Лия Арден
Мара и Морок. Особенная Тень
4
После предательства принца Серата и первой смерти Мары от руки человека, одного из тех, кого они защищали, оставшиеся Мары впервые подняли оружие против людей из-за мести. Но они проиграли и поплатились за это своими жизнями. Большинство считает, что Морана, разозлившись на людей, не отметила с тех пор никого. Ни одна из существующих девочек десяти лет не стала избранной. Не появилось ни одной новой Мары.
Но некоторые предполагают, что всё дело в том, что тела Мар не были подобающим образом отпеты в течение трёх дней после смерти, что является обязательным ритуалом для них. Поэтому погибшие Мары не начали разлагаться, а души их не смогли уйти.
Люди, оставшись без своих защитниц и отчаявшись, повернулись к Морокам с надеждой на их защиту от нечисти.
Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках
После его слов я выжидаю ещё несколько секунд в тишине, предполагая, что он захочет что-то добавить или исправить, извиняясь, что случайно выпалил полную чушь. Но Аарон молча ждёт моего ответа.
И я начинаю смеяться. Прикрываю ладонями рот и чувствую, как с этим смехом выходит всё напряжение. Жду, пока тело полностью расслабится, а после я спрошу его о правде лишь ещё один раз, и если он посмеет ответить мне что-то подобное, то задушу его цепью от своих кандалов.
Я уже начинаю медленно успокаиваться, когда дверь вновь распахивается и входит Северин, ведя за собой девушку. Последние отзвуки смеха и даже воздух на выдохе застревают у меня в горле, словно кто-то сдавил мне не просто шею, а сами лёгкие. Я медленно поднимаюсь с кресла, не в силах оторвать взгляд от знакомого лица. Анна закусывает нижнюю губу и делает неуверенный шаг ко мне.
Я же отступаю на два шага назад, подальше.
Северин прикрывает дверь, и щелчок замка – последнее, что я слышу перед тем, как комнату накрывает звенящая тишина. Никто не пытается ничего говорить. Аарон и Северин наблюдают, как я не отрываясь смотрю на Анну. Мои глаза распахиваются так широко, что мне становится больно.
Моя сестра похорошела. Она выглядит старше, ещё изящнее и даже благороднее в этом бело-золотом платье с корсетом, плотно расшитым золотым кружевом и сверкающими драгоценными камнями. Вся детская миловидность ушла, уступив место настоящей зрелой красоте. Её волосы такие же чёрные и блестящие, как я запомнила. Малиновые губы припухли и стали ещё темнее из-за того, что она их нервно кусает. В насыщенно-синих глазах стоят слёзы.
Она делает ещё шаг, но я снова отступаю на три назад, стараясь убраться подальше от этого видения. Кафтан Северина, соскальзывая с моих плеч, падает на пол, но я едва замечаю это. Дальше идти некуда, мои ноги упираются в кровать.
– Что ты со мной сделал? – с трудом выдавливаю я, поворачиваясь к Аарону.
Молодой человек смотрит на меня с сочувствием.
– Зачем ты внушаешь мне это? – Я стискиваю зубы, напоминая себе, что это всё не может быть правдой. Мне нужно зажмуриться, перестать смотреть, и тогда она пропадёт, но я делаю всё наоборот, боясь даже моргнуть. – Перестань…
– Я не могу внушить тебе образ Анны, Агата, – удивительно мягко отвечает Аарон. – Я же её никогда не видел. И разве она не отличается от твоих воспоминаний?
Отличается, она другая. Подросла, а вот волосы обрезала, раньше они были ей до поясницы, а сейчас только прикрывают лопатки.
Анна торопливым движением утирает слезу, что успевает скатиться по щеке, и шмыгает носом, переводя взгляд с моего лица на порванную сорочку. Слёзы сестры высыхают, а лицо темнеет, когда она замечает кандалы, что всё ещё сковывают мои руки.
– АХ ТЫ МЕРЗАВЕЦ! – рявкает Анна в сторону Аарона, который только закатывает глаза. Я же вздрагиваю всем телом и с ещё большим изумлением смотрю на сестру, которая раньше и голос-то ни на кого не повышала, а уж чтобы ругаться…
Да ещё и на Морока.
– Они точно сёстры, – хмыкает принц, расслабленно откидываясь на спинку кресла.
– Я тебя предупреждала, чтобы ты даже не думал снова на неё надевать эти штуки! – Анна подбирает кафтан, вновь накидывает его мне на плечи, прикрывая сорочку, и обнимает меня.
Я вся каменею в её объятиях, не смея поверить в происходящее, когда она крепко прижимает меня к себе, как маленькую. Мы теперь одинакового роста, хотя я уверена, что раньше Анна была чуть ниже меня. Может, я всё ещё сплю?
– Она осталась наедине с братом, – оправдывается Аарон.
– Ты мог просто не пускать его сюда и запереть дверь! – парирует Анна.
– Я запер! Но я был прав, предполагая, что Северин не послушается. – Александр вновь поворачивается к младшему брату: – Я же просил тебя не заходить сюда! Кто тебе вообще дал ключ?
– Я – король, и у меня есть все ключи, но даже не пытайся втянуть меня в вашу ссору, Александр, – со сдержанной улыбкой отрезает Северин.
– И Агата бы никогда его не тронула! – уверенно добавляет Анна.
– Ну конечно, – иронично усмехается Аарон, – твоя сестра весь месяц в Ярате только и говорила о том, как с радостью прирежет моего младшего брата в память о тебе.
Я перевожу взгляд на Северина, который и бровью не ведёт. Молодой король продолжает с интересом разглядывать меня и Анну.
– Хм… – сестра кидает на меня оценивающий взгляд, молчит некоторое время, раздумывая. – Ладно, это звучит похоже на неё.
– Извини, – я виновато смотрю на Северина, но сразу осекаюсь, не понимая, почему это делаю. Это же всё глупый сон.
– Я не в обиде. – На его лице проступают спокойная улыбка и облегчение, что уже никто ни на кого не орёт и не пытается убить. – Хотя не каждый день тебя желает убить мёртвая сестра твоей жены.
– Жены? – бездумно повторяю я, стараясь осознать смысл слова.
– Северин! – Анна прижимает меня к себе сильнее.
– Жена? – поворачиваюсь я к сестре всё с тем же недоумением, но к моменту, когда мой взгляд перемещается на Аарона, осознание, наконец, приходит. – ЖЕНА?!
Молодой человек кисло улыбается и пожимает плечами:
– Я же сказал, что ты многого не знаешь. И ты бы мне в жизни не поверила, расскажи я тебе всё без доказательств.
– И кто, чёрт побери, так сломал кровать? Как вообще это возможно?! – удивляется Анна, пока Аарон снимает с меня кандалы.
– Это ты у своей сестры спроси, – мрачно отвечает принц, а я оглядываю ссадину на его лбу. Она уже не кровоточит, и я не чувствую былого удовлетворения, только замешательство от происходящего.
– Северин? – Анна просит помощи у короля, но тот с улыбкой пожимает плечами.
– Пусть тебе Агата расскажет. У меня нет достойных слов, чтобы описать сцену между ней и Александром, свидетелем которой я стал поневоле.
– С вами двумя я ещё поговорю! – напоследок обещает им моя сестра, в реальность которой я всё ещё не верю.
Она, продолжая обнимать за плечи, ведёт меня к выходу из комнаты. Я как в тумане иду с ней, не сопротивляясь и не оборачиваясь на оставшихся за спиной мужчин. Этот сон настолько странный и нереальный, что просто не может быть правдой. Моя младшая сестрёнка – жена Северина Ласнецова. Королева Серата.
Абсолютная глупость.
Аарон сказал, что оживил её. Но это тоже невозможно.
Тогда как он поднял меня?
Вдвоём мы выходим в коридор. Я неловко шлёпаю босыми ногами по мраморному полу дворца, в котором умерла. Я одета в одну порванную ночную сорочку и кутаюсь в кафтан короля Серата, приятно пахнущий лимоном и мятой.
Впору остановиться и посмеяться ещё немного.
Вероятно, Аарон прав, меня так сильно ударили по голове, что мне уже и внушать ничего не надо. Я просто схожу с ума.
– Агата, прости за всё это, я правда могу объяснить, – тихо шепчет Анна с мольбой в голосе, одновременно бросая предупреждающий взгляд на каждого стражника, попадающегося нам по пути. Те сразу опускают глаза в пол, прекращая меня разглядывать.
Я что-то неразборчиво мямлю в ответ – это единственное, что я могу, удивляясь, почему нынешний сон всё не заканчивается.
Сестра приводит меня на третий этаж, в просторную спальню. Здесь целых три больших окна, широкая кровать, письменный стол, шкаф, небольшой чайный столик, окружённый мягкими креслами и туалетный столик с зеркалом. В камине потрескивает огонь и в комнате тепло, словно кто-то заранее позаботился об этом. Стены, занавески, постельное бельё, да и вообще всё убранство оформлено в кремовых и зеленоватых оттенках. В комнате пахнет свежестью.
– Я помню, что тебе нравится зелёный цвет, поэтому приготовила для тебя именно эту комнату, – объясняет Анна, замечая, как я разглядываю занавески и вид, открывающийся за широким окном.
Я и правда люблю зелёный, но вряд ли когда-нибудь признаюсь в этом Аарону.
Клюквенный морс. Он не мог знать, что я его люблю. Только если…
– Как много ты рассказала Аар… Александру обо мне?
Я продолжаю стоять в середине комнаты, где сестра оставила меня, пока она роется в шкафу в поисках подходящей одежды.
– Возможно, даже слишком много, – неуверенно отвечает Анна. – Я говорила о тебе так много, что, кажется, он начал меня ненавидеть.
«А я только и слышу: Агата, Агата, Агата! Со всех сторон, вначале один! Потом другая! Только твоё имя каждый чёртов день!» Я думала, он говорил о Данииле и Елене, но, вероятно, он подразумевал вовсе не их.
– Или меня, – возражаю я себе под нос.
«Агата то, Агата это! Из года в год, изо дня в день! Агата…»
Я встряхиваю головой, отгоняя воспоминания, когда Анна приносит мне алое платье, и я с недоумением поднимаю на неё взгляд.
– Я принесла тебе алое, сестра, не по причине того, что ты Мара, а потому что этот оттенок всегда тебе безумно шёл, – улыбается она, протягивая одежду.
– Он и правда оживил тебя?
– Да.
– Он и правда… – зачем-то повторяю я, но сбиваюсь, встречая ласковую и понимающую улыбку сестры.
– Да, Агата. Александр действительно оживил меня.
Из моей груди вырывается первый всхлип, когда я позволяю себе поверить в реальность происходящего, а слёзы сами льются из глаз. Я откидываю предложенное платье, тяну руки к ней. Сквозь пелену на глазах, почти вслепую хватаюсь за её предплечья, сжимаю, трогаю, скользя вверх по её плечам, притягиваю сестру к себе и заключаю в объятиях. Кажется, так крепко, что она ахает. Плачу громко, выпуская весь ужас и горе, что копились внутри. Моё тело содрогается от новых рыданий, а слёзы впитываются в платье Анны. Она пытается меня утешить, шепчет что-то, поглаживая по волосам и терпеливо ждёт, когда я смогу успокоиться сама. Я чувствую, что сестра тоже плачет, но тише, спокойнее, возможно, своё она выплакала раньше, пока Александр держал меня без сознания.
Я рыдаю в объятиях своей младшей и живой сестры не меньше пятнадцати минут, не зная, что делать дальше. Моё тело лихорадит, всё внутри напряжено, я едва могу успокоить возникший в голове хаос.
Может, Аарон снова прав, и всё, что мне кажется, я знаю, на самом деле – ложь?
– Переоденься, – говорит сестра, когда мои слёзы начинают подсыхать, а сама я перестаю трястись, – мне нужно многое тебе рассказать.
Я не возражаю и делаю всё, о чём она просит. Платье оказывается достаточно простым, без корсета. Декольте, плечи и даже руки прикрыты полупрозрачным кружевом, что позволяет не чувствовать себя излишне обнажённой. Юбка лёгкая и прикрывает ноги до щиколоток. Кроме того, Анна даёт мне сапожки, которые приятно согревают ноги.
– Когда это произошло? – нетерпеливо спрашиваю я, а сестра сажает меня за туалетный столик и расчёсывает спутанные волосы.
– Примерно три с половиной года назад, – улыбается Анна, а потом с недоумением вытаскивает из моих волос несколько деревянных щепок от сломанного балдахина.
Ещё одна ложь. Аарон говорил, что не нашёл могилу Анны.
– Я смутно помню тот момент… и даже первые недели, только беспокойство и страх, наполнявшие моё сознание. Я очнулась совсем одна, окружённая Ласнецовыми, спустя сотни лет, и узнала, что ты давно умерла, – сестра пытается говорить спокойно, но улыбка полностью исчезает с её лица, а между бровями появляется морщинка. – Находясь в Ярате, Александр часто отправлял нам письма о тебе через шпионов. Рассказал, что ты на третий день уже ходила, выдавала едкие комментарии и убивала упырей. Я же неделю не могла даже прийти в себя, только плакала и не знала, что мне делать. Ему пришлось много со мной возиться, чтобы привести в чувство, особенно после того, как он рассказал, как умерла ты и остальные сёстры.
Анна замолкает, но её руки продолжают монотонно распутывать мои волосы, словно это действие помогает ей успокоиться.
– Это я во всём виновата. Если бы я послушала тебя с самого начала…
– Ирина, Кира, Яна, Лада и Лилиан… все они приняли это решение сами. Никого не упрашивали и не заставляли, – передаю я сестре слова Киры, которые когда-то успокоили и меня. Вины Анны в произошедшем нет, это я решила отправиться прямо во дворец…
В зеркале встречаюсь взглядом с сестрой, вижу, что она хочет возразить, но понимая, что этот спор ни к чему не приведёт, лишь печально качает головой.
– После пробуждения я была в отчаянии, – Анна решает вернуться к первоначальному вопросу, – … только Северин и Александр помогли мне пройти через это.
Её голос смягчается на именах братьев, и я не знаю, что и думать.
– Как я поняла, вначале Александр поднял меня просто, чтобы узнать правду о моей смерти, но после не торопился возвращать обратно в могилу. Спустя несколько месяцев мы подружились с Северином. Возможно, под определённым давлением со стороны брата, Александр принял решение оживить меня. Характер у него, конечно, дрянной, но я обязана ему всем.
Последние слова накатываются на меня чувством вины, стыда и благодарности. Аарон оживил мою младшую сестру и поднял меня, подарив возможность увидеться с ней ещё хоть раз.
– Сколько тебе лет?
– Мне уже двадцать, Агата, – ласково улыбается сестра. Нижнюю половину моих волос она оставляет распущенными, а верхнюю заплетает в свободную косу и укладывает кольцами на затылке. – Я жива уже больше трех лет. Так что, из нас двоих теперь я старшая сестра.
Маленькая Мара. Теперь я младшая. Морок давал мне множество подсказок.
Я всегда была старшей. Я отдавала Анне бо́льшую часть собранных в лесу ягод, потому что свою половину она умудрялась съесть буквально за мгновения, не думая о том, что удовольствие стоило бы растянуть. Я рассказывала сказки и нянчила её, когда родители были заняты. Спала рядом с ней холодными зимними ночами, чтобы нам обеим было теплее, а потом умывала лицо сестры чистым свежевыпавшим снегом, а она смеялась, но продолжала вопить, что ей холодно. Я начала обучение Мары раньше, а когда Анна присоединилась к нам, стала тренироваться усерднее остальных, чувствуя ответственность за сестру, зная, что мне всю жизнь придётся её защищать. Я приготовилась к жертвам ради её счастья, была готова вновь лечь в могилу, лишь бы убедить Даниила дать Анне шанс на новую жизнь.
Но Аарон снял с меня всю ответственность, вернув Анну к жизни. Он отдал самый ценный дар Морока и часть своих сил. И за всё это мне ещё предстоит на него наорать, а потом благодарить до конца своих дней. Хотя неизвестно, сколько ещё он позволит мне прожить.
– Как он поднял меня?
Тень недовольства пробегает по лицу сестры, она хмурит лоб.
– Это он расскажет сам, пусть произнесёт, глядя тебе в лицо. Однако Александр совершил ошибку. Морок, который уже оживил одного человека, может вновь поднять другого из могилы, но оживить ещё раз ему не под силу. Он не может сделать тебя живой, Агата.
Сожаление на лице Анны сменяется удивлением, когда я громко, с облегчением, выдыхаю, даже спина и плечи расслабляются.
– Мне оно и не особо нужно.
– А мне нужно! – упирается сестра, становясь похожей на ту капризную девушку, которую я знала. – Мы ещё разберёмся с этим. Придумаем что-нибудь.
– Я уже привыкла к своим глазам и новому цвету волос, – пожимаю я плечами. – Да и сердце бьётся. Я выгляжу и чувствую как живая. Просто не ем и не умираю.
– И привязана к Мороку!
– Всего-то. Ничтожная цена за твою жизнь.
Анна с недовольством смотрит на меня, пока подводит мои глаза сурьмой, пытаясь скрыть любые следы недавних рыданий. Я благодарна ей за старания – не хочу, чтобы кто-то видел меня разбитой.
– Прекрати! Я была дурой!
Мои брови удивлённо взлетают вверх, но я стараюсь не дёргаться, пока она пальцем размазывает краску по моим губам, придавая им более насыщенный и живой оттенок.
– Я была юной, капризной и эгоистичной. Из-за моей глупости умерла не только я, но и ты. И Ирина, Кира, Лилиан и все остальные, – Анна с неимоверным трудом выдавливает их имена. – Я стараюсь не вспоминать об этом, но ваши смерти – моя вина. И не пытайся возражать! Я должна это как-то искупить. Я изменилась. Поэтому не перечь мне и дай попробовать найти способ тебя оживить. Не хочу снова тебя потерять.
– Хорошо, мы попробуем что-нибудь придумать, – перестаю сопротивляться я и счастливо улыбаюсь, сжимая её ладонь. Анна смеётся, замечая, что я вроде бы невзначай проверяю её пульс.
Я вновь становлюсь серьёзной, когда она с любовью оглядывает меня и мягко откидывает прядь моих волос назад.
– Но я хочу услышать объяснение, как так получилось, что ты королева Серата и замужем за Северином Ласнецовым – потомком того, кто тебя убил.
– И у меня есть отличное оправдание, – с не меньшей серьёзностью кивает сестра. – Ариан Ласнецов меня не убивал.
