Лиза Крылова
Еловая рубаха
Повесил Виймо голову да и пошел вон из двери. Вышел за ворота, а там – Айно воду из колодца несёт. Заметила девица его и спрашивает:
– Здравствуй, Виймо! На мельницу идёшь?
– Здравствуй, Айно! Нет, есть у меня в лесу дело важное. Братьев увидишь – скажи, чтобы не искали меня.
– А что за дело-то, Виймо?
Не мог парень признаться ей, прекрасной Айно, что нет у него вовсе никаких дел. Потому он ответил:
– Не могу сказать тебе, Айно. Тайна это. Пойду я, пора мне, – и ушел, скрывшись за поворотом.
Вот и село за спиной осталось, и озеро, где ловили мужики ряпушку да сига, и даже болото, где по осени набирали они с матушкой полные туески6 алой брусники. И дошёл так Виймо до самого леса.
Смотрит – деревья будто расступаются, пропускают его, приглашая идти. Слышит – будто голос какой-то тоненький зовёт, по имени кличет. Огляделся Виймо по сторонам – никого. Пожал батрак плечами да и вступил в лесную чащу.
Стемнело. С ночным покрывалом лёг на лесную дорогу и ночной холод. Стелется по земле окаянный, за ноги босые в худых поршнях хватает, кусает – сильнее, чем гнус. Поёжился Виймо, ладони растёр, да не помогло.
– Эй, – говорит он сам себе, – разожгу-ка я костерок.
Притащил Виймо хвороста, чиркнул кресалом – и заплясало весёлое пламя, с треском глотая сухие сосновые веточки. Сел он на бревно, поджал ноги и уставился на огонь. В избе-то сейчас, поди, тепло да сухо, не то, что здесь!
Вдруг почуял Виймо, что кто-то дышит: совсем-совсем рядом. Повернул парень голову влево, а на пне напротив сидит девица. Волосы у неё светлые, кудрявые, кожа – молочная, глаза – серые, как хмурое осеннее небо. А в руках у девицы – странный мешочек. И добавляет она к этому мешочку по две петли белой костяной иглой. С большого пальца петлю – на иглу, с иглы петлю – на мешочек. Стежок за стежком, рядок за рядком. Шапку вяжет!
– Девица, опасно здесь тебе быть, в лесу. Вдруг звери какие тебя учуят! Воин из меня никакой, силы нет у меня, я и себя еле сберечь сумею, а уж тебя защитить совсем не смогу. Дай костёр потушу, чтобы не заметили нас!
Взглянула на него девица грустными глазами и проговорила:
– Не туши костёр, молодец, а то петель видно не будет. В темноте вязать неудобно, ошибиться могу.
Оглядел её Виймо недоверчиво, но огонь гасить не стал. И сказал:
– Ладно уж… сиди. А откуда ты будешь такая? В лесу да одна совсем?
А девица ему и отвечает:
– Здешняя я, живу тут, недалеко.
– А звать тебя как?
– Миэликки7.
– Красивое имя у тебя, Миэликки. И сама ты красивая. А меня Виймо зовут.
– Благодарю тебя, Виймо, что не потушил костёр – видишь, шапку закончить смогла. Я за это тебе знаешь что подарю?
– Что, – встрепенулся Виймо.
– А вот, смотри. Держи рубашку!
И, отложив вязание, опустила она ему в руки нарядную крашеную рубаху из тонкой шерстяной ткани – узорчатой, будто ветка еловая. С пуговицей блестящей на вороте, с лиловыми шёлковыми оторочками по рукавам и подолу, да с тесьмою с серебряной нитью.