Лиза Крылова
Еловая рубаха
Обомлел Виймо. Никогда не видал он столь дорогой и красивой вещи. Вся его одежда была из крапивы да грубой шерсти.
– Как же буду носить её я, девица? Ведь рубашки подобные только знатные люди носят, у меня в деревне отродясь никто в таких одеждах не ходил. Да и испачкается она быстро, шёлк тонкий порвется, шерсть скатается, а тесьма потускнеет.
Покачала головой девица:
– Рубаха эта непростая. Если ты никому не расскажешь о том, где ты её достал, находить ее новенькой да чистой станешь каждое утро. Износу ей не будет. И даже стирать её никогда не придётся.
– И стирать не придётся?
– И стирать, – улыбнулась девица.
Погладил парень богатую ткань ладонью и аж зажмурился от удовольствия. Так мягко! Открыл глаза, чтобы поблагодарить, а девицы и след простыл. Видит только: испуганная белка перескочила с ветки на ветку и скрылась в темноте.
Пожал плечами Виймо и, недолго думая, надел обнову. По размеру пришлась ему рубаха – будто на него шили. Почуял парень, что усталость к нему приходит, устроился у костра и заснул.
***
И снился ему сон.
Будто Айно, прекрасная ясноглазая Айно, печёт ему калитки8 из муки ржаной и с кашей ячменной со сливочным маслом. Катает Айно сканцы, дует на них – а сканцы вверх поднимаются. До того легкие да тонкие! Мешает Айно кашу, а она вязкая, тягучая – какая и нужна для начинки. Слепила пирожок – раз – и в печь! Ловко у неё получается.
Чудится Виймо, что сидит он рядом с ней на лавке и смотрит за её проворными руками. Наконец, испекла Айно двенадцать калиток, вытащила их на стол, поставила пустую тарелку перед ним, налила в миску свежего молока, дала ему большую ложку и говорит:
– Лови сборчатые скорее, хватай!
И ловит Виймо румяные лодочки так и эдак, да поймать никак не может.
Говорит он Айно:
– Не могу поймать твоих калиток. Подсоби? Достань из молока?
Покачала девица головой:
– Лови, молодец. Не я обязана тебе калитки из молока таскать, а ты сам должен.
Ловил Виймо, ловил, так и не выловил ничего. Наконец, зачерпнул молока – а оно кислым показалось. И проснулся.
***
Видит – рука лежит в саже от потухшего костра. Испугался Виймо за рубаху свою, одёрнул локоть, поднес рукав к лицу, а он…чистый, как будто только после стирки.
Вскочил Виймо, осмотрел себя: рубашка расправлена, нигде ни складочки, ни соринки, ни пятнышка. Сверкает обнова ярким шёлком да тесьмы серебром переливается в солнечном свете. Будто князь он какой!
Взял Виймо уголь, зажмурился и провёл им по подолу. Открыл глаза – а следа и нет вовсе!
– Вот чудеса! – воскликнул парень.
Решил он вернуться в деревню. Вошёл в село, а все на него смотрят да диву даются: откуда у Виймо, простого батрака, вдруг такая вещь дорогая да красивая появилась?
Идет дальше парень и видит – стоит Айно, ведро из колодца тянет. Окликнул он ее, обернулась девица, да так и замерла.
– Какая рубаха у тебя ладная, Виймо! Где же достал такую?