Линн Вер
Духи пустыни

Полная версия

Глава VI

– В битве при Хаттине ты упустил одну деталь, мой друг, – Филипп рассматривал кувшин из сидонского стекла на одном из сундуков.

Адриан поморщился. Его терзала головная боль, в которой он в этот раз винил не только жару, но и дерзкую девчонку, действовавшую ему на нервы. Хотелось с головой погрузиться в воды моря, а не изо дня в день ждать новостей, сидя в душной крепости. Шли слухи, что Папа Римский прошлой осенью призывал в новый поход на Святую землю, чтобы осадить султана Салах-ад-Дина, но проигранное сражение при Хаттине остудило их пыл. Адриан помнил, как неверные подожгли разложенный ими кустарник на склонах гор, как валил сизый дым, клубами окутывая тысячи воинов Христа, в которых затем полетели стрелы. Многие погибли или попали в плен, в том числе и Великий магистр Ордена тамплиеров Жерар де Ридфор.

– Какую? – Адриан помассировал виски и уставился на собеседника.

– Ты не задумывался о том, почему накануне сражения лошади отказались пить? – заметив недоумённый взгляд Адриана, Филипп вкрадчиво продолжил: – Об этом никто не позаботился. Никто не взял для них воды, хотя в обозе было достаточно телег для перевозки. Все знали, что им предстоит длинный переход через пустыню.

– Твоя подопечная тоже оказалась без воды в пустыне, – сухо заметил Адриан и поморщился от новой волны боли.

– За ужином она нам расскажет об этом, но вернёмся к сражению. Мы могли бы дойти до Тивериадского озера, но почему-то не сделали этого. Поговаривали даже о старой колдунье, которая обошла лагерь накануне и навела порчу…

– И какова твоя версия?

– Король вынужден был остановить армию, так как часть арьергарда уже остановилась сама. Та самая, в которую входили тамплиеры. И мне интересно, почему Жерар де Ридфор отдал весьма странный приказ.

– Я слышал, что он велел всем ждать. Якобы тамплиеры снимут свои белые плащи и отдадут всё, что имеют, но не сдвинутся с места. – Адриан почувствовал, как у него похолодели руки. Чувствовал, как изнутри начала подниматься злость, когда вспоминал узкое жёсткое лицо Великого магистра тамплиеров, обрамлённое светлыми волосами. Помнил его нос, похожий на ястребиный клюв. Глаза слегка навыкате, которые порой казались безумными. Сотни тамплиеров были обезглавлены или проданы в рабство только благодаря ему!

– Ждать неизвестно чего под палящим летним солнцем без воды?

– Да.

– И тебя это не насторожило? – допытывался Филипп. Он прошёлся по залу, делая вид, что рассматривает клинки, висящие на стенах.

– Я был в рядах наёмников, как ты знаешь. И под другим именем. Все ни о чём не думали, кроме как о предстоящем сражении. Неужели вы, крестоносцы, не жаждали ринуться в бой с неверными?

– Жаждали и ещё как! Но ещё больше жаждали воды в столь нелёгкий час. Лошади были напоены ночью, и утром им не хотелось пить, в отличие от нас. И всю ночь мы слышали, как в стане неверных поют песни и бьют в барабаны, ожидая сражения.

– Я не пойму, к чему ты клонишь? – Адриан чувствовал, как у него заканчивается терпение. Лицо Великого магистра ещё стояло у него перед глазами. Того самого, кто расправился с его братом. Того самого, кто поклялся его убить.

– Раймунд Триполийский был в сговоре с неверными. Нас всех обвели вокруг пальца, мой друг. Граф ушёл с поля боя вместе со своими рыцарями, но в пылу сражения это не сразу заметили. В это время ты уже истекал кровью, но сражение было уже проиграно. И ты до сих пор себя винишь за это, горе-тамплиер.

– Если бы я не щёлкал клювом как ворона, то не был бы обязан тебе своим спасением, – раздражённо пояснил Адриан. – И сейчас ты не разыгрывал бы из себя святого, оставившего крестоносцев ради того, чтобы вместе со мной сторожить богатства всех, кто готов нам платить.

– Крестоносец, удалившийся на покой из-за пожилого возраста и застарелых ран – это одно, а беглый тамплиер – это другое. Тебя могли разоблачить, мой друг, но ты упрямо лез на рожон. Хвала Господу за то, что он уберёг тебя от дальнейших сражений!

– В нашей компании не хватает ещё отступника-госпитальера, – мрачно усмехнулся Адриан и потёр заросший щетиной подбородок. – Ты рассказываешь мне о том, к чему я больше не имею отношения. А имею сейчас отношение только к вечерней трапезе, которую скоро подадут.

– Имеешь отношение ещё и к вечернему обходу, когда часами стоишь в западной башне, наблюдая за тем, что происходит в горах.

– Это никого не должно волновать, – отрезал Адриан и поднялся. – Я всегда проверяю посты на стенах. Бдительность ещё никому не помешала.

– Поэтому ты и избрал для себя путь одиночества, хотя и перестал себя считать тамплиером, мой друг. Но однажды ты и от этого откажешься.

– Нет. Мне нравится моя жизнь. Теперь я сражаюсь ради золота, а не ради того, чтобы быть пешкой в руках других.

– Но при этом ты подобен льву, который носит занозу в лапе и всякий раз, наступая на неё, удивляется, как она не исчезла сама по себе.

– Лев – это король Ги де Лузиньян, а заноза – это де Ридфор. Я не имею к этому никакого отношения. Я свободен.

– Настолько, что не покидаешь пределы Аш-Альдеба без своих людей, вооружённых до зубов?

Адриан скрипнул зубами. Их диалоги с Филиппом всегда напоминали уколы со стороны друга, который безуспешно пытался вскрыть нарыв, застрявший в его совести. Он привык держать эмоции под контролем, но сегодня это тяжелее удавалось. Хотелось вспылить. Велеть Филиппу убираться на все четыре стороны спасать другие заблудшие души. Но вместо этого он позволял другу оставаться в своём окружении, понимая, что его спокойные советы не раз уберегали от опрометчивых решений.

– Мессир, разрешите подавать ужин? – поинтересовалась Сафия, неслышно появившись в зале. В руках она держала полотняную салфетку.

– Да. И позови девчонку.

– Будь с ней помягче, – посоветовал Филипп и сел за стол. Адриан хмуро уставился на собеседника и пожал плечами. – Она всё-таки твоя гостья.

– Если только ты прекратишь читать мне проповеди, – Адриан вновь сел на диван. Смахнул прочитанные свитки с новостями на пол. Подумал о том, что если очередного похода на Иерусалим не миновать, то и о нём тоже могут вспомнить. Скорее всего, Жерар де Ридфор уже освободился из плена, раз Филипп упомянул о заговоре.

– Если тебе так безразлична судьба Святой земли, то почему ты не вернёшься во Францию? Зачем ты остаёшься здесь, коль не так свободен, каким хочешь быть?

– Видит бог, я никому не позволю заставить себя уехать.

– Я считал, что Орден избавляет от подобной гордыни, но ты так ничему не научился за те годы.

– Все войны начинаются с гордыни, – процедил Адриан. – Ею и заканчиваются, когда начинается делёжка земель. И кому, как не тебе, это знать!

– Знаю. И понимаю, почему ты решил, что моя подопечная – беглая рабыня. Её гордость уязвлена и уже очень давно. И когда ты своим поведением показываешь это, она не может не реагировать.

– Чепуха! Она бы не спаслась от сельджуков, если бы шла в середине каравана. Значит, шла в самом конце вместе с другими оборванцами и успела сбежать. И могла подцепить проказу, тем самым поставив всех в крепости под угрозу! Поэтому она должна покинуть Аш-Альдеб как можно скорее. Раз ты подкинул задачу, так пусть твой светлый ум и решит её. Мне не хватает только проблем с беглыми рабами и прокажёнными!

– Мессир, она сказала, что не голодна, – сообщила Сафия и застыла в нерешительности. Слуги уже начали вносить блюда в зал.

– Хорошо. Ступай.

Когда Сафия удалилась на кухню, Адриан, бросив предостерегающий взгляд на Филиппа, направился по лестнице на второй этаж. Гнев вместе с головной болью грозился излиться наружу и, видит бог, под руку попадётся девчонка, с которой и так хватало хлопот. Да, кухарка сказала, что кожа гостьи чистая, без язв и пятен, но Адриан помнил прежнего короля Иерусалима, сражённого тяжёлым недугом ещё в детстве. Его лицо, напоминавшее «львиную маску», исчезающий нос и слабые, слепнущие глаза…

Он застал Мелину в прежней позе, сидящей возле окна. В этот момент она показалась ему безжизненной тряпичной куклой, которую хотелось взять за шиворот и хорошенько встряхнуть. Видел, как свет от масляной лампы озарял её подбородок, шею и острые ключицы, видневшиеся из-за ворота платья, явно ей не по размеру. Смотрел на пышные кудрявые волосы, напоминающие нимб на иконах святых. Тонкие запястья рук, обхвативших предплечья. Рассматривая Мелину, Адриан почувствовал жалость – она была совершенно одинокой, как и он. Ощутив очередную волну головной боли, он отмахнулся от этих мыслей. В пустыне каждый сам за себя!

– Ты ела? – наконец спросил он.

Она покачала головой, делая вид, что рассматривает зажигающиеся над равниной звёзды. Посвежевший ветер шевелил пушистые локоны возле её висков.

– Пока ты здесь, лучше делать, что тебе говорят. Если хочешь покинуть Аш-Альдеб и убраться восвояси, то спускайся к ужину.

Она повернулась к нему и в её широко распахнутых глазах явственно читалась печаль. Пристально посмотрев на него, тихо произнесла:

– Я не голодна.

– Тебе всё равно придётся спуститься, хочешь ты этого или нет. Мы хотим послушать твою историю.

– Мне нечего вам рассказать.

– Нет? Я так не думаю. Не вынуждай меня тащить тебя силой!

– Не нужно, – в полумраке комнаты он видел, как она побледнела, несмотря на загар. – Но мне, правда, нечего рассказать вам.

– Так уж нечего? – поддел он её и сложил руки на груди, стараясь контролировать свои эмоции. – Из твоего разговора с Филиппом я сделал другие выводы.

– Я… – Мелина пыталась протестовать, но он оборвал её.

– Ты спустишься прямо сейчас.

– Я не могу идти.

– Обопрёшься на меня, – смягчился он и выставил вперёд локоть.

Мелине ничего не оставалось, как принять его предложение и он почувствовал, как её пальцы обвились вокруг его предплечья. Лёгкие и невесомые как крыло бабочки. Он помнил, что она тащила через пустыню корзину с яйцами шелкопрядов – тех самых бабочек, которых когда-то по этим же дорогам везли из далёкого Китая на запад.

Покидая комнату, он бросил взгляд на окно. На одном из склонов гор мерцала маленькая светящаяся точка, словно кто-то только что разжёг костёр. Кто-то, подавший сигнал о том, что от него не укрыться даже за самыми толстыми и прочными крепостными стенами.

Глава VII

Мелина не помнила, как спустилась в зал, поддерживаемая угрюмым хозяином крепости. Ей казалось, что язык прилип к нёбу от страха. Предчувствовала непростой разговор, и даже вид улыбнувшегося ей Филиппа ничуть не снизил растущую тревогу. Ощущала под пальцами напряжённые мышцы Адриана, напоминавшие сталь. Его раскрасневшееся лицо и странный блеск глаз навеяли на мысль о том, что его терзает какая-то боль. Мелина едва поспевала за его отрывистыми и быстрыми шагами, лихорадочно пытаясь сообразить, о чём именно с ней хотят поговорить. Может, они узнали, кем она была в Константинополе? Или хотят забрать у неё корзину и вышвырнуть на улицу? Или решили превратить её в наложницу? Каждая мысль пугала больше другой и, путаясь в складках платья, Мелина спотыкалась на пути. Чертыхаясь, Адриан не сбавлял шаг, увлекая за собой.

– Наконец-то все в сборе, – вместо приветствия произнёс Филипп. – Как говорят у меня на родине: «Добро пожаловать к вечерней трапезе, миледи».

– Обойдёмся без любезностей. Мы не на приёме у короля. – Адриан помог ей сесть за стол и расположился напротив неё на диване.

Слуги уже расставили тарелки с едой, и Мелина невольно почувствовала, как у неё засосало под ложечкой. Перед ней стояла деревянная тарелка с вкусно пахнувшей бобовой похлёбкой с мясом, овощи и кувшин, в котором, судя по всему, было вино. Не мешкая, Адриан и Филипп принялись за еду, и Мелина нехотя последовала их примеру, не в силах бороться с голодом.

– Ну, так что случилось с караваном? – поинтересовался хозяин крепости, отложив недоеденное баранье ребро. Он отхлебнул вина из кубка и вопросительно уставился на неё. В его тёмных глазах отражалось пламя свечей, горевших на столе.

– Да, Мелина, поведай нам о произошедшем. Надеюсь, ты уже немного оправилась от всего этого, – Филипп подлил ей вина в кубок. – Мы просто хотим узнать, как действовали эти разбойники, вот и всё.

– Мы остановились в Алеппо, – неуверенно начала она. Опустив руки под стол, она нервно вцепилась в полотняную салфетку, лежащую на коленях. – Там набрали воды и лепёшек. Ещё была айва и финики. Ашиль, кому принадлежал караван, велел всем подниматься с рассветом. Мы ночевали под стенами города. Я слышала, как стражники говорили, что в последнее время в этих краях тихо, мол, все, кто могли, ушли на восток, чтобы выступить против Салах-ад-Дина.

– Да, так и есть, – кивнул Филипп.

– На рассвете мы покинули Алеппо и шли до заката. Ночевали в пустыне, и всё было спокойно. Потом…

– Как ты переносила этот путь? – Филипп взглядом указал ей на нетронутый бокал вина. Мелина сделала глоток и поморщилась – кислая жидкость словно опалила горло.

– Я выносливая, мессир. На следующий день мы увидели, как к каравану начали приближаться всадники. Они скакали очень быстро и что-то кричали. Начался переполох и я поняла, что надо прятаться.

– Сколько их было? – спросил Адриан. Судя по тому, как с его лица сошла краска, Мелина догадалась, что терзавшая его боль отступила.

– Несколько десятков, точно. Но я не успела их сосчитать…

– Значит, считать ты умеешь, – уточнил Филипп.

– Да, мессир. Я умею считать и писать. И вы бы явно оказались в меньшинстве, если б подоспели вовремя!

– Ну, это не тебе судить, – отмахнулся Адриан. Он не сводил с неё пристального взгляда.

– Возможно, вы правы. Мне некогда было их считать, я побежала к скалам. Там была расщелина, в которой я спряталась, моля бога, чтобы меня не заметили.

– И бог, который не внял молитвам тысяч воинов в битве при Хаттине, решил услышать твои мольбы, – на лице Адриана появилась самодовольная улыбка.

– Оставим эту тему, – Филипп покачал головой. – И ты видела всё, что происходило дальше?

– Нет, потому что меня начало засыпать песком, и я… Я боялась пошевелиться…

– Пропустила такое зрелище, – усмехнулся Адриан и, салютовав кубком, отпил вина.

– Как вы можете так говорить! – Не выдержав, воскликнула она. – Там погибли люди! Столько невинных людей осталось на растерзание птицам!

– Могу себе представить.

– Видимо, не можете! В вашей душе не осталось ни капли доброты!

– А в твоей? – Глаза Адриана недобро сверкнули. – Особенно когда ты, прихватив награбленное, сбежала из Константинополя? Так кто же ты? Ангел возмездия?

– Нет, мессир, – осеклась Мелина и вновь вцепилась в салфетку, лежащую на коленях. – И я взяла с собой не так много.

– Я заметил. И чего же ты хочешь сейчас?

– Сначала ей нужно восстановить силы, – вмешался Филипп. – А потом мы должны подумать, как отправить её в Дамаск, куда она направлялась.

– Но у меня возникла проблема… – Мелина чувствовала, как её лицо начало гореть. Двое мужчин выжидающе смотрели на неё: Адриан с презрением, а Филипп с молчаливым участием.

– Начинается, – Адриан скептически усмехнулся.

– Что тебя так тревожит? – Филипп ободряюще улыбнулся ей.

– Те яйца, которые я привезла…

– Украла, – бросил Адриан.

– Те яйца, – замялась она, стараясь не смотреть на него, – из них начали вылупляться личинки, и им нужны листья тутового дерева, иначе они погибнут.

– О, Господи! – Адриан расхохотался. Его смех показался Мелине жёстким, словно непривычным для него самого. – Подумать только!

Мелина в изумлении смотрела, как преобразилось его лицо. Резкие черты расслабились, выдавая его возраст. Казалось, ему не больше тридцати. И он уже успел так ожесточиться…

– Личинки? – весело поинтересовался Филипп. – Сколько же шёлка можно спасти, если их накормить?

– Примерно двести римских фунтов, – без запинки ответила Мелина.

– Это немного, – Филипп развёл руками в стороны. – Хватит только на добротную тунику, не более того. С этим багажом не разбогатеешь, Мелина из Константинополя.

– Но этого должно хватить для начала!

– Мелкая воришка, – подытожил Адриан, закончив смеяться. – Лучше б отпустить этих несчастных созданий, чем пытаться выжать из них хоть пару-тройку саженей шёлка.

– Этот шёлк пойдёт на вышивку, мессир, – упорствовала Мелина. – Его можно окрашивать в разные цвета.

– И как же ты предлагаешь спасти награбленное? – поинтересовался Адриан, вновь отпив вина.

– Мне нужны тутовые деревья, точнее, их листья, и много.

– Насколько много?

– Для начала четыре-пять мешков, мессир. Это то, что едят личинки. Другие деревья не подойдут. У шелковицы листья зубчатой формы.

– Ты как раз собирался объехать окрестности на своём великолепном Шамсине¹, – мягко заметил Филипп, но его глаза были серьёзными. – Почему бы и не прокатиться к деревьям, растущим у подножия гор?

Адриан молчал. Сосредоточенно пил вино и барабанил пальцами по столу. Мелина боялась поднять на него глаза. Слышала свист взметнувшегося на равнине ветра. Отдалённое блеяние коз. Шелест свитков, разбросанных на каменном полу. Тихое потрескивание пламени свечей. Всё вокруг, казалось, замирало и замедляло ход событий. То же самое чувство посещало Мелину, когда она засыпала в пустыне с подветренной стороны холма. Она расстилала свою накидку и ворочалась на глинистой почве, тщетно пытаясь найти удобную позу. Вокруг неё готовились ко сну женщины, на чьих лицах всё отчётливее проступали тяготы и горести от длительной изнуряющей дороги…

– Время позднее, – наконец, произнёс Адриан. – Я обдумаю твою просьбу. Думаю, за ночь с твоими богатствами ничего не произойдёт.

– Благодарю вас, мессир, – робко ответила Мелина. Она встретилась с ним взглядом, и её бросило в жар. На лице хозяина крепости вновь играла самодовольная улыбка, но в глазах притаилось что-то, чего она не могла разгадать.

– Ступай с богом, Мелина, – Филипп кивнул ей, давая понять, что она может покинуть зал. Она с облегчением улыбнулась ему. – Каким бы образом к тебе не попали личинки шелкопряда, они должны жить, как и все остальные в нашем христианском мире.

Адриан сделал знак Сафии, ожидавшей его распоряжений. Мелина видела, как на лице кухарки мелькнули эмоции, но затем вновь появилось уже знакомое бесстрастное выражение.

– Отведи её к себе и пусть твоя дочь приходит ко мне после ужина.

– Да, мессир.

С помощью Сафии Мелина дошла до её покоев. Женщина, не проронив ни слова, довела до лежака, и собиралась было уйти, но Мелина остановила её:

– Это платье принадлежит вашей дочери? Я бы хотела познакомиться с ней и поблагодарить за него.

– Амаль целыми днями шьёт и чинит одежду всех в Аш-Альдебе. Сегодня она проведёт ночь с Адрианом и, думаю, ей будет не до твоих благодарностей. При возможности, я передам ей, и она подошьёт платье, когда будет свободна.

С этими словами Сафия оставила Мелину в темноте сгустившейся ночи. Подтянув колени к груди, и обхватив их руками, Мелина немного расслабилась. Нужно выбросить все посторонние мысли из головы! Пока что ей ничего не угрожает. Хозяин крепости не сказал ни «да» ни «нет» в ответ на её просьбу. Это вселило надежду, что удастся спасти личинок, но что будет, когда они начнут окукливаться? Как ей тогда получить нить из коконов, в каких условиях придётся работать?

Мелина встала, и, цепляясь за стену, приблизилась к корзине. Открыв крышку, всматривалась во мрак, улавливая под ней едва заметные движения. Молилась о том, чтобы личинки выжили, пока Адриан обдумывает просьбу. Судя по всему, исполнит он её не скоро.

Глава VIII

Мелина проснулась от ощущения, что на неё смотрят. Некоторое время лежала тихо, вслушиваясь в чьё-то ровное дыхание, но, не выдержав, открыла глаза и увидела Адриана, стоявшего рядом с её лежаком.

– Где эти твари? – спросил он, оглядываясь.

– Какие? – Мелина села и натянула покрывало, пытаясь прикрыть грудь под тонкой сорочкой. Ей вновь хотелось сжаться в комок от его пронизывающего взгляда.

– Твоя корзина.

– Да, она моя. Вы не можете её забрать, мессир! Она – всё, что у меня есть…

– Мне она не нужна. В ней есть листья? Я должен взять с собой лист, чтобы найти нужное дерево.

– Там нет листьев, мессир. Личинки только вылупились. Слишком рано! Поэтому я не сделала запасы в Алеппо.

– Замечательно, – он зевнул. – Но я проверю.

– Как вам угодно. – Мелина настороженно наблюдала за тем, как Адриан подошёл к корзине, стоящей в углу возле двери и открыл крышку. На мгновение на его лице показалось брезгливое выражение.

– Отвратительно, – произнёс он и вопросительно уставился на неё. – И из этой серой массы получается шёлк?

– Да, мессир.

– Собирайся. Жду тебя внизу.

Захлопнув крышку корзины, Адриан покинул комнату, оставив Мелину с гулко бьющимся сердцем. Она чувствовала, как кровь отлила от лица. Посмотрев на окно, увидела, что солнце только начало всходить, озаряя равнину золотисто-розовым мягким светом. Недалеко от гор виднелась роща, в которой могла расти шелковица. Обхватив лицо ладонями, Мелина судорожно вздохнула. Неужели у неё появилась надежда?

Натянув платье, она подпоясалась и надела сандалии. Взяла свою накидку из хлопчатника и осторожно спустилась в зал. Там увидела Филиппа, рассеянно доедавшего лепёшку в одиночестве.

– Прекрасный день, не так ли? – поприветствовал он её.

– Да, мессир, – Мелина застыла в нерешительности. – Вы не едете?

– Я должен присмотреть за крепостью в отсутствие Адриана. Надеюсь, вы найдёте то, что нужно.

– Благодарю вас, мессир, – она вновь удержалась от попытки поклониться ему.

– Благодари Адриана, раз представится такая возможность. Ночь с Амаль усмирила его буйный нрав. Дочь Сафии как целебный бальзам для него.

– Рада, что хоть кто-то может повлиять на него, – Мелина пожала плечами. – Но я видела, что он в доспехах. Зачем они?

– Никогда не стоит недооценивать врагов. Ступайте с богом.

Когда Мелина вышла на крыльцо, то заметила небольшой вооружённый отряд. Один из всадников держал белое знамя с летящим соколом. Филипп разрешил ей взять его спокойную кобылу Церес, но Мелина, никогда не садившаяся сама на лошадь, неуверенно держалась в седле. Заметив её замешательство, Адриан лишь усмехнулся, когда они выезжали за ворота крепости.

– Мы едем за тутовыми листьями или завоёвывать город? – вцепившись в поводья, спросила у него Мелина.

– В роще может скрываться кто угодно, – нехотя пояснил он. Солнце лениво скользило по стальным кольцам его кольчуги. Небрежно наброшенный на плечи плащ спускался мягкими складками. – Любая тень в пустыне может стоить нам жизни.

Больше они не разговаривали на пути к роще. Мелина, немного привыкнув к седлу, разглядывала местность. Видела небольшую деревню, раскинувшуюся к северо-западу от крепости. Снующих там людей, бегающих детей и собак, мирно пасущихся коз на островках растительности. Наблюдала за высоким полётом орла, который кружил в безоблачном небе. Казалось, что в этих краях не должно свершаться никаких опасностей, но переход через пустыню показал ей, что это не так. В Константинополе всё было упорядочено, рассчитано, взвешено и измерено, ведь каждый шаг регулировался указами императора и епарха. Жизнь в Аш-Альдебе напоминала хаос – мусор на полу замка, небрежное убранство зала, однообразная еда и на редкость кислое вино. Одежда Адриана и Филиппа отличалась простотой, несмотря на те богатства, которыми обладал хозяин крепости. Казалось, его совершенно не заботила светская жизнь. Чем он занимался в перерывах между службой в качестве наёмника? Мелине было сложно ответить на этот вопрос. Она бросила взгляд на Адриана, чьё лицо было скрыто под цельнокованым шлемом и капюшоном, несмотря на поднимающуюся жару. С ними ехало шестеро всадников, одетые точно так же, как он. Готовые по первому приказу ринуться в бой. Всё это вселяло неясную тревогу, и Мелина тщетно пыталась от неё отделаться.

Она вспомнила вопросы Сафии о её замужестве. Рабыня в Константинополе вряд ли могла выйти замуж за вольного человека, но Мелина часто думала о таком варианте. Каким бы стал её муж, если бы она могла выбирать? Скорее всего, это был бы мягкий, добрый и заботливый человек, с характером, похожим на Филиппа, но тот ей годился в отцы, и она не смогла бы смотреть на него иначе. Адриан же напоминал кожу грубой выделки, утыканную шипами…

Через час они достигли подножья гор. Адриан помог Мелине слезть с лошади и тут же отступил, словно ему было неприятно касаться девушки. Мелину это задело, но она не подала вида. Какое ей до него дело? Ей дело – нарвать как можно больше листьев и сделать так, чтобы личинки выжили! Она расправила плечи и размотала полотно, скрывавшее нос и рот. С наслаждением вдохнула аромат свежей травы и цветов.

Адриан вёл себя напряжённо – он всматривался в скалы и холмы, видневшиеся за рощей. Его люди тоже проявляли осторожность, когда расходились в стороны. Их руки лежали на узорчатых перекрестьях мечей. Кони фыркали, прядали ушами и нетерпеливо топтались на месте.

– Что там? – не выдержала Мелина. – Там кто-то есть? Я ничего не вижу.

– Пока никого нет, – спустя несколько минут отозвался Адриан. Его голос прозвучал более спокойно. Обернувшись к воинам, приказал: – Двое обрывают листья, четверо на страже. Потом меняетесь по моей команде. Девица вам укажет нужные деревья.

– Вон тот ряд деревьев, – запинаясь, произнесла она и указала на несколько тутовников с раскидистыми пышными кронами. В этих краях росла белая шелковица, чьи листья были более округлыми и мягкими, нежели в Константинополе. – Только не срубайте их, иначе они погибнут!

– Выполняйте, – велел Адриан. Повернувшись к Мелине, раздражённо сказал: – Мои люди не смогут залезть на дерево, ведь у нас нет лестниц. Поэтому не рассчитывай на четыре-пять мешков, тем более, я не намерен оставаться здесь до темноты, выполняя твою прихоть.

– Это не прихоть! – Мелина отошла в тень финиковой пальмы. От солнца её обожжённая кожа начинала болеть. – Я могу залезть на дерево и обрывать листья выше, чем ваши воины.

– Мои воины сейчас похожи на обезьян, – отрезал он. – Они в доспехах обрывают листья вместо того, чтобы тренироваться в этот час в крепости. Только тебя там ещё не хватало на ветвях!

Мелина видела, как он не сводит взгляда с двух воинов, набивающих мешки листьями тутовника. Вся его поза выражала напряжение, словно он чего-то ждал. Когда кто-то из воинов всё-таки вскарабкался на нижнюю ветку, то упал в траву, лязгнув доспехами. Не выдержав, Адриан расхохотался уже знакомым Мелине ломаным резким смехом.

– Неужели это, по-вашему, смешно, мессир? – она бросилась было помочь воину подняться, но Адриан за плечо удержал её.

– Он упал как созревший апельсин, – пояснил он, закончив смеяться. – Нечего тебе там делать, сами справятся! Им не впервой залезать на деревья и крепостные стены – навык, необходимый при штурме крепости.

Обернувшись, Мелина заметила, как остальные воины тоже загоготали:

– Вот это был звук!

– Да ты совсем потерял хватку, Эд!

– Скажем Гаруну, что он зря не поставил на спор свои шаровары! Ходил бы сейчас в шерстяных чулках с шёлковой вышивкой!

– Это сорвало бы все предстоящие сражения!

– Да-да, обратили б неприятеля в бегство…

Мелина посмотрела на Адриана. Сейчас он показался ей совершенно другим человеком. Жёсткие складки возле рта разгладились, а непроницаемое равнодушие сошло с его лица. Только в тёмных глазах, стояли усталость и тоска. Лёгкость на мгновение озарила его лицо, но тут же пропала, и Мелина только что слышала его смех, столь непривычный для него самого. Она поняла, что этот день никогда не забудет. Адриан снова взглянул на неё, и тень от финиковой пальмы скользнула по его шлему с наносником. Тем временем воины вернулись к своему занятию.

– Ты тоже хочешь свалиться с дерева? – поинтересовался он, и в его голосе она расслышала знакомый сарказм.

– Если я им помогу, дело пойдёт быстрее.

– Тогда им будет не до смеха. Я не хочу, чтобы мои люди отвлекались на женщину. Стой, где стоишь, и не лезь.

– А то что? – она непонимающе смотрела на него.

– Не мне тебя просвещать.

– А почему вы сами не поможете своим людям, раз запрещаете мне?

– Рыцарь не может уронить своё достоинство, – невозмутимо ответил он. – Если бы я упал с дерева, то это не прибавило мне уважения со стороны воинов.

Мелина фыркнула:

– Как по мне, это гордыня.

– Мне часто говорят об этом, – начал было он, но резко умолк и прислушался.

– Что там? – Мелина вновь почувствовала укол недавнего страха.

Адриан всматривался в скалы на холме. Мелина слышала, как негромко переругиваются воины, запихивая листья в мешки. Шелестели пальмы, тронутые сухим пыльным ветром.

– Встань за теми деревьями, – коротко сказал Адриан, не поворачивая головы.

– Вы говорили, что здесь никого…

– Встань, я сказал.

Мелина отошла от него на несколько шагов и прислонилась спиной к стволу приземистой пальмы. Из-за длинных листьев она почти не видела, что происходит на поляне. Слышала, как умолкли воины и лязгнули кольчуги, когда они приблизились. Некоторое время ничего не происходило, пока Адриан не скомандовал всем немедленно уезжать. Подойдя к Мелине, он велел ей ехать с ним, как в ту ночь, когда увёз из пустыни. Усадил на своего коня Шамсина и, не говоря больше ни слова, выехал из рощи. Воины замыкали путь, и у каждого она заметила по небольшому мешку с листвой, привязанному к седлу. Хотя бы это радовало, несмотря на то, что в воздухе остро ощущалась угроза.

– Кто там был? – осмелилась она спросить, когда они уже достаточно далеко отъехали от рощи.

– Никого, – Адриан, казалось, был далеко в мыслях.

– Кто-то следил за нами?

– Не думаю, но моё чутьё говорит об обратном, – произнёс он тоном, не терпящим возражений. Мелина поняла, что сейчас нет смысла продолжать допытываться.

– Я должна знать, раз мне предстоит путь до Дамаска, – не удержавшись, произнесла она, когда они въехали во двор Аш-Альдеба.

– И чем тебе поможет это знание? – поинтересовался Адриан, помогая ей слезть с коня. Затем расстегнул широкий пояс из толстой кожи, на котором висел меч в ножнах, и отдал одному из воинов вместе со шлемом. Мелина во все глаза смотрела на лицо Адриана, покрытое слоем желтовато-серой пыли.

– Может, я пойму, как защититься! – не сдавалась она.

– Может. А может, и нет.

– Если у вас здесь есть враги, то вы не можете их не знать, – Мелина шла за ним по пятам в крепость.

На ходу Адриан откинул кольчужный капюшон.

– Я не могу знать всех в этих краях. – Его взгляд вновь стал колючим. – А тебе сейчас лучше знать, как спасти своих гусениц. С остальным я разберусь сам.

Мелина невольно вспомнила его лицо, когда он смеялся вместе со всеми в роще. Видела, как слуги несли мешки с тутовыми листьями в комнату Сафии. Понимала, что самое лучшее, что можно сделать – скорее покинуть эту крепость.