, при том в третий раз за свою жизнь, но не суть… В общем, она опять поехала кукухой и теперь решила, что самый первый ее муж был единственным человеком, который по-настоящему ее любил и в их разводе виновата только она. В принципе, она права, по большей части это ее вина, но это так, к слову… И, короче, она захотела отыскать его и во всем признаться. Она пошла на квартиру, где он жил и постучалась в дверь. И знаешь что? Ей открыл дверь его сын, который рассказал, что два года назад его отец умер. Ха! Представляешь? И вот вчера вечером она прибежала ко мне вся в слезах. При том, это ж надо быть такой глупой? Вспомнила былое, понастольгировала и бац! – влюблена по уши. Сколько я ей это не объясняла, сколько не успокаивала – ничего не помогало. Только на следующее утро, она успокоилась. Ну, серьезно, какой же дурой надо быть, чтоб так горевать из-за мимолетного момента? Ладно, если это подросток, но ей-то сколько лет уже; какой-никакой опыт имеется, хоть и не совсем удачный. Ох… Не знаю, не знаю… – она отхлебнула еще кофе и, облизав губы, продолжала. – Что мне с ней делать?.. Буду надеяться на время – лучшее лекарство все-таки. А вот твой брат меня очень обидел, скажу честно. Вроде он младше тебя только на два года, а ведет себя как настоящий ребенок. Ты научила бы его уму-разуму, а то так ему будет тяжело с людьми-то. Всегда ходит то пьяный, то обдолбанный… Мне совсем неприятно с ним не то что общаться, а просто даже видеться. Понимаю, это твой брат, но все же, только ты не обижайся. Надо выговориться. Тяжело тебе будет с ним, тяжело… – пока гостья опять взялась за чашку, ее собеседница сидела с тем же бесцветным выражением лица и только глазами вяло следила за подругой. – Ух, хороший кофе! У тебя всегда он отлично получается. Но вот твой брат, конечно… Кстати, не хочу лезть в чужие дела, но все же сделаю это ради тебя: тебе не кажется, что твой сын часто беседует со своим дядей нариком? Я ни в коем случае ни на что не намекаю, но на твоем бы месте проследила за ними. Запретить общаться, наверное, не стоит, но что-то надо предпринять. Эх, подруга, в плохом ты положении, не повезло тебя. У меня так же с подружкой было, бедняга… Только в отличие от тебя у нее были проблемы с мужем – все деньги проигрывал в покер, а если что-то и выигрывал, то сразу шел тратить в бар. А ей приходилось батрачить, в то время как он играл и играл. Я ему говорила: уйди ты от этого сумасшедшего и все с этим. А она никак, всегда о чем-то думала… Одним словом: дурочка. Вот поэтому я за тебя переживаю, потому что знаю как здесь нужно правильно повести себя. Ох… жаль, жаль… Кстати, завтра ко мне мама моя приезжает. Сейчас думаю, что бы ей приготовить интересного, а то уж больно она капризная. Сейчас опять начнет про мужа и детей говорить: когда, когда, когда… Бесконечные вопросы, а отвечать на них все равно нет желания. Ой, да я и забыла! Надо будет по пути домой лампочки купить для люстры; уже не помню, когда последний раз их меняла: три выгорели давно, а одна все работает. К приезду мамы надо будет поменять. Про твою сейчас вспомнила… Хорошая женщина была… Знаешь, приходят часто такие странные мысли: а что я буду делать, если мама вот сейчас неожиданно умрет? Не думай, что я сумасшедшая, но такие мысли правда приходят иногда. Стоит в таком случае сходить к психологу? Не думаю… во всяком случае пока не нужно, а потом посмотрим… Да какая смерть, она завтра ко мне приезжает, а я совсем неготова к ее приезду. Нужно о деле лучше подумать, а не в воображении летать. Не знаю как у тебя, но у меня есть такая проблема и, честно говоря, не особо мне хочется бороться с этим. Но это бессмысленно и вредно, согласна. Представляешь, я могу вот так провести в воспоминаниях хоть целый день и не буду об этом заморачиваться. – в этот момент она сделала последний глоток из чашки и выпила это кофе. – Хорошее, хорошее кофе… Я хоть и варю дома каждое утро, но так как у тебя у меня никогда не выходит. Вот, кстати, мама моя тоже отлично варит, можешь завтра прийти, сама попробуешь. А какие она печет печенья, ты бы только видела… – пальчики оближешь, уверяю. В детстве она чуть ли не каждый день мне готовила эти печенья, от чего я, конечно же, не была против; ну и как видишь живот этому доказательство. И бабушка моя такая же. Интересно, что не так со мной в этой цепочке и почему я вообще не умею готовить? Ха-ха! Заговорилась я, походу… Как у тебя-то дела? Может что-то новое произошло за последнее время? Надеюсь, ни в какую очередную историю твой брат не вляпался…
Хозяйка вздохнула и на выдохе ответила усталым голосом:
– Вроде все нормально и также по-старому…
Стеклянные слезы
Лили шла беспричинно по улице и рассматривала витрины разных магазинов, будь это новая техника, одежда на манекенах либо же еда. Ее не высокие каблуки цокали по аккуратно вымощенной плитке и подол платья кружился из одной стороны в другую. Счастьем ее лицо не блистало, из-за чего весь потенциал ее природной красоты был скрыт под этим настроением. Никакого макияжа на ней не было. Синеватые мешки под глазами не придавали ей той привлекательности и шарма, чем некоторые мужчина легко очаровываются – она была одной из тех женщин, которые красивы в самой классической форме красоты: с пробора на правой стороне головы белокурые локоны волнисто перетакали к ухо, за которым уже исчезали; тонкие губы, глубокие глаза под дугообразными бровями, аккуратный носик и нежная кожа, покрывающая всю эту физиологическую прелесть… Мешки под глазами ей совсем не шли и проницательный молодой человек мог бы догадаться, что в жизни девушки, вполне возможно, произошел не самый приятный случай из-за чего ей приходится терпеть всю эту горечь на себе. Причина была стандартна и банальна – расставание с близким человеком. Может быть об этом уже писать тривиально и пошло, но почему бы в очередной раз не окунуться в этот жестокий, тяжелый период жизни, через который проходили многие люди.
Лили прогуливалась вдоль улицы, медленно осматривая все вокруг себя. Никто на нее не обращал внимания и, по ее мнению, ей было только лучше от этого, но на самом же деле глубоко внутри она не прочь была почувствовать к себе сострадание от другого лица. Подруги ее хотели навестить, но она им отказала – жаль они не понимали, что в данной ситуации следовало бы пойти против воли Лили и, конечно, винить в этом их нельзя. Есть люди, которые сами зачастую не понимают чего хотят и таким стоит хорошо навязывать свои предложения, но переходить через грани приличия в дерзость ни в коем случае не стоит. Поэтому день Лили проходил дома и иногда на улице, но всегда в одиночестве.
Квартиру ей снимали родители, которые на тот период были в отпуске заграницей. Лили им ничего не сообщила, а сами мама и папа из-за своей невнимательности не заметили никаких кардинальных изменений в своей дочке; созванивались они редко, раз в два, а порой и три дня. Материальное положение Лили было вполне себе комфортабельным и она редко в чем-то себе отказывала; после расставания ее потребности так вообще снизились до минимума: деньги тратились только на еду и на мини-пожертвования бездомным людям, которые ей встречались по пути. До этого периода она никогда не кидала бомжам мелочь… поэтому все эти даримые ею блага делались исключительно ради своеобразной потехи для своей души; когда она кидала им деньги, ее мысли не занимались той жалостью, проявляемой к их, где-то несправедливому, положению.
Квартира состояла из двух комнат: средняя спальня и слишком большая для двухкомнатной квартиры зала. Ремонт старенький, отживший свои светлые года, но качество материалов позволило сохранить стены в более или менее приличном виде, так что в гости приглашать не было стыдно, а сама Лили ощущала некую авангардную атмосферу. В первые недели после переезда сюда, вайб окунул ее в те места темной, но при том настоящей литературы, которые она помнила; со временем он начал блекнуть, но до конца никуда не исчез. Особенно ей нравилось сидеть у себя на кухне, где под окном был широкий подоконник, на который спокойно она садилась с телефоном или реже книжкой в руках. Она не курила сигарет, но на такой кухне ей всегда хотелось, но Лили ограничилась лишь бокалом красного – стоит заметить еще и дешевого – вина. Почему дешевого? Опять же здесь играло ее желание хотя бы искусственно погрузиться в ту атмосферу, в которой ее материальное положение не позволит ей оказаться; к тому же в винах она совсем не разбиралась и пила редко.
В шесть часов вечера она снимала обувь в своей прихожей, придерживая носком кеды другой, чтобы не приходилось неудобно нагибаться. Она положила ноги в мягкие тапки и пошла в ванную комнату. Интересна была ее спальня, где она проводила большую часть своего времени, так как эта комната была самая неприбранная по сравнению с остальной квартирой. Кровать, конечно, всегда была незаправленна, на полке лежало разное барахло, мусор…
Она зашла в свою спальню и упала устало на кровать. Она забыла перед выходом проветрить комнату из-за чего затхлый воздух нервировал ее и мешал нормально расслабиться. Лежа, она повернула голову к окну, убедилась, что правда забыл его открыть и лениво вздохнула; минуты две она думала над тем, стоит ли вообще вставать сейчас… Потом она все же поднялась и повернула ручку, дабы вздохнуть свежий воздух. Повезло, на улице не было жарко и воздух спокойно передвигался по дому. Она вернулась к тому же положению и закрыла глаза, но не чтобы уснуть. В таком полусонном состоянии она проводила около получаса в день, а иногда и больше, пока не надоест. Ей нравилось благодаря такому времяпрепровождению ощущать что-то эфемерное, витать в мечтаниях, но при этом далеко не уходя от реальности. Такую особенность в себе она обнаружила еще будучи подростком. Для погружения в такое состояние уходило в среднем от десяти до пятнадцати минут, на протяжении которых нужно полностью расслабить тело и закатить веки, стараясь как можно дальше уйти от мира сего. Каждый день она этого не делала, но в последнее время с этим участила.
В это время постучали по двери и Лили быстро вернулась в себя. Она забыла, когда последний раз к ней кто-то приходил, за исключением доставки еды, чьими услугами она воспользовалась один раз. В основном она готовила дома и наслаждалась этим процессом, который не был для нее изнурительным – так она хоть как-то проводила это бесконечно текущее время.
Посмотрев в глазок, Лили увидела незнакомого мужчину, достаточно пожилого на вид. Она открыла дверь и поздоровалась с незнакомцем.
– Здравствуй, а здесь живут… – он пробурчал чью-то фамилию, она не смогла разобрать, но ясно поняла, что этот мужчина ошибся.
– Нет, вы, кажется, ошиблись квартирой. – сказала она тихим голосом, который поначалу отдавал хриплостью, потому что давно не говорила, но после откашливания все нормализовалось.
– А может знаете какая квартира?
– Нет, извините, до свидания. – попрощалась она резко и закрыла перед ним дверь, не задумываясь о том, как это дерзко и моветонно могло выглядеть со стороны.
От молодых девушек редко ожидают такой грубости, но если когда-то такое происходит, то на это всегда есть причины, в отличие от юношей, которые непонятно из-за чего становятся злыми.
Лили вернулась в спальню и легла опять же на кровать. Теперь не было у нее желания витать в облаках сознания, поэтому она просто думала о чем-то с открытыми глазами. Такая деятельность была ей не по душе, так что она резво в очередной раз поднялась, но уже с полной надеждой, что в скором времени не вернется в эту комнату. Но чем можно было бы занять себя в пустой квартире, если ты в компьютерные игры играть не любишь, а заниматься какой-то умственной деятельностью просто лень? Она, думая над тем как бы избавиться от издирающей тебя изнутри скуки, пришла к выводу, что проголодалась и пошла на кухню. Почти пустой холодильник предстал перед ней, однако на внутренней части дверцы, на одной из полочек, лежали овощи, а точнее два помидора и один огурец. Она решила сделать летний салат, порезав овощи, добавив соль и залив конечный результат подсолнечным маслом – хоть она любит оливковое, но недавно оно закончилось. С этой стеклянной миской в руках она прошла пока в гостиную, включала телевизор, пощелкала пультом, поняла, что ничего интересного нет и выключила его. Затем, она взяла из спальни телефон и нашла залипательное, легкое для просмотра видео. Вот так минут пятнадцать она провела. Когда голод был утолен, ее начало клонить ко сну и она поддалась спокойно, без борьбы этому тяготеющему чувству. Потребовалось буквально несколько минут, чтобы она забылась сладким, но как оказалось не совсем, сном.
