Линнет Эрроу
Огонек в ночи
Глава 5. Шаман
Сильвер заметил необычного гостя не сразу. Когда парень проснулся, солнце было уже высоко. Духота проникла в дом сквозь окна и соломенную крышу. Старенький вентилятор, как всегда, не справлялся. Хоа еще спала, зарывшись лицом в подушку. Ее черные волосы беспорядочно разметались, образовав на постельном белье темную кляксу. Сильвер надел штаны, до хруста потянулся и пошел в кухонный закуток заваривать растворимый кофе. Он надеялся, крепкий аромат напитка разбудит спящую девушку гораздо мягче, чем это сделает неминуемое похмелье после вчерашнего праздника. Сам он в который раз нехотя поблагодарил Сильвену за подаренную человеческую ипостась. Как бы знатно он ни напивался, похмельные симптомы обходили стороной тело, а главное, голову брата-близнеца первой богини. Весьма практично, отметил про себя Сильвер.
Потянувшись за чайником, парень выглянул в окно и заметил старика, застывшего напротив входа в их с Хоа хижину. Гость был нежданным и незнакомым. По крайней мере, Сильвер точно не видел его раньше. Смуглый, костлявый и седой как лунь, старик был закутан в одинокую набедренную повязку. На шее у него болталось длинное, обернутое в несколько раз ожерелье. Из окна Сильверу показалось, что оно из костей мелких животных, но утверждать наверняка он бы не взялся. Голову незнакомца украшало подобие чалмы из той же ткани, что и лоскуток, повязанный вокруг худых бедер. Но примечательнее всего была кожа старика. Потемневшая на солнце до густо-коричневого цвета, она была сплошь усыпана самыми разными татуировками, черневшими на солнце причудливым кружевом.
Сколько незнакомец проторчал возле хижины, сказать было сложно. Однако терпения ему было не занимать. На Моту выпал еще один невыносимо жаркий день, а старик стоял как вкопанный и просто ждал. Сильверу стало любопытно. Наскоро залив кофе кипятком, он подхватил чашку и тихонько вышел на улицу.
– Кто ты и что привело тебя сюда? – спросил он, присаживаясь на ступеньки.
Перед ним был один из жителей Моту, а, значит, нужды представляться не имелось. Правда, лаконичный наряд гостя слегка сбил лунного близнеца с толку. На Моту давно никто так не одевался, дикие времена прошли. Завидев Сильвера, старик заметно оживился и в знак приветствия поднял правую руку. Только сейчас парень заметил, что в нос незнакомца вставлен кусочек ветки, а мочки ушей оттягивает пара тяжелых камней на вощеной бечевке.
– Меня зовут Тетаи, я шаман острова, приветствую тебя, брат первой богини.
Шаман, надо же! Сильвер растянул губы в ленивой улыбке. Только этого ему не хватало.
– Зачем пожаловал?
Парень старался держаться в меру, но не слишком дружелюбно. Он уже уступил уговорам Хоа и пошел на дурацкий праздник урожая в честь земляного бога. По всем признакам торжество закончилось катастрофой, а теперь на пороге его дома объявился местный шаман, которому раньше до брата Сильвены не было никакого дела. Совпадение? Вряд ли. Что-то подсказывало Сильверу: старику потребовалось увидеться именно сейчас не просто так.
– Я пришел, потому что древний бог прогневался на нас. Ты сам видел вчера, Вайруа Атуа.
Сидевший на ступеньках вздрогнул, услышав старинное наречие Моту, обращенное непосредственно к нему. Гольдена и Сильвену на острове величали божественными именами – Атуа Ра и Атуа Марама. Сильвер богом не был и отдельного имени не имел, поэтому шаман назвал его весьма дипломатично – Душой бога. Парень бы порадовался, если бы не предмет их странного разговора. Стараясь не выдать взволнованного недоумения, лунный близнец не спеша отхлебнул кофе из чашки.
– Ты, видно, что-то попутал, старик. Я брат первой богини, мне нет дела до человеческих богов, включая того, кого вы чествовали вчера. На празднике я решал личный вопрос. Иначе меня бы там не было.
Старик, очевидно, ожидавший подобного ответа, выпрямился, сделал несколько широких шагов к Сильверу и снова замер. Теперь парень отчетливо видел, что кожу незваного гостя украшали тату на морскую тематику. Черепахи, акулы, скаты, ракушки, морские коньки, но чаще всего встречался простой рыболовный крюк. Волею судьбы живший с Хоа, знавшей все или почти все о Моту, Сильвер без труда понял, что значат эти татуировки. Не дождавшись, что скажет старик, он победно улыбнулся.
– Говоришь, пришел, потому что вы прогневили земляного бога? – он встал и обошел старика, внимательно рассматривая узоры на его коже. – При чем же тут я?
Лунный близнец остановился и уставился на черные от земли ступни шамана. Прежде чем ответить, старик, словно для храбрости, прочистил горло.
– Мне больше не к кому пойти, Вайруа Атуа. Вахин По явил знак. Земляной бог прогневался и собирается лишить Моту урожая. Ты ведь догадываешься, что это значит?
Сообразить было несложно. Пустые поля, нарушение торговли, голод. Сильвер молча кивнул. Ночью, ворочаясь с боку на бок, он уже думал об этом. Как брат первой богини он не верил ни в каких других богов, но вчера в полночь, глядя на всеобщий ужас, испытал тревогу за островитян. Они были внушаемы. Очень. То, что на Моту уживались официальная религия, поклонение природным силам и народные легенды, лишний раз подтверждало безусловную покорность местных любым сверхсилам. Если уж жители Моту вбили себе в головы, что черные лепестки Вахин По несут дурное предзнаменование, переубедить их теперь не мог никто. Чем подобное аукнется в будущем?
– Не понимаю, зачем ты пришел с этим ко мне.
Сильвер и правда не понимал. Земляной бог – не более, чем сказка. Это все, что он мог сказать о произошедшем. Да только заранее знал, что на жителей Моту его слова не подействуют. Оттого намерения шамана оставались ему неясны. Старик явно чувствовал это, потому что взглянул на Сильвера глубоко и пронзительно.
– Многие годы островитяне поклонялись великим создателям – Гольдену и Сильвене, твоей сестре, – начал он. – Мы бережно хранили тайну существования Моту и помогали хранителям зари и сумрака исполнять свой священный долг. Из поколения в поколение передавали легенду о сотворении мира. Чтили культ первых богов, верили в их существование и возносили хвалы, но… – шаман сделал выразительную паузу, – ты единственный, кто снизошел до общения с нами, – старик развел руками. – Гольдену и Сильвене нет дела до забот смертных, пусть даже речь идет об их тайном острове. Вот почему я здесь, Вайруа Атуа. Я пришел просить тебя помочь жителям Моту в свалившейся беде. Найди земляного бога, выясни, за что он прогневался, и узнай, как нам искупить вину.
Шаман затих в ожидании, а Сильвер едва не рассмеялся. Этот костлявый старик в татушках, видно, выжил из ума, раз просит о таком! Изумленное молчание длилось почти минуту, потом парень с остывшим кофе в руке все же уточнил:
– Ты хочешь, чтобы я нашел вашего несуществующего бога и просил его простить вас?
Сказав, он улыбнулся, уже не таясь. Нет, ну каков наглец! Пришел к брату истинной богини, чтобы уладить проблему с одним из выдуманных островитянами божков. Старик сжал морщинистые пальцы в кулаки и твердо ответил:
– Именно об этом я и прошу.
Неслыханно, промелькнула в голове у Сильвера шальная мысль, прежде чем он зашелся в безудержном смехе.
Вволю нахохотавшись, Сильвер утер выступившие на глазах слезы и покачал головой. Шаман по-прежнему стоял напротив. Не шелохнувшись, он смотрел на лунного близнеца.
– Иди домой, Тетаи, – снисходительно проговорил брат Сильвены. – Если кто-то и может помочь тебе, это точно не я.
Парню не хотелось вновь оскорблять слух старика и говорить, что не верит ни в какого земляного бога. Признаться, он уже жалел, что поднял просьбу шамана на смех. А еще, что произнес вслух слово «несуществующий». Если шаман хоть вполовину похож на Хоа, должен кипеть от возмущения. Да и по человеческим меркам пришедший был в годах. Его возраст заслуживал уважения. Однако старик будто бы вовсе не был задет.
– Никто на этом острове не в силах помочь мне, кроме тебя, Вайруа Атуа, – тихо сказал он и тут же добавил, – никто на этой планете.
На мгновенье Сильвер задержал дыхание. А шаман-то оказался твердолобым.
– Пусть так, но мне, брату первой богини, не пристало вмешиваться в людские дела. Особенно если в них не встревает она сама.
Лунный близнец многозначительно поднял брови, но старик упрямо тряхнул косматыми седыми волосами.
– Я бы не пришел, если бы не знал наверняка, что ты другой. Не такой, как лунная богиня, – на секунду он почтительно воздел глаза и руки к небу, – три года назад ты помог хранителям зари и сумрака, а ведь тебя никто об этом не просил.
Сильвер окаменел. Шаман шел напролом, это начинало бесить.
– Не тебе судить о моих мотивах, старик, – разозлившись прошипел парень. – Я помог новым хранителям вступить в свои права, но, поверь, руководило мной вовсе не благородство!
Стоило произнести это вслух, в мыслях всплыла последняя перед церемонией обмена клятвами встреча с Зори. Тогда на маковом поле он пытался оправдаться. Желал обелиться в глазах юной невесты и в собственных, поэтому сказал, что помогает из доброй памяти к Катрин, бабушке Зори, которую любил, однако… Потом он много раз думал, что двигало им на самом деле. Ответа так и не нашел, но признал: благородством там и не пахло. Скорее, помешательством. Это ж надо было выступить против сестры! Так что он вовсе не был героем, каким представлял его шаман.
– Иди домой, Тетаи, – устало повторил Сильвер. – Позволь случиться тому, что уготовано.
Шаман гордо выпрямился.
– Если не умилостивить земляного бога, Моту сильно пострадает… – начал было он.
– Его не существует, старик! – яростно прервал Сильвер. – Твоего бога нет! Жителям Моту можешь пудрить мозги сколько влезет. Мне же признайся, что давно понял. Вахин По – лишь цветок! Природа дала сбой! Никакой катастрофы Моту не грозит!
Вместо ответа шаман молча прикрыл глаза, а когда вновь посмотрел на Сильвера мудрыми карими глазами, в них светилась решимость.
– Такое уже было. Много лет назад. Мне рассказывал отец, а ему его отец. Вахин По уже цвел черным. Люди испугались, но ничего не предприняли. Страшная засуха сковала Моту. Целых пять лет она не отпускала остров. Пресной воды не было слишком долго. Природа гибла, посевы тоже, люди голодали, многие умерли от обезвоживания. Я не хочу, чтобы это повторилось. Да и ты наверняка тоже. Есть кто-то, дорогой тебе здесь, не так ли?
Намекает на Хоа, догадался Сильвер, чувствуя, как от нарастающего гнева закололо кончики пальцев и застучало в висках.
– А что тогдашние хранители? – с вызовом спросил он. – Неужели не помогли?
Тетаи остался невозмутимым.
– Они нужны совсем для другого, ты же знаешь, сами еле уцелели.
Сильвер вскинул подбородок, нетерпеливо встряхнув серебристо-пепельными волосами.
– И, что, никто из вас не рискнул отыскать разгневанного бога?
Парень надеялся задеть шамана хоть чем-то. Может, обидится на то, что брат первой богини считает его соплеменников слабаками, и уйдет?
– Он обитает глубоко в джунглях, Вайруа Атуа, – не дрогнув ни единым мускулом на лице, ответил Тетаи. – Ни один из смертных не отважится идти туда из-за…
– Из-за чудовища в пещере, я уже в курсе, – раздраженно отмахнулся Сильвер, вспомнив легенду, рассказанную Хоа.
По всему выходило, он и впрямь единственный, кто мог сходить в джунгли и не умереть от страха.
– А почему я не помню этого? Засухи, голода, смертей? – намеренно перевел тему лунный близнец.
Шаман лишь пожал плечами.
– Возможно, тебе было не до нас в те времена, Вайруа Атуа.
– А, может, ты просто молишься не тому богу, старик? – едко выплюнул Сильвер, указывая на морские татуировки, украшавшие тело Тетаи. – Все это символы совсем другой силы. Или ты не знал?
Парень расплылся в ехидной улыбке.
– Ваи бережет нас на большой воде, – просто ответил шаман. – Дарует щедрый улов, подманивает рыбу к нашим сетям. Это его вотчина, а на земле правит Кукуне, – Сильвер содрогнулся, услышав, наконец, имя земляного бога. Надеялся, что хоть одному жители Моту не дали глупого прозвища. Тетаи, между тем, продолжил: – Ваи любит, когда островитяне украшают тела его знаками, Кукуне этого не нужно. Он желает видеть, что мы работаем на полях, двигаемся. Твоя женщина вчера показала это в танце.
Лунный близнец сделал вид, что не заметил очередную отсылку к Хоа.
– И, что, этот ваш земляной бог так заносчив и жесток, что не слышит молитв? – спросил он. – Не ценит работы? Не принимает даров? Вчера при мне сожгли целую кучу всякого хлама.
Шаман шумно вздохнул.
– Знаешь, как появились человеческие боги, Вайруа Атуа?
Ответа не последовало, и он продолжил:
– Сначала кто-то из людей увидел что-то необычное. Явление, птицу, животное, растение. Потом наделил это особенной силой. А затем поверил в нее так сильно, что та стала реальной, понимаешь?
Старик посмотрел на Сильвера столь пристально, что по спине лунного близнеца пробежал холодок.
– Ты можешь верить или не верить в наших земных богов, Вайруа Атуа, – добавил Тетаи. – Однако знай, мы не перестанем поклоняться им. Даже если они останутся незримыми. Даже если будут гневаться и карать нас. Даже если сами не чувствуют в ту силу, которой мы их наделили, – глаза Тетаи сверкнули, словно в них полыхнула молния. – А еще мы не можем заставить их общаться с нами, но способны обратиться к ним.
– Так и помолитесь вашему Кукуне, как всегда, – просвистел Сильвер внезапно осипшим голосом. – Зачем вам я?
– Ты сам сказал, вчера сожгли целую кучу даров для земляного бога. Но Вахин По все равно зацвел черным, – пояснил шаман. – Нам нужно в джунгли. Сделать это может лишь тот, кто отважится войти в запретную для островитян территорию.
Во рту у лунного близнеца пересохло. Время снова решило с ним поиграть. Секунда, которая потребовалась для ответа, растянулась, словно кусок разогретого на солнце каучукового дерева. Язык налился тяжестью и не желал слушаться. Превозмогая сопротивление, Сильвер, наконец, выдавил:
– Я брат первой богини, я не верю в иных богов. Ты зря пришел ко мне, старик. Я ничем не могу помочь жителям Моту.
Шаман окинул Сильвера долгим взглядом. Повисло спокойное, почти безмятежное молчание, а потом Тетаи произнес:
– Если передумаешь, твоя женщина знает, как меня найти.
На этом он ушел, а за спиной брата Сильвены тотчас послышалось осторожное покашливание.
Сколько Хоа стояла в проходе хижины и что успела услышать, лунный близнец не знал. Но, обернувшись, догадался, что достаточно. Лицо у девушки было опухшим от вчерашней настойки гуавы и расстроенным от сегодняшних известий.
– Тоже думаешь, я должен идти искать вашего несуществующего бога?
Сильвер снова опустился на ступеньки и отпил из чашки. Кофе окончательно остыл, от кислого привкуса парень поежился. На Хоа он не смотрел. Не хотел увидеть осуждение в ее глазах. Несколько секунд та молчала, потом послышалось легкое шуршание, через секунду островитянка присела рядом.
– Знаешь, что я принесла ему в подарок, господин? Ты вчера спрашивал, – пояснила она, увидев недоумение в его взгляде.
– И что же? – пожал плечами тот. – Что-то из домашней утвари, наверно? Или шторки на окна? Новую скатерть? Наволочки и простыни?
Он обернулся и посмотрел в приоткрытую дверь хижины. Девушка, в доме которой полно символов уюта, конечно, решила одарить ими и земляного бога. Хоа проследила направление его взгляда и невесело хмыкнула.
– Дело не красоте и практичности. Каждый приносит то, что ему особенно дорого, – ответила она, забрав чашку с холодным кофе из его рук, а, сделав глоток, добавила, – я положила в кучу даров твою старую одежду.
– Что?!
Он оторопело посмотрел на нее, не в силах поверить. На кой этому дурацкому Кукуне его старые шмотки?
– А знаешь почему? – продолжила Хоа, как и он, передернувшись от вкуса остывшей коричневой жидкости. Сильвер молчал в ожидании. – Потому что у меня нет ничего дороже. Ничего дороже тебя, – уточнила она, посмотрев ему прямо в глаза. – Я хотела разделить свою великую ценность с тем, в кого верю всей душой.
– Ну, и что он будет делать с моими штанами и рубахой, по-твоему? – спросил Сильвер, когда обрел способность говорить после столь неожиданного признания.
Хоа лишь пожала худенькими плечиками. Только сейчас парень заметил, что на ней длинная мужская футболка. Очень старая, судя по выцветшему бледному оттенку некогда синего.
– Осталась от отца, – обронила Хоа, заметив его интерес. – Моих родителей унесла тропическая лихорадка, когда мне было двенадцать. Меня забрали к себе соседи. Я говорила, помнишь?
Сильвер кивнул, хотя это было неправдой. Он не всегда слушал ее внимательно. Иногда откровенно игнорировал. Вот и пропустил важное. Что-то тихонько укололо внутри. Стыд, догадался парень, но вслух спросил другое.
– Как я найду земляного бога, если не верю в его существование?
Хоа низко склонила голову, отчего мешки под ее глазами от вчерашней бурной вечеринки стали еще заметнее. Бедняжка, подумал Сильвер, наверняка и голова раскалывается.
– Знаешь, господин, у меня нет ответа на этот вопрос, – она повернула к нему заспанное смуглое лицо, – но есть на другой.
Лунный близнец ободряюще улыбнулся.
– Что ж, порази меня. Со вчерашнего вечера я думаю, что не так уж хорошо тебя знаю. По крайней мере, никогда не видел, как ты танцуешь. Это было незабываемо!
Он шутливо пихнул ее локтем в плечо, отчего девушка смущенно рассмеялась, а через секунду вновь посерьезнела.
– Я думаю, – осторожно начала она, – шаман Тетаи прав. Время молитв и подношений прошло. Вахин По все равно зацвел черным, поэтому сейчас нам очень нужен тот, кто осмелится отправиться в джунгли.
– Хм-м-м, – недовольно протянул Сильвер, – ты, что, меня не слушала? Я сказал, что не верю в Кукуне. А как искать того, в чье существование не веришь, понятия не имею. Это все равно, что требовать упавшую звезду сиять, как прежде. Невозможно, понимаешь?
Хоа тяжело вздохнула и удрученно покачала головой.
– Это ты не слушаешь меня, господин. Тетаи сказал, нам нужен тот, кто пойдет в джунгли, а не тот, кто найдет Кукуне.
– Но как же…
– Земляной бог, – прервала она его, – как и любой бог, недосягаем. Его и правда предстоит разыскать, господин, но для начала нужно просто пойти в джунгли. Проявить смелость и отправиться туда, куда не дерзнет никто на Моту. Остальное оставь на волю Кукуне.
Сильвер обескуражено моргнул. В который раз изящная религиозная логика Хоа уложила его на обе лопатки. Он просто не знал, что сказать.
– Ты ведь понимаешь, что я не верю в Кукуне? – на всякий случай тихо спросил он.
– Тебе не обязательно верить в человеческих богов, господин, – девушка нежно дотронулась до его ладони. – Достаточно, что в них верю я.
– А если он мне не покажется?
– Покажется. Я верю. И в него, и в тебя.
На это он тоже не нашелся с ответом.
– Я приготовлю завтрак, а ты подумай, – сказала Хоа и упорхнула в дом.
Оставшись один, Сильвер погрузился в раздумья. Ее слова звенели в голове, как пение красноклювого фаэтона. Тонкое чириканье переходило в настойчивый стрекот и повторялось бесконечное количество раз:
«Я верю в тебя. Я верю в тебя. Я верю в тебя».
Сама того не зная, Хоа попала в самое больное. Никто и никогда в Сильвера не верил. Да и кому бы? Кроме Сильвены, у него никого не было. Гольден не в счет, тот относился к лунному близнецу, как бледной тени Сильвены. Сама сестра никогда не скрывала, что создала его лишь ради любовных грез. В центре ее личной Вселенной всегда был только Гольден. После его предательства место какое-то время пустовало, но она не спешила подарить остатки любви людям или брату. Вместо этого решила возвести на пьедестал собственную божественную персону и возвеличить так сильно, что жители Моту стали не восхвалять ее, а всерьез опасаться. Сильвер стал не нужен. Случилось то, что случилось: из преступного соратника брат превратился в предателя. А предателей Сильвена считала ничтожествами. Отныне Сильвер шел в ее личном списке ничтожеств под номером два, сразу после Гольдена.
С Хоа было иначе. Она приняла его сразу, без лишних слов, таким, каким он был. Не пыталась изменить, терпеливо сносила насмешки, всегда ждала и ценила даже недостатки. В отличие от сестры, маленькая островитянка не требовала покорности. В отличие от юных невест, не презирала за ошибки. Внезапно до него дошло.
Такие, как Хоа, должны жить без тревог. Свет, который они дарили другим, гораздо важнее тьмы, которую он прятал внутри. И пусть эта мысль только что родилась и казалась хрупкой, как сухая веточка в джунглях Моту. Сейчас это было единственное, за что он мог уцепиться. В последние два года Хоа невольно заменила ему семью, хоть вряд ли подозревала об этом. Отказаться от этого Сильвер не мог. Он согласен, согласен, согласен, раздери всех первые боги!
– Ладно, – ворвавшись в кухню, словно тайфун, заявил он, – говори, как найти твоего шамана.
