ЧерновикПолная версия:
Лора Левендер Академия «Черный пион»
- + Увеличить шрифт
- - Уменьшить шрифт
Все быстро нашли свою пару. Все, кроме меня. Я оглядела класс и остановила взгляд на Кирилле, все еще ровно сидящим за партой. Да ладно, не может быть! Я прямо чувствовала недружелюбную атмосферу, исходящую от него. Будто экзотический цветок, выпускающий в воздух яд, от которого мрут мухи, а он их потом съедает.
Поняв, что первым он со мной не заговорит, я деловым тоном поинтересовалась:
– Встретимся в библиотеке?
Кирилл даже не поднял на меня глаза, откликаясь:
– После ужина.
***
Каждый раз он приходил в столовую, когда остальные уже доедали, и столы почти пустовали. В этот раз я нарочно задержалась подольше и застала его за десять минут до конца ужина.
Я решила, что буду общаться с Кириллом только по делу, и вообще вести себя отстранено и холодно, как и он. За нашим столом не осталось никого, кроме нас, сидящих на противоположных концах. Я уже поела, поэтому втайне следила за Кириллом. Было что-то неуловимо грустное в том, как он торопливо ест в одиночестве, не поднимая глаз от тарелки.
Если он правда такой надменный и самовлюбленный, как хочет казаться, зачем тогда всех избегает? Зачем делает себя изгоем, если глупые комментарии Никиты ничего для него не значат?
Я понимала ответы на эти вопросы, и оттого настроение резко испортилось. Сейчас на месте Кирилла я бы облила всех, кому не нравлюсь, двойной порцией супа, но так было не всегда. В детстве я, как и он, сидела, молча уставившись под ноги, слишком застенчивая и напуганная, чтобы постоять за себя.
Только ведь я не пыталась обидеть его или уколоть! Зачем и против меня надевать свой панцирь?
Марина говорила, что я слишком доверчивая и постоянно всех жалею. Наверное, она была права: стоило посмотреть на Кирилла, как вся злость на него куда-то испарилась, и я решила попробовать в третий раз. Но теперь точно последний.
Когда он доел и поднялся, чтобы отнести поднос, я последовала за ним. Мы молча вышли из столовой и повернули к широкой лестнице, делящей центральную часть Академии на две части. Несколько раз обернувшись на меня, Кирилл ускорил шаг, но я не отстала.
– Зачем ты за мной идешь? – не выдержал он, останавливаясь. Я тоже остановилась.
– Мы же договорились делать проект в библиотеке.
– Почему нельзя идти туда по отдельности?
– Потому что я понятия не имею, где она находится.
Наконец-то на лице Кирилла промелькнуло что-то, похожее на человеческие эмоции.
– За все время ты ни разу там не была?
Теперь уже удивилась я:
– Все время? С начала учебы прошло всего две недели. Зачем мне библиотека?
Вздохнув, Кирилл отвернулся и пошел наверх, но теперь уже спокойным шагом, так что я смогла поравняться с ним.
– Ты часто ходишь в библиотеку? Тебе там нравится? Здесь слишком много разных коридоров, я бы наверняка заблудилась одна.
– А ты всегда так много болтаешь?
Мои губы сами собой растянулись в улыбке.
– Всегда, когда хочу сгладить неловкость. Приходится отдуваться за двоих.
Мы поднялись на третий этаж, и Кирилл уверено повел меня в правую сторону. Я еще ни разу сюда не заходила. После ужина занятий не было, поэтому в коридорах царила тишина и полумрак. В окна заглядывали сумерки, и не по-сентябрьски холодный ветер едва слышно выл в щелях.
В такой атмосфере невольно хотелось ходить на цыпочках. Я беззвучно закрыла за нами дверь и зажмурилась, когда Кирилл включил свет. Библиотека оказалась неожиданно большой и уютной. Вдоль стен читального зала тянулись деревянные шкафы, на полках которых книги перемежались с вьющимися лозами живых цветов. Чуть дальше возле большого окна стояло несколько столов с толстыми резными ножками, на которых угадывались силуэты цветов.
Кирилл по-хозяйски задернул шторы, скрывая серое небо за тяжелым зеленым бархатом, и достал учебник по литературе.
– О чем будем писать?
Значит, все-таки смирился, что нам придется заниматься вместе. Спрятав улыбку, я села напротив и предложила:
– Давай сделаем анализ любовного романа?
– Банально, – отозвался Кирилл.
– Что банального в любви? К тому же, даже самые шаблонные сюжеты постоянно происходят в жизни. Вот представь: главные герои ненавидят друг друга, но им приходится делать совместный проект. Они все больше времени проводят вместе и в конце влюбляются. Банально, да?
Поняв, к чему я клоню, он поджал губы и опустил взгляд. Похоже, он делал так всегда, когда не находился с ответом, и это оказалось удивительно забавно. Хотелось подразнить его еще немного, поэтому я спросила:
– Может, напишем про Джейн Остин? Или у нее слишком откровенные сюжеты? Тебя не возмутила сцена, где персонажи держались за руки?
Кирилл посмотрел на меня, слегка разомкнув губы, будто так и не придумал, что сказать.
– С чего ты решила, что мы – главные герои? – наконец спросил он, и я рассмеялась:
– Методом исключения! Можешь не верить, потом сам увидишь.
Я просто шутила, но он с серьезным видом поправил очки и попросил:
– Давай серьезнее.
– Что может быть серьезнее, чем Джейн Остин? Ладно, возьмем триллер про преступников. Тебе такое нравится?
Свет ламп подрагивал на очках Кирилла золотистыми бликами, и за ними невозможно было рассмотреть его глаза. Он снова едва заметно переменился в лице, но я уже знала, что это значит. Невидимый щит, которым он отгораживался от всего мира, был поднят.
– Что опять не так? – вырвалось у меня. Мы ведь просто болтали о всякой ерунде! Чем я могла его задеть?
– Почему мне должны нравиться книги про преступников? – ровным тоном спросил Кирилл, окончательно загоняя меня в тупик. Говоря с ним, я будто ходила по тонкому льду.
– Просто так. Без причины. Откуда мне знать твои вкусы, если ты про себя ничего не рассказываешь?
Кирилл выдохнул, опуская голову, и пряди волос рассыпались у него по лбу. Вместе с этим вздохом, кажется, он выпустил наружу и эмоции, которые прятал глубоко внутри. Когда он снова заговорил, его голос звучал сдавленно и сухо:
– Знаешь, чем Никита лучше тебя? Он хотя бы все говорит напрямую. Не притворяется хорошим человеком, чтобы потом ударить исподтишка.
Он поднялся и, убрав учебник в рюкзак, быстрым шагом вышел из библиотеки. Какое-то время я еще сидела, неподвижно глядя ему в след. Что я сделала не так? Кажется, я каждый раз попадала в его рану и расковыривала ее, сама того не желая.
Поднявшись, я прошлась вдоль полок, вдыхая запах пыли и старых страниц. Чтобы перестать ошибаться, нужно просто узнать, что так тщательно скрывает Кирилл. Только как, если никто не хочет объяснять?
Когда я вернулась в комнату, за окном окончательно стемнело. Марина сидела на своей кровати, обложившись учебниками, и что-то читала.
– Где ты была так долго? – спросила она, громко захлопнув тетрадь. – Сегодня просто ужасный день. Никита предложил разделить обязанности по проекту. Знаешь, как? Я готовлю презентацию, а он с ней выступает.
Я наконец-то скинула обувь и растянулась на кровати, с наслаждением зевая.
– Надеюсь, ты не согласилась?
– А какие были варианты? Уж лучше я все сделаю сама.
– Чего ты так боишься? – возмутилась я. – Хочешь, я с ним поговорю? Пусть тоже поработает!
– Если будешь привлекать к нам внимание, рано или поздно все узнают, что мы из обычной семьи. Тут у каждого родители богачи или знаменитости, а нам просто повезло, что папа смог пристроить нас сюда.
– И что такого? В отсутствии денег нет ничего стыдного.
– Это ты им скажи. Как думаешь, сколько синонимов к слову "нищебродки" сможет придумать Никита?
– Максимум три. Он не слишком-то умный.
Марина наконец-то улыбнулась и провела ладонью по лицу, отгоняя тревожные мысли.
– Не хочу оказываться на месте Кирилла, – призналась она наконец, поглядывая на меня, чтобы проверить реакцию. – Если Никита привяжется к нам, я не смогу это так просто вынести.
– Я не позволю ему портить нам жизнь, – пообещала я. – Ты же меня знаешь.
Марина едва слышно вздохнула и вновь открыла учебник.
– Знаю, поэтому и волнуюсь.
***
Если никто не хотел мне объяснять, что не так с Кириллом, я решила выяснить это сама. Очень бестактным образом, но других вариантов не было. Я и так провела несколько ночей, разыскивая соцсети Кирилла, но у него на страничке было только несколько фотографий кошки и больше ничего.
Каждое утро в Академии начиналось с невыносимого холода. Наверно, систему отопления не меняли с тех пор, как построили усадьбу. Поэтому по коридорам гуляли сквозняки, и ветер подвывал со всех сторон, каким-то образом находя пути внутрь.
Еще не закончился сентябрь, а мне уже стоило огромных усилий, чтобы выбраться из-под теплого одеяла, окунаясь в холодный воздух комнаты. Что же будет дальше?
Перед занятиями мы как всегда собрались в столовой. Я бездумно ковыряла кашу в тарелке, высматривая за колонной соседний стол, где сидели старшекурсники. Марк рассказывал, как плохо он спал, но я слушала его в пол уха. Старший брат Кирилла сидел ко мне лицом, и я видела, что он улыбается, болтая с друзьями. Похоже, его никто не осмеливался доставать.
Как только он поднялся, я встала следом.
– Куда ты? – окликнула Марина, но я только отмахнулась. Если сказать ей правду, она вцепится в меня и никуда не пустит.
Сергей шел в компании друзей, не замечая меня. Было неловко начинать разговор, так что я поднялась следом за ним на второй этаж, держась чуть поодаль. Возле класса медлить стало нельзя, так что я окликнула:
– Сергей!
Он повернулся одновременно с друзьями, которые, будто телохранители, выступили вперед, недружелюбно меня рассматривая.
– Можем поговорить? – спросила я и добавила, чтобы точно сработало. – Это о твоем брате.
Догадка оказалась верной. Обойдя друзей, Сергей указал на окно в конце коридора, зовя меня отойти.
– Ты ведь знаешь, что Кирилла обижают? – спросила я напрямик. Прозвучало немного по-детски – будто я прибежала жаловаться старшему, что со мной не поделились конфетами.
Но Сергей не улыбнулся; в его глазах мелькнуло выражение, которое я не раз видела у Кирилла, – и это внезапно придало мне решимости.
– Прости, но почему я должен обсуждать это с тобой? – серьезно спросил Сергей.
– А с кем? У Кирилла есть еще друзья? Или мне молчать и ничего не делать, раз уж даже его брат не вмешивается?
Мой напор немного сбил его с толку. Облокотившись о подоконник, Сергей повернулся ко мне спиной и приглушенно произнес:
– Я все это знаю. Он сам просил меня не вмешиваться.
В этом был смысл. Скорее всего, попытки договориться Никиту только раззадорят. Но ведь нужно что-то делать!
– В чем причина? – спросила я, почему-то разволновавшись так, будто решалась моя судьба.
– Ты слышала о нашем отце?
– Только то, что он знаменитость. Никто нормально не объясняет…
Сергей резко обернулся. Он стоял против света, со скрытым в полумраке лицом, выражение которого невозможно было разобрать.
– Знаменитость – это не то слово, – усмехнулся он. – Его теперь знает вся Академия.
В тишине коридора громко и неожиданно прозвенел звонок, оповещая о начале занятий. Сергей собирался пройти в класс, но я выставила руки, не пропуская его. Я чувствовала, что взорвусь, если не узнаю правду.
– Я пытаюсь говорить с Кириллом, но каждый раз что-то делаю не так, – торопливо объяснила я. – Ты можешь мне рассказать? Я не пытаюсь лезть в дела вашей семьи, просто мне надоело ошибаться.
В опустевшем коридоре стало слышно, как ветер бьется в оконное стекло.
– Наш отец – преступник, – ровным тоном ответил Сергей.
Глава 4. По заслугам
Я опоздала на занятия, но это меня не волновало. В пустых и тихих коридорах Академии можно было спокойно подумать, в очередной раз прокручивая в голове рассказ Сергея.
– Отец работал тут учителем долгие годы. И, как выяснилось, все это время воровал деньги из попечительского фонда. Большие деньги. Скандал попытались не выносить за стены Академии, поэтому ты и не знаешь.
Он вздохнул и потер переносицу, словно эти несколько фраз дались ему с большим трудом. Наверное, так и было.
Я понятия не имела, что ответить. Вот, оказывается, про какую славу говорил Никита. А я считала Кирилла знаменитостью, обижалась, лезла к нему с дурацкими шуточками… Какая же я дура!
– Не делай такое лицо, – внезапно улыбнулся Сергей, и я отозвалась:
– Какое?
– Будто возложила себе на плечи всю тяжесть чужой вины.
Я не решилась больше расспрашивать, но один вопрос не выходил у меня из головы. Зачем Кирилл поступил в Академию после того, что сделал его отец? Он же догадывался, что его ждет. Хорошо еще, что учителя относились с пониманием, но ведь таких Никит, травящих его, могло оказаться гораздо больше.
Может, он не верит в виновность отца? Зная Кирилла, я могла представить ход его мыслей. Наверняка он думал, что признает поражение, если откажется от места в Академии. Слишком гордый, чтобы сдаваться. Хотел доказать самому себе, что справится?
Даже если спрошу, вряд ли он будет мне объяснять. Да я и не в праве лезть ему в душу, мы ведь едва знакомы… У меня в груди нарастало болезненное чувство – смесь стыда и сострадания. Чтобы хоть как-то притупить его, мне нужно было скорее извиниться.
Я зашла в класс, лишь когда закончился первый урок. Уже у двери я услышала крики и шум – значит, Никита с друзьями опять развлекаются. Я ускорила шаг, догадываясь, кто стал их жертвой, но в этот раз не отгадала.
Мне по голове едва не прилетел чей-то рюкзак. Я пригнулась, а Никита поймал его и перекинул Игорю – тому высоченному парню, которого я запомнила только за короткие торчащие волосы, похожие на ершик для унитаза.
– Что вы делаете? – спросила я, оглядывая класс. Никита с друзьями кидали друг другу рюкзак, будто мячик, а Марк носился за ним, пытаясь вернуть. Все остальные сидели на своих местах, делая вид, что ничего не видят. Марина жестами звала меня садиться и не вмешиваться, но было поздно.
– Спорт – это жизнь, – назидательно провозгласил Никита. – Если жирдяй не хочет заниматься сам, приходится ему помогать.
Марк, весь всклокоченный и потный, попытался перехватить рюкзак в воздухе, но Никита его опередил.
– Видишь, какие полезные упражнения? – спросил он, переводя взгляд на меня. Судя по его виду, я должна была восхититься и присоединиться к игре. Что я и сделала.
– Пасуй мне!
Никита просиял и бросил мне рюкзак, который я тут же вернула Марку.
– Спасибо, – задыхаясь, пробормотал он, а Никита громко возмутился:
– Ты чего? Мы доброе дело делали! – он подошел к Марку, застывшему у своей парты, и положил руку ему на плечо. – Ты ведь сам жаловался, что плохо спал. Зато теперь уснешь, как убитый. Верно же?
Он надавил чуть сильнее, и Марк кивнул, утыкаясь взглядом в пол.
– Вот видишь! Нужно каждый день так тренироваться.
Сунув руки в карманы пиджака, я сжала кулаки. К тоскливому чувству внутри теперь примешалась яростная, жгучая злость. На Никиту с дружками, на одногруппников, которые испуганно отворачивались, и на саму себя. Я пыталась не наживать себе проблем, а это значило помалкивать и не вмешиваться.
– Ты ведешь себя, как первоклассник, – начала я, но Марк поднял на меня умоляющий взгляд:
– Все нормально, правда. Я начну заниматься спортом и буду хорошо спать.
Стены класса давили на меня, и даже потолок словно опустился ниже. Чувствуя, что задыхаюсь, я развернулась и молча вышла из класса.
Гадкое послевкусие не отпускало меня ведь день. Сама не знаю, отчего мне было хуже. Все накопилось, как снежный ком: новость про отца Кирилла, поведение Никиты, напуганный взгляд Марка и собственное чувство беспомощности. Я бы ничего не смогла изменить, даже если бы очень захотела. Не драться же мне с этими амбалами?
Разговор с Кириллом пришлось отложить. Я чувствовала себя такой усталой, что вернулась в комнату, непривычно тихую и пустую, и тут же уснула. Под вечер пришла Марина с бутербродами, завернутыми в салфетку.
– Я сказала учителям, что тебе нездоровится, – недовольно сообщила она. – Почему пропустила ужин?
Наверное, ей очень хотелось поругаться на меня, но она сдержалась. Вечером подморозило, и оконное стекло тревожно вздрагивало от бьющихся в него порывов ветра. Скинув пиджак, Марина забралась ко мне под одеяло и, уткнувшись холодными ногами мне в бок, скомандовала:
– Рассказывай.
***
Я собиралась поговорить с Кириллом в субботу после завтрака, но он так и не пришел. Никиты тоже не было, и его обычно шумные друзья притихли, почти не разговаривая. Марина все еще сердилась на меня, а Марк что-то усиленно строчил в тонком блокноте, не поднимая головы. Судя по темным кругам под глазами, ему снова плохо спалось.
– У меня призраки в комнате, – не отрываясь, сообщил он. – Сегодня всю ночь кто-то ходил.
Я на мгновение замерла, обмениваясь с сестрой удивленными взглядами, и спросила:
– Может, это были мыши? Или тараканы?
– Или ты просто психопат? – встрял Игорь, подслушавший разговор.
– Мыши умеют говорить человеческими голосами? – огрызнулся Марк. – Я не мог разобрать слова, но кто-то невидимый бродил туда-сюда…
Словно вторя ему, в окно постучалась сухая ветка дерева, и жалобно завыл ветер. У меня мурашки по спине побежали. Хоть я и не верила в призраков, вряд ли Марк мог все это сочинить.
– Тебе это точно не приснилось?
– Разве по моему виду похоже, что я спал? Нужно выяснить, что им от меня надо.
Он снова принялся что-то чертить в блокноте, а я повернулась к Игорю:
– Куда делся Никита?
Он поднял на меня сердитый взгляд, раздумывая, стоит ли отвечать, и все-таки объяснил:
– Твой дружок настучал на него директору. Думаю, теперь Ник его ищет, чтобы побеседовать.
Значит, вчерашняя игра рюкзаком Марка не прошла бесследно. Я с трудом сдержала ехидную улыбку – Кирилл все-таки восстановил справедливость. Никиту жалко не было, а вот за Кирилла я начала беспокоиться. Кто знает, во что превратится это "побеседовать"?
Быстро закончив завтрак, я поднялась в библиотеку, но там было пусто. На улице разыгрался настоящий шторм, дребезжа стеклами и завывая сквозняками. После слов Марка мне и так было не по себе, а теперь еще волнение за Кирилла поднялось с новой силой.
Куда он мог пойти? Вряд ли на улицу. Сидит в своей комнате? Он бы не стал прятаться. Может, найти его брата и спросить у него? Это не будет слишком странно?
Размышляя, я спустилась на первый этаж и бесцельно прошла по коридору. Позади осталась столовая и двери классов, а я, сама того не заметив, свернула в тихий закуток. Я не бывала здесь раньше. Похоже, в этом месте находились только технические помещения и какие-то кладовки, так что даже воздух пах пылью и бумагой. Не сдержав любопытство, я толкнула одну из дверей – заперта. Вторая тоже не открылась, а в третьей, в самом конце коридора, оказалась темная кладовая. Вряд ли здесь найдется что-то интересное.
Я собиралась уйти, как вдруг одна из запертых дверей открылась, едва не ударив меня, и из нее вышел Кирилл. Одинаково удивленные, мы уставились друг на друга и просто смотрели, не говоря ни слова, несколько секунд.
Кирилл пришел в себя первым. Он захлопнул дверь, но я успела рассмотреть в полумраке комнаты стеллажи со стопками бумаг и папок.
– Что ты тут делаешь? – оттеснив меня от комнаты, неприветливо поинтересовался Кирилл.
– Искала тебя. А ты?
Не ответив, он отвернулся, но не успел уйти, потому что из-за поворота раздался знакомый голос:
– Прячется, как крыса. Боится меня, значит. Как я и думал.
В этот раз я среагировала быстрее. Схватив Кирилла за руку, я потащила его к дальней двери, которая все еще была не заперта. Он красноречиво смотрел на меня, но не пытался вырываться. Стоило нам скрыться в кладовке, как из-за угла вывернули Никита и Игорь. Я нагнулась, рассматривая их через замочную скважину.
– Что там? – шепотом спросил Кирилл, но я отмахнулась. Эти двое шли прямо на нас. Если они догадаются дернуть дверь, нам не скрыться.
Не долго думая, я снова вцепилась в рукав Кирилла и потянула его к дальней стене. Кладовка оказалась неожиданно большой. В темноте приходилось двигаться на ощупь, стараясь не задеть полки, шкафы и коробки, наставленные друг на друга. Наконец, Кирилл перестал упираться и сам повел меня. Мы обошли большую колонну, зачем-то стоящую в самом центре кладовки, и краем глаза я заметила силуэт в полутьме. Это был человек, и он двигался вместе с нами.
Я с трудом подавила крик, замирая на месте и зажимая себе рот ладонью. Силуэт тоже остановился, и лишь тогда я поняла, что вижу собственное отражение в полутьме огромного зеркала, стоящего в углу.
Дверь тихо скрипнула, и на пол из коридора проникла желтая полоска света. Мы скрылись за колонной как раз в тот момент, когда в кладовку заглянул Никита.
– Вряд ли он прячется здесь, – окликнул его Игорь. – Этот очкарик, конечно, трус, но не настолько.
Мы с Кириллом стояли так близко друг к другу, что мне пришлось запрокинуть голову, чтобы рассмотреть его лицо. Конечно, оно ничего не выражало, но я уже научилась замечать почти неуловимые изменения, происходящие в глубине его глаз.
Чуть сжатые губы, подрагивающие ресницы за стеклами очков, золотистые пряди волос, упавшие так, будто он пытался скрыться за ними. Кажется, я видела Кирилла в такой момент, в который он сам не хотел бы попадаться другим на глаза. От этого было и неловко, и тревожно, и волнительно одновременно.
Никита шагнул внутрь кладовки, осматриваясь, и я прижалась чуть ближе к Кириллу, утыкаясь в его плечо. Я случайно коснулась носом его шеи, и он едва ощутимо вздрогнул всем телом. Его кожа оказалась обжигающе холодной, совсем не как у живого человека. Не к месту вспомнились слова Марка про призраков, но я тут же отмела их, мысленно посмеявшись над собой. Еще бы за вампира его приняла!
– Пусто, – подытожил Никита, и через мгновение полоска света исчезла, а дверь хлопнула, закрываясь. Кирилл отшатнулся от меня и громко втянул воздух; он что, не дышал все это время?
Глаза снова с трудом привыкали к темноте, поэтому я просто стояла, приходя в себя и ловя разбегающиеся мысли.
– Зачем мы вообще прятались? – спросил Кирилл грубо, но я прекрасно понимала, какие чувства он пытается скрыть.
– Никита злится, что ты рассказал все директору, – миролюбиво объяснила я. – Мне кажется, ты все правильно сделал, но лучше не попадайся ему на глаза в эти выходные. К понедельнику он наверняка остынет.
– Я просто выполнял задачу старосты.
Кирилл обошел колонну с противоположной стороны; раздался стук падающих на пол коробок, которые он свалил в темноте, а потом тихий щелчок дверного замка.
Я бросила последний взгляд на зеркало, и оттуда на меня посмотрело собственное отражение, темное, но вполне отчетливое. Толстую тяжелую раму украшали пионы, почти не отличимые от настоящих. Не удержавшись, я коснулась лепестка и провела пальцем по его острому каменному краю. Такому же холодному, как кожа Кирилла. Не смотря на красоту, от пиона веяло чем-то неуютным и жутким, будто от старого надгробия. Или это был всего лишь сквозняк, а мое воображение слишком разыгралось?
Я на ощупь подошла к двери и обнаружила, что та все еще закрыта. Кирилл стоял перед ней, ковыряясь в замке, и я наконец-то догадалась достать телефон, чтобы посветить фонариком. Сощурившись от яркого света, Кирилл повернулся ко мне и объяснил:
– Захлопнулась.
– Ты не сможешь ее открыть?
– Пытаюсь, – раздраженно бросил он.
– Давай я позвоню Марине, пусть возьмет ключ.
Кирилл резко обернулся на меня, будто я предложила что-то странное. Из-за света фонарика его кожа казалась мертвецки-бледной, а очки отражали блики, полностью скрывая глаза.
– Мы здесь из-за тебя. Я не собирался бегать от Никиты, будто боюсь его.
– Зачем тогда ты сюда пришел?
– Учитель попросил отнести документы в архив, – поколебавшись, отозвался Кирилл. – Никому не говори, что мы здесь. Я открою сам.
– Это просто кладовая. Что такого в том, что мы зашли? К тому же, дверь была не заперта.
Не ответив, он снова склонился над замком, а я тяжело вздохнула и привалилась к стене. Вот опять все пошло не так. Я собиралась извиниться, но он умудрился меня выбесить, так что мириться больше не хотелось. Эта его напускная загадочность очень сильно выводила из себя. Откуда столько вампирского пафоса в том, кто сидит на полу кладовки и ковыряется в замке кусочком проволоки?
– Могу дать скрепку, – не выдержала я. – Или заколку. Или просто позвонить сестре…
– Лучше не болтай под руку, – откликнулся Кирилл таким строгим голосом, что мне даже стало смешно.
– С чего ты вообще решил, что сможешь ее открыть? Ты профессиональный взломщик, что ли?
Я осеклась, сообразив, что опять болтаю лишнего, но было поздно.
