Лина Вентура
По следу солнечного зайчика
– Помню. И что с того?
– Она моя мама.
– Какая мама, что вы несете, уважаемая?
– Николай Васильевич, помните, как она внезапно уехала из Москвы?.. Она не хотела вам досаждать и ничего вам не сказала. Я ваша дочь.
Наступило гробовое молчание. Не может быть! Еще одна? Он представил, как идет вместе с двумя девушками в клинику сдавать анализ на отцовство. Случай комичный. Вторая дочь, судя по всему, почему-то не вызвала в душе бурю радости, как первая. Напротив, сразу запульсировала в висках острая боль, и профессор почувствовал усталость.
– У меня даже родинка есть у пупка, как у вас. – Даша задрала футболку и предъявила доказательство родственной связи, оголив идеальный живот. Но сейчас было не до него.
– Идите, – устало сказал он, – мне нужно отдохнуть.
– А экзамен?
– Давайте зачетку.
Влепив и Даше «отлично», Николай Васильевич проводил ее до двери.
А утром пришла Оксана. Профессор явно чувствовал себя бодрее, чем с Дашей. Наверняка уже все разложил по полочкам: во-первых, отцовство еще не установлено, а во-вторых, две дочери – тоже неплохо. Видимо, мечтает, что будет кому в старости стакан воды подать… Потому и счастливый.
Пройдя в квартиру, Оксана сразу сказала:
– Мне нужно с вами серьезно поговорить.
Николай Васильевич при этих словах похолодел. Господи, неужели опять? Он в поисках опоры схватился за кресло. Оксана смотрела серьезно и как будто осуждающе. Эта и квартиру отсудит, глазом не моргнув, и на факультете ославит, если что.
– Николай Васильевич, – строгим голосом продолжила студентка. – Так как все же звали лошадь Вронского? И какое отношение кличка лошади имеет к литературе?
Профессор облегченно рассмеялся.
– Какая разница, деточка? Проходи, сейчас кофейку попьем.
– А экзамен?
– Давай зачетку. – Расписавшись после «отлично», повеселевший Долгих даже решился пошутить на опасную для него тему:
– Я уж думал, ты скажешь, что ты моя дочь…
Студентка подняла брови:
– Ну что вы, Николай Васильевич… Я вам не дочь. Я жена вашего сына. Хорошо, что вы сами об этом заговорили, а то я не знала, с чего начать. – И полезла в сумочку. Достала пачку фотографий, какой-то кулон и протянула профессору. – Помните Наташу Гаврилову?..
Профессор упал в кресло и слабо замахал руками. Пришлось вызвать ему «неотложку».
За углом Оксану ждали Аня и Даша.
– Не круто мы с ним, девчонки?
– Но проучить старого козла стоило. Когда, Анька, твоя тетка рассказала про него и дала фотографии, такую возможность упускать было глупо. Давно же он девчонкам житься не дает!
– Ишь ты, лошадь Вронского!
Профессор Долгих тогда целый месяц провалялся в неврологическом отделении. И мы переживали, не переборщили ли. Когда он вернулся на факультет, все заметили, что он здорово сдал, на пересдачу больше никого не звал. Мы вздохнули с облегчением – свою роль мы выполнили, да и ему не так чтоб сильно навредили.
ххх
И вот сейчас, видя старичка, приложившегося к ручке нашей однокурсницы, мы расхохотались. Жив курилка! Еле двигается, а все туда же… У нас уже не было былого возмущения. Специалист он был, конечно, хороший, но пользовался своим служебным положением, как свинья, – это ж ни в какие ворота. Мы с Аней решили подойти к нему, но Оксанка сказала: «Не надо. Вдруг он нас тоже помнит, и его любвеобильное сердце не выдержит. Тогда чуть не добили, так еще не хватало сейчас угробить старого ловеласа». Действительно, и мы остановились на полпути, свернув к нашим мальчишкам, которые встретили нас громким «Ура!». Веселое было времечко!
