Лиза Бетт
Леска
Пролог
Тусклый фонарь слабо освещал стены заброшенного склада.
Где-то вдалеке был слышен шум прибоя.
Тишину нарушил слабый голос.
– Потерпи еще немного, помощь скоро будет, – она старалась держать себя в руках, не давая воли слезам. Ее рука судорожно прижимала окровавленный платок к его груди.
– Лилит, я должен сказать тебе… – в его голосе слышалась хрипотца, будто виной тому легкая простуда, а не пуля, застрявшая в груди.
– Тебе нельзя разговаривать, побереги силы. Я вызвала скорую, они едут.
Слезы душили ее, но она пыталась бороться с ними. Перед глазами вновь и вновь всплывали минувшие события.
Роскошная вилла на берегу океана. Благотворительный вечер. Они сидят за столом в окружении сотен гостей. Дамы блистают бриллиантами. Мужчины вальяжно потягивают крепкие напитки. Вокруг царит атмосфера веселья и безмятежности. Хэнк самый красивый мужчина из присутствующих. Лилит – его спутница. Что может быть лучше?
В этот вечер его сердце оттаяло. Лилит чувствовала это, когда ловила на себе его влюблённый взгляд. Ей хотелось раствориться в этих серых глазах.
Хэнк улыбался, шептал что-то ей на ухо. И внезапно всеобщее веселье прервал звук выстрела.
Началась паника. Люди кинулись на пол, пытаясь укрыться под столами.
Хэнк торопливо схватил Лилит за руку и потащил к выходу. Она едва успевала за ним на своих высоченных каблуках. Черт ее дернул выбрать именно эти туфли для благотворительного вечера. Некто преградил им путь и был отброшен в сторону.
– Пригнись, – Хэнк толкнул Лилит в салон «Ауди», и не успела она оглядеться, Хэнк уже был за рулем. Седан рванул, и они помчались прочь от виллы, где в этот вечер собрались все сливки высшего общества.
– Ты не ранена? Осмотри себя. – Его голос, обычно низкий и бархатистый, сейчас звучал твёрже стали, будто он говорил со своим врагом, а не с любимой девушкой.
– Кажется, цела… Пара царапин. – Лилит прокляла себя за дрожь в голосе.
Хэнк бегло оглядел ее с ног до головы.
– Черт, – его рука сжалась на руле так, что побелели костяшки пальцев. – Отвезу тебя в больницу, пусть осмотрят.
Это прозвучало так безапелляционно, что ей расхотелось спорить.
В зеркале заднего вида показались фары. Машина стремительно приближалась. Хэнк надавил на газ, но преследователь не отставал.
От дурного предчувствия по спине Лилит побежали мурашки.
– Хэнк, там, на банкете, стреляли в тебя? – она пыталась унять дрожь, но панические нотки все равно выдали ее тревогу. – Если да, то скажи, я должна знать.
– Под твоим сиденьем ящик, достань его. – Хэнк никак не отреагировал на вопрос.
Лилит наклонилась, пытаясь вытащить тяжелую для своих размеров коробку.
Едва она подняла крышку, руки задрожали так, что пришлось сжать их в кулаки.
– Умеешь обращаться?
На его лице появилось подобие улыбки, но Лилит не видела этого, ее взгляд был прикован к пистолету.
– Он заряжен, нужно только снять с предохранителя. Запасная обойма здесь. Если кто-то приблизится – стреляй не раздумывая.
– Но ведь ты меня не оставишь одну… – под конец фразы ее голос сорвался. – Мне не придется стрелять, ты меня защитишь, я не умею, не могу…
– Успокойся, сейчас главное – слушать все, что я тебе говорю, и выполнять все инструкции четко, поняла?
Лилит едва кивнула. Кажется, дрожь в ее теле усилилась так, что начали стучать зубы.
Сзади просвистели выстрелы. Треск. Вдребезги разлетелось одно зеркало заднего вида, затем второе. Пуля попала в заднее стекло, отчего его покрыла паутинка трещин. Еще выстрел. Стекло разлетелось на мелкие кусочки.
Но взгляд Лилит по-прежнему был прикован к пистолету.
– Сможешь сесть за руль? – голос Хэнка вывел ее из транса.
– Что?
– За руль, Лилит. Живо!
Он грубо сдернул ее с пассажирского сиденья к себе на колени. Затем, пока она судорожно хваталась за руль, переместился на сиденье рядом и схватил пистолет. Снова выстрел. Началась перестрелка.
Фары задней машины погасли. Он вывел их из строя, чтобы ослепить противника.
– В двух милях отсюда есть просёлочная дорога, сверни на нее и двигайся, не сбавляя скорости, поняла?
– Да. Хэнк, бензин почти закончился.
– Будем действовать по ситуации. Продолжай ехать.
Снова прицелился – выстрел, – машина противника стала стремительно отставать.
– Черт! Хэнк… – «Ауди» тоже начала сбавлять скорость.
– Видимо, пуля зацепила бак с бензином. Мы чудом не подорвались. Здесь неподалеку склад, там укроемся, – отрезал он.
Машина остановилась прямо посреди дороги.
– Их было трое, одного я снял, второй тоже ранен, но один, кажется, цел. Идем!
Он схватил ее руку и направился в сторону какого-то строения, с виду – сарая, но гораздо крупнее и массивнее.
Каблуки вязли в сыром грунте. Лилит бы отстала от Хэнка, не тащи он ее так быстро, что, казалось, еще чуть-чуть – и ее ноги перестанут касаться земли.
Выстрел. Мимо просвистела пуля, чудом не задев их. Они приблизились к дверям склада.
– Сейчас ты спрячешься там и будешь ждать, пока я за тобой не приду, старайся не шуметь, и если кто-то заявится раньше меня – стреляй! – Его голос был таким же властным, как и несколько минут назад, казалось, он даже не запыхался, хотя только что пробежал добрых полмили, таща ее за руку.
Выстрелы возобновились.
– Он близко, попробую добраться до него раньше.
– Хэнк. Не оставляй…
– Нет времени, – перебил он. – Прячься. – И скрылся в темноте.
Склад напоминал большой ангар: масса коробок и прочего хлама, валявшихся в беспорядке. Лилит выбрала самый дальний угол, чтобы просматривался вход, и, укрывшись за ящиками, стала ждать. Сколько времени прошло? Час? Десять минут? Она не знала.
Тишину прервал звук открывающейся двери. Кто-то вошел. Очень тихо. Лилит крепче сжала рукоять пистолета. Дрожь в руках почти прошла.
В голове промелькнула мысль: удивительно, как оружие успокаивает. Сейчас, предстань перед ее глазами враг, она выстрелила бы не мешкая.
Шаги приближались. Она сняла пистолет с предохранителя. Щелчок.
– Лилит, это я.
От звука его голоса ее тело разом обмякло, рука с пистолетом опустилась.
– Господи! Как ты меня напугал! Как ты?
– Все хорошо. Я прикончил его, но он успел меня зацепить. – Хэнк покачнулся, затем привалился к стене и осел на пол.
На его груди стремительно растекалось алое пятно. Лилит подбежала к Хэнку, но поздно. Он уже был без сознания.
Первое, что Хэнк увидел, когда пришёл в себя, – любимое лицо, склонившееся над ним. Между бровей залегла складка. Видок, конечно, не очень – макияж потек, будто Лилит плакала. Платье порвалось, одна бретелька болталась на груди. Губа распухла, словно она долго ее кусала. Но все равно она была красивее всех, кого он когда-либо знал. Самая красивая. И самая лживая.
Не будь он так слаб, его руки сжались бы в кулаки от еле сдерживаемой ярости. Как она могла так поступить? Как он мог ничего не заметить? Истина была перед носом, а он – влюбленный дурак – не хотел видеть…
– Лилит… – дрожь в голосе усиливалась.
– Молчи. Тебе надо беречь силы.
Его смокинг был уже насквозь пропитан кровью, как и ее вечернее платье. Но это не страшно. Гораздо больше пугала мертвецкая бледность некогда красивого лица.
Она склонилась над ним, словно пытаясь защитить. Это следовало сделать раньше. Раньше открыть ему правду, и тогда всего этого можно было бы избежать. Всего один разговор, и все могло быть иначе.
Но она промолчала, а теперь ничего не изменить. Все кончено. Надо уйти. Пока не стало поздно, пока Хэнк еще жив. Ведь если она уйдет, его оставят в покое?
Послышался вой сирены скорой помощи – Лилит выдохнула с облегчением. Хэнк снова был без сознания. Лилит попыталась нащупать его пульс. Кажется, есть. Нельзя оставлять Хэнка сейчас. Но у нее нет выбора.
Глава 1
Свет был приглушен. Играла еле слышная музыка. Ему нравился блюз, плавные ритмы. Они заставляют тело расслабиться, мозг – отключиться. Словно попадаешь в другой мир тишины и покоя, наедине с собой.
Такие моменты он любил. Они выдавались редко, в перерывах между заданиями. В последнее время моментов покоя становилось меньше. Когда его напарник погиб при выполнении задания, ему перепоручили львиную долю незаконченных дел. И вот сейчас настал долгожданный отпуск. Сколько он продлится – неизвестно. Возможно, уже завтра ему позвонят и сообщат координаты, куда необходимо прибыть в течение следующих двенадцати часов. А пока он не собирался терять ни минуты. Но мозг никак не хотел отключаться, несмотря на атмосферу и блондинку, устроившуюся между ног.
Ему казалось, что он счастлив: любимая работа, куча бабок и свобода. Чего еще надо нормальному человеку? Вот именно: чего? Он не мог ответить себе на этот вопрос. Каждую ночь, засыпая в постели, он прокручивал в мыслях сотни вариантов, но разум подсказывал ему, что это всё не то. Не то, что он ищет. Может, завести собаку? Нельзя. Ему поручают такие задания, из-за которых он неделями не бывает дома. А кто будет кормить пса? Может, съездить домой? И вот опять. У него больше нет дома, точнее, того дома, в котором он родился.
На последнем курсе университета к нему подошел мужчина и сделал предложение, от которого Хэнк не смог отказаться. Еще бы. Звучало заманчиво. Куча бабок за то, что он будет выполнять грязную работу лишь по одному звонку сотового в любое время дня и ночи в любой точке мира. Для молодого парня, у которого впереди вся жизнь, это прозвучало безумно заманчиво. Поддельные документы, новые имена, никаких связей. Все с нуля. Было только одно условие: через год после трудоустройства придется инсценировать его смерть, и близкие и друзья его больше не увидят. Эту ниточку было порвать тяжелее всего. Родители так любили своих сыновей, что, казалось, никогда не оправятся от потери старшего.
Однажды он нарушил приказ и прибыл в свой родной город. Прошел по знакомым улицам, сходил на свою могилу. Было жутко. И тоскливо. Тоскливо понимать, что он не нашел, что искал. Тоскливо, что родные его не узнают. Постарался пластический хирург, меняющий внешность. При нем остался только высокий рост – сто восемьдесят шесть сантиметров – и тело, такое свое и чужое одновременно: широкие плечи, мощные руки, развитая мускулатура. Одним словом, тело наёмного убийцы. С другим лицом он сам себе казался чужим. Его четко очерченные скулы, волевой подбородок, нос с небольшой горбинкой – трофей, полученный в драке – все черты остались прежними, но, тем не менее, стали какими-то другими. Чужими. Темный цвет волос, доставшийся ему от матери, не изменился. Хоть что-то, что помогло ему не потерять себя прежнего. И глаза. Одна из его бывших подружек сказала, что они напоминают небо во время дождя. По его мнению, обычные глаза.
Хэнк был одним из тех, кому не повезло, кому не дали много времени на привыкание. Кинули сразу в самое пекло. Афганистан. Надо было разобраться с главой наркокартеля. Эта операция планировалась около года. Подготовка была колоссальной: разведка, съемки со спутника, лучшие тактики и самые обученные бойцы – все силы были брошены на то, чтобы выполнить задание. Он и еще двенадцать парней работали как единый механизм, как шестеренки в швейцарских часах. Все получилось чисто. Задание выполнили. Но не все вернулись живыми. Он до сих пор просыпался в холодном поту. Снились кошмары. Но это часть работы, от нее никуда не деться. Обратной дороги нет.
– Ты сегодня сам не свой, милый, что-то случилось? – Ее ротик на секунду оторвался от его члена, а он даже этого не заметил. Снова погрузился в раздумья.
– Не обращай внимания. У тебя что, новая прическа, Карли? – Это всегда срабатывало: стоило только обратить внимание на их внешность, они сразу теряли нить беседы.
– Я Кристал. – Блондинка надула губки, но затем на ее лице вновь засияла улыбка. – И да, я покрасила волосы. Тебе нравится?
– Чудно. – Он попытался вновь расслабиться. Закрыл глаза. Отдался ощущениям. Ее рот умело скользил по всей длине его члена, вверх и вниз, но, как ни странно, это не приносило возбуждения или чувства скорого высвобождения. Такого раньше с ним не случалось. Будто она просто делает ему массаж спины. Приятно. И только. Что с ним, черт возьми, такое?
– Послушай, детка, я тут вспомнил, мне надо срочно связаться со знакомым, он просил помочь ему в одном дельце, извини. Давай продолжим в другой раз.
У нее хватило ума не спорить. Но по лицу скользнуло разочарование.
– Ты знаешь, где меня искать. Я буду ждать тебя. – Она накинула красное платье на голое тело, скользнула в туфли и прошла в сторону выхода. – Только не заставляй ждать долго. Рэндольф уехал по делам сената в командировку. Пока его нет, я вся в твоем распоряжении.
– Я это учту. – Ему нравилась она. Точнее, ему нравились они. Жены тугих кошельков. Им не хватало траха, он мог им его дать без последствий. Они не задавали вопросов. Просто выбирали время и место. И делали все умело и красиво. Надо же было найти применение силиконовым сиськам, на которые их папики раскошеливались.
– Как надолго ты останешься в городе? – Она стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
– Пока не знаю, я позвоню. Пока. – Он чмокнул ее в губы и выпроводил. Едва дверь за ней закрылась, он выдохнул с облегчением. А теперь в душ. Надо закончить начатое.
Но и душ не принес долгожданного облегчения. Раньше у него никогда не было проблем с этим. Примерно лет с двенадцати, когда он понял, для чего ему член, Хэнк не заморачивался на этот счет. Потом школа, колледж, университет. У девушек оставались только хорошие впечатления от встречи с ним. Они всегда уходили от него удовлетворенными. Уж он-то старался. Тогда что же произошло сейчас? Может, это отголоски какой-то травмы? Или побочный эффект от обезболивающих препаратов, которые он принимал из-за последнего ранения.
Зазвонил сотовый.
– Хэнк.
– Где тебя черти носят? Шеф рвет и мечет, пытается с тобой связаться.
– Я передавал ему отчет о последнем задании, что еще он хочет от меня? Какие-то проблемы?
– Не знаю, но лучше тебе прибыть в штаб как можно скорее. – Голос в трубке затих. – Хэнк, говорят, ты облажался с одним дельцем: оставил в живых свидетеля, тебе придется несладко.
– Еду. Спасибо, Фици.
Позже он обдумает все. Сейчас в штаб. По пути решит, что сказать шефу.
Дорога не заняла и получаса. И вот он уже поднимается в лифте на двадцать пятый этаж.
В приемной секретарь улыбнулась Хэнку.
– Он ждет тебя. Проходи. – Она уже давно посылала ему недвусмысленные взгляды, но служебные интриги – это его табу.
– Какого черта, Аллертон? Что еще за выкрутасы? Оставить в живых свидетеля! Ты еще никогда так не лажал. Что с тобой стряслось?
– Шеф, но ведь это была пятилетняя девочка, к тому же немая, кому она сможет рассказать?
– Теперь это уже неважно. Гарри уладил вопрос. Скажи-ка мне вот что, Хэнк: Нахрена такому агенту как ты проводить отпуск в городе, где находится штаб-квартира М1? Тебе что, некуда больше пристроить свою задницу?
Его шеф был отменным служащим, держащим все под контролем, единственный его грешок – это непомерное использование ругательств. Он мог сквернословить даже на ковре у начальства, тем не менее, его ценили и уважали за преданность делу и боевые заслуги.
– Ну, раз уж ты здесь, то не мог бы выполнить одну мою просьбу. – Его тон сразу стал деловым и сухим. – Неофициально, конечно.
– Что именно?
– Эльконто снова что-то затеял. Говорят, после того громкого дела с курьером в аэропорту он перестал переправлять наркоту из Африки. Но это слухи. Пока у нас нет информации о его деятельности, но я думаю, что крот работает из рук вон плохо. Иначе у меня на столе уже давно бы лежал отчет обо всех делах картеля.
– Кто работал над этим делом? Гарри или Логан? Кажется, они надежные ребята. – Хэнк вспомнил их совместное задание: он обязан жизнью этим двоим. Они для него были практически братьями.
– Эти двое сейчас на другом конце света, внедряются в картель, который промышляет торговлей живым товаром. Так что, Аллертон, могу я рассчитывать на тебя?
– Да, шеф.
– Мне нужно узнать как можно больше о делах Эльконто. Торговля наркотиками, отмывание денег, сутенерство – вот далеко не весь перечень его грехов. Говорят, он снова взялся за старое. Ему мало нелегальных ночных клубов, в которых процветает проституция. Теперь еще и наркота. Мы думали, это затишье продлится дольше. Недавно прошел слушок, что наш парень, Джон, кое-что все-таки откопал перед смертью. А точнее, деловые переписки Эльконто, а также информацию о нескольких заказных убийствах от его имени. Но Дон догадался об этом и прикончил его. А флэшка с информацией пропала. Я хочу, чтобы ты выяснил об этом как можно больше. И, если это не сказки, достал мне эту флэшку. Дело неофициальное, так как ты находишься в отпуске и волен делать то, что хочешь, не отчитываясь о каждом своем шаге. Плюс я подозреваю, что в наших рядах крыса, которая докладывает обо всем Эльконто. Пока мы это не выясним, придется действовать тихо. – Шеф поднялся из-за стола – видимо, прием окончен.
– Папка с информацией у Патриции. И еще, Аллертон! Осади уже ее, мне надоело смотреть на ее мечтательную мордашку каждый раз, когда ты ей улыбаешься. Пусть уже найдет другой объект обожания.
Это было последнее, что Хэнк услышал, выйдя из кабинета. Подходя к столу секретарши, он заметил, как она судорожно прятала помаду, которой только что обновляла макияж, чтобы выделить свои и без того пухлые губы. Странно, Хэнк снова ничего не почувствовал, хотя у любого нормального мужика напрягся бы член, видя, как она облизывает свой алый ротик.
– Мне нужна папка по делу Эльконто. – Слова сопровождались улыбкой на миллион баксов, при виде которой вся женская половина человечества падала в обморок от счастья.
– Да, да сейчас, – она достала папку и протянула ему. Что-нибудь еще?
Он мог бы поклясться, что в ее вопросительном взгляде читался призыв.
– Нет, это все. – Он взял документы и направился в сторону лифта. – Патриция, детка, шеф просил зайти. – Он обернулся и подмигнул ей.
Глава 2
Стены в палате были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Будто не хватило краски на большее, будто те, кто тут лежит, уже не могут по достоинству оценить яркие цвета. Будто им уже все равно, что их окружает.
В больнице Святого Павла была непривычная суета. Раненых подвозили сразу несколько карет скорой помощи. На шестьдесят втором шоссе перевернулся пассажирский автобус.
Несмотря на это, тишину палаты нарушало только мерное тиканье часов. Мигал аппарат, поддерживающий жизнь в хрупком теле. Она лежала, укрытая простыней, но ее руки и лицо были полностью покрыты кровоподтеками и ранами. Они уже были обработаны и заклеены пластырем, а кое-где виднелись швы. Тот, кто сделал это с ней, должен ответить за все. За каждую царапину на этом невинном теле.
От долгого сидения на стуле спина и плечи Лилит затекли, но она не смела покинуть свой пост. Она должна быть рядом с ней. Ведь это именно из-за нее сестра сейчас находится здесь.
Полицейский сказал, что это было вооруженное ограбление, двое неизвестных прокрались в квартиру ночью, пока Лилит не было. Но взломщики не учли, что в доме будет находиться кто-то еще.
Кейт. Такое невинное создание. Приехала на выходные к сестре в перерывах между семестрами. Учеба в колледже давалась ей легко, может, потому, что она была гораздо более усидчивой, чем Лилит. И гораздо более собранной. Несмотря на разницу в возрасте почти шесть лет, они были похожи как две капли. Примерно одного роста, около ста семидесяти сантиметров. У обеих – темно-русые волосы, только у Лилит они отливали золотом. Темные брови, густые ресницы, пухлые губы – все это было у них одинаковым. Поэтому девочки скорее напоминали близнецов. Единственным существенным отличием между ними был цвет глаз. У Кейт глаза были насыщенного синего оттенка, как у отца. Лилит же природа наградила глазами цвета оливок. Мать говорила, что глаза ей достались от прабабушки-ведьмы.
Сестру легко могли принять за нее. Те, кто пришел за Лилит, должны были застать дома именно ее, а не Кейт. Лилит знала, что это не было ограблением. Просто так было проще закрывать полицейский отчет. «Полиция проведет расследование, мисс. Как только что-то выяснится, вас оповестят».
Ну да, конечно. Те, кто это был, не захотят быть пойманными, они все провернули чисто. Не было отпечатков, камеры наружного видеонаблюдения не зафиксировали ничего подозрительного. Несмотря на это, по квартире будто прошелся ураган. Что-то искали. Вся мебель перевернута, обивка кресел распорота ножом. Книги в беспорядке на полу. Содержимое кухонных шкафов валялось повсюду. Казалось, проверили каждый угол, каждый ящик, каждую вещь. Искали то, что никогда бы не нашли в квартире. Лилит знала, куда прятать, чтобы не смог взять никто, чтобы не нашли. Но Кейт не знала. И когда взломщики поняли, что их поиски тщетны, они решили ее пытать. Не стали даже слушать сказки о сестре. Слишком похожи.
Говорила же ей, надо закрываться надежнее. Кейт лишь смеялась:
«Что боишься вооруженного ограбления?»
Кто бы знал, что все так и выйдет.
В тот вечер подруга предложила Лилит развеяться. Как сейчас она вспоминала ее голос в трубке телефона:
– Пойдем! Давно никуда не ходили. Сколько можно сидеть дома?
– Но у меня дела, я сто раз тебе говорила. Сестра приезжает на выходные.
– Возьми ее с собой, ей ведь уже можно смотреть ужастики? – Синтия никогда не воспринимала всерьез какие-либо запреты. А тем более запреты Лилит. – Брось, Кэти уже не ребенок. Сколько можно ее опекать? Пускай сходит с нами, после кино заедем в ночной клуб. Встряхнемся. Устроим девичник. Парни. Выпивка. И куча беспорядочных связей. Что может быть лучше?
– Кейт еще ребенок! Восемнадцать – это не тот возраст, в котором нужно практиковать такое!
– А в каком можно, в пятьдесят? Ты ханжа, Лилит! Тебе кто-нибудь говорил об этом?
– Каждый день. Ты.
– Ну ты и зануда! Давай тогда ограничимся кино. Сокращенная программа для целочек тебя устроит?
– Всё, мне пора. Я уточню у Кейт и перезвоню тебе. Вот же заноза! Целую! Пока!
Как по заказу в дверь постучали, и, едва Лилит открыла, в квартиру влетел ураган. Катрина заключила Лилит в свои объятья и не собиралась выпускать.
– Ну как поживает моя любимая сестренка? Не покрылась еще плесенью в своей квартирке? – Кейт была, как обычно, в своем репертуаре. Импульсивная. Непоседливая. На контрасте с усидчивостью эти черты были практически бунтом. Плевком в лицо природе, наградившей ее внешностью супермодели, а характером сорвиголовы.
Лилит была для сестры всем: матерью, отцом, подружкой, надзирателем. Этакий опекун с большой буквы. Пытающийся усмирить ее буйный нрав.
– Только выпроводила старичков, игравших в домино в гостиной. Скоро придут другие, так что готовься отрываться, Кейт! – попыталась пошутить Лилит.
– Как же я скучала по тебе, старая карга! – Чмок в щеку, и ураган убежал в соседнюю комнату разбирать сумку.
– Синтия звонила, говорит, сегодня показывают «Заклятие» или еще какой-то подобный бред. Хочешь сходить?
Из соседней комнаты донесся обреченный вздох.
– Профессор Фицжеральд проводит внеплановый зачет для тех, кто ходит весь семестр и у кого хорошие отметки, это что-то типа автомата, только со сдачей. Придется немного подготовиться. Зато в следующем семестре можно будет расслабиться. Так что я пас. Сходите, развейтесь. Но завтра днем я вся твоя! Будем гулять по магазинам и сходим на аттракционы. Идет?
Ну вот, как всегда. В этом вся Кейт. Учеба для нее всё. Может, таким образом она отдает дань уважения Лилит, отказавшейся от своего будущего ради их с сестрой блага. Как бы там ни было, ей это удается. Кейт пока входит в рейтинг самых заядлых отличников первого курса. Лилит никогда бы не призналась, но она даже немножко разочарована тем, что Кейт так и не вкусила прелести студенческой жизни. Она скорее относилась к тем фрикам, которые развлекаются, перечитывая все книги в библиотеке. Ну или к тем, для кого готовить реферат в выходные практически так же интересно, как и вечеринка у бассейна.
– Только пообещай, что завтра целый день не будем говорить о делах! Развлечения и ничего больше! А кто заговорит о делах или учебе, будет обязан выдраить всю посуду и приготовить ужин на неделю вперед!
Из соседней комнаты послышался легкий смешок.
– Можно подумать, я и так обычно этим не занимаюсь, пока ты прохлаждаешься, лежа на диване, Лил!
Боже! Как она любила свою малышку! Когда шесть лет назад родители Лилит и Кейт разбились в автокатастрофе, девочки даже не могли представить, что будет с их жизнью дальше. Никаких других родственников у сестёр не было. Кейт было тогда всего двенадцать. Маленький ребенок в большом мире. Лилит была вынуждена бросить учебу в колледже и устроиться на работу официанткой в местный бар. Так было проще доказать, что она может взять опеку над младшей сестренкой. От родителей им досталась небольшая квартира в центре города, где порой жил отец, уезжая в командировки, а также загородный особнячок, деньги от продажи которого пошли на закрытый банковский счет. Их с Кейт сбережения. О себе Лилит пока не могла думать, не сейчас. Сейчас она должна быть сильной для сестры. Потеряв родителей, она поняла – пора начать заботиться не только о себе, но и о других.
Шесть лет пролетели быстро. К счастью, Кейт миновала подростковый период без потерь: не было истерик, попыток самоубийства и прочих «прелестей». Им с сестрой было проще договориться, может, потому, что Лилит недавно сама вышла из этого возраста. Так или иначе, сестры жили вполне мирно и спокойно. До этого дня.
Если бы Лилит только знала, чем все закончится, никогда не пошла бы в это чертово кино! Никогда бы не оставила Кейт одну. Но она и подумать не могла, что все зайдет так далеко.
В палату бесшумно вошла медсестра.
– Мисс Эшфорд, вам нужно передохнуть, нельзя сидеть без перерывов у ее постели, вам скоро самой потребуется врачебная помощь.
Улыбка ее казалась доброй и немного знакомой… Странно, учитывая, что Лилит практически никогда не была в больницах. Тем более в этой больнице. Не было необходимости. Этот госпиталь находился на противоположном конце города. Не там, где она работала. Соответственно, пересекаться они вряд ли могли. Откуда тогда эта скребущая тревога? Будто что-то ускользало от ее внимания. Но измученный разум Лилит не хотел давать подсказки. Не сейчас, когда она уже вторые сутки без сна просидела в палате больной сестры.
– Сейчас вам самой надо отдохнуть, я подежурю, отправляйтесь домой, отоспитесь. Утром приедете и побеседуете с врачом. Ваша сестра проспит всю ночь. Ей вкололи успокоительное, так что отправляйтесь.
Слова медсестры звучали заманчиво.
Возможно, Лилит так и поступила бы, но ей не хотелось возвращаться в квартиру. Где царил хаос, где повсюду разбросаны напоминания о том, что она не уберегла сестру. Может, позвонить Синтии? Она могла бы приютить ее на пару дней у себя. Пожалуй, так и следует поступить.
– Вы правы. Я приеду утром, сразу после обхода врача. Где тут у вас кофейный аппарат?
– По коридору и налево. – И вновь эта до боли знакомая улыбка. Думай, Лилит, думай. Где же ты могла ее видеть.
Лилит направилась в туалет для посетителей, наскоро умылась, чтобы хоть как-то перебить свое сонное состояние. Коридор в больнице опустел, видимо, всех больных разместили в палаты. Лишь у поста дежурила медсестра.
– Ну как она? Не приходила в себя? – Оказывается, когда сутки напролёт дежуришь у кровати больной, тебя в лицо запоминает почти весь медперсонал.
– Спасибо, пока без изменений. Я решила взять кофе и отправиться домой, немного поспать. Ваша коллега вызвалась подежурить в палате Кейт, что очень кстати, ведь я уже засыпала на стуле.
На лице медсестры отразилось удивление.
– Извините, но весь персонал сейчас задействован в восточном крыле, где разместили пострадавших в аварии, в этом крыле только я и доктор Донован.
Когда слова медсестры проникли в полусонный разум Лилит, ее сердце пропустило удар. Она сорвалась с места и едва успела добежать до дверей палаты, как у нее зазвонил сотовый. Не обращая на него внимания, она распахнула дверь, но, как и ожидалось, палата оказалась пуста. За спиной послышался голос медсестры:
– Куда она делась? Господи! Доктор Донован! Ее похитили!
Но Лилит не слышала слов, она лишь тупо пялилась на пустую кровать, где еще десять минут назад лежала без сознания ее сестра.
Снова раздался звонок сотового. Он врывался в сознание надоедливым писком. Кому, черт возьми, потребовалось звонить в такой час? Лилит глянула на экран: номер не определен.
– Алло. – Голос хриплый, то ли от усталости, то ли от накатившего чувства беспомощности.
– Здравствуй, Лилит. Помнишь меня?
Тревога завладела ее телом, кажется, она не могла даже пошевелить рукой, ноги просто приросли к месту. Она думала, что все кончено. Что он не будет больше ей звонить. Ведь она отдала долг сполна. Что еще он от нее хочет?
– Что тебе нужно? Где она?
– Ну-ну. Столько вопросов сразу, это невежливо. А где твое приветствие? Помнится, раньше ты была более милой со мной.
– Мы с тобой квиты. Ты сам сказал, что я свободна. Что еще тебе нужно?
– До меня дошел слушок, что у тебя есть то, что принадлежит мне.
Сердце Лилит забилось сильнее. Неужели он узнал?
– Где Кейт? Что ты сделал с ней?
– Она в порядке, можно сказать, даже лучше, чем в больнице, тут за ней присмотрят, пока ты сделаешь кое-что для меня.
– Где ты?
– Как и всегда. У себя. Жду тебя в гости. У входа в госпиталь мой человек. Он отвезет тебя. Только не забудь предупредить персонал, что забрала сестренку домой, иначе у нее будут проблемы. Ты же не хочешь усугубить ее положение? – В трубке раздался скрипучий смех, затем короткие гудки.
Прошлое никак не хотело отпускать Лилит. И сейчас, похоже, пытается снова затащить ее в свои липкие сети.
