Луиджи Капуана
Девушки

Когда они дошли до улицы Санта Мария, процессия была уже далеко. На углу улицы находилась пивная лавка «Выручка» с лавровою ветвью над дверью и с зажженным фонариком.

– Здесь можно получить чудное натуральное вино «Виктория».

– Нет, благодарю вас, кум Санти.

Но кум Санти взял его под руку и протолкнул в лавку.

– Последний стаканчик, дорогой дон Франко!

Этот последний стаканчик развеселил дона Франко и развязал ему язык. Он пожелал рассказать хозяйке о случившемся во время процессии и о чуде, сотворенном Иисусом Христом. Он запутывался в рассказе, начинал с начала, снова запутывался и поминутно похлопывал Циту по плечу, глядя на него маленькими масляными глазами и приговаривая: – Славный парень!

Когда по возвращении его домой донна Сара и Бенинья увидели, что он шатается на ногах, и шляпа съехала у него на затылок, то они в испуге воскликнули:

– О, Боже мой, что вы сделали?

– Славный парень этот Циту! Очень воспитанный молодой человек! Да здравствует Иисус Христос!

И он упал на ближайший стул, смеясь каким-то странным смехом.

Таким образом Циту удалось проникнуть в дом Ло Кармине; теперь он мог посещать его и когда дона Франко не было дома. Однажды донна Сара оставила его наедине с дочерью, чтобы заглянуть на минутку в кухню, и Циту получил возможность сказать девушке то, что до сих пор он давал ей понять только взглядами, предупредительностью и шуточками:

– Я без ума от вас! Если вы согласны…

Увидя, что девушка внезапно покраснела и опустила голову, он пошел дальше и обняв ее за талью, собрался поцеловать в затылок.

– Мама! – воскликнула Бенинья, никак не ожидавшая этого. – Сжальтесь надо мною, святой христианин.

Но, услыша этот робкий упрек, Циту, окончательно потерявший голову, вторично поцеловал ее, и на этот раз в губы.

Сердце бедной Бениньи вспыхнуло при этом поцелуе; огонь любви запал в него еще в тот памятный вечер, когда она, очнувшись от обморока, увидела Циту у своей кровати и узнала, что он принес ее домой на руках, как больного ребенка.

Донна Сара сразу заметила, что что-то произошло между молодыми людьми, но ничего не сказала.

– Служба в муниципальной гвардии не особенно хорошее ремесло, – думала она. – Но если так угодно патриарху Святому Иосифу!..

Она тоже была ослеплена мундиром, блестящими медными пуговицами, кинжалом и кепи, которые Циту носил с таким победоносным видом. Она втихомолку следила за молодыми людьми, делая вид, что ничего не замечает, тем более, что дон Франко, которого Циту продолжал угощать хорошим вином то у Патакка, то у Ската, по-прежнему рассыпался в похвалах славному парню, воспитанному молодому человеку, который уважал всех и был уважаем всеми.

Потому донна Сара и Бенинья были крайне поражены однажды вечером, когда дон Франко явился домой с грозным видом и сердито проворчал прежде, чем снять шляпу и поставить тросточку в обычный угол:

– Никто не должен больше приходить сюда!

Никто, очевидно, означало Циту.

– Почему? Что это значит? – осмелилась спросить донна Сара.

– Это значит, что вы дура, а эта девчонка – кокетка. Это значит, что я не желаю больше видеть в своем доме людей, которые стоят мне поперек дороги. Разве я не хозяин в своем доме, что ли?