Философские трактаты – Луций Анней Сенека

Тематика философских трактатов Сенеки во многом повторяет и пересекает тематику его писем к Луцилию. Поэтому прочитав второе, можно не читать первое, так как, повторяются не только темы, но и мысли, выражения, посылы.

Сенека – человек крайне непонятный, с одной стороны он моралист, но с другой – совершает поступки, противоречащие своему учению. Его слова расходятся с поступками, и это при том, что сам Сенека не раз заявлял: «Жизнь не должна расходиться с делами», «Философия учит делать, а не говорить».

Таким образом, философская составляющая Сенеки ставится под сомнение. Можем ли мы считать его философом? Если не можем, то кем же его считать? Вопрос, несомненно, крайне занимательный.

Сенека с пафосом проповедника учит нас жизни, дружбе, любви, патриотизму, смелости, стойкости, скромности, умеренности, стремлению к высшему, к духовности, etc. Всему вышесказанному учил он и Нерона. Мальчика, которого готовили на место императора Рима. Сенека загорелся идеей воспитать идеального правителя, который войдёт в историю своей безграничной добродетелью и праведностью. В руках философа была судьба Рима, будущее всего государства. И он воспитал. Он воспитал этого зверя, вместе с которым совершил убийство Агриппины! Матереубийство! А затем написал, молодому императору речь в которой извращённо очернил эту женщину и оправдал убийство! Он воспитал идеального правителя, человека, использовавшего сектантов-христиан для растопки костров, освещающих императорские сады. Он воспитал идеального императора, который поджег собственный город и любуясь на это действо с безопасного расстояния, играл на лире и декламировал стихи о падении Трои (по легенде)! Сенека явился косвенным участником всех этих преступлений. Он косвенно поджёг Рим, но в то же время, прямо «поджег» Британскую провинцию, загнав ее население в долги, занимаясь там ростовщичеством, и тем самым спровоцировал бунт.

Такой вот у нас философ-стоик-моралист Сенека. Хотя правильнее его назвать учителем жизни, он вещал с позиций стоицизма, говорил правильные вещи, но являлся философом, только в своих книгах (Milton J.).

По три балла Сенеке и переводчице-комментаторше. Один – автору статьи.

Сенека вызывал двойственные чувства. С одной стороны – очень неприятный человек. Высокомерный, человеконенавистник, неискренний даже с самим собой, пассивный, нытик… Он не любит никого, даже не замечает никого вокруг себя. Он начисто лишён эмпатии. Все его герои – выдумка и абстракция. Его гложет постоянный страх смерти или чего похуже, поэтому он не отпускает от себя мысли о самоубийстве. В общем, Сенека – человек, всю жизнь проживший в стрессовой ситуации и постоянно находящийся в депрессии. Его психологам надо анализировать, а не историкам с философами.С другой стороны, его по-человечески жалко. Врагу не пожелаешь жить в такие времена: Тиберий-Калигула-Клавдий-Нерон, причём то его возвышают, то пытаются убить, то ссылают и в конце концов убивают. Неудивительно, что он отчаялся и даже не помышляет о борьбе. Когда мир вокруг становится всё хуже, то и дело репрессии и террор, утраченна цель в жизни целого народа, нет борьбы, нет надежды… Немудрено, что люди пожизнелюбивее пускались в разгул – а что им оставалось делать? – а люди попассивней, вроде Сенеки, уходили от жизни в философию и религию.По-моему Нерон сделал Сенеке огромный дар, казнив его. Ну кому было бы интересно бурчание старика, умершего в 90 лет в своей постели? Нерон подарил Сенеке бессмертие.Философия Сенеки до поразительного похожа на христианство. В «Письмах» это не так бросалось в глаза, а тут некоторые мысли христиане будто дословно взяли у Сенеки. И то и другое – порождение одной обстановки, так что ничего удивительного.Так за что же 3, а не 1? За то, что Сенека так и не смог скрыть свои писательские способности. Стоит ему чуть-чуть отвлечься от нытья и вскользь упомянуть о реальной жизни, как настоящий, живой Рим буквально обрушивается на читателя. Ну что ему стоило написать роман?! И пусть бы его герой ныл сколько влезет, лишь бы ходил по улицам Рима и описывал всё, что видит.Язык (латинский) у Сенеки очень простой. Не зря его рекомендуют для начального чтения. Читать можно как современные европейские языки, просто подглядывая незнакомые слова в словаре. Никаких ребусов с «аблатив! аблатив! где-то тут обязан быть ещё один аблатив!» или «а это-то куда пристроить?». Вот написал бы Сенека роман и по нему изучать латынь было бы одно удовольствие :) А так… И на русском-то от его занудства звереешь.Книгу я сделала, в первую очередь, ради «О природе», но в итоге именно этим сочинением подавилась. Еле домучила! Всё-таки современному человеку очень скучно читать учебник естествознания, написанный две тысячи лет назад махровым гуманитарием. Это как книга о теории струн, написаная очень самоуверенным филологом. Причём Сенека изо всех гипотез, объясняющих такие природные явления, как молния, гром, землетрясения и т.п. своим тонким чутьём выбирает самые неправильные и уверенно высмеивает тех, кто, как мы знаем, был прав. Что даже хорошо. Заставило повторить азы, начиная от круговорота воды в природе. Сенека ведь САМ копал грядку (с какой уморительной гордостью он об этом пишет) и видел, что земля увлажняется дождём неглубоко, дальше начинается сухая земля. И поди его опровергни!А ещё я впервые задумалась о том, что античные люди жили в совсем другом мире. Земля, пусть и шар, была маленькой – горы, это ведь места сгиба. Сверху – чистый огонь-эфир, по которому плавают Солнце с Луной и по причудливой траектории пять звёзд-планет. Остальные звёзды недвижны. Светила днём питаются испарениями земли. Молния – это огонь, падающий с неба, ведь серой после неё пахнет, так ведь? Земля превращается в воду. Полые облака гремят во время грозы. Из лопнувшего облака дует ветер. Но это порывы, а «нормальных» ветров ровно 12, они зарождаются в разных концах вселенной, оттуда и дуют. Созвездие Льва раскаляет солнце, от этого на земле наступает лето и жара, а в Водолее солнце охлаждается и зима сковывает землю. Плоды на ветвях созревают оттого, что ветер качает их и помогает двигаться сокам…

Мир чудес, на зависть писателям фэнтези.О перлах переводчицы и критической статьеПереводчица – разговор особый. Судя по другим её работам она чистый, рафинированый гуманитарий. Это даже по примечаниям видно. О философии она шпарит как по писанному, исторические пояснения краткие, сухие и предвзятые, а естественнонаучных (в «о природе») нет совсем. Порой она увлекается и добавляет отсебятину, причём анахронизмы сыплет щедрой рукой. То забор трясся «мелко и часто как студень» (в оригинале нет никакого студня), то «orbis terrarum» переводит как «земной шар» в выражении «жаждой власти, которой не мог насытить даже весь земной шар, поделённый на троих»(а китайцы с индейцами и не знали!), то «за тридевять земель» у неё, то «mehercule» переведёт как «боже мой», то «синус» как «карман»…

А вот шикарное: «Он настолько не брал взяток, что, когда не руководил государством, до осени питался сорняками, которые выпалывал со своего поля.»Странно, но переводчица мне всё равно понравилась, хотя я к ней изначально отнеслась предвзято. Почему-то от неё осталось чувство спокойной доброй тётушки, только вот убей меня – не пойму почему. Это моя слабость к ультрагуманитариям, не иначе… :(А вот что настоящий кошмар – это статья. Почему-то статья переводная. И если это действительно крупнейший специалист по Сенеке, то страшно представить специалистов поменьше.

Автор статьи живёт в сытой, спокойной стране, где законы неукоснительно исполняются, а жизнь человека имеет ценность. Поэтому он совершенно не может понять времена Сенеки, хотя и старается. Одно то, что он не видит коллосальной разницы между режимами Гитлера и Сталина – и правлением Нерона (ладно бы с Суллой и Марием сравнивал)! Лишь бы террор был… Или, вот, причитает, аки нежная гимназистка (про «О гневе»): от подобного свидетельства нельзя просто отмахнуться, списав его на «глубокий духовный садизм», свидетельствующий будто бы только о душевном нездоровье автора Нчего такого особенного в «О гневе» я не заметила. Ну да, неприятная история про казнь солдат. Но дай сейчас людям безнаказанную власть над жизнью других, большинство оказались бы не лучше. В общем, сытый «лучший специалист» понимает времена Нерона и жизнь хуже, чем любой русский Вася.свернуть

Чтобы не казалось, что я отношусь к Сенеке предвзято, я собрала цитаты, в которых видна вся его «мудрость»:Многобукаф…Хорошо богатейшему человеку в Риме рассуждать так:

Разве тому, у кого есть возможность умереть, так уж важно, что у него нет корки хлеба?Самомнение:

Меня вы не обижаете, но и богов не обижают те, кто опрокидывает алтари. <…>

6. Я воспринимаю ваши бредни так же, как, вероятно, Юпитер всеблагой и величайший – непристойные выдумки поэтов, которые представляют его то крылатым, то рогатым…Ум так и искрит. Умеет быть благодарным. Его ведь одна женщина спасла от смерти, другая вернула из изгнания, а третья разделила с ним смерть.

Некоторые помешались уже до такой степени, что считают возможным быть оскорбленными женщиной. Какая разница, как ее содержат, сколько у нее носильщиков, сколько весят серьги в ее ушах и насколько просторно ее кресло? Все равно она остается тем же неразумным животным, диким и не умеющим сдерживать свои вожделения, если только она не получила особенно тщательного воспитания и образования в науках.Глубокий мысль:

Тебе ведь не нужно напоминать, что добрым человеком может быть только мудрый.Любовь к людям и скромность:

Мудреца же нельзя унизить: ибо он знает свое величие и убежден, что никто не смеет позволить себе такую вольность по отношению к нему;

К тому же, по его убеждению, все прочие люди настолько ниже его, что не могут осмеливаться презирать существо неизмеримо высшее.

Поэтому мудрец совершенно прав, принимая их оскорбления в шутку и время от времени угрожая им наказанием и больно наказывая – не оттого, что он на них обиделся, но оттого, что они вели себя дурно, и для того, чтобы впредь они этого не делали. Так ведь и скотину укрощают кнутом.

Все люди непохожи друг на друга, но для мудреца они одинаковы – всех равняет глупость.Сразу виден мощный ум и склонность к глубокому анализу:

Впрочем, на этом не стоит долго останавливаться, ибо кто же не знает, что вещи, которые все люди считают хорошими или, наоборот, плохими, мудрец воспринимает иначе, так что их оценки никогда не совпадают.

Науку уважает:

Однако есть разряд людей, насчет которых никто обычно не сомневается, что уж они-то и впрямь не заняты никакими деловыми заботами, будучи целиком поглощены изучением бесполезных наук; в последнее время людей такого типа и в Риме развелось множество.Отношение к работе:

Позор тому, кто умирает при исполнении служебных обязанностей, устав от жизни прежде, чем от работы!А что ты жрать-то будешь, товарищ философ?

Неужели тебе безразлично, будешь ли ты по-прежнему заботиться о том, чтобы зерно доставлялось на склады без потерь<…>, – или же приступишь к изучению священных, высших предметов и узнаешь, какова материя бога, его воля, его состояние, его форма; какая судьба ожидает твою душу;<…>; и другое многое, исполненное невообразимых чудес?Гордых людей не понимает:

Бывают, однако, души настолько распущенные и суетные, что оскорбление полагают горше обиды. Ты можешь встретить раба, который предпочитает плети пощечине и согласен умереть под палками, лишь бы не слышать оскорбительных слов.Возвышенную любовь тоже

Пусть и похоть считается величием духа: как-никак, она переплывает проливы[166],

// 166

Имеются в виду Геро и Леандр – одна из излюбленных пар александрийской эротической поэзии. Леандр каждую ночь переплывал Геллеспонт, чтобы повидаться с Геро.А вот такими эгоистичными уродами восхищается:

Деметрий по прозвищу Полиоркет взял Мегару. Когда он спросил философа Стильбона, велики ли его потери, тот ответил: «Я ничего не потерял. Все мое со мной». А ведь все его имение стало добычей солдат, дочерей его захватил неприятель, родина подчинилась чужой власти, и самого его допрашивал царь, сидящий на возвышении в окружении победоносного войска. (7) Но он вырвал победу из царских рук и, стоя посреди захваченного города, доказал, что он не только не побежден, но и не понес никакого убытка.Логика!

те, кому выпадет подобная злая участь, принимают ее добровольно, а если не желают принимать, то заслуживают такой участиОбломов, ты ли?

И вот что, кстати, может послужить нам утешением: если мы будем снисходительны и не станем мстить, то все равно найдется кто-нибудь, кто накажет нашего высокомерного, наглого и насмешливого обидчикаРимлянин ли ты, Сенека? Может, мама тебя от раба сделала?

Например, обиды от власть имущих нужно сносить не просто терпеливо, но с веселым лицом: если они решат, что и впрямь задели вас, непременно повторят. Кроме того, в душах, развращенных большим успехом, есть скверная черта: они ненавидят тех, кого обидели. (2) Тут стоит прислушаться к примечательным словам человека, состарившегося в услужении у царей. Когда кто-то спросил его, как ему удалось достичь столь редкой при дворе вещи как старость, он отвечал: «Я принимал обиды и благодарил за них».

Единственное, что может облегчить безмерное несчастье, – это терпение и покорность неизбежности.А богов-то какими психопатами выставляет! (о Катоне Утическом)

Я уверен, что боги с величайшим удовольствием наблюдали это зрелище: как сей славный муж <…> вонзил меч в свою священную грудь, а затем вырвал собственные внутренности, своей рукой выведя на свободу пресвятейшую душу, которой меч недостоин был осквернить. (12) Вот почему, я думаю, рана его оказалась неверной и несмертельной: богам недостаточно было один раз насладиться зрелищем Катоновой смерти. Они не отпустили его доблестную душу, призвали ее назад, дабы она показала себя в еще более трудной роли: повторный шаг навстречу смерти требует куда большего присутствия духа, чем первый. Разве могли боги без радости смотреть на то, как их питомец уходит из жизни столь славным и достопамятным путем?Редкостный оптимизм:

и вообще всякий, кто кажется избежавшим зла, просто еще его не дождалсяКогда его спросили почему он, мудрец, купается в богатстве:

Речи мои превосходны, но сам я до сих пор вращаюсь среди бесчисленных зол. Не требуй, чтобы я сейчас соответствовал своим правилам: ведь я как раз занят тем, что делаю себя, формирую, пытаюсь поднять до недосягаемого образца. Если я дойду до намеченной мною цели, тогда требуй, чтобы дела мои отвечали словам.Да и вообще,

Прежде всего, с какой стати ты позволяешь себе судить о людях, которые лучше тебя?Ещё один мудрый мысль, особо хорошо звучащий в устах Сенеки. У него собаки что ли никогда не было?

Какое существо любит других больше, чем человек?Ась?

Мы уже говорили о том, что гнев есть жажда мести; но такому желанию нет места в груди человека, от природы он самое миролюбивое существо на свете.И вот этот самый миролюбивый…

от тех, кто и впрямь не может не портить все, с чем соприкасается, следует избавить человечество; пусть перестанут быть дурными единственно доступным им образом, раз на другое они не способны; однако ненависти в этом быть не должно. В самом деле, за что мне его ненавидеть? (2) Напротив, избавляя его от него самого, я приношу ему самую большую пользу, какую могу.Нерон… Нерон… С таким воспитателем? Бедный Нерон!

Отдавая повеление обезглавить преступника, зашивая в мешок отцеубийцу, посылая на казнь солдата, ставя на вершину Тарпейской скалы предателя или врага государства, я буду действовать без гнева, с тем же выражением лица и настроением души, с каким я убиваю змей и ядовитых животных.

Разум никогда не делает этого; но если надо, молча, спокойно, с корнем вырывает целые дома, уничтожая целые семейства, опасные для государства, вместе с женами и детьми, сравнивая с землей жилища и навеки истребляя самые имена, враждебные свободе. Но при этом он не станет скрежетать зубами, дергать головой и производить телодвижения, неприличные для судьи, которому следует быть тем спокойнее и сохранять на лице тем большую важность, чем серьезнее выносимый им приговор.Мудрец? По-моему, даже не человек.

Да, наверное, и он чувствует какое-то легкое, едва заметное волнение. По словам Зенона, и в душе мудреца остается шрам от зажившей раны. Так что и он, видимо, испытывает что-то вроде теней или призраков чувств, хотя сами они ему совершенно чужды.И ведь сам же всё понимает:

Ведь если мудрец должен гневаться на все позорные деяния, волноваться или огорчаться из-за всякого преступления, то нет на свете существа унылее, чем мудрец. Вся жизнь его будет проходить в гневе и горе.Ну и ещё порция оптимизма напоследок:

Наконец, сама жизнь – для кого она не мучение?

Лишь одно должны мы вколотить в свою душу, одно беспрестанно повторять себе: придется умереть. Когда? – Какое твое дело? Смерть – закон природы; смерть – повинность и долг всех смертных; смерть – лекарство от всех зол и бед. Всякий, кто знаком со страхом, уже пожелал ее. Брось все, Луцилий, и думай только об одном – как бы не начать бояться имени смерти; пусть мысль о ней станет тебе привычна и близка, чтобы, если понадобится, ты мог сам шагнуть ей навстречу.