Донская армия в борьбе с большевиками

Новые колебания донского казачества и второе нашествие советских войск на Дон; вступление донского казачества в состав Вооруженных сил Юга России
Ноябрь 1918-го – апрель 1919 года

Во второй половине ноября (начале декабря), пользуясь громадным превосходством сил, противник повел концентрическое наступление против северной группы донцов и по всей западной границе. Наступление большевиков на донской территории было быстро ликвидировано сосредоточением ударных групп по флангам противника, он вновь был отброшен за границу, и войска народного героя Дона генерала Гусельщикова заняли Борисоглебск и Поворино в Воронежской губернии, действительно проявив чудеса храбрости и неподражаемость маневра.

На ослабленном донцами Воронежском направлении, чувствуя моральную слабость своих войск, советские власти обращают главное внимание на борьбу пропагандой. Весь фронт буквально был наводнен советской литературой. «Покажите нам хоть небольшую часть союзников, и мы сложим оружие», – пели советские листки, подрывая и без того ослабевшие моральные силы казачества. Что могло ответить Донское правительство в опровержение этой пропаганды? Союзных войск (о помощи которых уже были даны обещания фронту) действительно не было, на указание же приезда союзных миссий советская пресса просто заявляла, что это переодетые русские офицеры. Между тем 25 ноября (8 декабря) в Новочеркасск прибыли представители союзников во главе с английским капитаном Бондом и французским Кашеном, встреченные, по заведенному донскому обычаю, весьма радушно. Бонд объяснил цель миссии желанием узнать военное, политическое и экономическое положение вещей для донесения, «не вдаваясь в критику или рассуждение». Далее англичанин высказал надежды, что «при помощи союзных наций возродится свободная и единая Россия», и подчеркнул важность единения, сославшись на пример подчинения союзников во время войны маршалу Фошу.

Однако все это не помогло, и казачество вновь поддавалось на советские обещания мира и объявления войны только «офицерству, правительству и буржуазии».

Тем не менее, начав расходиться по домам на Воронежском направлении, казаки остались глухи к призыву советской власти выдавать офицеров. С большей частью уходящих на юг офицеров казаки прощались очень трогательно, объясняя свою капитуляцию переутомлением и отсутствием надежд на успех. Кто знает, быть может, уже тогда в душах казаков шевелилось сомнение в правильности принятого решения! Но дело сделано. В декабре войска Верхне-Донского округа, минуя командование, начали мирные переговоры с советским командованием и разошлись по домам, образовав к 25 декабря (7 января) громадный прорыв, открытый для вторжения советских войск.

Однако советские войска, хранившие еще в памяти казачье восстание и, с другой стороны, сами бывшие накануне полного развала, медленно и осторожно продвигались в Верхне-Донской округ. Зато не поддавшиеся развалу войска противника, стоявшие против северо-восточной части области, воспользовались создавшимся положением и обрушились всеми силами на донцов.

Разложение казачества на Воронежском направлении отразилось на войсках его центра, и донское командование принуждено было очистить к 20 января (2 февраля) всю северную часть области и оттянуть уцелевшие войска за Дон.

Необходимо отметить, что развалу казачества на Воронежском направлении сильно помогла попытка Донского атамана организовать на этом направлении так называемую «Южную армию». Туда, как выяснилось особым расследованием, стеклось много такого элемента, который, с одной стороны, хотел только найти себе кусок хлеба, не проявляя никаких боевых качеств, а с другой – мечтал о полном восстановлении всего старого. Многими чинами этой армии, занимавшейся бесконечной «организационной» работой, а фактически ничего не делавшей, применялись самые недопустимые приемы в смысле отношения к крестьянству.

Таким образом, прекрасный по своей идее план Донского атамана передавать участки Донского фронта, выдвинутого за пределы области, организациям неказачьего характера, к несчастью, натолкнулся на неудачный опыт с «Южной армией». На совещании с донским командованием 26 декабря (8 января) генерал Деникин¹⁸ высказал свой взгляд, что идея организации «Южной армии» была вызвана желанием создать противовес Добровольческой армии. Возможно, что это было и так. К сожалению, с ее именем связано имя русского патриота, бывшего главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерала Иванова¹⁹, который, видимо, по старости лет не смог пресечь эту ошибку сразу. После выясненных подробностей «Южная армия» была расформирована.

Иначе обстояло дело на крайних флангах Донской армии. На левом, в Луганском районе, введенный в дело последний резерв из частей постоянной армии, доблестно отбивая все атаки противника, прочно удерживал западную границу. На Царицынском направлении с 20 ноября (3 декабря) начались атаки донцов, имевшие конечной целью занятие Царицына. Бои шли непрерывно до начала (середины) января с неизменным успехом для донцов. 5 (18) января казаки стояли уже перед самым Царицыном, где принуждены были сделать небольшую остановку для подготовки к штурму укрепленной позиции. В это время в войсках Царицынской группы противника происходило сильное брожение, и лишь террор, успехи на остальном фронте да активная деятельность лучшей по духу конной дивизии Думенко, развернувшейся позже в два корпуса (Думенко и Буденный), смогли удержать Царицынскую группу противника от полного развала.

12 (25) января сверхчеловеческими усилиями советского командования было начато контрнаступление и на Царицынском направлении.

В это время в донские войска Царицынского района уже докатилась зараза развала остального фронта, и на всем фронте Донская армия должна была отходить, теряя все добытое с такими жертвами. Переутомленное непосильной войной и обманувшееся в ожиданиях помощи союзников казачество дрогнуло не столько перед силой противника, как перед его пропагандой.

В период этих тяжелых переживаний Дона на Северном Кавказе Добровольческая армия, усиленная кавказскими казаками и горцами, переживала блестящие победы, причем здесь вновь выдвигается на сцену громадная роль конницы, о применении которой создались разноречивые мнения в период Европейской войны. Если там в условиях непрерывности фронтов и при наличии колоссальных технических средств конница была связана в своей работе, то здесь ей представлялась блестящая арена деятельности.

26 декабря (8 января) на станции Торговая состоялось весьма важное соглашение между атаманом Красновым и генералом Деникиным, по которому последний принял на себя командование всеми силами Юга России. Необходимо подчеркнуть важность этого соглашения для обеих сторон: единение сил, работающих в одном и том же направлении. Одна цель – одна и воля. Если вокруг вопроса объединения командования было много споров, то объяснение их причин могут дать лишь лица, стоявшие в то время у власти, нам же необходимо отметить, что мера объединения относилась только к оперативному объединению, не затрагивая донское казачество в прочих отношениях.

Следом за этим соглашением 28 декабря (10 января) в Новочеркасск прибыли глава английской миссии генерал Пуль и французский капитан Фуке (что, очевидно, находилось в связи с состоявшимся соглашением 26 декабря (8 января), встреченные так же радушно, как и миссия Бонда. Генерал Пуль подчеркнул, что англичане не забыли своего долга и хотят оказать помощь и что за три недели в Россию «уже доставлено 50 000 винтовок, несколько миллионов патронов и большое количество медицинского и всякого другого имущества». Далее он высказал уверенность, что его «рассказы в Лондоне вызовут общее сочувствие», и выразил надежды на успех адмирала Колчака²⁰.

В то время как английская миссия объезжала фронт, на Дону назрели серьезные события. К сожалению, не только среди широких слоев простого казачества, но и среди переутомленных борьбой представителей интеллигенции зародилась мысль о возможности мира с советским правительством. Уже позже, после занятия большей части Дона, казачество увидело весь ужас своей ошибки.

В результате этих колебаний в феврале 1919 года сохранившие в себе силу и уверенность остатки распылившейся Донской армии отошли за реку Донец, прикрыв столицу Дона. На этом рубеже сделано последнее напряжение сил уцелевшей части Дона: выдвинута еще не окончившая формирование молодая гвардейская дивизия, подошли вновь сформированные партизанские части и сюда же поспела весть о подходящих на помощь кавказских казаках, которые должны были усилить лучший Добровольческий корпус, прочно обеспечивавший все время левый фланг донцов и спасший положение в этом отношении после ухода немцев.

1 (14) февраля вновь собрался Донской круг, продолжавший свои работы до 1 (14) июня. В своей вступительной речи атаман Краснов объяснил причины новой болезни казачества переутомлением, изнеможением, растяжкой фронта с 800 на 1200 верст и потерей веры в помощь союзников, но успокоил подходом на помощь добровольцев и невидимой, но существующей технической помощью союзников. Речь ободрила Круг, однако ему хотелось все-таки найти виновника неудач, и им был признан командующий армией генерал Денисов, объяснения которого о причинах расстройства фронта были признаны неудовлетворительными, и Круг выразил ему недоверие.

Долг справедливости требует подчеркнуть, что полная ответственность за военные неудачи может ложиться на командование лишь в условиях нормальной войны, когда ему предоставлены все необходимые средства и когда войска точно исполняют все его приказания. К сожалению, последнее время с началом развала управление войсками стало совершенно невозможным. Казачество прежде всего должно сознать и свою вину в том, что поддалось советской пропаганде, вина же командования главным образом заключалась в неумении организовать широкой пропаганды ни за границей, ни у себя на фронте и в тылу, что блестяще было оборудовано советской властью, сумевшей не только отуманить доверчивые казачьи головы, но и поколебать взгляды большинства мира. Правильной пропаганде на Дону сильно мешали два фактора: отсутствие хорошего организатора пропаганды и слабое развитие средств связи. Необходимо отметить, что весь громадный штат «пропагандистов» сидел в городах Новочеркасске и Ростове, украшая их своими слабыми по смыслу плакатами, на фронте же всегда ощущался недостаток печатного и живого слова. Вообще за все время борьбы на юге не было создано приличной правдивой газеты, которая могла бы заинтересовать широкие народные массы: все без исключения газеты были в духе «все обстоит благополучно». Другой виной командования является непринятие мер по устройству тыла.

Выраженное недоверие атаман Краснов принимает на свой счет и просит Круг принять его отставку, если он не изменит решение о командующем армией. Однако отставка была принята, и власть временно переходит в руки председателя совета управляющих генерала Багаевского.

В дни правительственного кризиса 3 (16) февраля на Круг прибывает генерал Деникин. В ответ на ряд приветствий (текст приветствия Круга постановлено иметь на стене в зале заседаний) он заявляет Кругу о подходе на помощь уже развернутому на левом фланге донцов Добровольческому корпусу еще и кавказцев и высказывает надежду, что, покончив дело у себя, «казаки и горцы, вместе с добровольцами, пойдут на север спасать Россию». Подъем на Круге был неописуем, как и устроенные генералу Деникину овации. Это настроение, безусловно, передалось находившемуся недалеко от Новочеркасска фронту и поддержало его угасающий дух: донцы увидели, что они не одни.

6 (19) февраля генерал А.П. Багаевский, брат безвременно погибшего Баяна донского казачества, избирается 239 голосами круга из 293 на должность атамана, и председатель Круга В.А. Харламов передает новому атаману заповедь: «Идея народоправства, положенная в основу государственного устройства Дона, должна быть полностью и во всем объеме применена». Далее Круг оказывает самую энергичную помощь правительству в поддержании духа армии выпуском к ней указа и посылкой ряда депутатов, а также издает указ о мобилизации учащихся призывного возраста.

Не отказавшееся от принятия в свои руки власти в такие тяжелые для армии дни новое командование в лице Генерального штаба генерала Сидорина²¹ и начальника штаба генерала Кельчевского²² приступает к энергичной работе закрепления положения армии на Донце.

К этому времени в рядах ее насчитывалось всего 15 тысяч бойцов, при 108 орудиях и 441 пулемете. Правда, несмотря на свои «успехи», и совдепские войска едва довели до Донца 90 тысяч, что является характерным показателем их настроений в этот момент.

Выдвинутая на фронт молодая гвардия, а главным образом казаки ближайших станиц, 19 февраля (4 марта) дают первый отпор противнику, переправившемуся на правый берег Донца южнее железной дороги Царицын – Лихая, и расстраивают его план с налета овладеть Новочеркасском, вливая этим начало бодрости в общее настроение армии.

В период 25–28 февраля (10–13 марта) ободренными войсками отбито второе наступление противника, пытавшегося переправиться через Донец между указанной выше железной дорогой и Юго-Восточной железной дорогой. К этому времени на левый фланг Донской армии подошли кубанцы, что, вместе с удачей двух последних операций, укрепляет в армии вновь зародившуюся надежду на успех.

Весь март прошел в тяжелых боях на левом фланге армии и на стыке с добровольцами. Слабость сил и необходимость отбиваться ими во все стороны с переброской по разным направлениям вызывают у донского командования, правильно оценившего значение конницы, решение применения крупных ее соединений. Первый успех этого способа борьбы выяснился 28 февраля в удачных для донцов боях в Луганском районе, где кулак из двух конных дивизий сыграл важную роль. В период 1 (14) – 3 (16) марта усиленный новыми частями этот кулак, направленный на восток, снова бьет противника, переправившегося через Донец между Юго-Восточной железной дорогой и железной дорогой Царицын – Лихая, захватывая 50 орудий и 200 пулеметов. Кубанская конница тоже успешно действует в Луганском районе в период 14 (27) апреля – 24 апреля (7 мая), что вместе с успехами добровольцев в Бахмутском районе окончательно обеспечивает левый фланг донцов.

Тогда противник принимает новый план, решая разрезать Дон и Кубань выходом в тыл донцов на Ростов, причем вся сила удара была рассчитана на конном корпусе Думенко. Положение было спасено подходом кубанцев и добровольцев, задержавших противника на линии железной дороги Ростов – Торговая, причем и здесь главная роль выпала на долю конницы. Это дает командованию Донской армии мысль для создания особого плана по очищению Дона, тем более что для этого нужны были быстрые меры, ввиду установленного восстания в Верхне-Донском округе и в других занятых большевиками районах Дона.

Окончательное отрезвление Дона и второе очищение области от большевиков
Апрель – октябрь 1919 года

Вскоре после занятия большевиками северной части Дона появились слухи о восстании Верхне-Донского округа против советской власти. Это было особенно знаменательно, так как еще недавно этот округ по собственному почину стал «на мирную платформу» и сам добровольно пошел на установление советской власти, почему не могшее сочувствовать этому офицерство, а также вся интеллигенция заблаговременно ушли на юг, и теперь восстание было поднято исключительно простыми казачьими массами. 19 марта (1 апреля) о восстании уже были получены неопровержимые данные. Дальнейшая разведка велась исключительно летчиками, причем все, что удалось узнать, превышало всякие ожидания по своим ужасам.

Оказалось, что вскоре после занятия округа большевики приступили к замене местных властей специально для этого присланными из центра лицами. Волей-неволей казачество примирилось с этим, но тут начались такие ужасы, которые немыслимо было перенести. Опустошив все хозяйства, большевики встретили протесты повальными расстрелами, поруганием женщин, сжиганием целых хуторов и станиц. Убивали даже детей.

Наконец терпение верхнедонцов лопнуло, и они восстали. Сейчас же с фронта и из России были подтянуты значительные советские силы для подавления восстания. В захваченном на Донском фронте приказе советского командования говорилось: «В наикратчайший срок подавить восстание предателей, воспользовавшихся доверием красных войск и поднявших мятеж в тылу. Донцы еще раз обнаружили в себе вековых врагов трудового народа. Все казаки, поднявшие восстание в тылу красных войск, должны быть поголовно уничтожены, а также и те, кто имеет какое-либо отношение к восстанию и противосоветской агитации. Не останавливаться перед процентным уничтожением станиц, сжечь хутора и станицы, поднявшие против нас восстание в тылу». Далее, указав на необходимость мести «огнем и мечом», приказ заканчивался так: «Мы терпим и отогреваем на груди змею измены и предательства вековечных царских холопов-казаков. Будем же беспощадны в своей борьбе. Еще несколько ударов меча революции, и счастливая рабочая республика, упоенная (!) смертью врагов и предателей, зацветет, осуществляя великие цели коммунистов».

Комментарии этого документа излишни. Он красноречиво говорит сам за себя и весьма ценен для характеристики большевиков и их системы насаждения советской власти.

А вот картина, нарисованная одним из летчиков, доставивших сведения о восстании: «Г.Г. члены круга! Низкий поклон и привет шлют вам восставшие казаки Верхне-Донского округа. Шлют вам привет больные и раненые герои, осиротевшие семьи и матери. Все просили передать вам, что ужаснейшие насилия, надругательства, колоссальные грабежи, пожарища долго терпели казаки. И все они, как один, восстали против этого ига, которое было хуже и гораздо тяжелее, чем когда-то бывшее на Руси татарское иго. Они просили поведать вам о тех ужаснейших переживаниях, которые они испытывали от большевиков-коммунистов в Верхне-Донском округе. Из всей массы зверств этих полулюдей приведу лишь несколько примеров. О многом сами вы уже знаете.

Так, например, в одном из хуторов Вешенской станицы, когда один престарелый казак сказал правду в глаза большевикам, указав на мародерство, они отрезали ему язык, прибили его гвоздями к подбородку и водили так несчастного по станице до тех пор, пока он не умер. Из хутора Каргинского они увели сто девушек, заставили их рыть окопы, потом этих девушек обесчестили и, когда подходили восставшие казаки, выгнали их вперед своей цепи и почти всех расстреляли пулеметами. Одна казачка, тоже из Вешенской станицы, за то, что она не хотела признать власть большевиков, была обесчещена и потом заперта в своем доме вместе с пятью своими детьми; дом был обложен соломой и сожжен дотла.

Очевидцы всего этого передают об ужасах, о колоссальных жестокостях, о потрясающих картинах, происходивших в станице Вешенской, какие им пришлось переживать. Большевики здесь быстро применились к обстоятельствам, привезли оркестр музыки и устроили пьяный разгул. На этом разгуле приказали присутствовать всем гимназисткам и всем подросткам-девушкам. Родители знали заранее, что ожидает их детей, и отказались отпустить их туда. Тогда обезумевшими комиссарами был издан декрет, что всякий родитель, не пустивший на этот вечер свою дочь, подлежит немедленному расстрелу, и, как сообщил председатель Вешенского окружного совета, большая часть из этих гимназисток была обесчещена и часть их увезена большевиками.

Все церкви были осквернены. В одном из хуторов Мигулинской станицы обнаглевшие комиссары-жиды заставили венчать батюшку с кобылой и заставили плясать батюшку с матушкой, и вырвавшаяся оттуда дочь их передавала о том, что в заключение батюшка был зверски замучен. О подобных зверствах свидетельствуют многие местные жители, и много говорить обо всем этом я не буду»…

Далее летчик описывает картину встречи их восставшими: «Всюду забрасывали нас цветами, встречали колокольным звоном… После молебна мы проходили среди выстроившихся в две шеренги учащихся местного Вешенского училища. Всюду путь наш был устлан цветами…»

Депутат восставших Сафонов нарисовал ту же картину ужасов и картину борьбы восставших, которым пришлось своими средствами организовать оружейную мастерскую и патронный завод. Та же картина рисовалась и в донесении Кругу окружного совета восставших: «Эти люди, потомки самого сатаны, принялись за грабеж, насилие и расстрелы мирных жителей, грабили хлеб и скот, срывали с икон ризы, забирались в сундуки и выбирали из них ценности и носильное белье и платье, забирали чайную, столовую и кухонную посуду. Насиловали женщин, девушек и детей, накладывали контрибуцию, которую выжимали силой штыков. И наконец, приступили к расстрелам и казням. Расстреливали за один раз десятками мирных жителей, а казнили такими способами, что, взглянувши на их жертву, кровь стынет в жилах человека. Душа казака не вынесла такого испытания…»

Те же ужасы описывает в своем донесении командированный на аэроплане к восставшим член Круга Богатырев. А вот письмо председателя совета Мигулинской станицы к летчикам (летчики опустились в станице Вешенской): «Дорогие долгожданные ласточки! Вы прилетели весной и с юга, но не песни принесли, а больше, неизмеримо больше. Вы принесли нам надежду на жизнь, надежду на воскресение. Привет же вам, дорогие гости, от населения Мигулинской станицы. Привет ее на смерть дерущихся полков. Передайте земной поклон Большому войсковому кругу, Донской армии и Донскому атаману. Скажите казакам нашей станицы, что их матери, жены, дети, еще оставшиеся в живых, с изможденными лицами, голодные и оборванные, из пламени горящих хуторов, протягивают свои израненные руки и просят помощи. Скорее идите к нам, скорее несите оружие, снаряды, патроны, дабы было чем прогнать Богом проклятых кровавых вампиров. К числу пострадавших хуторов относятся все 49, расположенных на правом берегу Дона. Все сначала ограблены и потом сожжены, одни частью, другие сплошь. Несчастные женщины и дети, не успевшие спастись бегством, расстреляны и изрублены. Подписи: Сытин и Любимов».

Можно было бы привести еще полные ужаса рассказы казаков Чайкина и Мирошникова, прибывших 16 (29) мая из Вешенской станицы в Новочеркасск на лодке по Дону (650 верст), но все это сводится к одному и тому же, и дело беспристрастной истории уделить особое внимание восстанию Верхне-Донского округа, чтобы охарактеризовать все ужасы большевистского «рая».

Подобных документов было достаточно, чтобы возбудить гнев оставшегося верным Дону казачества и укрепить решимость командования спешить на помощь, которая была обещана восставшим в особом воззвании к ним Круга.

И помощь действительно шла. Учитывая настроение восставших и результаты работы конницы, донское командование намечает удар конной группой по прямому направлению к восставшим, как обещающий быстрое очищение Дона и усиление слабой Донской армии за счет восставших (в одном Верхне-Донском округе число восставших определялось, по донесению их руководителей, в 25 тысяч человек, причем в восстании и борьбе участвовали не только казаки, но и крестьяне). Другой удар был намечен на восток в общем направлении на Царицын, как выводящий в крепкий по духу и богатый правобережный район среднего Дона, откуда тоже доходили слухи о брожении казачества против большевиков. Приурочение операции к весне тоже сулило успех – надвигалась страдная пора для земледельцев; казачество, державшее фронт по Донцу, тянуло к земле, родным куреням и к покинутым семьям.

Что дух армии окреп, видно было из ее работы в самый тяжелый период борьбы на Донце, где за время стояния армии было захвачено 6 тысяч пленных, 50 орудий и 264 пулемета. Энергичными мероприятиями нового командования армия уже была реорганизована и сведена в три корпуса, что облегчало систему управления.

Началом активных действий явилось наступление Кавказской армии²³ в конце апреля (начале мая) в общем направлении вдоль железной дороги Торговая – Царицын на Царицын. Армия эта была вновь сформирована, и во главе ее стал генерал Врангель²⁴, выдвинувшийся в роли крупного кавалерийского начальника при освобождении от большевиков Северного Кавказа. Под его начальством армия в ночь на 5 (18) мая форсировала реку Маныч, а 8 (21) заняла станицу Великокняжескую, решив этим участь большевиков на левом берегу Дона и принудив их к отходу в направлении на Царицын. В этом успехе кавказцев на их левом фланге принимала участие конница 1-го Донского корпуса²⁵, которой в дальнейшем принадлежала честь очищения правого берега Дона и выхода в тыл Царицыну. Следом за кавказцами двинулся вперед 1-й Донской корпус, стоявший на нижнем Донце, 2-й²⁶, стоявший севернее его по обе стороны железной дороги Царицын – Лихая, и 3-й²⁷, с конной группой генерала Секретева²⁸, бывший на Воронежском направлении. Операция началась в ночь на 11 (24) мая, причем конница Секретева двинута на соединение с верхиедонцами, а конница 1-го корпуса, под командой командира корпуса генерала Мамонтова, форсировала Дон восточней устья Донца 18 (31) мая.

Огромную помощь войскам оказала правильно налаженная наконец на Донце пропаганда. Близость фронта и наличие железных дорог ко всем его участкам облегчили эту работу, и советские войска уже начинали митинговать.

25 мая (7 июня) конница генерала Секретева соединилась с верхнедонцами, разрезав южный фронт противника надвое и отрезав правый фланг 9-й советской армии к западу от пути своего следования. Конница генерала Мамонтова, пройдя за четверо суток 200 верст, 25 мая (7 июня) уже овладела станицей Нижне-Чирской, очистив правый берег Дона от противника.

В дальнейшем 1-й корпус конницей наступал через станицу Усть-Медведицкую – станцию Арчада – станицу Раздорскую, откуда частью сил вышел в тыл Царицыну, другой частью – на Красный Яр; пехота была направлена по Дону на судах в Царицынский район.

2-й корпус, вышедший на Дон между реками Медведицей и Хопром, одной колонной двинулся по реке Кумыгле и вдоль железной дороги на Поворино, а другой вверх по Хопру. 3-й корпус направлялся вдоль железной дороги на Воронеж, поддерживая связь с добровольцами по линии железной дороги на Елец. На флангах донцов шло блестящее наступление Кавказской армии, занявшей 18 июня (1 июля) Царицын, и молниеносное продвижение добровольцев на Харьков – Курск— Орел. 17 (30) июня Донская армия очистила весь Дон и южную часть Воронежской губернии от большевиков, и фланги ее обеспечивались кавказцами и добровольцами.

Подъем царил неописуемый. Силы противника против донцов определялись всего в 29 тысяч и 170 орудий, трофеи же донцов за этот период – в 15 тысяч пленных, 150 орудий и 350 пулеметов, не считая отбитого награбленного большевиками имущества. Остальные войска противника рассеялись.

Помимо военных операций этого периода, необходимо отметить два важных акта главнокомандования: 1. 12 (25) апреля была выпущена декларация союзникам с объяснением целей и 2. признание генералом Деникиным в лице адмирала Колчака Верховного правителя и Верховного главнокомандующего 30 мая (12 июня).

На следующий день разъезжающийся по домам Донской круг выпустил свою декларацию с главными пунктами о единой демократической России с государственным устройством по воле Учредительного собрания, о местной автономии, о передаче земли трудящимся и о признании донского крестьянства полномочным с обеспечением за ним права в экономическом и законодательном строительстве жизни.

Говоря об этих мероприятиях Круга, нам необходимо остановиться подробно на земельном вопросе. Проект «Земельного закона Всевеликого войска Донского», выработанный комиссией Законодательных Предположений Войскового круга ко 2-й сессии его в 1919 году, устанавливал следующее: 1. Все частновладельческие земли подлежат принудительному отчуждению в земельный фонд войска Донского, включая и земли, принадлежащие Крестьянскому Поземельному банку. 2. Срок перехода этих земель в земельный фонд – 1 (14) сентября 1919 года. 3. Не подлежат принудительному отчуждению: а) отрубные и хуторские участки и земли, укрепленные законами 14 июля 1910 года и 29 мая 1911 года, б) земли, купленные сельскими обществами и приобретенные товариществами через Крестьянский Поземельный банк, в) частновладельческие земли, не превышающие районного максимума (35–40—50 десятин) земли, могущей быть в руках одного лица, г) земли, принадлежащие городам, посадам и местечкам, д) усадьбы с постройками постоянного типа и прилегающие к ним огороды (с зачетом в земельный максимум, не подлежащий отчуждению), е) сады, независимо от их размеров (тоже с зачетом), ж) дачные места, застроенные и незастроенные, з) земли под мельницами, фабриками, заводами и другими постройками промышленного характера «в размере, необходимом для правильной работы промышленного предприятия» (по особому определению на каждый случай). Безвозмездно отчуждаются земли: а) вымежеванные раньше из общих войсковых земель и дошедшие до последних владельцев безвозмездно, б) монастырские, в) церковные, вымежеванные из войсковых земель, станичных или общинных, а также подаренные или завещанные, г) благотворительных, учебных и культурно-просветительных учреждений. Земли, доставшиеся владельцам покупкой, отчуждаются в земельный фонд с возмещением покупной цены, пошлин, уплат ипотечных долгов, бывших на земле в момент ее покупки. Оплачиваются все коренные улучшения, сделанные на всякой отчуждаемой земле после ее покупки последним владельцем (исключая колодцев и водопойных прудов); по особому соглашению с войском оплачиваются постройки или же сносятся владельцами. Отчуждаемые платно земли оплачиваются именными обязательствами войска Донского, которым присваивается доход в 8 процентов годовых, освобождаемый от обложений сбором. Обязательства выдаются на 10 лет и обеспечиваются всем земельным фондом войска Донского и всеми его средствами. Владельцам отчужденных бесплатно земель, не имеющим иных доходов и не могущим обеспечить себя личным заработком по своему возрасту, болезни или нахождению в учебных заведениях, выдаются пособия – старым до смерти, больным до выздоровления, несовершеннолетним до гражданского их совершеннолетия. При наделении отчужденной землею отдельных лиц и обществ право собственности на нее остается за войском, земля же эта предоставляется лишь в пользование и владение без права отчуждения и залога, причем наделению не подлежат те, малоземелье которых создалось следствием добровольного отчуждения ими своих земель. Предусматривается право наделения отдельных лиц землей в виде хуторского или отрубного участка на началах вечного и потомственного ею пользования без права сдачи этой земли в аренду и с обратным переходом ее войску в случае прекращения ведения на ней собственного хозяйства.