Лучезар Ратибора
Ритуал Истины
Преподаватель психургии был растерян и зол одновременно, когда я вошёл. Он предлагал жёсткое наказание, даже несколько унизительное: пятьдесят ударов тонкими цепями по спине. Чтобы, как в старые времена – с кровью и глубокими разрывами мышц.
– Нет! – отрезал я. – Да, неофит виноват. И нет ему оправдания. И наказание будет непременно. Но предлагаемая вами экзекуция хорошо подходит людям, особенно низшего сословия, но не магам. В стенах магического университета и в рамках магического правосудия наиболее справедливым будет именно магическое наказание. Я обращусь к Ритуалу Истины, чтобы максимально точно определить меру вины и кары.
Преподаватель слегка изменился в лице, услышав о Ритуале Истины. По слухам, это жёсткий ритуал для мага, доступный для исполнения лишь служителям нашего Ордена. Ритуал призывал высший божественный Принцип Правосудия и Баланса. И если до его совершения можно было на местном уровне определить меру вины самостоятельно и исполнить, то после Ритуала указанное свыше обязано было исполнено в точности, без вариаций и отклонений. Иначе наказание падёт и на тех, кто отказался от выполнения решения высшего принципа Правосудия, даже если это решение очень жёсткое и неудобное.
Неофита Экзилио отвели на его родную кафедру малефиции. Возможно, там ему дополнительно устроят головомойку, чтобы не перегибал палку. Потому что действия мага должны быть эффективны. Злоупотребление знаниями и способностями несёт наказание, что очень неэффективно.
***
Я отправился в одну из комнат для магических практик. Совершил омовение. Надел магическую мантию. Почистил пространство. Зажёг благовония и свечи по четырём сторонам света. Разжёг перед собой огонь на металлическом треножнике. Для инициирования Ритуала Истины нужна была боль и жертва. Моя кровь как служителя хорошо подходила. Тонким и острым кинжалом-атамэ сделал надрез по левой ладони. Кровь благодатно закапала. Боль была, но это мелочь, почти незаметная. Главная боль впереди, знал я точно, поскольку уже обращался к данному способу узнать волю богов правосудия.
Капли крови с шипением падали в пламя. Достаточно. Теперь взывание. Я опустился на одно колено, закрыл глаза и стал мысленно и шёпотом взывать к Великому Принципу Справедливости, Баланса, Равновесия и Правосудия. Перечислял имена древних богов и богинь, которые олицетворяли когда-то эту силу на Земле. Начался гул в ушах, который усиливался и повышал тональность. Я внутренне приготовился. Гул дошёл почти до ультразвукого писка, и меня вышвырнуло сознанием из тела.
А вышвырнуло меня согласно логике Ритуала в тонкие высшие слои астрала, откуда лучше воочию узнать волю божеств. Далеко не в каждом ритуале такое происходит. Точнее сказать, что есть небольшое количество ритуалов огромной силы и значимости, когда оператора-мага переносит в высшие планы. И Ритуал Истины – один из них. Есть в этом обряде свой минус. То ли подсознание выстраивает свою индивидуальную картинку происходящего в астрале, то ли божества с чувством юмора, но у каждого мага-оператора появляется своя картинка, своя реальность, общая одним – Болью. И пришла боль.
Я стою на коленях в пыточном зале, руки в кандалах подвешены на цепи, чтобы не упал на грязный с бурыми кровоподтёками пол. Тело будто пытается разорваться изнутри огненным напалмом. Еле рычу от боли, сдерживаясь. Экзекутор сзади делает очередной замах – тонкие цепи с зазубринами вгрызаются в спину и улетают назад с ошмётками мяса. Мысленно я продолжаю взывать, отправляя в вышний эмпирей запрос и свою боль как подношение.
Яркий свет ослепил глаза на мгновение и поутих. Пришли. Боги явились, чтобы дать ответ. Снизошли. Числом семь. Четыре в мужском обличье и три – в женском. Я с трудом вглядывался в их образы-лица. Потому что одеты они все были одинаково – в яркие сияющие серебристые латы. Фемида – без повязки, Немезида, Маат, Тюр, Форсети, Уту, Аша Вахишта. Возможно, это были именно те боги и сущности, в облике которых прибыли. Возможно, Принцип Правосудия просто давал мне на обозрение известную мне маску сил. В общем-то, не суть важно…
Я, сливаясь с болью и транслируя её богам, с прерывистым дыханием рассказал богам суть моего запроса – как следует наказать неофита Эклизио по справедливости за содеянное. Они молча дали мне ответ. И исчезли. Думаю, и моих слов там не было. На уровне высшего эмпирея не нужны слова, лишь мыслеобразы и идеи, частично эмоции и эмоциональные образы – через них гораздо более точно передаётся информация, чем через ограниченную вербализацию.
С облегчением я рухнул в своё тело. Боль исчезла, оставив горькое послевкусие и вечное воспоминание. Такое не забывается. Пора вставать и исполнять долг.
Постучав в дверь, я, Люфан де Ансьенс, младший адепт-служитель Ордена Баланса и Равновесия, вошёл на кафедру малефиции, дабы озвучить волю богов и результат Ритуала Истины. В кабинете находились провинившийся неофит и заведующий кафедры барон Руис де Серпент. Завкафедры был мрачен.
– Боги вынесли свой вердикт, – начал я. – Неофит Эклизио будет ограничен в способностях до заклинаний второго уровня. Плюс закрытие телепатических возможностей и считки информации выше витала. На полтора года. Что автоматически ему не даёт возможность обучения на третьем курсе до окончания срока наказания. И он, закончив второй курс, пройдёт его заново.
– Магистрант Люфан, может быть, мы сумеем договориться? Принести равноценную жертву богам, – начал меня уговаривать барон. – Чтобы обойтись более мягким наказанием? Я знаю, что это возможно в исключительных случаях.
Я промолчал, сжимая скулы. И заговорил. Голос мой звенел, слова камнем падали в реальность, утверждая Закон Произнесённого:
– Ритуал Истины непреложен и обязателен к исполнению в данной реальности и в данном времени. Правосудие сказало своё слово, и наказанию быть! И я, Люфан де Ансьенс, магистрант кафедры Правосудия, кафедры «Закон и Порядок» и младший адепт-служитель Ордена Баланса и Равновесия, силой и властью своего статуса и уровня подтверждаю вынесенный приговор к исполнению в данной реальности! Да будет так!
Слово произнесено, слово-закон прописано в реальность, круги закрепления пошли по пространству. Я метнул гневный и одновременно удовлетворённый взгляд на барона-малефика и вышел прочь из кабинета.
