Лука Люблин
Дом на краю земли
– Ты сегодня ночью выходил на улицу?!
Флидерин, толком не успев окунуться в глубокую, крепкую дремоту, смог быстро отойти ото сна и ясно ответил отцу, что это и вправду был он. Тело было до безумие напряжено и вместе с ним голова. Ему безусловно хотелось поделиться с отцом недавно произошедшей историей, однако он до конца не верил самому себе и опять ввергать дядю Гену в нервоз и ужас у него не было никакого желания.
– А че тебе надо было на улице так поздно? – спрашивал отец, успокоенный ответом сына, подтвердившего его догадки.
– Да… так, просто решил прогулять, подышать свежим воздухом.
Флидерин после этих слов принял сидячую позу, еле подняв свое тело с кровати, и безуспешно попытался встать на ноги.
– Ну, ладно, я уж думал опять тот черт, честно говоря. Господи, хорошо, что это был ты, а то я бы так с ума сошел! – звонко посмеялся отец и с приподнятым настроением покинул комнату сына и, сам того не думая, оставил Флидерина в страшном положении.
Он в ужасе оглядывал свои конечности и не понимал, почему не мог встать на ноги. Все тело вмиг стало атрофированным, он перестал ощущать свои пальцы рук и ног, несмотря на все тяжкие физические потуги. В районе таза и ниже, при попытке подняться с кровати, он чувствовал слабые, еле слышные отголоски того самого импульса, придающего силу претворять все потенциальные действия в жизнь. Продолжать долго стараться встать на ноги он тоже не мог и в этом его останавливали тяжелые, влажные, очень неприятные ощущения, повергающийся его тело в страшный пот. Глаза увлажнялись и дрожащие, посиневшие губы были готовы в любую минуту приобрести округлую форму и издать пронзительный крик о помощи, однако Флидерин нашел в себе силы пока не извещать о своем состоянии отца и мужественно, но с девственными слезами боролся со своим телом. Борьба в конечном итоге закончилась переходом в тактику стратегического выжидания нужного момента, когда его отпустят злые силы, стиснувшие в своих острых, длинных, когтях его бренное тело. Ждать пришлось долго: час, а то и больше. По истечению этого времени, он без каких-либо препятствий встал, сразу накинул на себя одежду и с пустым желудком побежал на остановку, не успев предупредить отца. Труский остался единственным человеком, которому он мог поведать историю с чертом подо льдом и торопился как можно скорее наконец-таки облегчить свою душу, скинув этот нелегкий груз. На самом деле, помимо Труского был еще один человек, готовый пристально выслушать историю Флидерина и дать достойные советы – это был тот самый психиатр, переменивший их понимание истины в стандартной форме; но он об этом мужчине не вспомнил, а даже если бы и вспомнил, никакого желания поделиться такими личными, в какой-то степени интимными деталями с посторонним человеком он не имел.
Дома Труского не оказалось. Милая мама впустила домой Флидерина, накормила и позвонила сыну узнать, когда он будет дома. Флидерин смирно сидел на стуле и четко отвечал на все ее вопросы.
– Ты приходи сюда почаще, а то всегда Володя к вам ходит в гости, а ты не особо. Не стесняйся.
– Хорошо, я постараюсь.
Спустя какое-то время, в светлой кухне появился сам Труский, встретивший товарища учтивой, дружелюбной улыбкой. Они пошли в его комнату и упали на диван. Флидерин не собирался медлить и сразу же выпалил все желанные слова. Труский, не успев достать телефон из кармана, удивленно смотрел на своего тревожного, беспокойного друга, нервно рассказывающего логически не выстроенную, непонятную историю.
– Подожди, остановись. Еще раз повтори, че ты щас мне сказал, только медленно и внятно.
Флидерин проглотил слюну, сильно напрягов горло, и уже более спокойным, размеренным тоном поведал волнующую историю. Труский впервые видел друга в таком встревоженном состоянии, что его навело на мысль о всей серьезности произошедшей ситуации.
– Не может такого быть. Тебе, наверно, показалось. – сказал он с широко раскрытыми глазами.
– Нет, я практически полностью уверен, что это был черт. Как только я увидел эти горящие глазенки, я сразу же понял, кто это может быть и это неспроста. – экспрессивно говорил в ответ Флидерин, активно жестикулируя.
– Ммм… – Труский отошел к окну и смотрел на проезжающие машины по снежному покрову, оставляющие после себе грязные, черные следы шин. – Ох, не знаю я, что делать. – отвернулся он от окна уставшим видом. – А дядя Гене ты уже рассказал?
– Нет, я что дурак? Если я ему расскажу, он с дуба рухнет.
– Правильно, пока ничего не говори, вообще никому не говори. – Труский задумчиво ходил от стенки к стенке и Флидерин с надеждой ожидал последнего решения, совета, пристально и безмолвно следя за его телом. – Знаешь, что я думаю?
– Что? – моментально переспросил он.
– Нам надо пойти обратно в больницу к тому психиатру, только теперь уже пациентами будем мы, ха-ха! – издал он почти истерический смешок из-за абсурдности всей ситуации.
Флидерин не высказал своего мнения по этому предложению и своим молчанием дал полное согласие на любые действия со стороны Труского.
Не прошло и часа как они уже сидели на том же месте, в том же полупустом коридоре, с изредка проходившим медицинским персоналом. Флидерин кротко сидел на мягкой, кожаной, синей сидушке и смиренно ожидал долгожданного появления доктора Стравского, того самого психиатра, который сам не спешил появится у своего кабинета и успокоить переживающих пациентов. Труский крепко ухватился за железную, блестящую основу сиденья и нервно тряс правую ногу, приводя в движение всю скамью. В конце коридора появился силуэт доктора Стравского, который они сразу же узнали и как пружинка подпрыгнули со своего места. Он приближался к ним с лучезарной улыбкой:
– Здравствуйте. Я так понимаю, вы ко мне? – он не узнал их.
– Да, мы именно к вам. – говорил в нетерпении Труский и хотел было начать беседу прямо в коридоре, чего не позволил психиатр.
– Нет, давайте для начала войдем в кабинет, а там уже обсудим ваши проблемы.
Первым вошел сам доктор Стравский, за ним двое друзей и они оказались в ярко освещенной, продолговатой комнате, с блистательно белыми, чистыми стенами и полом. Труский сел на стул рядом с рабочим местом доктора, Флидерин же, не найдя для себя другого места, сел на койку, предварительно получив разрешения от Стравского, которой упал в свое кресло перед монитором и быстро посмотрел на циферблат часов: рабочий день только начинался и он был безмерно этому рад. Он поправил наклоненный не в нужную сторону воротник белого медицинского халата и показал всем видом готовность к разговору.
– Знаете, – начал Труский. – у нас опять произошла непонятка. Кстати, мы вам уже о ней рассказывали не так уж давно, может помните?
– Хоть у меня пациентов и не так много бывает, но у меня есть некоторые проблемы с памятью, поэтому я буду не против, если вы мне напомните. – говорил все так же размеренно доктор Стравский, искусно вертя ручку сквозь пальцы.
– Да, хорошо. Вот его отец, Геннадий, был у вас и рассказал одну историю, странную историю, про чертов. Помните? Наверняка, он бы вам еще рассказал про их глаза.
– Ах да, как я мог забыть! Геннадий, точно! И вы же сидели и ждали его, так ведь?
– Да, все правильно. – подтверждал Труский и с нетерпением уже бросался перейти непосредственно к самому главному. – Так вот, тут такая ситуация, Дима – показал он на Флидерина. – недавно, а точнее сегодня ночью тоже видел те же глаза чертов, ну во всяком случае он так утверждает. И что нам стоит делать сейчас? – после этих слов доктор Стравский резко переменился в лице и начал гладить свой гладко выбритый подбородок.
– Я не хочу вас пугать, но вам нужно отнестись к этому со всей серьезностью. Появлением черта с горящими, насколько я понимаю, глазами нормально только единожды и в том случае, если места появления разные. Ваша вторая встреча с этими тварями уже может говорить о не самых хороших последующих событиях. А можно узнать, где ваш отец его увидел и где вы?
Труский обернулся к Флидерину и дал ему право все рассказать:
– Мой отец видел эти глаза вокруг нашего дома. Я их увидел подо льдом, гуляя по озеру, недалеко от моего дома.
– Угу, ясно. А как вы думаете, эти глаза принадлежали одному и тому же существу или нет? Может они отличались чем-то?
– Ну, – Флидерин быстро раскрепостился и свободно рассуждал насчет всех деталей. – насчет тех глазах, которые видел мой отец я ничего сказать не могу. Я же смог развидеть их два раза подо льдом и оба раза, как мне кажется, на меня смотрели те же самые глазенки…
– Огненные бельмы… – прошептал доктор и усердно делал записи в свой небольшой блокнот. – Так, – продолжил он как только отбросил ручку в сторону и закрыл блокнотик. – я вам предлагаю свою помощь, если вы, конечно, не против. Сегодня после полуночи нам надо всем вместе быть на том же месте, где вы встретили эти бельмы. Это очень важно, возможно именно пополуночи вы сможете избавиться от этих назойливых проблем навсегда. – он резко замолчал и после нескольких мгновений медленно наклонился всем телом ближе к Трускому и прошептал. – К тому же, кажется, они пришли и за мной…
